Глава 3. Ло Бинхэ (2/2)

Но все же по сравнению с ци кровь двигалась иначе. Бинхэ не сразу приладился, но потом дело пошло быстрее.

У демона оказалось целых три сердца, бронированная кожа, какие-то непонятные органы чувств на кончиках рогов и ядовитые клыки в верхней челюсти. Бинхэ так увлекся исследованием, что успел позабыть о собственном раненом плече, и, лишь резко повернувшись, зашипел от боли. Но это же и навело на неожиданную мысль. Раз он мог направлять свою кровь в теле демона, то, наверное, мог бы справиться и со своей?

Он направил только что обретенное знание на самого себя и почувствовал словно толчок под кожей - будто что-то в его крови проснулось и оживленно задвигалось. Распоротое когтями демона плечо покраснело от прилива крови, разорванные мышцы припухли, словно от воспаления, а потом раны начали закрываться, словно их стягивали штопкой из лучшей шелковой жилы, одной из ценностей Цяньцао - тот самый шовный материал, растворяющийся в ране, который и принес пику лекарей первую славу.

Что-то в его крови стянуло края раны и сжало их, а потом словно склеило их вместе. Бинхэ все еще чувствовал повреждение, но знал теперь, что очень скоро от раны не останется и следа.

Все это время он не позволял лежавшему демону даже пошевелиться, отчетливо ощущая, как поднимается и опускается его грудь, делая вдохи и выдохи.

Раздавшийся над головой клекот заставил Бинхэ опомниться. Стозубые орлы возвращались. Хищные умные твари, но с таким вкусным нежным мясом… Бинхэ усмехнулся, перехватывая меч поудобнее, а потом, следуя еще одному озарению, отбежал в сторону, оставляя демона лежать на месте живой приманкой, и укрылся под все еще тлеющим деревом, корни которого торчали из земли огромным спутанным комком.

Хищники уже снижались, и их было не меньше двух десятков. Они кружили в воздухе, словно в водовороте, уже нацеливаясь на добычу, а демон хохотал, глядя на них с земли. А потом вниз упали сразу три стремительные бурые тени.

Бинхэ толкнул демона вверх, опережая удар первой твари, и выпустил из своей хватки чужую плоть. Орел захрипел, когда острые когти несостоявшейся жертвы вонзились под медные перья, покрывающие шею сплошным доспехом, попытался отбиться крыльями, извернулся, цепляя демона сильными лапами, но тот уже рвал его броню, двумя руками - вскрывая, как устрицу.

Кровь хлынула потоком. Победитель торжествующе взревел, отбрасывая убитую птицу, и в этот момент вся стая молча ринулась вниз. За бьющими крыльями Бинхэ не различал демона, но явственно ощущал его кровь. Вот он попал когтями в глазницы одному орлу, вот сломал крыло другому; вот раздробил раззявленный в клекоте клюв, и осколки его костей вонзились ему в руку. Вот вновь поймал и просто разорвал птицу, швырнув ее останками в остальных.

Орлы гибли один за другим. Бинхэ не вмешивался в бойню, контролируя своей кровью раны обезумевшего демона, закрывая и заживляя разорванную когтями и клювами плоть. И это утомляло едва ли не больше, нежели он сражался бы сам - но от стаи оставались лишь жалкие остатки, и последний орел даже попробовал улететь, но был сбит на землю брошенным вслед валуном.

Залитый кровью, пошатывающийся на ногах демон постоял еще немного, утирая лицо ладонью, а потом усмехнулся и рухнул на камни ничком.

Бинхэ вылез из своего укрытия и, держа наготове меч, подошел ближе, вслушиваясь в то, что шептала ему кровь. Он мог излечить тело - уже понимал, как срастить ребра и исцелить обожженные легкие, но рассудок демона явно был безвозвратно поврежден. Тащить такого попутчика за собой, пуская его в бой впереди себя подобием живого оружия или постоянной приманки? Бинхэ уже сейчас мог сказать, что это станет лишней тратой сил, а раз так…

- Спи, - протягивая руку вперед и касаясь изогнутого рога, на котором блестело золотое кольцо, велел он. А затем бросил пристальный взгляд в небо, высматривая в нем угрозу, и, ничего не найдя, вошел в пространство снов.

