Глава 2. Юэ Цинъюань (2/2)
- На это потребуется много сил, - кажется, младший Шэнь усмехнулся, но у Цинъюаня слишком шумело в ушах, чтобы быть в этом уверенным. - Цзю-гэ, нам следует позаботиться о балансе главы ордена.
- Что вы… - и даже договорить не успел. Сюаньсу довольно заурчал где-то в глубине, а по телу уже разливалась объединенная ци братьев Шэнь, касаясь чуть ли не всех точек удовольствия одновременно.
Цинъюань дернулся, чтобы обнять близнецов, но сяо Цзю только припечатал ладонью его грудь, удерживая его на месте, и повторил:
- Не двигайся.
Цинъюань снова застонал и сгреб обеими руками простыню, пытаясь удержаться в рассудке. Братья касались его своей ци, будто струн на гуцине, и от этого Цинъюаню хотелось вылезти из кожи, сбросив ее, словно луковую шелуху, но тогда он лишился бы поцелуев сяо Цзю - легких, неторопливых прикосновений губ к груди и соскам - и неспешных ласк сяо Юаня, от которых в голове вспыхивали искры.
Цинъюань горел - или тонул… или сходил с ума, позабыв о всякой рассудительности и пристойности, и стонал, кусая губы и изо всех сил стараясь не шевелиться.
Когда сяо Юань прижал его за бедра к постели, он на мгновение даже выдохнул от облегчения, потому что об этом не пришлось больше думать самому. Лившаяся по духовным венам ци превращала нижний даньтянь в настоящий котел, и голос Сюаньсу звучал все громче, мощный, как никогда синхронный и - как всегда - чрезмерно и неотрывно связанный с телом хозяина, а когда сяо Цзю, выдохнув: “Держи его”, наклонился и лизнул напряженный член, ослепительная белизна равно затопила не только разум Цинъюаня, но и сознание меча.
Какое-то время они еще продержались: ощущения накатывали, не прерываясь и на миг - жар, дрожь, наслаждение, бьющее в голову, хватка на бедрах, дыхание, ложившееся на кожу, шумные выдохи сяо Юаня, волосы сяо Цзю, упавшие на бедро прохладной волной… Частью сознания Цинъюань понимал, что сяо Цзю просто скользит губами по его члену, трогая, дразня, почти целуя - этому ”почти” так не хватало нажима! - но Сюаньсу упоенно пел, желая лишь, чтобы это все продолжалось, будто сяо Цзю каким-то образом ласкал и его тоже.
Натянутая внутри струна звенела, грозя вот-вот оборваться, и Цинъюань мотнул головой по подушке, силясь удержать ци и самого себя, осознав вдруг, что сяо Юань его уже не держит, и это руки сяо Цзю, а сяо Юань уже совсем рядом, смотрит в лицо и…
- Ты охрененный… - выдохнул тот, ловя его губы поцелуем, и в этот момент член обхватило влажное нежное тепло.
Перед глазами полыхнуло. Цинъюаня словно ударило штормовой волной, он только и успел, что обхватить сяо Юаня за плечи, а потом ци выплеснулась в стороны мощным потоком, наполняя духовные вены братьев, и он словно сорвался в бездну.
- …да, за защиту пика больше можно не беспокоиться, - когда шум в ушах немного затих, первым делом услышал Цинъюань. Услышать услышал, а вот осознать смысл не получилось. Воздух приятно холодил кожу, Сюаньсу урчал, абсолютно счастливый, а братья лежали по обе стороны от Цинъюаня и переговаривались между собой.
- Использовать двойное совершенствование как способ подзарядки защиты пика - весьма новаторская идея, Цзю-гэ. Я бы не рискнул: поток был такой силы, что мог запросто оборвать все построение.
- Ты забыл собственные слова? Когда придумывал ту печать? Про хранителя ци?
- Про предохранитель, Цзю-гэ! И хорошо, что он сработал...
- Да. Но снова повторяю тебе, - они оба так нежно улыбались друг другу, что Цинъюань хотел бы смотреть на них вечно, - следи за языком.
- В свете произошедшего, Цзю-гэ, это звучит наставлением или пожеланием? - сяо Юань явно напоказ облизнулся, а сяо Цзю пихнул его в плечо и опрокинул на подушки.
- Еще одно слово, А-Юань, и вместо Хуаньхуа ты останешься в постели, - с усмешкой пригрозил он, и сяо Юань сделал вид, что прячется за плечом Цинъюаня. - И я не думаю, что глава Юэ будет против.
