Глава 3. Ло Бинхэ (1/2)

Едкий дым словно лип к коже. Бинхэ опять оглянулся на ущелье, оставшееся за спиной, и, цепляясь за острые камни, пополз выше, желая оказаться от опасного места как можно дальше.

Здесь, наверху, даже привычный жар становился невыносимым. Живучая паукообразная тварь, названия которой Бинхэ даже не знал, вновь начала подвывать где-то там, за перевалом, на самом дне глубокой расселины, но ее голос уже не напоминал тот пронзительный стрекот и визг, от которого из ушей текла кровь. Но возвращаться, чтобы ее все-таки добить? Бинхэ еще не сошел с ума.

Он забросил меч на скальный уступ и подтянулся следом, только сейчас позволив себе вытереть со лба пот. Потом развязал трясущимися от напряжения руками порядком потрепанный цянькунь, выудив из него связку травы-солнцеглазки, отломил один побег и сунул в рот, торопливо разжевывая.

А он когда-то расстраивался, что наставник его на Цяньцао учиться отправил! Где бы еще Бинхэ узнал столько нужного о травах и ингредиентах?

Горьковатый сок на языке сменился вяжущей сладостью. Бинхэ проглотил остатки травы и, задрав голову, посмотрел в то, что в Бездне заменяло небо. Сплошные, никогда не рассеивающиеся облака буро-красного цвета клубились и перетекали друг в друга, напоминая кубло гигантских змей. По первым порам Бинхэ даже выворачивало, когда он смотрел вверх слишком долго, но потом зрелище перестало вызывать тошноту. А с солнцеглазкой можно было разглядеть и кроваво-черные тучи, обычно приносящие с собой кислотный туман.

Сегодня, по меркам Бездны, было солнечно, а значит, Бинхэ мог попытаться пересечь равнину, что открылась сейчас его взгляду. В черных скалах наверняка водились собратья недавно убитой твари, а еще одной такой битвы он хотел бы избежать.

Значит, покинуть их следовало как можно скорее.

Только по прошествии времени он осознал, как ему повезло при падении. Окажись он в подобии оазиса, где кишела демоническая жизнь, или в горах, похожих на эти, шансов выжить было бы куда меньше. Так хоть относительно пустынные земли рядом с вулканами дали ему время привыкнуть к Бездне и даже немного приспособиться к ней.

Цянькунь главы Аньдин помог в том безмерно. А еще два месяца личных тренировок со старшим наставником, воспоминание об украденном у младшего поцелуе, тот последний взгляд, брошенный Шэнь Юанем, и все те знания, которые Бинхэ, словно губка, поглощал во время своего обучения на Цинцзин и Цяньцао. Ему пригодилось даже умение ставить охотничьи ловушки Линьюй! Но без цянькуня Шан Цинхуа Бинхэ пришлось бы куда сложнее.

В безразмерном мешочке было столько разных вещей, что его содержимое напоминало склад - или помойку. Талисманы, бумаги, одежда, артефакты, ткани, инструменты, книги, травы, накопители ци, еда… Несколько кульков с дынными семечками Бинхэ растягивал, как только мог, позволяя себе не больше трех семечек перед сном. А спал только тогда, когда удавалось найти безопасное место, во всех остальных случаях восстанавливая силы короткими медитациями.

К тому же, понятия день и ночь в Бездне отсутствовали - здесь всегда было светло, словно Хоу И так и не сбил с неба девять лишних светил, и там, за толщами жутких облаков, землю освещали по меньшей мере три солнца, постоянно сменяя друг друга. Как будто этим проклятым землям не хватало чадящих вулканов, озер лавы и огня; чудовищных песчаных бурь и ядовитых сернистых газов, что с шипением вырывались из-под земли - а Бинхэ за время своего пребывания здесь уже встречал две таких долины. Из второй он чудом ушел живым: в растрескавшейся земле жили колонии желтых муравьев, каждый размером с ладонь - эти твари в мгновение ока могли обглодать труп даже слоновой ящерицы до сияющего белизной скелета, и Бинхэ пришлось пожертвовать одним из найденных в цянькуне Шан-шишу ученических духовных клинков, чтобы вылететь из смертельно опасного места.

Укушенная нога, правда, заживала очень долго - хотя кто знает, может быть, Бинхэ просто так казалось.

