VII (1/2)

”Мертвые люди получают больше цветов, чем живые, потому что сожаление сильнее благодарности.”</p>

***</p>

— Она оставила на тебя своё наследство. Всё это просто напросто пропадёт. — говорил очередные аргументы Рид. — А как же Гард? Долька? Ты не можешь их просто оставить.

— Не надо выжимать из меня жалость. — хмурясь и сквозь зубы, произносит Коннор. Когда он покинул дом, то Гэвин и Ричард довольно быстро его настигли. Рид почти сразу отхватил удар в челюсть, а затем Коннор получил почти тоже самое в ответ, но Гэвин сумел сдержаться, ведь понимает, что андроид просто не может держать себя в руках. Ричард вновь насильно ввел собрата в спящий режим и они с Ридом притащили его в дом. К тому времени, как Коннор очнулся у Гэвина уже успел расцвести синяк, но почти сразу же после пробуждения завязался разговор: он собирается вбить Коннору, что самоубийство не выход и есть ряд обязаностей, которые тот не может бросить. — Мне плевать на деньги и на всё это! Мне просто нужна она!

— Ты же сам понимаешь, что ничего нельзя исправить и изменить? Да, ты понимаешь. Сейчас ты уже убеждён и точно осознаёшь, что Шарлотта мертва. — от очередного прямого напоминания со стороны Гэвина, Ричард видит, как стресс Коннора стремительно вырастает на десяток процентов. — И я уверен на все сто, что Чарли неоднократно просила тебя быть сильнее, если с ней что-то случится.

— Но это не значит, что я должен беспрекословно выполнять все наставления и слова. И даже если они её. — Коннор не смотрел на Рида, а пялился вперёд на входную дверь. Не то чтобы думал над планом как улизнуть, но всё равно такое тоже было. Просто хотелось, чтобы его уже оставили в покое.

— Это типа тебе плевать на неё значит? — Рид раскинул руки и устало хмыкнул.

— Я же сказал… — Коннор наконец повернул голову, но с таким убийственным взглядом, что глаза казались полностью чёрными. — Даже не пробуй играть на моих чувствах.

— Ну да… — мужчина отходит, разочарованно вздыхает, затем хлопает себя по бокам. Теперь злится. — Да! А знаешь что, Коннор? Ты ведь и сам знал. Знал, что Чарли может выкинуть что-то такое и даже сейчас по некоторым вещам становится ясно, что она знала, что может довольно рано умереть. И скорее всего она заранее знала, что именно по собственным выборам. И знаешь что? Посмотри… — он разводит руками, показывая окружение. — Что Чейз наделала по своей же упёртости! Посмотри, что теперь! И похоже ей было плевать, что будет с нами после этого и на тебя в том числе. Шарлотта делала что-то, что было в её голове, хотя за несколько часов до этого я ей сказал, что она не может просто пойти и убиться, потому что есть те, кому она дорога. И что же наша Чарли сделала, а? Всё равно пошла! Потому что она чёртова эгоистка!

— Заткнись! — сорвался Коннор и вскочил с места. — Она была права! Это не ваша жизнь и не вам решать! И знаешь что, Гэвин? Я уважаю её выбор! И жалею лишь о том, что он привёл к таким последствиям, что Шарлотта умерла, но она имела право решать и выбирать самостоятельно, не задумываясь о наших чувствах. Она не маленькая девочка, а человек со своими интересами и стремлениями.

— БЫЛА человеком со своими интересами и стремлениями. — ехидно поправляет Рид. — И смотри к чему они её привели. Теперь и ты хочешь поступить также. Ничем не лучше неё!

Гэвин приостанавливает речь и после тяжкого вздоха, продолжает:

— Слушай… Просто… Попытайся справиться. Я знаю, как тебе дерьмово и я знаю, как это невыносимо и тяжело, однако есть возможность продолжить жить с этим. Найди стимул. Вот даже… Твои чувства к ней и просьба позаботиться о наследии. Она оставила на тебя компанию, которую не хотела подвести, ведь это было ей оставлено от её родителей. А ваши животные? Они даже не поймут почему вы оба так резко бросили их. Гард будет бесконечно смотреть на дверь и ждать, у него даже может появиться депрессия, тревожность. Знакомо? Своим уходом ты сделаешь его таким же, каким в своё время стала Шарлотта от смерти родных.

— Повторяешься, Рид. — Коннор даже ехидно ухмыльнулся. — И ты думаешь всё это меня тут держит? Нет. Ничего из этого. Я не желаю жизни, где Шарлотта мертва. Жить в мире, где её нет. Я не собираюсь забыться чем-то другим: заботой о НАШИХ общих питомцах, жить в НАШЕМ общем доме и строить теперь уже СОБСТВЕННОЕ будущее без неё. Не собираюсь находить себе способ отвлечься на что-то другое. Будь то работа или какое-нибудь дурацкое хобби. Не собираюсь идти дальше, словно бы забыв эти три года, которые составляют ВСЮ мою жизнь. Когда я стал девиантом… Нет. Когда я окончательно во второй раз им стал, то именно Шарлотта помогла мне дойти до этого, именно она в тот момент сказала нужные слова, поддержала, была рядом и обещала быть и дальше. И так и было. Всё было прекрасно! Чудесно! Замечательно! Так замечательно, что я был с ней три года и собирался сделать предложение!

Коннор вытащил коробочку, что всегда таилась в кармане, но сейчас посмотрев на неё, та злила его и он от психу откинул её в сторону.

— Сделать предложение в тот же день, когда она часы спустя умерла! Я просто отложил это на некоторое потом, считая, что она не в духе! Я ненавижу себя за это! Ненавижу, что не попытался раньше! Я последние дни то и дело искал возможность и момент, а в конце концов… По своей же неуверенности и сомнений всё упустил! Упустил и её! Окончательно! И сейчас ты говоришь мне, что ты понимаешь меня? Что надо попытаться и попробовать справиться? Будто это раз плюнуть! Я. Не. Хочу. Будь реалистом, Рид! Жизнь не грёбаная сказка, где всё возможно, стоит только очень захотеть, где мёртвые воскресают или гарантированно можно справиться с потерей за какие-то пару месяцев или лет!

— Я уж знаю какого тебе, а ты ни черта не знаешь обо мне, чтобы так судить. И даже сделав ей предложение, даже если бы Чарли сказала «да», она бы… Могла всё равно ускользнуть. Шарлотта такой человек. Была таким человеком. И ничего не поделать. Горе бы пришло, но просто позже. И тогда бы ты жалел о чём-то ином. Коннор. Запомни. Всегда будут сожаления. Всегда будут потери. Всегда будет боль. А знаешь почему, а? — мужчина подошёл ближе, чтобы буквально быть напротив чужого лица и снизил голос. — Да потому что жизнь… Не грёбаная сказка.