Прямо сейчас близнецы могли сбить с небес оставшееся солнце, и он не стал бы возражать. Их ци все еще искрилась в венах Цинъюаня, и он позволил себе помечтать, что за этой ночью последует еще множество ночей, проведенных в бамбуковом доме.
Но для этого нужно было, чтобы орден стоял и процветал дальше, и никакие Хуаньхуа и Небесные демоны не смели даже посмотреть в сторону Цанцюн, не то что Цинцзин. Особенно учитывая пророчества.
Так что он просто притянул к себе обоих братьев и молча поцеловал: сначала сяо Юаня, потому что тот улыбался слишком понимающе, а потом и сяо Цзю, не давая тому вставить несомненно едкое замечание.
И дрогнул внутри, разобрав в поцелуе солоновато-терпкий привкус семени.
- Пойду все же проверю учеников, - бросив на Цинъюаня короткий взгляд, проговорил Шэнь Юань и вылез из кровати. - Заодно насчет завтрака…
Он вдруг вздохнул, по его лицу скользнула тень, но в следующий миг сяо Юань явно взял себя в руки, а потом, улыбнувшись, пусть и неуверенной улыбкой, подхватил свои платья и вышел из комнаты.
- Головой за него отвечаешь, - посерьезнев, посмотрел вслед брату сяо Цзю. - Понял, Ци-гэ?
Он мог бы ничего и не говорить. Цинъюань и без того знал, чем они все рискуют.
- Глаз с него не спущу, - произнес он, нисколько не преувеличивая свои намерения.
- Очень на это надеюсь, - ответил сяо Цзю и, покинув постель, ушел в купальню.
Одевался Цинъюань в одиночестве, но это удивительное, потрясающее утро еще не закончилось.
Сяо Цзю вернулся первым - как раз тогда, когда ученики Цинцзин принесли с кухни завтрак. На вопрос, где младший глава пика, они с радостными улыбками сообщили, что тот рассказывает о каком-то ученом-калеке из скрытого царства, и если старший глава пика и глава ордена не возражают, они бы вернулись его дослушать.
Они не возражали, но стоило ученикам покинуть дом, Шэнь Цзю повернулся к Цинъюаню.
- Ты ведь понимаешь, что в Цветочном дворце будет так же?
И тут его накрыло окончательным осознанием, что следующие несколько дней он проведет рука об руку с сяо Юанем. Оно, должно быть, отразилось и на лице Цинъюаня, раз сяо Цзю только вздохнул, покачал головой и затем пихнул его под руку, усаживая за стол и заводя разговор о делах.
Когда Шэнь Юань вернулся, они в очередной раз ломали головы, как незаметно вычислить автора историй про инкуба.
- Если ей не хватило ума придумать другую вазу, она, вероятнее всего, будет смотреть и на одежду, - вслух размышлял Шэнь Цзю, с помощью ци нагревая воду для заваривания чая. - Можно подстроить несколько как бы случайных посещений пика Сяньшу… или совместных занятий их учениц с нашими учениками, например. А-Юаню очень идет платье с плачущим жемчугом, еще три-четыре наряда столь же роскошных у нас тоже найдется. Вряд ли девица удержится от их описания.
Не перебивая их, Шэнь Юань сел за стол рядом с близнецом и усмехнулся.
- Что? - повернул к нему голову тот, и улыбка сяо Юаня стала мягче.
- Ты только что придумал фансервис, Цзю-гэ, - Цинъюань с любопытством отметил для себя еще одно незнакомое слово. - Это такие специально созданные поводы, предназначенные для того, чтобы привлечь внимание. Вот только проблема с ними в том, что есть риск получить вместо одного автора нескольких, выросших на подброшенной им почве для вдохновения.
- Тогда распространение этих историй будет сдержать еще сложнее, - вздохнул Цинъюань, искренне желая оградить младшего близнеца от валяния его имени в грязи.
- Да, - подтвердил Шэнь Юань, - этого джинна в лампу уже будет не затолкать.
- Всыпать зачинщице розог за оскорбление достоинства глав пиков, - хмуро предложил Шэнь Цзю, а потом сам же себя и поправил. - Но, конечно же, всем станет интересно, что именно изничтожается с таким упорством. Да и выкинуть эту девицу из ордена тоже не сможем - это будет все равно, что бросить по ветру семена одуванчиков.
Сяо Цзю взял с блюда пирожок с морковью и предложил его А-Юаню, словно находя утешение в заботе.