Самым страшным в Бездне было отсутствие времени. Он просто не мог отследить, сколько прошло дней - месяцев? лет? - и это сводило с ума. Поначалу он просто пытался считать количество своих ”ночевок”, принимая время между двумя остановками на короткий сон, как ”день”, но потом случились озеро лавы и птицы ночного крика, и он бежал до тех пор, пока оставались силы в ногах, а потом еще полз, наверное, столько же, а когда, наконец, нашел ту каменную расщелину с родником, то заснул мертвым сном, совершенно уже не заботясь о том, что его могут сожрать. Даже проснувшись, Бинхэ чувствовал себя таким уставшим, что сил хватило лишь выпить воды, съесть кусок засохшего мяса и снова заснуть - и по пробуждении найти на месте своих ран засохшую кровь и корки, которые он просто стряхнул рукой. Даже шрамов не осталось.

Знания Цяньцао спасали ему жизнь не раз и не два, но, наверное, как наставник и говорил, изменился сам Бинхэ. Теперь бывало так, что содранная кожа на плече или руке могла зажить быстрее, чем он залезал в цянькунь за чистой тряпкой. Некоторые повреждения заживали в течение перехода от одной стоянки до другой, хотя более серьезные ранения все равно требовали времени. Он почти потерял себя в этом круговороте - бой, поиск убежища, зализывание ран, короткий отдых и снова схватка с какой-нибудь тварью, что ждала, зарывшись в песок или пикируя с неба, или прячась в обломках, оставшихся от скал. Он не мог расслабиться ни на миг, - куда там тренировкам Байчжаня! - Бездна требовала к себе постоянного внимания.

А потом Бинхэ стала мала одежда.

Конечно, та парадная форма пика Цинцзин, которую он надел, отправляясь с наставниками в Хуаньхуа, пришла в негодность почти сразу: она превратилась в лохмотья еще до того, как он упал на склон, так и не сумев существенно замедлить падение. Да и последующее скатывание кубарем по камням тоже не пошло ей на пользу.

Пуще глазу Бинхэ берег только ленту, подаренную ему Шэнь Юанем, а на смену у него было не только платье Шан Цинхуа, но и найденные в его рукавах-цянькунях вещи. Куртка, похожая на ту, что носил Пан Синьи в деревне Аньлай - из толстой кожи серого буйвола, длиной почти до колен и с заговоренными металлическими заклепками от груди до самого горла и по плечам; плащ, подбитый плотным жестким мехом - носить его в Бездне было глупо, но на нем можно было спать; несколько штанов настолько коротких, что штанины едва прикрывали задницу - их ткань была плотной, но такой мягкой, что даже растягивалась на теле, и ходить в них оказалось очень удобно; а кроме того, Бинхэ достался рулон черного, как сажа, атласа, видимо, взятый главой четвертого пика для образца у какого-то ремесленника - из этой ткани с помощью приспособленной под иглу заостренной кости и выдернутых ниток Бинхэ сделал себе первые штаны, правда, больше похожие на юбку.

Так что когда драная серая куртка перестала сходиться на груди, он не сразу осознал, что это значит. Наручи он ослаблял и перешнуровывал, защитный пояс на животе тоже распускал, когда тот становился тесным или, наоборот, подвязывал, если тот начинал провисать. Да у него порой не было времени, чтобы разделать убитого монстра, чтобы добыть ценные ингредиенты и добраться до его сердца или печени, потому что все остальное мясо могло быть ядовитым, так что вопрос одежды был одним из последних, о чем он думал!

Но потом до Бинхэ все же дошло - куртка не могла ужаться. А еще волосы… Как-то незаметно они стали слишком длинными. Собранные в косы и связанные в пучок на затылке, так они не мешали - но после куртки Бинхэ распустил их и обнаружил, что те успели дорасти до пояса. А это означало, что он в Бездне уже не меньше года.

Эта мысль едва не повергла его в отчаяние. Столько времени, а он не нашел ни тех мест, о которых говорил Мэнмо, ни дороги к мечу, дарующему своему владельцу немыслимую даже для демонов мощь. Столько сил, потраченных впустую, а он приблизился к своей цели только на шаг!

Да, он находился в Бездне, но разве он стремился сюда, чтобы выживать? Да, он отточил мастерство владения мечом, но разве это заставит наставника взглянуть на него с интересом?! Разве у Шэнь Юаня не было перед глазами Лю Цингэ и Юэ Цинъюаня?!