***</p>

— Ох, Коннор! — сказала Руби, подходя к андроиду и даже прикоснулась к его предплечью, дабы наверняка привлечь внимания. Так и продолжала придерживаться, разговаривая с ним. — Кофемашина вновь шалит и не хочет работать. Не поможешь?

— Оу… Да, конечно. — андроид мимолётно глянул на Шарлотту с которой, стоя в офисе, до этого беседовал, а затем слегка дёрнул уголком губ. — В последнее время кофемашина и вправду работает с перебоями.

И они оба ушли в сторону кафетерия.

Спустя же всего пару часов…

— Коннор! — Руби подскачила к андроиду и улыбнулась. — Не поможешь мне отнести коробки в архив? Их так много, что я даже не ожидала, да и они такие тяжёлые!

Коннор сначала подвис, но всё же смог ответить ей:

— Да, конечно. — он дружелюбно улыбнулся коллеге и глянул на свою девушку, ведь именно с ней он стоял и разговаривал в кафетерии, однако теперь беседа была прервана.

Руби продолжала рассказывать, как всё досадно вышло с этими коробками, махать руками при этом и смеяться, а Чейз, допивая свой кофе, лишь проводила их спины взглядом.

Но в тот же вечер…

— Ох, прости, Коннор, за такие просьбы, но… Ты не мог бы отвезти меня домой? У меня к сожалению нет машины, а у тебя насколько я знаю — да. — Руби мялась, говоря смущаясь.

— Я… — андроид неожидал такого, да и словив взгляд любимых зелёных глаз за перегородкой столов, тут же слегка растерялся в ответе. — Д-да… Конечно.

— А такая вещь, как такси у нас, я так понимаю, теперь запрещена в Детройте? — произнесла невзначай Шарлотта, чем привлекла внимание двоих, что почти начали уходить. — Или у электромобилей с их искусственным интеллектом теперь тоже появилась свобода выбора и машинки разъехались кто куда, готовя всемирный переворот против человечества?

Коллега тут же расхохоталась.

— Ха-ха, Чарли, ты скажешь тоже! — Руби даже хлопнула себя над коленкой, нагибаясь от смеха. — Просто я лишь первый месяц здесь работаю, так что зарплаты у меня пока что не было и… Я на мели.

— Ну так… У нас на самом деле весьма дружный коллектив. — Чарли осмотрела офис, где ещё трудились работники, не смотря на тёмный вечер. — Можно было бы занять пару баксов на такси до этой самой зарплаты. Если вдруг что, то я бы с радостью помогла и даже возвращать не обязательно.

— Ну занимать деньги… Это как-то более неловко, чем просто попросить подбросить до дома тех, у кого есть свой автомобиль.

— Ммм… Понятно. — поджала губы Чейз. — Я даже и не знала, что Коннор единственный в офисе обладатель своей собственной машины.

Собеседница лишь рассмеялась вновь, но затем её веки пару раз быстро хлопнули и лицо стало озадаченным.

— Вы же… — Руби указывала пальцем то на Коннора, то на Шарлотту. — Я слышала вы встречаетесь. Верно?

Оба промолчали, ибо от чего-то не знали, что ответить. Да и кто должен первым?

— Оу… Прости. — новенькая улыбнулась. — Я не хотела заставлять тебя ревновать.

— Я не ревную. — тут же ответила Шарлотта, не меняя нейтрального выражения лица. — Вообще не в этом дело.

— Да ну? — девушка хмыкнула, а улыбочка всё не сползала. — Я не собираюсь рушить ваши отношения. Просто Коннор один из немногих с кем я довольно быстро познакомилась в офисе, он дружелюбен и не против помочь. И я… Очень благодарна ему за это. Честное слово… — Руби приложила руку к своей груди. — Как только я привыкну и всё тут изучу, то выпущу его на свободу, обещаю.

Это вроде как была шуточка на которую Чарли лишь слабо улыбнулась. Улыбка скорее была с ехидством, которое очень чётко заметил Коннор, молча наблюдавший всё это время за их беседой.

— Делайте, что хотите. — Чарли отвернулась к терминалу и продолжила работать над делом.

Руби вновь миленько улыбнулась и глянув мимолётно на андроида, пошла на выход. Коннор же смотрел на сидящую Чарли, которая более не повернулась и не отвлеклась от работы.

Всё-таки пошёл отвозить коллегу.

И так ведь продолжалось и дальше. Руби сумела за следующую неделю подёргать Коннора по всяким мелким, а порой и не очень, просьбам множество раз, чем на самом деле в конце концов стала раздражать Шарлотту. Руби просила не дуться и не ревновать, конечно, переводя всё на шуточный лад, но как бы Чейз не отвечала на это, что пускай делают, что хотят, однако это не было сто процентной правдой. И сама Чарли это отлично понимала.

Как понимал и Коннор.

И вот вернувшись с очередной помощи, андроид пристроился рядом с Чейз, которая готовила себе кофе, однако даже не обратила на него внимания.

— Всё в порядке? — спросил он, разрезая эту давящую тишину.

— В полном. — лакончино отчеканила Шарлотта, поворачиваясь и сразу же идя к столику, чтобы пить свой горячий и бодрящий напиток там.

— Ты же ревнуешь, верно? — Коннор вновь стал по боку от возлюбленной.

Чарли лишь повернула голову, слегка вскидывая левую бровь.

— Никогда прежде не замечала, что ты порой не прочь переоценить себя. — это скорее было сказано ею не в обиду, а даже в шутку.

— Ты же в курсе, что это зря?

— Ты же в курсе, что она откровенно к тебе подкатывает?

— Но ты же знаешь, что я не отвечу ей взаимностью?

— Но ты же знаешь, что тем не менее её попытки раздражают? — Шарлотта наконец обернулась, а потом вздохнула с прикрытыми глазами, прежде чем продолжить. — В том то и дело что… Это никакая не ревность, Коннор. Это вот именно, что раздражение. Я прекрасно вижу, как она закидывает удочку в надежде, что клюнет. И всё бы ничего, мне было бы побоку, ведь я абсолютно доверяю тебе, а сама в себе не настолько не не уверена, но проблема в том, КАК именно Руби это делает. Она прерывает наши беседы, выдергивает тебя вечно из-за каких-то порой глупостей, а ведь мы на работе и как бы заняты тут работой. И ей… Будто плевать, что мы встречаемся и что в целом, она своими выходками вполне реально может вызвать у меня тем самым порывы ревности. Поверь мне, она прекрасно осознаёт, что от её действий могут быть именно такие последствия, просто я оказалась не такой уж и простой, а будь тут другая, более ревнивая девушка? Это действительно могло разрушить чьи-то отношения и сделать кому-то больно. Да Руби чуть ли не наплевать, что я вообще существую и нахожусь буквально перед её носом! Что я всё вижу и слышу! Какой же надо быть самоуверенной и самодовольной, чтобы так делать?