Демон был безумен, но его память могла Бинхэ рассказать многое.

Бинхэ листал ее, будто книгу, только открытую с конца. Чужая жизнь пролетала мимо, не трогая его: лица, дороги, селения, схватки… Демон казался бесполезным, он жил в одном из отдаленных селений, не бывая в столице своего демонического царства и никогда не выбираясь даже в приграничные земли, но потом в его воспоминаниях вдруг мелькнуло знакомое Бинхэ лицо.

- И где эта госпожа должна их искать?! - гневно смотрела на кого-то, замотанного в серые тряпки, красавица в красных вуалях. - Ты сказал, они должны появиться здесь! Сколько еще их ждать?!

Бинхэ смотрел чужими глазами на Ша Хуалин, отмечая каждую мелочь в ее облике. Даже то, что колокольчики на ее ножных браслетах были собраны явно новыми кожаными шнурками.

- Госпожа несомненно понимает, что этот род очень скрытен, - шелестел в ответ злой демонице неведомый собеседник. Мимо проходили демоны, которые несли какие-то плетеные корзины и тюки, обвязанные веревками, будто дело происходило на рынке. - Сегодня они здесь, завтра там. Этот верный слуга может лишь оставить им сообщение, и если они сочтут его интересным…

- Так оставь! - ткнула в его пальцем Ша Хуалин. - Иначе в следующий раз ты пожалеешь, что вообще родился на свет!

И это было все, что слышал тогда упавший в Бездну демон. Он скользнул мимо, даже не оглянувшись и больше ничего в его памяти интересного не было. Кроме одного, мелькнувшего перед глазами так быстро, что даже Бинхэ чуть не пропустил это из виду.

Он вышел из чужого пространства снов, затем обобрал демона до нитки и пошел по склону, высматривая несильно поврежденные орлиные туши. Сунув все найденное в цянькунь и подумав вдруг, что было бы неплохо угостить наставника приготовленным из нежного мяса блюдом, Бинхэ развернулся и направился прочь, оставив демона лежать на земле.

Возиться с ним он не собирался. Ему нужно было отыскать большую лавовую реку - яркую оранжево-красную нить, которую с высоты зацепил взгляд демона. Еще там, над плотными облаками, в одном месте словно испачканными черно-синей кляксой - Бинхэ сомневался, что увидит то же самое, даже поднявшись на мече к самой облачной границе. Хребет черных скал, оставшихся позади Бинхэ, шел почти параллельно реке, и в сердце поселилась надежда, которая делалась все сильнее с каждым шагом.

А потом земля вздрогнула, и его снова настиг ураганный ветер. Бинхэ даже не успел до конца пересечь ровное плато, будто оставшееся после того, как верхушку горы срезали одним взмахом меча. В какой-то момент начало дуть так, что Бинхэ не мог остаться на месте, даже прижавшись к земле. Его потащило назад, как сухой лист по песку, и он вдруг увидел, как над землей рождается едва заметная волна - словно воздух, плавящийся над краем пламени.

К грохоту в небесах и песчаному смерчу в этот раз он уже оказался готов.

Высоко над головой открывался очередной провал - словно над этой долиной и плато, ведущем к лавовой реке, плоть самой Бездны была непрочной, как плохо заштопанная ветхая мешковина. Как будто земля и небо здесь были связаны, и малейшее сотрясение тверди разрывало облака, засасывая в Бездну мусор другого мира.

Но если так… Если это место особенное, может, стоило выбросить Синьмо из головы и попробовать вернуться сразу? Сожаление об обещанном могуществе Бинхэ отбросил без колебаний - если отказ от Синьмо значил, что он увидит Шэнь Юаня быстрее, меч мог продолжать валяться в центре Бездны еще тысячу лет.