Темная ци закипела в демонических венах, окутала его черным дымом и напомнила о том, о чем Бинхэ хотел забыть. Поначалу у него не было времени осмыслить, что его настоящей матерью являлась Су Сиянь, а отцом был Тяньлан-цзюнь, и пусть постепенно это знание выгорело в памяти, превратившись в тень, Бинхэ все равно оставался сыном Небесного демона.

Он посмотрел на свой клинок - уже второй из тех ученических, что нашлись в цянькуне Шан Цинхуа, потому что первый он потерял, провалившись в подземные пещеры. Там было очень странное эхо и обитали паукозмеи, безглазые и покрытые наполовину чешуей, наполовину шерстью. Даже при том, что к тому времени Бинхэ уже знал, что четкий след духовной ци был лучшей в Бездне наживкой и приманивал к себе монстров, он чуть не погиб от ядовитой паутины. И если бы не демоническая ци, которая вдруг резко ускорилась в венах и выплеснулась на тварей жгучим огнем, он бы точно не выбрался. Но выжить удалось, а вот нужного вывода, получалось, он так и не сделал.

- Я Небесный демон, - тогда повторил он вслух для самого себя. - Пора им уже стать.

Он стащил и бросил на камни грязную, разорванную, задубевшую от крови и посеченную раскаленным песком куртку, потом поцеловал ленту наставника и, надев платье главы Аньдин, повернул туда, где видел следы слепого саламандробыка.

Использовать демоническую ци Бинхэ научился, когда рукава платья Шан Цинхуа стали ему коротки. И тогда он впервые попытался дотянуться до Мэнмо.

Разумеется, старейшина упоминал, что Бездна недосягаема, что ее границы почти невозможно преодолеть и что есть лишь временно открывающиеся переходы между ней и миром демонов - один из которых и искала Ша Хуалин. Но Бинхэ думал, что его силы - силы Небесного демона! - хватит, чтобы преодолеть этот барьер хотя бы в пространстве снов.

Дурак! Он пытался снова и снова, но просыпался уставшим и обессиленным. Мысль о том, что он может потерпеть поражение, впервые поселилась в голове. Бездна выматывала бесконечными пейзажами, неотличимыми один от другого: выщербленные скалы, ущелья, редкие пересыхающие родники, каменные пустыни, поросшие сухим колючим кустарником, раскаленные пески, черные вулканы, озера лавы… Здесь не было ориентиров, и, кто знал, может быть, Бинхэ просто ходил кругами по одним и тем же местам?

Он почти впал в безумие. Ярость и гнев - на самого себя, слишком самоуверенного юнца, решившего, что одним наскоком может справиться с любыми сложностями! - настолько усилили его демоническую ци, что в какой-то миг Бинхэ осознал себя на том, что крушит голыми руками какие-то колонны, рисунок на которых сплошь стерся от времени.

Колонны? Здесь, в Бездне?! Бинхэ остановился, оглядываясь вокруг себя, и да - он увидел полностью разрушенный город, занесенный песком. Руины на месте того, что было дворцами и городскими стенами, расколотые камни площадей… Впервые после падения в Бездну Бинхэ почувствовал себя настолько одиноким, что ноги подогнулись, и он упал на острые камни. Слезы текли из глаз, и острое воспоминание о том, как наставник обнимал его, прижимая к себе и нежно успокаивая, заставило Бинхэ разрыдаться еще сильнее.

Он запрокинул голову к клубящимся облакам и закричал. Отчаянно, надрывая голос - только чтобы услышать его эхо, отразившееся, казалось от пустоты.

В разрушенном городе он остался надолго: бродил по развалинам или просто спал, бросив порядком вытертый меховой плащ в какой-нибудь укромный угол.

Здесь почти не было тварей. Тех гигантских многоножек, что жили в подвалах разрушенного храма и плевались кислотой, он убил сразу, сделав из пластин их бронированной шкуры себе подобие доспехов. Мясо было несъедобным, но вот яйца походили на утиные, и их было так много, что Бинхэ набил ими почти опустевший цянькунь. Платье Шан Цинхуа тоже давно пришло в негодность: Бинхэ просто оторвал рукава, в которые были вшиты зачарованные мешочки, и теперь носил их свернутыми, примотав к поясу понадежнее.