- Поэтому даже ради поисков нельзя использовать такие поводы, - а тот благодарно кивнул брату. - Последствий мы просчитать не сможем.
- Предлагаешь просто ждать? - спросил Шэнь Цзю, наблюдая, как сяо Юань с аппетитом расправляется с едой.
- Угу.
- Действительно, - поспешил напомнить Цинъюань. - Сейчас автор молчит, и это нам на руку. К тому же вашей ученице тоже нужно время выяснить, кто пишет эти истории.
- Нин Иньин настроена очень серьезно, - согласился Шэнь Цзю, а потом с легким сомнением взглянул на брата, будто прикидывая что-то про себя.
- Этот Юань будет паинькой, - тут же отозвался тот и пододвинул к себе тарелку с лапшой. - Никаких улыбок, взглядов… я помню, Цзю-гэ!
Вот как? Цинъюань даже улыбнулся в свою чашку: получается, старший брат еще пытается повлиять на младшего, не понимая, что солнечную натуру того не спрятать ни за веерами, ни за отстраненным обликом?
- Уже начинаю жалеть, что Лю-шиди отправился на охоту, - ответил близнецу сяо Цзю. - На него, по крайней мере, можно было положиться в вопросах твоей охраны. Если Ци-гэ умудрится не справиться.
- Он справится, - опережая ответ Цинъюаня, вдруг выпалил Шэнь Юань, будто смутившись при упоминании Лю-шиди, - вот увидишь!
Эта интересная реакция не давала Юэ Цинъюаню покоя все утро. Спросить напрямую он не мог, и потому оставалось лишь гадать, что такого случилось, что сяо Юань стесненно обходит имя Лю Цингэ даже в разговорах. Но до самого перехода в Хуаньхуа Цинъюань так толком и не пришел ни к одному выводу.
Зал Цветочного дворца, где располагались портальные печати, всегда создавал двоякое впечатление: здесь редко можно было встретить людей, а стены без украшений выглядели пустыми - глазу не за что уцепиться, только колонны из розового мрамора да пол, выложенный плитами из черного гранита. От веками обновляемых духовных печатей в твердом камне образовались углубления, повторяющие плетение, но одного этого вида хватало для того, чтобы проникнуться величием ордена.
- И здесь пыль в глаза пустить… - почему-то вздохнул сяо Юань, ступая на отполированный до блеска пол. - Интересно, это у Хуаньхуа в своде правил, что ли, прописано?
- Сяо Юань хочет сказать… - Цинъюань бросил взгляд вокруг, не совсем понимая, что имеет в виду младший глава Цинцзин.
- Пыль же, - пояснил тот, снимая с пояса веер. - Точнее, ее отсутствие, и специально сделанный блестящий пол, на котором и песчинка в глаза бросаться будет…
- И правда, - озадаченно пробормотал Цинъюань. - Никогда об этом не задумывался.
- Примелькавшиеся вещи часто становятся невидимыми, - произнес сяо Юань и тут же раскрыл веер, пряча за ним улыбку.
Журавли и красное дерево… Похоже, Шэнь Юаню сделали новый подарок.
Сделав себе зарубку в памяти, Цинъюань первым вышел в широкую и длинную галерею, которая огибала снаружи все главное здание и по которой всегда сновали либо ученики Хуаньхуа, либо мастера, либо посетители дворца - последних сегодня было даже больше обычного.
Узнавая по гуаням в виде рукояти меча глав пиков Цанцюн, люди уступали дорогу - с поклонами или просто отступив в сторону. Цинъюань то и дело бросал взгляд на Шэнь Юаня, который шел по левую руку, но лицо младшего главы Цинцзин было полностью непроницаемым. Он выглядел полной копией своего старшего брата, и, пожалуй, несведущему человеку было бы очень сложно определить, кто из братьев Шэнь сопровождает главу Цанцюн. Во всяком случае, никаких любопытствующих взглядов в сторону сяо Юаня Цинъюань не заметил.
Шан Цинхуа нашелся в Тайном саду - библиотеке, принадлежавшей Старому хозяину. Здесь еще три месяца назад были устроены места для работы со счетными книгами Хуаньхуа, но как-то само собой получилось, что теперь сюда несли и описи артефактов, и допросные листы, так что прежде большое помещение уже казалось тесным из-за обилия свитков и груд документов. Шан Цинхуа, не обращавший внимания на то, что представители других орденов старались здесь не задерживаться, сидел среди бумажных завалов, как хомяк в норе.