— Думаю вскоре она поймёт, что это не работает и перестанет. — успокоил андроид и глянул в офис, где Руби поглядывала на них. Чарли же сделала тоже самое, что и Коннор, а затем цокнув, обернулась и уже потом закатила глаза.

— И теперь другая проблема. — она сложила руки на груди. — Я долго должна это терпеть? Ну, когда ей надоест. Ещё чуток и у нас будут отношения на троих, чему я, если честно, не особо рада и чего не особо жажду.

— Всё-таки доля ревности тут присутствует… — Коннор склонился, чтобы быть ближе и улыбнуться в хмурое лицо напротив.

Шарлотта же постояв немного, демонстративно и весьма требовательно поцеловала его, дабы новенькая, видя всё это, пришла к выводам о прекращении своих подкатов быстрее.

— Можешь ей уже прямо в лоб сказать, что ты вполне счастлив со мной. — Чарли всё ещё держала Коннора за шею, а затем сщурила глаза. — Счастлив же?

— Больше, чем кто-либо. — и вновь утянул в поцелуй, придерживая за поясницу и слегка наклонняя девушку назад. — Не беспокойся. Постараюсь разобраться с этим, как можно скорее. На самом деле мне тоже некомфортно и я не совсем понимаю, зачем Руби так поступает. Я не даю даже единого шанса, что готов хотя бы взглянуть в чужую сторону.

— Мы очень мало на самом деле на работе воркуем и любезничаем друг с другом. Часть коллег знает, что мы с тобой уже как год вместе, но мы же с тобой делим отношения и работу, как ответственные человек и андроид. Да и я не вижу смысла показывать наше счастье и любовь всем на показ. Хотя сейчас… Уже начинаю видеть этот самый смысл.

— Не надо. Я тоже люблю тишину и спокойствие.

Чарли вновь замолкла на время, однако затем цокнула и устало вздохнула.

— Вот даже тот факт, что она выбрала тебя, а не Ричарда. Руби тут едва ли третью неделю, так что и не успела даже повыбирать между вашими характерами, а разве что только по внешности, которая на минуточку! — Шарлотта приподняла палец. — Не сильно отличается. Но нет же… Руби зацепилась конкретно за тебя. Всё ясно, как день. Ей плевать на всё, главное её хотелки и желания. — Чарли тяжко вздохнула. — Я не люблю таких людей, который думают, что вторая половинка, а то и вовсе супруг — не стенка, так что якобы могут подвинуться.

Коннор лишь коснулся своим лбом лба любимой и прикрыл глаза. Говорить ему не надо, ведь ей и так ясно, что он согласен с ней со всем.

— А может свадьбу забабахаем, а? — улыбаясь и весьма неожиданно говорит Шарлотта, а от того Коннор открывает глаза и удивленно вскидывает брови. — Ну чтоб прям наверняка!

Она захихикала, показывая, что это лишь шутка.

— Нет… — тихонько произносит Коннор и слабо улыбается. — Ещё рановато. Давай не будем торопиться?

— Не будем… — прикладывает она руки к его щекам и тянется к очередному поцелую. — Всему своё время.

— Всему своё время. — мечтательно повторяет Коннор.

***</p>

— Папа?

— Что, Искорка?

— Я же болею, верно?

Мужчина обернулся к дочери, оставляя работу за ноутбуком. В его глазах блестело удивление.

— Почему ты так решила?

— Потому что я постоянно пью таблетки, много хожу в больницу и… Немного отличаюсь от других. И мама… — девочка чуток запнулась и затихла. — Мама так сказала. Что у меня невидимая болезнь. Как она называется?

Она взглянула со всей надеждой, что отец ответит, однако…

— Да… Это так, но… Это не страшно. Скоро тебе станет намного лучше. Мама делает всё возможное, чтобы это произошло как можно быстрее.

— Чтобы я вылечилась? — Шарлотта поворачивает голову на бок, а брови были напряжены.

— Конечно. Мы оба хотим, чтобы ты была здорова и цела. Мы очень дорожим тобой и любим тебя, Шарлотта. — он целует её в лоб и заглядывает в печальные глаза. — И… Я знаю, что тебе, вероятно, не нравится всё это, но надо… Потерпеть. Ещё чуть-чуть. Ты же сможешь?

Шарлотта притормозила с ответом. Смотрела в такие же зелёные, как и у неё, глаза папы и думала.

— Да, конечно. Я постараюсь. — улыбнулась, чтобы показать позитивный настрой, однако послышалось звук из живота. — Ой…

— Кушать хочешь? — папа улыбнулся и протянул руку, чтобы дочь взялась за неё. — Ну? Пошли покушаем тогда!

Шарлотта заулыбалась ещё шире и весь путь думала о чём-то вкусном, но где-то на фоне всех мыслей она помнит.

Папа так и не ответил ничего конкретного.

***</p>

Последние десять дней с момента происшествия так и не поменяли ситуацию к лучшему. В воздухе всё ещё витала тяжесть потери, а сами ребята разбрелись кто куда. На самом деле заглядывая в глаза товарища, каждый осознавал истину.

Это правда.

Всё это на самом деле произошло.

Сейчас всем нужно было время для того, чтобы собраться и принять это. Давалось это с большим трудом, но никто и не хотел спорить, что это будет легче лёгкого. Возможно кому-то и вовсе понадобятся месяцы, а то и года.

Коннор смог каким-то чудом и образом отложить думы о собственном убийстве. Споры с Гэвином, наставления Хэнка и Ричарда, а также слова поддержки Джейн и Барри помогли немного приостановить ход настолько негативных мыслей. Хотя скорее Коннор просто уцепился за то, что не даёт ему покоя:

Их общие с Шарлоттой животные.

Коннор думал над тем, чтобы усыпить бдительность ребят, сделать вид, что пытается справиться. Даже подумывал о том, что сделает с Гардом и Долькой — сдаст их в приют, где о них хорошо позаботятся, а может и вовсе найдут новых хозяев.

Но тут же осекается.

Он не может так поступить. Гард живой и у него есть чувства, он уже привык к одним хозяевам и быть может вправду впадёт в депрессию от тоски, а в новом доме, его жизнь может быть несчастна. Разве он может так поступить с ним? Да и это ведь подарок Шарлотты. Коннор до сих пор помнит тот чудесный день незадолго до Рождества, когда ему подарили Гарда. И помнит все те дни, что они его вместе растили, заботились, как ездили отдыхать на природу и брали с собой. Как много видео, фото и забавных историй есть связанных с ним.