Он взмыл в небо, стиснув зубы, когда в тело жалящими осами впился раскаленный песок, и едва успел увернуться от огромного куска вырванной с деревьями земли, на мгновение заткнувший провал точно крышкой и затем пронесшийся вниз, набирая скорость.

Прорыв стремительно зарастал. Напоследок из него вынесло все еще запряженную в телегу живую лошадь, окрасом напомнившую того меланхоличного мерина, которого главы Цинцзин купили в памятном Бинхэ путешествии. Ее ржание пробивалось даже сквозь вой ураганного ветра, что моментально разметал солому, тюки и клетки. Телегу с лошадью закрутило, колесо отлетело в сторону, и деревянная ось разлетелась на куски. Бинхэ видел, как острый обломок вонзился несчастному животному в шею, и ржание смолкло, только кровавые брызги на миг зависли в воздухе, чтобы тут же испариться в жарком дыхании Бездны.

Ждать, когда все это упадет на землю, Бинхэ не стал. Конечно, тушу лошади можно было разделать - запас гарантированно безопасного мяса ему не помешал бы, да и в цянькуне оно продержалось бы, не испортившись, сколько нужно, - но тратить время на поиски? На запах крови быстро сбегутся хищники, а если учесть, что даже песчаные черви здесь были плотоядными, Бинхэ всерьез рисковал явиться к обглоданному лошадиному остову. Десяток же тюков с телеги расшвыряло по всему плато, да и клетки - с чем бы они ни были - наверняка разбились при падении. Лучше было воспользоваться тем, что окрестные твари увлекутся разделом добычи и соберутся в одном месте.

Ветер стих, и в наступившей тишине, ударившей по ушам, Бинхэ услышал хриплый клекот стозубых орлов.

Стремительно слетев на землю, он спрятал меч, а потом побежал, то и дело поглядывая на облака. Откуда-то сзади донесся трубный рев хвостолапого медведя, слившийся с уже знакомым Бинхэ стрекотом: хищники сцепились друг с другом, не желая уступить добычу.

Он усмехнулся, переходя на шаг, и в этот момент услышал слабый плачущий звук, почти писк, смутно откликнувшийся в памяти. Бинхэ медленно повернулся на месте, определяя, откуда тот доносился, и увидел неподалеку обломки, раньше явно бывшие клеткой. Небольшие размеры его не смутили, достаточно было вспомнить ядовитых желтых муравьев - так что подходил Бинхэ очень медленно, готовясь в любой момент отразить нападение.

- А это еще что? - удивленно прошептал он, увидев слабое мерцание на деревянных прутьях разбившейся клетки. - Духовные печати?!

Похоже, в этой клетке везли какое-то очень ценное животное. Он присел, внимательно всматриваясь в едва заметные следы на песке: капля крови на колючке сухостойной травы, сдвинутые камни дальше - они вели к валунам, рядом с которыми рос куст шершнежалой розы. И тут один из камней рядом с ним пошевелился, снова издав этот странный звук, и Бинхэ метнулся вперед, опознав и схватив зверька до того, как шершнежалая роза нанижет его на свои шипы.

Серо-коричневые перья, гладкие и блестящие, словно лучший мех, пусть и выпачканные сейчас в крови, песке и пыли; круглые ушки, маленький хвост, загнутый клюв, которым малыш попытался укусить Бинхэ за палец…

- О небо, - Бинхэ накрыл совоголового котенка другой рукой и осторожно прижал к груди, чувствуя себя так, словно получил весточку от наставника. Сквозь пальцы сильнее потекла кровь. Детеныш совоголовки слабо пискнул и обмяк.

Если бы не обучение на Цяньцао, Бинхэ впал бы в панику. Вместо этого он словно проснулся, немедленно вспоминая, как именно нужно оказывать первую помощь раненому, и торопливо прикинул, что именно из этого могло пойти зверьку на пользу.