Цинъюань поймал себя на мысли, что глава Аньдин обладает уникальной способностью превращать в склад любое пространство вокруг себя.
- Юэ-шисюн, Шэнь-шисюн, - а Шан-шиди косился на Шэнь Юаня с явной опаской, похоже, решив, что в Хуаньхуа прибыл старший глава Цинцзин. - Что-то случилось? Клянусь, я ничего не знаю! Да я вообще носу из дворца не показываю, уже и забыл, как солнце выглядит, и…
- Шан-шиди, - сказал сяо Юань, изящно складывая веер, - потрудись замолчать и послушать.
- Да-да, конечно, Шэнь-шисюн, - немедленно закивал Шан Цинхуа. - Этот шиди…
- Само Лет! - почти прикрикнул на того сяо Юань, и глава Аньдин почти подпрыгнул на месте, удивительным образом меняясь в лице, услышав это имя.
- Юань-шисюн! А я все думаю, ну чего бы иначе… - он метнул на Цинъюаня быстрый взгляд. - Но какая стратегия, а! Гениально рассчитано, я ведь и не сразу догадался, а ты…
Он опять нес какую-то чушь.
- Шан-шиди, - с нажимом произнес Шэнь Юань. - Нам нужны документы об экспериментах над осужденными заклинателями.
У Шан Цинхуа округлился рот.
- О… - глава Аньдин перевел взгляд на Цинъюаня, а потом еще и глаза округлил в чрезмерном удивлении. - О… об этой гадости речь идет? Конечно! Шисюны могут забрать все, что пожелают, и оставить этому шиди скучные выписки, честные взятки и подлоги…
Юэ Цинъюань только вздохнул, намереваясь уже положить конец пустой болтовне Шан Цинхуа, как тот вдруг понурился, словно вспомнив о чем-то неприятном, и полез в карман рукава.
- Кстати, Юань-шисюн, тут кое-кто передал тебе в качестве извинений за Ша Хуалин, - он вытащил туго набитый мешочек из какой-то плотной ткани, затканной блестящей нитью медного цвета. - Монеты демонического юга. Ну, почти.
- Зачем мне деньги? - недоуменно переспросил Шэнь Юань, пока Цинъюань поспешно соображал, когда этот ”кое-кто” успел нанести Шан Цинхуа визит. - Это откуп, что ли?
Глава Аньдин помялся, помрачнел еще больше, а потом и вовсе спрятал ладони в рукава и ссутулился, сразу напомнив взъерошенного рыжехвостого воробья.
- Если Юань-шисюн соизволит открыть мешочек, то все поймет, - с заметной досадой кивнув на подарок, пробормотал Шан Цинхуа, явно желая сменить тему. - Меня попросили передать, и все. Так, документы по Водяной тюрьме…
- Сяо Юань позволит? - спросил Цинъюань, протягивая руку. Мало ли, что мог замыслить Мобэй-ван, небольшая проверка не помешала бы ни в коем случае.
Шэнь Юань, пожав плечами, отдал ему мешочек, в ответ на что Шан Цинхуа пробурчал что-то невнятное и ушел за стеллажи шуршать бумагами.
В мешочке оказались какие-то крупные зерна овальной формы, разделенные вдоль неглубокой трещиной и с особым своеобразным запахом, почувствовав который Цинъюань чуть нахмурился, заподозрив афродизиак. А вот Шэнь Юань удивленно распахнул глаза.
- Что?… - он повел носом по воздуху, а потом блаженно прикрыл веки. - Кофе?! Не может быть!
Цинъюань окончательно перестал что-либо понимать, но ему на выручку, как ни странно, пришел Шан Цинхуа.
- Это дерево растет только на крайнем юге, - сунув ему в руки перевязанные лентой свитки, пробормотал он с явной неохотой. - В демонических царствах его плоды ходят наравне с деньгами, а Шэнь-шисюн пил такой в скрытом царстве, вот и…
- Глава Юэ позволит же его угостить? Шан-шиди тоже, если хочет, может присоединиться, - поднял на них сияющий взгляд Шэнь Юань, и Цинъюань сглотнул, ощутив теплый толчок в паху.
Сяо Юань словно светился сейчас - нежным светом счастливой расслабленности и желания поделиться ею со всем миром, будто этот демонический принц и впрямь сделал ему особенно дорогой, неожиданный, но вместе с тем очень личный подарок. А если вспомнить те заинтересованные взгляды, которые Мобэй-ван бросал на младшего главу Цинцзин…
Цинъюаню очень не понравились сделанные выводы.