Да и Долька. Ещё давно Чарли признавалась, что выдра стала для неё неким стимулом и мотивацией жить. Забота за её маленькой девочкой стало небольшим спасением от плохого из прошлого. Шарлотта пожалуй, как и Коннор, была тем типом, который больше любит отдавать любовь, чем брать её, а потому забота о ближнем для них важнее всего. И в целом Коннор не может взять и бросить выдру, которая была так важна для его любимой.

К тому же Чарли была бы так расстроена, если бы он их бросил, да и вероятно дулась, если бы он взял и не послушался её и пошёл следом за ней.

Да.

Шарлотта насупилась бы и скрестила руки на груди. Затем невесомо шлёпнула бы его ладошкой по плечу и бубня сказала: «Дурак». Так бы и было, Коннор уверен в этом. И даже так… Шарлотта обязательно поняла бы его и даже простила за такой эгоистичный поступок, не злилась, что ослушался. Потому что для него она была самой особенной и самой прекрасной. Самой понимающей.

Хотя возможно ещё одной причиной почему Коннор решил остаться в живых было то, что он хотел показать всем, что их наставления чушь. Ну вот он. Живой. Продолжает жить. И что дальше? Лучше ему не становится ни сейчас и не станет потом, а кажется лишь наоборот всё ухудшается. Просто доказать, что глупая вера и надежда не спасают жизни. Это лишь ощущения и чувства, но они не создают историю, не меняют ход событий, не излечивают раненую душу и разум.

Не… Воскрешают мёртвых.

Как бы ты не молился и желал, как бы не надеялся, однако всё всегда дело случаев и совпадений. Будь то человек или андроид, но от них ничего не зависит.

Либо ты действуешь, либо всё теряешь. Сидеть и просто в мыслях думать — не достаточно.

Сейчас Коннор понимает Шарлотту, как никогда раньше. Он осознаёт, что скорее всего она ощущала, когда её любимые мама и папа умерли, сделав и оставив её раненой своим уходом. И сейчас ему так смешно и противно. Он ведь всё это время мотивировал её, поддерживал, говорил, что продолжить жить дальше после такого возможно, что надо быть сильнее, что на этом жизнь не заканчивается, что вокруг ещё столько хорошего и прекрасного, но в данный момент осознаёт, что похоже никогда и близко не понимал её трагедии, а лишь видел куски последствий и как разбита после всего этого Шарлотта. Всё что он ей говорил… Это были лишь слова, которые тогда казались такими весомыми, а сейчас оказываются такими пустыми. Ведь всегда легко сказать: «Я понимаю тебя», испытав лишь немного грусти от услышанной чужой жизненной истории, или: «Мне жаль, что с тобой это случилось». И даже если добавишь всякие «искренне», «очень», «правда», но от этого слова сожаления и понимания не станут лучше или значимее, вдруг резко не помогут и не излечат, не решат проблемы. И как вообще можно было терпеть эти дурацкие: «Будь сильнее» или «Скоро обязательно станет легче»?

Чтобы по настоящему понять человека с трагедией и которому так плохо, то надо лишь самому прожить точь-в точь также.

Теперь… Коннор понимает, насколько его любимая была сильной. Как она вообще смогла всё это преодолеть? Как смогла пережить и хоть как-то, но двигаться дальше? Даже несмотря на то, что с ней всё случилось в детстве, но это не отменяет самого факта. Она ведь выросла, помнила, осознавала и всё равно шла вперёд. Как бы он хотел сейчас ей выразить все свои восхищения. Посмотреть в эти зелёные глаза и сказать, как она великолепна, стойкая, сильная. Невероятная.

Как же он хочет обнять её. Уткнуться носом в плечо или шею. Хочет, чтобы она так привычно гладила его ладошкой по затылку, притягивая ещё ближе, а в это время шептала на ухо его любимые прозвища и рассказывала как сильно любит его, целуя нежно в щёку. Чтобы не отпускала, пока всё вокруг, что тревожило и пугало не растворилось. В её ласковых и тёплых объятиях ни одна проблема не казалась нерешаемой.

Коннор всегда знал, что Шарлотта была весьма умна и по-своему мудра, но лишь от горького опыта в своей жизни. Она всегда ему говорила, что ничего не поздно, нет чего-то, что не имело бы выхода, однако предупреждала, что одна вещь была серьезнее всего и абсолютно не исправима.

Смерть.

Именно смерть была нерешаемой и страшной проблемой, которая так скоро настигла Коннора. Его положение безвыходно.

Нет-нет. Конечно, выход есть, если просто рассматривать ситуацию с первого взгляда и столь поверхностно. Можно… Продолжить жить дальше. Грустить не мало, но со временем принять потерю. Смириться.

Да. Можно.

Но его же положение безвыходно, потому что он желает вернуть Шарлотту. Хочет, чтобы она ожила и вернулась к нему.

И именно это было невозможно.

Такого ведь не бывает. Если кто-то умирает, то окончательно и бесповоротно. И это досаждает. Расстраивает.

Как же раздражает, что нельзя обернуть время вспять, чтобы всё исправить, изменить, сделать по другому. Сказать что-то иначе, раньше. Как же до боли, слёз и огромной обиды злит собственная беспомощность. Невозможность сделать хотя бы что-то, чтобы было по иному.

Коннор знает, что это его вина. Именно он виноват в её смерти.

«Ты всё испортил, Коннор!» — слова до сих пор звонко и с эхом звучат в его голове.

Если бы он не убил того преступника, если бы просто ранил, то ничего бы этого не произошло. Шарлотта бы не разозлилась, не сорвалась бы с места, чтобы пойти дальше. Это ведь он сам и виноват. Стоило быть лучше, умнее, думать наперёд, чтобы избежать такого исхода. Будь он намного внимательнее, то ещё заранее смог найти все причины беспокойств Шарлотты и помочь ей с ними справиться. Ещё задолго до этого, месяца два назад. Когда она стала такой не спокойной, то и дело куда-то влезала, попадала, стала более нервной и требовательной сама к себе.

У него были возможности предотвратить это.

Но не смог. Упустил все шансы.

Это его вина.

Он…

Всё…

Испортил.

***</p>

— Руки вверх!

После этих слов Коннор останавливается и чувствует, как поясницы что-то касается. Вполне похоже на пистолет. И несмотря на всё, он спокоен и знает, что нет смысла паниковать или искать способ защититься, однако руки послушно приподнимает.