А потом он нашел озеро - вернее, то, что от него осталось: пробивавшийся из земли жалкий ручеек, да небольшая лужа воды в дворцовых подвалах. И еще там царила прохлада. Бинхэ впервые за долгое время вымылся весь, а потом, без особого интереса потащился осматривать длинные темные галереи.

Там он наткнулся на истлевшие сундуки, в которых когда-то хранились ценности. Клинки давно сожрала ржавчина, а богато украшенные ножны рассыпались под руками, стоило их только коснуться, но Бинхэ набрал драгоценных камней, что переливались отблесками даже в полумраке, и по привычке запихал их в цянькунь. Туда же отправились книги, столь ветхие, что Бинхэ укутал их ци, прежде чем поднять их с места. Однако самое главное свое сокровище он отыскал не в сундуках, а в высохшем гнезде крыс-осьминогов.

Осколок зеркала. Когда Бинхэ увидел себя, у него затряслись руки. Запас духовной ци в Бездне восполнялся очень медленно, но Бинхэ без раздумий использовал все, что оставалось после осмотра города, чтобы создать яркий светлячок. Из отражения на Бинхэ смотрел молодой мужчина - правильные черты лица, выразительные глаза и красивые губы… Бинхэ даже не поверил себе и коснулся их пальцами, увидев в зеркале свой собственный жест. Но если все так…

- Я так же красив, как Лю Цингэ, - прошептал он, разглядывая себя, а потом разделся и так же придирчиво осмотрел тело. В отражении все виделось иначе. Бинхэ уже знал, что вырос и возмужал, но только теперь получил возможность увидеть себя со стороны.

Но вот только… сколько прошло времени? Вдруг Шэнь Юань уже и забыл о своем ученике?

О том, чтобы искать места, где время текло быстрее, речь больше не шла. Теперь Бинхэ жаждал вырваться из Бездны, а сделать это можно было, только найдя меч, о котором говорил Мэнмо.

Великий демонический клинок, упрятанный сюда первым Небесным демоном, первым потомком бога, который и отсек мир демонов от поглощавшей его скверны Бездны, возведя границы между мирами.

- Запомни, молодой владыка, - скрипучий голос старейшины демонов снов Бинхэ не забывал ни на мгновение. - Синьмо укрыт в самом сердце Бездны, там, откуда течет большая лавовая река, он спрятан в кольце скал, укутанных синей тьмой. Там гнездятся адские птицы со стальными перьями и драконы с гривой из молний. Если у тебя хватит смелости взять Синьмо, то и твой, хе-хе, наставник, станет твоим полностью.

Прочитав все найденные книги и открыв для себя новые способы демонического совершенствования, Бинхэ оставил разрушенный город позади и отправился дальше, ища ту самую лавовую реку, что должна была указать ему путь к мечу. Он убил двулапого варана с гребнем из острейших жал, устроил ловушку и прикончил гремучую лисокобру, которая раздувала меховой капюшон и оглушала жертв звуком погремушки на хвосте, пересек голую равнину, засыпанную серым пеплом, наткнулся на крошечный оазис с водой и цветами тысячи желаний, нашел останки растерзанного демона в странной шипастой броне, а потом у подножья иссиня-черных скал увидел застывшего монстра.

В первый момент Бинхэ подумал, что тот мертв. Но две огромные паучьи лапы этой твари, подобных которой он еще не встречал, были странно подняты над землей, да и остальные стояли так, словно монстр замер на половине движения. Бинхэ остановился, выжидая, но тварь не шевелилась. А когда он швырнул в нее демонической ци, вдруг обнаружил, что истекающий тьмой шар завис в воздухе, не долетев до цели, а потом вдруг словно истаял, растворившись в воздухе без следа. Как и камень, брошенный следом.

Когда вновь тварь не двинулась с места, Бинхэ попытался подойти к ней ближе - и не смог. Он словно уперся в невидимую стену, не дававшую ему сделать вперед и шага.

Он попробовал обойти тварь стороной, но стена словно все время была рядом, и полностью свободным был лишь путь назад.

Можно было вернуться, но Бинхэ чувствовал, что упускает что-то важное. Он отправился вдоль найденного барьера в одну сторону, пока дорогу не преградила булькающая кислотой трясина, а потом возвратился обратно, намереваясь исследовать другую сторону.

