Дивный Баркли и Ко (2/2)
-Я бы сказал так: весь мир пронизан нитями грибниц. И весь мир даже не подозревает о том, что покоится в этой медленно гниющей, но никогда не сгнивающей, со сладковатым душком прелых листьев и мокрой земли, колыбели всеобщей грибовности.
-Есенин вообще вот говорил, что мир – это дерево, - сообщил Алекс впространственно.
-Сосна? - любопытствую я, возобновляя тихий перестук ножа.
-Не знаю. Скорее, во поле берёзка, Есенин предпочитал белые деревья в чёрную полоску, а не лошадей наоборот, потому что был романтик, а они все такие. Не в породе суть, суть тут в сути. Не перебивайте бесшумный полёт моей винторогой мысли. О чём это я...
Алекс обличительно посмотрел на миску с нашинкованными на фарш шампиньонами.
(Да, наш клёцконосый хирург такой хирург, что шинкует конкретно на фарш. Это ни разу даже не гипербола, а одна суровая правда жизни).
Повисло молчание, в котором терпеливым маятником Эшеров постукивал мой нож.
-На дереве грибы!! - рявкнул Баркли вдруг и треснул миской по столу. Последовавший за этой аксиомой мой тихий вздох с подстрочником «Мерси Вас, кэп» раззадорил Алекса окончательно. Он надулся и продолжил:
-А человек – это зеркало мира. То есть, человек – это тоже дерево! И на нём тоже грибы!!
На сей раз я милостиво промолчал. Я молчал весь этот суп и ещё несколько часов позже.
Но стручки ванили и грибы на дереве прочно завладели моей пустой фарфоровой головой, разрастаясь там час от часу, пышно и вольготно, как арбузы на бахче. К несчастью Дьена, он решил узнать, не пора ли разбавить водичку в моих венах дозой бархатного кофеина. Зря это он: всякое добро бывает наказуемо.
-Дьен, а скажите, если бы Вы были деревом... - вдохновенно начал я, заполучив чашечку Hausbrandt.
Он замер и посмотрел странно. Меня было не остановить:
-Хотя Вы и так дерево, по сути вещей. Скорее всего, вишня. Так вот! Если бы Вы были деревом, то на Вас и под Вами не росло бы грибовных грехов! Потому что сбалансированная экология и ра-ци-о-на-ли-за-ци-я!
-Норд, Вы меня пугаете, - честно сознался Дьен и нервно пошевелил усиками. Серое и невнятное подле стрекочущей что-то своё галогеновой лампы.
-Мы с Алексом... - робко упало тремя каплями неначатого дождя. У Дьена скорбно вытянулось лицо. Я примолк в чашку, слегка кофейный.
(у меня ведь там кофе, так? не вино. значит, я не могу быть виноватым. только кофейным).
-Я когда-нибудь запрещу хирурга Баркли как психотропное оружие, - пробормотал Садерьер мечтательно и откачнулся от косяка. По дрожанию узких бликов позднего света в его вишнёвых глазах было видно, что в данный момент в нём сейчас тоже что-то прорастает. - Хм... а Вы что?
-Сосна? - вновь любопытствую я, сплетаясь пальцами и заглядывая внутрь Дьена; чужие тени рисуют настенному Норду хвойные крылья.
-Я вот даже не хочу развивать эту мысль туда, куда её необратимо обязан развить еёйный хирург-породитель, - Садерьер театрально прикрывает лицо рукой и не менее театрально отвечает на немой вопрос моих бровей, - она пахнет пильмениями и неумытым... солипсизмом!
-Сюрреализм - это наше всё, - невпопад соглашаюсь я и встаю: со всеми своими жучками под корой, с паутиной на хвое, с мицелием у корней.
-Не думайте об этом. Просто пойдёмте, я угощу Вас супом из шампиньонов...