Его обходят и он видит, что обладатель голоса Шарлотта, хотя и так сразу понял, что это именно она, ведь в номере они только вдвоём.

Теперь когда Чарли стоит перед ним, он понимает, что то самое оружие — это импровизированый пистолет из её собственных пальцев, что теперь утыкается ему в грудь.

— Вы арестованы! — Чарли выглядит весьма серьёзно, говоря это. Со стороны же всё больше походит на какую-то сценку или тренировку, чем на что-то настоящее.

— И на каком же основании? — задаёт он вопрос, слегка ухмыляясь.

— Сэр, вы превышаете норму милоты в три, нет… В че… В пять раз! Это незаконно быть таким милым! Я арестовываю вас! — так и не убрала «пистолета», а брови как хмурились.

— Ох, нет… Но я не знал, что это не законно, офицер. — подыгривает он, понимая, что она тут устроила. — Может мы сможем договориться?

— Нет! Никаких оправданий такому жестокому преступлению! А незнание не освобождает вас от ответственности. Руки вперёд!

Коннор покорно протягивает их, но Шарлотта же не надевает наручников или что-то вроде того, а просто обхватывает кисти и удерживает их как можно ближе друг к другу.

— И какое же мне за это наказание? — интересуется Коннор.

— А вот это уже решит суд!

— А кто судья?

— Я!

Он улыбнулся на такую странную ситуацию: судья и офицер в одном флаконе. Необычно.

— Я должна вас отвести в специальное место, где мы вам выпишим все обвинения, а также исполним наказания за них. — Коннор подмечает, что Чарли на удивление долго держится в этой игре и даже ещё не рассмеялась.

— И что же за специальное место? — с протянутыми руками, он всё же сгибается ближе к девушке, умхмыляется столь хитро, подозревая ответ.

— Кровать.

Бинго!

— Весьма рад такому задержанию… И даже готов содействовать. — он делает паузу, говоря при этом столь хрипло. — И тем более такому незаконно красивому полицейскому. Нарушаете, офицер?

— Эти уловки на мне не сработают! — Чейз поворачивает его лицом в сторону кровати позади и толкает в спину, чтобы вести туда.

— А с каких пор у полицейских такая форма? — андроид с самого начала заметил, что она лишь в чёрном шелковистом халатике, да и с влажными волосами. — Я передумал. Вы не просто красивый офицер, вы очень горячий офицер. Своим видом вы не только повышаете температуру в помещении, но и во мне. Кажется, это тоже незаконно.

— Отставить разговоры! — осекает она его, всё ещё ведя вперёд. — Вы имеете право хранить молчание. Всё сказанное вами может быть использовано против вас в суде.

Шарлотта отчеканила кусочек «Правила Миранды», а Коннор лишь слабо улыбнулся от того как тут всё серьёзно… Похоже он и вправду влип? Насколько жесткое наказание ему предъявят?

Ибо он готов принять даже самое максимальное.

Коннора вновь разворачивают, но лишь для того, чтобы тут же толкнуть в грудь и тем самым завалить на кровать. Он даже не сопротивляется, а потому спина очень скоро встречается с мягкостью позади, что тело даже пару раз отпружинило. Андроид не успевает приподняться на локтях, чтобы посмотреть, что Шарлотта будет делать дальше, как почувствовал, что над коленками проводят руками, едва впиваясь ногтями, затем эти самые руки идут к его торсу и груди. Чарли, поднимаясь всё выше, прогибается в спине, словно дикая кошка. Коннор чувствует, что и она теперь забралась на кровать, чтобы весьма увесисто-приятно плюхнуться ему на бёдра и зажать своими ногами его. Тут же расставила руки по боку его головы, чтобы не сбежал и не отводил взгляда, а после неторопливо наклоняется ближе, пока на веснушчатом лице хитрейшая улыбка, в глазах же ярко блестит азарт, вероятно от ощущение приятного контроля и главенства в этой ситуации. Чейз прикусывает уголок своей нижней губы, а зрачки блуждают где-то внизу. Если быть ещё точнее, то на шею, что виднеется через парочку расстегнутых верхних пуговиц тёмно-синей рубашки. Не успевает Коннор ничего, кроме как положить свои ладони на её ноги по бокам, чтобы с удовольствием провести по ним, как его жадно целуют. Шарлотта мнёт его губы, вскоре быстро подключается язык, а от того накал страстей за одно мгновенье лишь вырастает в десятки раз. Да. Здесь действительно не шутки и наказание будет самым настоящим.

Коннор же тем не менее будучи задержанным, пускай и согласился на содействие, но кто сказал, что совсем без попыток к сопротивлению? А потому пальцы на бёдрах девушки сжимаются в попытке возбудить сильнее, вырвать протяжный и ласкающий уши стон.

И ему удаётся. От такого решительного действия в губы ему сошло жалобное мычание от охватившей её безумной страсти.

— Насколько сильно тебе нравятся наездницы? — спрашивает Чейз ему на ухо, обдавая тёплым дыханием, еле касаясь раковины губами.

— Нравятся… — приходит ей такой же шепчущий и томный ответ, а затем следует довольно смазанный поцелуй в щёку, словно андроид опьянен. — Очень сильно нравятся…

— Тебе повезло… — Чарли выдерживает интригующую паузу. — Потому что именно ею я и буду. Этим вечером ты весь мой, Коннор… От начала... И до самого конца.

Шарлотта немного отстранилась, чтобы заглянуть в любимые карие глаза и увидеть, что и в них горит не меньшее желание, чем у неё самой. Она довольно улыбается на это и ещё раз смачно целует, не торопливо оттягивая его нижнюю губу и затем поднимается в положение сидя. Тёмный халатик быстро слетает с её плечей, как и подобаёт шёлку легко скатываться со всех поверхностей, словно вода. Коннор смотрит за размерянными действиями любимой, видит, как она хитрой украдкой поглядывет на него из-под рыжих ресниц, показывая тем самым, что соблазняет, дразнится, медлит намеренно, чтобы вызвать у него кучу разных и ярких эмоций. Возможно, хочет нарваться на несдержанность, чтобы андроид взял дело в свои руки и делал всё грубо, не желая терпеть и ждать. Но понимает, что Коннор так не поступит, ведь он за редким случаем бывает чрезмерно страстным, чтобы начинать рвать одежду друг на друге. В их паре эта прерогатива обычно в её руках.