- Если хочет… - пробурчал Шан-шиди. - Он еще спрашивает. Лично мне таких подарков никогда не делали. Его вообще только императоры и могут себе позволить…
- Тогда тем более нет причин отказываться, - легкомысленно махнул рукой сяо Юань. - Лучше скажите, где вы здесь пьете чай?
Место для чаепития было устроено на большом балконе, выходящем в сад. Отсюда открывался прекрасный вид на два пруда и растущие по их берегам синелистные ивы, чья листва сейчас, в конце осени, стала голубовато-белой и блестела на солнце, стоило ветру коснуться длинных ветвей.
Шэнь Юань высыпал себе в ладонь часть зерен из мешочка, а в следующий момент Цинъюань с удивлением увидел, как разнонаправленными потоками ци зерна превращаются чуть ли не в пыль, отчего обволакивающего теплого аромата становится больше.
- Юань-шисюн собирается заваривать кофе в чайнике? - с сомнением уточнил Шан Цинхуа. - Это будет совсем не то…
- Турки же нет? - вновь непонятно ответил ему младший глава Цинцзин, и Цинъюань едва успел прикусить язык, чтобы не выдохнуть ”выражения” тем же тоном, каким произносил это сяо Цзю. Остановило лишь внезапное понимание, что это будет выглядеть неприкрытым заигрыванием.
- А нагревать как будешь? Ох, точно… - Шан-шиди с облегчением выдохнул, когда направленная Шэнь Юанем ци заставила воду закипеть. - Ммм…
Они оба выглядели полностью поглощенными завариванием странного напитка, так что на появление Гунъи Сяо, который вышел из библиотеки, оглядываясь по сторонам, будто ища кого-то, внимание обратил только Цинъюань.
- Глава Юэ, - а тот, заметив их, тут же подошел ближе и поклонился. - Прибыл настоятель Уван из Чжаохуа, и глава Тяньи Чжан Даолин просит уделить ему время для беседы.
Проклятье!
- Шэнь-шиди, Шан-шиди, этот глава отойдет ненадолго, - Цинъюань чуть подался к сяо Юаню и давным-давно отработанным движением и коротким всплеском ци набросил на чайный столик печать тишины. Оставлять сяо Юаня наедине с Шан Цинхуа он не планировал - как и позволять кому-либо чужому услышать их, - но приезд настоятеля Увана означал новый поворот в политической игре Великих орденов, и упущенный сейчас час мог означать потраченные на восполнение ущерба годы потом.
- Настоятель Уван? - тихо уточнил Шэнь Юань, не отрывая, впрочем, взгляда от чайника, в котором пенился все сильнее благоухающий напиток.
- Да.
В отличие от настоятеля Учэня, который был сторонником мягкой силы, настоятель Уван славился своей крайней нетерпимостью к демоническому миру. Похоже, предположения о связи старого хозяина Дворца с Ша Хуалин, использованные демонические артефакты, не говоря уже о технике, позволившей Чэн Дэчжэну соединить в одном ударе праведную и демоническую ци, стали лишь предлогом для появления Увана в Цветочном дворце. На самом деле оно означало, что Чжаохуа решили перейти от тактики поглощения к тактике усиления давления и прямому разделу ордена Хуаньхуа. Еще одним тревожным фактом было то, что пагода Тяньи, похоже, опередила Цанцюн в предугадывании этих действий, раз Чжан Даолин начал, не скрываясь, подгребать под себя Гунъи Сяо, явно делая ставку на свой авторитет. Нейтралитет пагоды Тяньи, похоже, уходил в прошлое.
Между тем Шэнь Юань метнул короткий взгляд на главного ученика Хуаньхуа.
- Этот младший глава Цинцзин не будет возражать, если Гунъи Сяо присоединится к нашей дегустации, - мягко заметил он, а потом развернул свой веер с журавлями и пристально посмотрел на Цинъюаня. - Юэ-шисюн может уделить беседе с главами Великих орденов все свое внимание.
Выходит, он желал взять разговор с Гунъи Сяо на себя?
- Глава Юэ сможет присоединиться к нам, как только освободится, - согласно опустил веки Шэнь Юань. - Ему не следует беспокоиться.
- Этот шисюн постарается вернуться побыстрее, - сказал Цинъюань и, напоследок кивнув ученику Гунъи, торопливо вышел в галерею, что вела к крылу, где поселились монахи Тяньи.
С Чжан Даолином стоило переговорить в первую очередь.