- Сейчас, малыш, сейчас…

Первым делом следовало прогнать через крошечное тельце поток ци, чтобы понять, насколько серьезны повреждения. Держась от куста розы подальше, Бинхэ привалился спиной к ближайшему валуну и осторожно осмотрел раненого котенка совоголовки, почти сразу найдя причину кровотечения: в его бедро воткнулся острый бамбуковый щеп - настоящая угроза для крохи размером с кулак. Глубоко войдя в бедро, щеп обломился и сместился, да так неудачно, что повредил один из кровеносных сосудов, а давление демонической ци Бездны отравило духовную вену. Так что теперь малыш боролся еще и с демонической ци, слабея с каждым мигом.

Давать свою кровь духовному животному Бинхэ побоялся, но извлечь щеп и стянуть с помощью ци края разорванного сосуда мог. Вот только он никогда не пытался управлять такими тонкими потоками: после начала занятий с Шэнь Юанем объем ци Бинхэ стал прибывать, как вода в горной реке после дождя, и наставник даже посмеивался.

- Мой ученик обрел привычку вкладывать в любую печать ци с запасом, чтобы точно сработало, - ласково пенял он, а у Бинхэ замирало сердце от счастья. - Этот учитель скоро будет должен и главу Цюндин просить о личных уроках для Ло Бинхэ, раз уж сам не может научить его контролю.

Никакого Цюндин Бинхэ не хотел и потому очень старался, хотя, конечно, о мастерстве глав Цинцзин, способных превратить в оружие даже цветочный лепесток и управлять им едва заметными крупицами ци, не мог даже мечтать.

- Демоническая ци - это лава, а духовная - вода, запомни, - говорил Шэнь Юань, вновь и вновь заставляя его сосредоточиться. - Всегда разделяй их.

- Спасибо, наставник, - прошептал он, держа в ладонях совоголовку, который напоминал о самом счастливом времени в жизни Бинхэ. - Держись, малыш, сейчас…

Совокотенок оказался настолько слаб и изможден, что его тело охотно впитывало даже чрезмерные дозы ци, но Бинхэ все равно не хотел рисковать. С помощью ци он прижал зазубрины щепа, а потом аккуратно раздвинул успевшую слипнуться плоть и сошедшиеся поверх перья.

Детеныш жалобно пискнул, но не очнулся, и Бинхэ перевел дух. Даже думать не хотелось, как бы он делал это, будь зверек в сознании.

- Тихо, тихо… - прошептал Бинхэ, успокаивая, скорее, самого себя. - Хороший мальчик, самый лучший, потерпи еще немножко…

Он окатывал раненое место каплями ци, следя за тем, как та впитывается, и тянул щеп наружу, все время удерживая края раны раскрытыми.

Получалось медленно - даже в беспамятстве совоголовый котенок дергался, мышцы двигались, а соприкоснувшись, норовили срастись, и до Бинхэ, наконец, дошло просто сжать крошечные лапки, чтобы заставить зверька замереть.

- Еще один последний рывок, и все, - пообещал он, чувствуя, как виски холодит испарина.

С последним толчком ци щеп наконец выскользнул из тела. Бинхэ тут же очистил поверхность раны духовной ци, убирая демоническую и изводя возможную заразу, а затем позволил загрязненной крови вытечь. Затем, как учили его на Цяньцао, старательно сплавил с помощью ци края сосудов и подсушил рану поверху, чтобы быстрее образовалась защитная корка.

Он надеялся, что этого хватит. Особенно если перевязать котенка так, чтобы тот не потревожил рану, ну и как-то его устроить, чтобы можно было нести с собой.

Бинхэ ни мгновения не думал о том, чтобы оставить совоголовку в Бездне одного: здесь малыш не протянул бы долго, как бы хорошо он не маскировался. Раненый, обессиленный, он не сможет найти в Бездне еды и воды… да его убьет первый же хищник, приманенный духовной ци! К тому же Бинхэ не мог забыть, с какой нежностью наставник гладил совоголовок в зверинце башни Цзилэ, каким лучистым добрым светом сияли его глаза и сколь теплой была его улыбка.