Халат с лёгкостью отлетает в сторону и догадки Коннора подтверждаются — под ним совсем ничего не было. Теперь он лицезреет тело с молочной кожей, покрытое просто тысячью веснушек. В глаза тут же бросаются татуировки цветов на ключицах; на груди, где кожа ещё тоньше и чувствительнее, видны синие вены, а розовые соски дополняют и завершают эту композицию. Они уже напряженный, однако вряд ли от холода, ведь несмотря на тёмный вечер, в комнате душно от летнего солнца, что в течение дня успело не слабо нагреть всё вокруг. Скорее это от возбуждающего воображения, которым Шарлотта уже заранее представила, что они сейчас будут делать, хотя по итогу лишь только начали. Но ничего…

Реальность очень скоро догонит её бурные фантазии.

Она ложится на него и вновь принимается за поцелуи, ибо нужно хорошенько настроиться, перед тем как приступать к чему-то более решительному и интересному.

Но соприкосновения языками шли не так уж и долго, ведь дверь в номер резко распахнулась и заставила вздрогнуть их обоих.

— Эй, долго вас ждать, а? — это говорил Рид, который как обычно по какой-то странной манере и привычке не стучится, а просто заходит. Он едва успевает увидеть, как Чейз хватает белое одеяло и прикрывется им, затем старается слезть с чужого тела и заваливается на бок, а там не удерживаясь, и вовсе с грохотом падаёт с кровати. — О-о-о…

Мужчина спохватился и приподняв голову, чтобы смотреть в потолок, тут же отворачивается, а Коннор приподнялся и упираясь локтями на кровать, глянул на Чейз, что была всё ещё на полу.

— Рид! — яростно восклицает Чейз в попытках освободиться из одеяла и своих же волос, а также пытаясь одновременно с этим поскорее подняться, чтобы посмотреть в лицо неожиданному гостю. — Ты охренел что ли?! Тебя стучаться не учили?!

— Чё такого?

— В смысле «чё такого», а?! А то что мы тут… Мы… — оглядываясь, не находит слов сразу, но затем всё-таки хватается за что-то. — Мы тут вообще-то живём! И можем заниматься своими ЛИЧНЫМИ делами!

— Ой, да ладно уже. — он отмахнулся и опять обернулся, чтобы увидеть злой взгляд девушки, что смогла подняться и облокотиться на край кровати, прикрываясь одеялом до груди. — Чё я там у тебя не видел?

Шарлотта удивлённо и громко охает, словно её сейчас оскорбили с ног до головы. Тут же ищет глазами, что бы такое запульнуть в него и бедной жертвой становится жертвой. Правда несмотря на то, как Чейз постаралась, но белый квадратик даже близко не долетел, а Рид уже шёл к выходу, слегка посмеиваясь.

— Да ни чё ты там у меня не видел! Не ври! Мы почти одетые были! — аргументы, конечно, так себе, но Чарли в эту минуту считает иначе. — Вали уже от сюда, придурок! Гэвин!

— Да-да. Давайте там быстрее, а! — и Рид наконец покидает номер, а из коридора слышаться его последние слова. — И двери закрывать научитесь уже!

Конечно. Внизу ждут ребята и Хэнк, когда они вдвоем спустятся на ужин. Они наконец всей компанией смогли выбраться на отдых за город. Природа, все дела.

— Господиииии… — взвыла Шарлотта, лениво поднимаясь на кровать и, ползя на четвереньках, всё ещё скрывая голое тело одеялом. — Что за дебильная привычка не стучаться, а сразу заходить в комнату? Хах! И это оказывается мы должны научиться запирать двери, а не он перестать в них чуть ли не с ноги залетать!

Девушка легла поперёк, уложив голову на торс Коннора и стала смотреть в потолок, как и он. Теперь уже можно было и раскинуть руки в стороны.

— Я так понимаю… Выхожу на свободу помилованным?

— Ага. Я уже ничего не хочу. Весь настрой ушёл. — пробурчала Чейз, ведь желание в ней возникло неожиданно, а от того она быстро сходила в душ, смогла даже немного сымпровизировать и не так позорно или глупо, даже не рассмеялась, а теперь…

— Можем после ужина продолжить. — он начинает нежно водить пальцами по ключице, тем самым успокаивая её.

— После ужина я захочу просто спать. Да и заниматься сексом после еды такое себе удовольствие.

С этим Коннор спорить не собирался и хотя на своём опыте не знает кого это, но в целом понимает в теории.

— Не расстраивайся. Несмотря на то, что до конца не дошло, но мне всё очень понравилось.

— Тебе бы вообще понравилось, если бы вот именно дошло до концовки! — Шарлотта обиженно насупилась и сложила руки на груди, а затем шумно выдохнула от досады.

— Вы и вправду были одеты? — неожиданно задёт вопрос Коннор, а Чарли застывает от удивления.

— Подожди… — она поднимается и принимает позу сидя, чтобы видеть его лицо. — Ты что… Ревнуешь? К Гэвину?

— Нет. Просто интересно.

— Ага. Понятно. — вскинув брови говорит Чейз и слегка умхмыляется. Слышится тяжкий вздох перед словами. — Оголились только там, что нужно было для самого действа. Хотя… Ещё верх сняли, но я была в лифчике.

Коннор смотрит и слушает её слова, а Чарли от этого взгляда даже как-то странно.

— Говорю же… Не переживай. Повторять мы с ним это планируем как минимум… Никогда.

— Тебе понравилось?

Шарлотта вновь застыла от такого.

— Ты серьёзно? — у неё срывается неуверенный смешок, ибо она не понимает он шутит сейчас? Или… Нет? — Окей. Ладно. Я не буду тебе врать или типа того и говорю честно, что да. Понравилось. Но это же секс и если он относительно удачный, то приносит удовольствие. Хотя тот факт, что мы были на работе, нас могли спалить и вообще мы торопились лишь создавало одновременно дискомфорт, но и не мало приятного риска. Да и ты же знаешь… Какое у меня неоднозначное отношение к сексу. Я либо до безумия хочу этого и готова на всё, либо консервативна, как монашка из самого святого монастыря.

Шарлотта пододвигается ещё ближе и начинает гладить большим пальцем его скулу, смотреть в блестящие карие глаза и слабо улыбаться.

— А вот вопрос нравится ли мне заниматься сексом с тобой это вообще отдельный разговор. Потому что… — она останавливается от всех действий. — С тобой я готова не вылезать из кровати днями, желая, чтобы ты заставил мои ноги не слушаться и я была не в состоянии ходить. Будь объективным и не принимай это как нечто циничное или как поиск выгоды с моей стороны, но Коннор… Ты андроид. Секс с тобой почти в любом случае лучшая вещь на свете. По крайней мере для меня уж точно и тем более по многим причинам: у нас взаимная любовь, мы встречаемся, ты не устаёшь и я порой бываю до одури ненасытна, а за почти два года ты всё во мне изучил и знаешь, как сделать мне очень хорошо, как и я тебе. Да и мы с тобой ещё даже далеко не всё попробывали, так что я лично планирую это обязательно исправить. Не нужно сравнивать себя и его. Это далеко в прошлом. Однако одно знай точно: в любом случае мой выбор падёт на тебя и только тебя. Всегда.