Вот тут он и заметил, что лапы твари изменили положение. Одна, что раньше была у самой земли, теперь касалась камней самым кончиком когтя, а та, что была выше остальных, была чуть прямее, чем когда Бинхэ увидел ее впервые.

Сделанное открытие заставило его найти убежище, сесть и тщательно все обдумать. Или это монстр двигался, но очень замедленно, или на стороне Бинхэ время текло намного стремительнее? Но где оно шло так же, как в мире людей? Не получится ли так, что Бинхэ, пробившись сквозь невидимую стену, увязнет в медленном течении времени, как муха в куске янтаря? Вдруг, когда Бинхэ вернется на Цинцзин, окажется, что прошли века с его падения, и Шэнь Юань уже вознесся и стал небожителем?!

Он в сердцах врезал кулаком по камню рядом. Найденная им дыра в земле была совсем тесной, крошечная пещерка, но звук удара вдруг показался Бинхэ смутно знакомым. Он взял расколовшийся камень, стукнул его частями друг о друга, потом еще сильнее - и с замиранием сердца услышал это.

Эхо. Эхо в той пещере с паукозмеями. Эхо в разрушенном городе. Как такое могло быть?! Неужели он, сам того не зная, уже несколько лет живет в другом течении времени?

Но как узнать правильное, как?!

Бинхэ ломал голову, вспоминая все, что случилось с ним за эти годы, и пытаясь понять, в какой момент он мог перейти подобную границу, снова и снова вспоминал горный лабиринт с паукозмеями. Он и до того оказывался в пещерах, но странное эхо появилось только там. Нужно было рискнуть.

Бинхэ вновь подошел тому месту, где невидимая стена оставляла на земле едва заметный пылящий след, собрался с силами и, ударив одновременно праведной и демонической ци, прыгнул вперед.

По ушам ударил пронзительный стрекот, а в следующий миг когтистая лапа хлестнула Бинхэ в грудь, сбивая его с ног и раскалывая броню из пластин многоножки. Бинхэ крутанулся на месте, уворачиваясь от следующего удара черных лап, вскинул меч, метя в нависающее вонючее брюхо, а потом волной ци отшвырнул тварь в сторону, вскакивая на ноги.

Но монстр оказался быстрее, чем думал Бинхэ. Он прыгал, плевался паутиной и ядом, а то, что Бинхэ принял за чешую на его спине, оказалось жесткими надкрыльями. Бинхэ обрубил три лапы из восьми, лишил тварь одного глаза, рассек мечом крыло, но чудовище все равно не отступало. Он загнало Бинхэ к самым скалам, явно чувствуя себя увереннее на фоне таких же черных камней.

Но он все равно победил. Обрубил твари все лапы и крылья, вспорол подбрюшье, а та все равно не подыхала, и тогда он столкнул ее в узкую расселину, у которой не было видно дна. Но даже перебравшись на ту сторону и начиная карабкаться по отвесной скале вверх, слышал этот жуткий стрекот.

Может, тварь звала к себе сородичей? Бинхэ снова посмотрел на небо, вытащил из цянькуня еще и лист пустынной фиалки, которую нашел в разрушенном городе, разжевал его в кашицу, а потом, не обращая внимания на жжение, втер коричневую массу прямо в рану, оставшуюся на груди от первого удара твари.

Острая боль, короткая судорога, потом все тело тряхнуло, но рассеченные мышцы уже начинали неметь.

- Заживет, - пробормотал Бинхэ, обматывая себя полосой ткани. Это было все, что осталось от его первых штанов. Черный атлас давно потерял свой цвет и блеск, став просто ветошью, годной только на бинты, но даже такой мелочью Бинхэ больше не разбрасывался. Хватило ему и того, что он до сих пор жалел о металлических бляхах на той выброшенной куртке.

Он снова вернул цянькунь на пояс, накрепко примотав его сплетенными из кожи саламандробыка шнурами, потом шумно перевел дыхание и начал спуск вниз.

Паукообразные твари, к счастью, Бинхэ больше не встретились.

По эту сторону скал дул сильный ветер. От его шквалистых порывов между острых камней рождались заунывные звуки, похожие на стоны. Горы вздрагивали, а потом то там, то здесь, с отвесных уступов откалывались и, крошась, падали вниз глыбы поменьше.