Горло перехватило, а глаза сами собой наполнились слезами.

- Этот ученик позаботится о тебе, - осторожно ероша серые перышки между ушами совокотенка, прошептал Бинхэ. - Как можно дать умереть такому хорошему, светлому мальчику… о!

Имя само подвернулось на язык.

- Вырастешь - будешь Чжэнъян. А пока больше, чем на Чжэнхая, ты не тянешь, малыш.

Но сначала следовало убраться с открытого места поскорее. Соорудив на груди подобие сумки из кусков ткани, связанных между собой, Бинхэ осторожно устроил там Чжэнхая, а потом побежал через плато, выискивая для себя убежище, в котором можно было бы задержаться. Он то и дело проверял питомца, но тот по-прежнему лежал без движения, и, что хуже всего, его ци снова начала замедляться. Бинхэ запоздало вспомнил, что в зверинце Цзилэ совоголовок подкармливали листьями гинкго, а это дерево относилось к духовным растениям. Следующий вывод заставил его остановиться и залезть в цянькунь Шан Цинхуа за накопителем.

За годы в Бездне он почти полностью использовал этот резерв. Единственный оставшийся накопитель, который сейчас тускло мерцал у Бинхэ на ладони, был совсем скромным, длиной в пять цуней, не больше, но в нем хранилась праведная ци - последняя связующая нить с миром совершенствующихся. Бинхэ, не раздумывая, положил его рядом с Чжэнхаем, тронул ци, активируя, и невольно улыбнулся, когда совоголовый малыш смешно курлыкнул, завозился и, обхватив камень-накопитель всеми четырьмя лапами, заурчал, потираясь об него головой. Похоже, одной проблемой стало меньше.

Для укрытия Бинхэ выбрал щель в земле, которая уходила под нагромождение камней, поросших железным мхом. Сначала, правда, пришлось ударом демонической ци выжечь гнездо ос-трупоедов, но зато внутри все было выстлано чуть ли не шелком - и по своему опыту Бинхэ уже знал, что сюда точно не сунется ни одна тварь.

Чжэнхай спал в обнимку с накопителем, забавно шевеля ушами, и Бинхэ впервые за годы, проведенные в Бездне, почувствовал себя не таким одиноким.

Он достал из цянькуня кусок орлиного мяса и пару яиц многоножек и принялся готовить еду для себя и своего питомца. К тому времени, как яйца запеклись, а мясо обжарилось, Бинхэ уже мастерил из остатков ткани, кожи и пластин многоножки капюшон.

Носить Чжэнхая под броней на груди было опасно - большая часть ударов тварей приходилась именно сюда. Таскать зверька в руке Бинхэ тоже не мог: в бою он перебрасывал меч из одной ладони в другую и использовал демоническую ци. Так что выходило, что места безопасней, чем у Бинхэ на загривке, просто не было.

Чжэнхай, похоже, тоже так подумал, раз, даже проснувшись, не захотел вылезать из капюшона. Отказавшись от жареного мяса, он съел пяток тонких ломтиков сырого, а потом повозился у Бинхэ за плечами, уцепился лапами за одну из свисающих кос и, довольно пощелкав клювом, снова заснул. А еще через какое-то время Бинхэ потрясенно ощутил протянувшуюся к нему от Чжэнхая тончайшую ниточку духовной ци.

Вот, оказывается, почему совоголовки так ценились заклинателями! Они имели внутри собственный источник ци и могли делиться ею с теми, кого считали своими сородичами - а Чжэнхай, по видимому, посчитал Бинхэ именно им.

Дальше они отправились вместе. Освоившись, совокотенок открыл для себя, что ехать на плече или голове Бинхэ было куда интереснее, чем в капюшоне - но при первых же признаках опасности издавал возмущенный писк и нырял обратно. Иногда таким образом он предупреждал об очередной опасной твари даже раньше, чем Бинхэ успевал ту увидеть. Во время отдыха он с удовольствием играл вокруг Бинхэ с камушками и привязанным к полоске кожи кусочком меха; устроившись под рукой Бинхэ, нежно курлыкал, засыпая, и посвистывал, когда Бинхэ, пользуясь возможностью впитать немного духовной ци, медитировал, совершенствуясь в праведных техниках.