— Так всё-таки значит я лучше него, верно? — Коннор слегка улыбается, задавая этот вопрос.

— О, боже… — фыркает Чарли и сама посмеивается. — Ты членами собираешься что-ли мериться? Да. Ты лучше. — она тут же приподняла палец. — Только ему не говори, а то распсихуется и прибижит ко мне с выяснениями.

— Да я не собирался мериться. Просто любопытно. — андроид выдерживает странную паузу. — Так мой член больше?

— Ооо… Господи… — девушка поднимает взгляд в потолок и тяжко вздыхает. Хотя и видит по его лицу, что тот специально дурачится такими вопросами. — Если тебя это успокоит, то я вообще-то не разглядывала у него ничего! Да и ты знаешь, что я придерживаюсь мнения, что главное не размер, а умение пользоваться. Но по ощущениям… — Шарлотта призадумалась, упираясь на твердую грудь локтями и смотря наверх. — У тебя. Мне бывает даже больно.

— Больно? — он вскидывает брови, не ожидая такого.

— Ну да. Ты же сам в курсе, что у тебя там всё сделано по хорошим таким и не маленьким стандартам. Иногда ты заигрываешься, забываешься и входишь в меня уж слишком рьяно. И глубоко.

— Почему ты ни разу не сказала, что я делаю тебе больно? — он даже приподнялся, ибо тема разговора наступает серьезная. — За два года.

— Потому что ты заигрываешься ИНОГДА, я бы сказала очень редко. Так что это лишь маленькие моменты, которые можно стерпеть. Ты же у нас мистер: «я всегда слежу за процессом» Это я могу порой безответсвенно полностью уйти в это занятие, отключая мозги, но ты же никогда не перестанешь следить за моими показателями и хорошо ли мне. И знаешь… Это иногда досаждает меня. С самого первого нашего раза я всё ещё переживаю, что… Ты не получаешь удовольствия. Не только потому что ты занят контролем процесса, но и потому что ты… Андроид. И я… Порой просто не могу даже настроиться и возбудиться, думая о том, хорошо ли я выгляжу будучи голой и главное нравится ли тебе всё, испытываешь ли ты всё тоже самое, что и я.

— Я же говорил, что…

— Что ты тоже ощущаешь возбуждение и удовольствие. И да, что не хуже человеческого и что у тебя тоже есть чувствительные и любимые зоны, а ещё иногда у тебя отключаются мозги, когда мы занимаемся сексом. Ну и конечно многочисленные комплименты о том, как великолепно я выгляжу голой и что ты был бы очень даже не прочь, если бы я так и ходила по дому — тоже помню. Но… Я не всегда могу перебороть свои внутренние страхи и комплексы, не всегда могу просто отдаться в процесс. И хотя у меня такое не часто, то тогда же порой я ухожу в другую крайность и наоборот начинаю вести себя чрезмерно развратно, и за это… Тоже начинаю потом беспокоиться. Похоже... У меня нет нормальной середины. Едва удаётся уловить её.

— Я больше всего обожаю и ценю эти не частые, но невероятные моменты. — он прибивается носом к её щеке и прикладывает руку к голове, чтобы притянуть ближе. — Люблю, когда ты до такого безумия возбуждена, что не в состоянии контролировать себя, что бессовестно говоришь и вытворяешь всякие грязности. Когда ты с этим наглым взглядом и резкими, небрежными, а порой и болючими движениями берёшь всё управление на себя; не скрываешь, что готова буквально скакать на мне, используя, словно как игрушку для собственных утех, и всё это до тех пор, пока мне не нужна будет перезагрузка или же сама не выбьешься из всех сил. На самом деле я готов выполнять любой твой каприз, потому что... Мне так нравится это… А тебе?

— Нас ждут, Коннор… — откидывая голову, произносит она шепча. Коннор уже во всю мокро расцеловывает шею. — И если мы не спустимся, то Гэвин будет знать что мы…

— Он уже давно не маленький мальчик, Шарлотта… — отмахивается андроид и укладывает девушку на кровать, пока она столь легко поддаётся. — И раз уж начали, то по хорошему надо бы и закончить… Не думаешь?

Чарли смотрит на него, что нависает над ней. Его это лёгкая улыбка, не скрывающая его большое желание, вся откровенная беседа до этого и предстоящий приятный процесс. Возможно… Это шанс, когда она может ему сообщить об этом и может даже попробовать наконец.

Коннор тянется поцеловать её губы, как Чарли ровно и серьёзно произносит:

— Я хочу, чтобы ты придушил меня.

Его брови опускаются и лицо постепенно становится сбитым с толку. Возможно даже неверящим, что вообще только что услышал.

— Я… Сказал, что выполню любой твой каприз, но, наверное, стоило всё равно предупредить, что я… — он делает паузу, а глаза кажутся взволнованными. — Что готов почти на всё, кроме причинения тебе боли. Я в жизни не сделаю тебе больно намеренно, как морально, так тем более и физически. Я не могу себя в этом перебороть, у меня даже рука до сих пор не всегда поднимается, чтобы хотя бы шлёпнуть тебя по бёдрам или ягодицам, и я делаю это лишь в тех случаях, когда ты уже в прямом смысле чуть ли не с угрозами требуешь этого от меня. Но придушить…

Чейз застыла на пару секунд с приоткрытыми губами. Затем её даже слегка затрясло.

— Да… Да. Это было глупо с моей стороны просить о таком. Да и… Это странно. Я как больная на голову. Чокнутая. Ненормальная. — Шарлотта поспешно прикрывается и приподнимается, чтобы сесть. Кажется, продолжения всё-таки не будет. Теперь даже не смотрит на партнёра.

Коннор видит, что её глаза бегают, щёки покраснели, что пульс и стресс поднялись, как она стала чаще и глубже дышать. Волнуется, отступается, теперь чувствует смущение за своё предложение. Уже встаёт, чтобы быстрее уйти и скрыться с чужих глаз, но Коннор останавливает её за руку.

— Нет, это абсолютно нормально. Это личный выбор таких интересов. Но я просто… Люблю тебя. Я не могу и не хочу вредить тебе. И зная, что ты боишься удушья, то… Не смогу. — Коннор целует её в висок, но та так и не повернулась, а смотрит в окно, придерживая одеяло на груди, сминает его в кулак всё сильнее. Напрягающее молчание затягивается. Каждый думает о своём и о том, что было только что. — Ты правда хочешь попробывать это?