Бинхэ ускорился, не желая попасть под обвал, и в какой-то момент ощутил, как кожу коротко обожгло льдом, а в следующий миг над равниной раздался грохот.

Удар расколол клубящиеся облака, разметав их в стороны, и Бинхэ увидел синее небо, настоящее солнце - сердце в груди ударилось так сильно, что он чуть не потерял равновесие. Только это не позволило ему выхватить меч, взлететь и ринуться в прорыв, сломя голову, и по сути спасло жизнь, потому что бурые облака вдруг вспыхнули огнем и раскалившийся на земле песок смерчем ударил в небо.

То, через что Бинхэ прошел при падении в Бездну, он видел сейчас со стороны - видел, как летели и сгорали в воздухе гигантские деревья, видел, как неслись и падали на равнину, рассыпаясь в пыль, огромные комья земли… Слышал рев воздуха, который навсегда остался в памяти, видел, как понеслись прочь от прорыва черные тени крылатых хищников, и все же встал на меч, намереваясь попытаться выбраться наружу.

Но едва он взлетел, разрыв в небесах схлопнулся. Жуткие облака снова сомкнулись, стих ураганный ветер и только едва заметная с такого расстояния человеческая фигурка, кувыркаясь в воздухе, падала на кучу камней и земли.

Вот откуда взялся тот склон, на который упал Бинхэ! Он рванулся вперед, отчаянно желая успеть - перехватить эту жертву Бездны прежде, чем та рухнет вниз, но ему все равно не хватало скорости. Человек извернулся в воздухе в последний раз, а потом врезался в камни, и те словно взорвались, огненным кругом разлетаясь в стороны.

Над равниной раздался безумный, почти звериный рев, и Бинхэ тут же понял свою ошибку: на этот раз Бездна затянула в себя не человека, а демона.

Когда Бинхэ подлетел ближе и спрыгнул на склон, тот метался, расшвыривая камни, будто что-то искал. Здоровенный, рогатый и уродливый, с мощными руками и торчавшими изо рта клыками, он был похож на тех старейшин, что когда-то явились на Цяньцао. Но он не был монстром, и значит, с ним можно было попробовать договориться!

- Эй! - окутывая себя демонической ци, крикнул Бинхэ, останавливаясь так, чтобы демон его увидел. - Что ты ищешь? Тебе нужна помощь?

Тот вскинул голову и замер. Его желтые глаза налились кровью и он присел, будто готовясь к прыжку. Бинхэ выставил перед собой руку.

- Подожди, мы можем быть полезны друг другу!

По красному, покрытому рытвинами лицу демона будто прошла волна боли. Он оскалился и зашипел.

- Нам нужно уходить отсюда! - снова крикнул Бинхэ, отступая на шаг. Камни под ногами с шорохом покатились по склону. - На открытом месте слишком опасно!

- Ты! - Первое слово, услышанное Бинхэ за годы, удержало его на месте, но тут демон метнулся вперед, как молния. Миг - и его когти вонзились Бинхэ в плечо, разрывая мышцы, но в следующее мгновение он уже валялся на земле, отброшенный прочь ударом меча.

- Человек? - прорычал он, сумасшедше ощерясь, а потом засмеялся и длинным языком облизнул кровь Бинхэ со своих когтей, пробуя ее на вкус.

Бинхэ словно раздвоился. Он чувствовал себя - но так же ощущал и демона, что продолжал смеяться, будто лишившись рассудка. Вернее, чувствовал свою кровь, что растекалась по его венам, распространяясь по всему телу все быстрее и быстрее, пока не проникла в каждую его частицу.

Не зная, что делать, Бинхэ интуитивно оттолкнул ее от себя, и приподнявшийся было демон вдруг опрокинулся на спину, словно и в самом деле получив удар в грудь.

Бинхэ нахмурился, ловя себя на неожиданно знакомом ощущении, и тут же вспомнил, откуда оно пришло - это было первое, чему учили на Цяньцао. Дать своей ци растечься по чужим венам, следуя, но не смешиваясь с ци пациента - и выяснить все, что необходимо.

Сейчас в качестве ци выступала кровь Бинхэ. Она текла по венам незнакомого демона, и он направил ее почти так же, как когда-то направлял ци, пережимая нервные узлы у позвоночника - с гарантией обездвижив демона, чтобы разобраться как следует.