А еще с Чжэнхаем можно было разговаривать. Бинхэ рассказывал ему о своем наставнике, делился мечтами и опасениями, и совоголовый котик внимательно слушал, а то и терся своими ушами о голову Бинхэ.

Они пересекли плато, обошли долину с ядовитыми испарениями и двинулись по самому краю каменистой пустыни. Здесь на них напал взлетающий кольцеротый червь - немыслимых размеров тварь, в схватке с которой Бинхэ в какой-то момент почувствовал себя букашкой. В этом бою Бинхэ использовал все заготовленные талисманы, которые до того берег, как зеницу ока - теперь с Чжэнхаем и его духовной ци он мог создавать новые. Так что червя удалось загнать в его логово и там прикончить.

- Останемся здесь, - сказал Чжэнхаю Бинхэ, спустив питомца на землю. Прорытый червем тоннель после смерти хозяина был безопасен, к этим тварям опасались приближаться даже летающие хищники, не говоря уже о наземных. - Мне надо хотя бы немного поспать… Покараулишь меня?

Чжэнхай одобрительно заурчал.

- Я знал, что могу на тебя положиться, - улыбнувшись, Бинхэ вытащил из цянькуня горсть орехов бешеной лианы и предложил их своему маленькому товарищу. - Смотри, что у меня еще осталось с прошлого раза.

Орехи Чжэнхай очень любил и, с хрустом вскрывая клювом их скорлупу, смешно щурил золотисто-зеленые глаза. Бинхэ уже засыпал, привычно думая о наставнике, когда Чжэнхай перебрался к нему на голову и устроился там, почти что свив себе гнездо из волос. Он начал тихонечко свистеть, уже привычно делясь праведной ци, и Бинхэ вдруг упал в настоящий сон, как камень в воду.

Вокруг него снова шелестела листьями бамбуковая роща. Воздух был полон летнего дождя, но солнце уже играло с мокрыми листьями, почти как в тот день, когда Бинхэ отправился вместе с наставником в Хуаньхуа. А потом вдруг все словно смазалось, и Бинхэ очутился в странной дворцовой зале. На стенах из черного камня светились багрово-красные прожилки, повсюду стояли высокие светильники, в широких чашах которых горел огонь. Рядом с Бинхэ блестел золотом трон - широкий и низкий, словно скамья, совсем не такой, которым дразнил его Мэнмо. Под ногами лежал роскошный ковер, затканный алым шелком, и на ступенях, ведущих к подножью, тоже, а там, внизу, застыло море склонившихся демонов - и только наставник, волшебное видение в серо-голубом, стоял, выпрямившись, невозмутимо глядя на Бинхэ снизу вверх.

Сглотнув внезапно пересохшим горлом, Бинхэ почувствовал, как ослабли колени.

- Наставник… - прошептал он, изо всех сил пытаясь удержать этот невероятный сон.

Одежды цвета пасмурного неба струились по плечам Шэнь Юаня, и серебряные ленты волной спадали с драгоценной гуани. Он даже не прятал лица, и веер с рисунком ночного неба, тот самый, что подарил брату старший глава Цинцзин, качнулся лишь один раз, а потом был свернут так же, как изысканная ночная фиалка закрывает свои лепестки перед рассветом.

- Глупо было надеяться это изменить, - прошептал вдруг Шэнь Юань, словно позабыв, что Бинхэ может его слышать, и горестная тень накрыла на миг прекрасные черты.

А потом наставник вновь поднял на Бинхэ отточенно-острый взгляд.

- Этот мастер приветствует императора Трех Царств, - звучно сказал Шэнь Юань, и Бинхэ вздрогнул.