Для неё это стало как гром среди ясного неба. Она не ожидала, что он всё-таки сможет рассмотреть этот вариант. Повернулась, чтобы заглянуть в карие глаза.

— Да… — тихо, почти не слышно отвечает, что андроиду чуть ли не приходится читать по губам. Начинает говорить громче. — Я знаю… Что ты не навредишь мне. Справишься с этой задачей и сделаешь всё верно, как надо. Я доверяю тебе. И хочу… Уже хоть как-нибудь преодолеть этот страх. Обратить его в что-нибудь другое. Ведь иногда, когда я задумываюсь об этом намного глубже, то понимаю, что…

Шарлотта замолкает и Коннор видит, что показатели стали вновь стремительно расти. Боится сказать, но он ждёт. Он не будет смеяться, осуждать, ругать. Ему просто нужно знать.

— Мысль о том, что меня придушат именно во время секса или оргазма… — смотрит чётко в его глаза и шумно дышит, что грудь вздымается. — Кажется… Это возбуждает меня.

Более ему слов не надо. Шарлотта слышит, как дверь защёлкивается, ведь Коннор имеет к ней дистанционный доступ, а затем он тут же рвётся вперед, чтобы страстно поцеловать и уложить их обратно. Он начинает ласково расцеловывать, нежно гладить, шептать что-то на ухо.

— Я постараюсь… — он размазанно трётся своей щекой об её. — Обещаю, что буду аккуратен… Постучи меня ладошкой по рёбрам и я тут же мгновенно прекращу все действия.

Надо, конечно же, заранее обговорить, чтобы всё прошло гладко и хорошо. Они бы могли придумать кодовое слово, но, вероятно, Шарлотта не сможет произнести его из-за специфики нового разнообразия в постели.

— Сегодня мы попробуем не много... — продолжает он инструктаж, говоря ей его в губы. — Сначала я просто прикладу руки, немного сожму после. Тебе и мне надо привыкнуть, разобраться и понять, то ли это, что мы действительно хотим и можем ли пойти дальше. Хорошо?

Чарли молча кивает головой. Она всё отлично запомнила и поняла, постарается не пугаться и не пугать его. Внутри на самом деле трепещущее ощущение, что приятно крутит внутри. Трепет. Неужели они сделают это? Сейчас или вскоре. Будоражит, но от того лишь проходят импульсы, что останавливаются внизу живота и ноюще тянут, пульсируют, желая, чтобы с этим поскорее что-то сделали. От серьёзного взгляда любимого и от предстоящего занятия, она прикусывает нижнюю губу, сбивчиво дышит и не сводит своих глаз от его зрачков.

***</p>

— Похороны… — грустно и тихонько повторяет Джейн слова Ричарда.

— Да, Кристина… Сообщила дату. Через два дня. — андроид выглядел не менее печально, чем Хилл.

— Почему тянули? Прошло уже почти две недели! — недовольно высказался Рид, который, конечно же, тоже присутствовал.

Ричард собственно собрал всех, кроме… Коннора.

— Я уточнил, но Кристина сказала, что были формальности, которые заставляли тянуть. К тому же она будет организовывать поиск тех, кто сделал это с Шарлоттой. — андроид поднял серьёзный взгляд на товарищей. — Всё подтвердилось. Это было убийство.

Но все и так знали, ведь кто-то же стрелял в Чарли и закинул её в воду.

— Подожди-ка… — Гэвин приподнимается, чтобы больше не упираться спиной на спинку стула. — Заниматься расследованием будет не полиция, верно? И тем более не наш департамент.

— Верно. Специальные люди по просьбе Кристины от имени семьи Романовских. Это будет частное дело в сотрудничестве с кем-то выше, чем простые детективы. Это по причине того, какое влияние имеет семья Чарли и самое важное возможности.

— Да это… Понятно. — Рид вновь откинулся на спинку и задумался, смотря куда-то в сторону, однако вскоре повернулся, чтобы задать вопрос. — Как мы скажем ему?

Всем тут же ясно о ком речь.

— Если напомним лишний раз… — не особо желая, проговорил Хэнк. — Если он увидит сам процесс похорон или… Гроб с ней…

— Но мы не можем. — Джейн обратила на себя внимание гостей, что собрались в её с Барри доме. — Мы не можем не сказать ему или сообщать уже после погребения. Это… Не честно по отношению к нему. Коннор не заслуживает такого.

— Но он точно знает, что похороны рано или поздно должны будут состояться. — заговорил Ричард. — И… Пускай он ещё не до конца хочет и верит во всё, но думаю, что присутствовать желает в любом случае. Так… Пожалуй будет даже лучше. Тогда он убедится до конца, возможно сможет… Понять, что нужно двигаться дальше. Ради того, что после Шарлотты осталось ему.

Все замолкли и задумались над этим. Слабо верится, что Коннор продолжит жить дальше и тем более, как было. Даже если пройдёт и много лет, однако, вероятно, он… Замкнётся. Она была слишком дорога ему. Это было видно даже не вглядываясь.

Коннор всегда был с ней рядом. Любил смотреть в глаза и казалось, будто мог делать это часами. В них он находил спокойствие для себя, всепоглощающую и взаимную любовь, поддержку и одобрение без лишних слов. Так он мог читать, что с его любимой. Грустно ей или быть может весело, возможно она устала или наоборот желает намекнуть на что-то. Коннору так нравится этот зелёный цвет с лёгким оттенком жёлтого. Любит, когда она была без туши и были видны рыжие реснички, что слабо подрагивали, когда Чарли была чем-то очень внимательно занята или когда он водил по её скулам большими пальцами, когда ладонью трепетно касался щеки. Как же он обожает смотреть в её покрытое веснушками лицо, когда не было тонального крема и прочей косметики. Целовать намазанные гигиенической помадой искусанные губы: такие мягкие и влажные, а без верхней кожицы чувствительные. Гладить имбирно-медного цвета волосы, что отливали золотом от солнца. Такие мягкие и изящно длинные. Трогать их, вкапываться руками и пальцами, собирать причёски, предварительно аккуратно и нежно расчесав.

Как же он любит это. Обожает всем сердцем и душой.

Никто не сможет ему заменить её. Ни сейчас, ни потом. Пусть кучей пройдут года, но никто даже и близко не будет похож. Остальные для него будут лишь пустыми копирками, фальшивками для отвлечения внимания, дешёвыми обманками.

Такой, как Шарлотта… Больше нет.

Такой как она… Больше не будет.

***</p>

🎵 Amber Run — I Found

— Всё хорошо? — Коннор всматривался в профиль Шарлотты, что смотрела в окно. Белый, дневной свет от серых туч прекрасно освещал её.