- Странно, что настоятель Учэнь прислал себе такую замену, - первым делом сказал тот после обмена приветствиями.
- Настоятель Уван посвятил много времени противодействиям демоническим практикам, - уклончиво ответил Цинъюань, стоя рядом с главой Тяньи около перил галереи и глядя на площадь, где сейчас шла тренировка учеников Хуаньхуа. - Вероятно, его присутствие здесь сочли весьма полезным.
- Безусловно, - ответил ему глава Чжан тем же невыразительным тоном.
Цинъюань приготовился ждать. Многоопытный Чжан Даолин, как и сам Цинъюань, отлично понимал, что замена готового договариваться Учэня на бесцеремонного Увана свидетельствовала о серьезных разногласиях в Чжаохуа. Настоятели явно не сошлись во мнениях на будущее Цветочного дворца, и первоначальная договоренность с монахами Тяньи - а Цинъюань никак не показывал, что знает о ней, - была отброшена за ненадобностью. Теперь Чжаохуа в лице настоятеля Увана намеревались раздробить Цветочный дворец, вытащив на свет каждую неприглядную мелочь, уничтожить Хуаньхуа как Великий орден, а затем подмять под себя не только его осколки, но и часть неприсоединившихся орденов. И тогда война с демоническими царствами станет лишь вопросом времени.
А раз так, то и многозначительные намеки главы Чжана пока были лишь попытками прощупать почву перед по-настоящему серьезными предложениями. Похоже, пагода Тяньи решила не рисковать, замахиваясь на кусок, который не смогла бы разжевать.
- Ученикам Хуаньхуа явно недостает дисциплины, - отметил Цинъюань, делая вид, что всерьез озабочен тренировкой на площади. - Некоторые не могут даже повторить движения мастера. Кстати, об обучении… До этого главы дошли слухи, что глава Чжан настроен заполнить некоторые пробелы в образовании главного ученика Хуаньхуа, - все же забросил пробную наживку он. - Старый Чэн явно не готовил всерьез этого молодого человека себе в преемники. К сожалению, теперь это очевидный факт.
Чжан Даолин достал четки.
- Орден Цанцюн желает помочь в становлении ученика Гунъи? - словно между делом поинтересовался он. - Возможно, если бы уважаемый глава Юэ поделился своими идеями с этим скромным монахом, этот Чжан склонился бы к целесообразности такого решения…
И вот теперь начинался торг. Сяо Цзю вновь оказался прав, и теперь стоило проверить, насколько далеко пагода Тяньи собралась продвинуться в своих желаниях.
- Похоже, здесь мы не увидим ничего нового, - Цинъюань жестом предложил главе Чжану вернуться в комнату. - Да и ветер усиливается. Не хотелось бы, чтобы он помешал беседе.
Намек оказался понят, и через два часа орден Цанцюн уступил пагоде Тяньи право на осмотр, последующую опись третьего уровня сокровищниц и, по своему усмотрению, перемещение ценностей для лучшей сохранности в тайные места ордена. Долина реки Бэйхо так же переходила под присмотр монахов: тут Цинъюаню пришлось пожертвовать возможностью беспрепятственного сбора смеющегося кристаллоцветника, что рос только на ее берегах, но взамен Цанцюн получил куда больше, чем Цинъюань и Шэнь Цзю могли надеяться.
Помимо того, что все вопросы, касающиеся обучения в Цветочном дворце, переходили под надзор Цанцюн, пагода Тяньи больше не претендовала на ведение расследования в отношения демонических практик и артефактов Хуаньхуа. Чжан Даолин явно полагал, что этим подкладывает под крутые склоны Цанцюн начиненный порохом бочонок, и внешне изображал праведное негодование - еще бы, обнаружить замаскированного Небесного демона-полукровку среди своих учеников! - умалчивая о том, что данное обстоятельство подводило Двенадцать пиков под направленный удар Чжаохуа.
Но как раз последнее и должно было сплотить вокруг Цанцюн учеников Хуаньхуа - в их памяти останется настоятель Уван, желающий уничтожить орден, и Цанцюн, который прикроет их под видом реформирования. Небесный же демон-полукровка, которого монахи сочли уязвимым местом Цанцюн, мог стать мостом к налаживанию мирного сосуществования людей и демонов. К Ло Бинхэ - если, конечно, тот выберется из Бездны - стоило присмотреться. Он пожертвовал собой ради наставника… и он точно не был тем Небесным демоном из пророчества - иначе бы Шэнь Юань не позволил мальчишке находиться на пике. А, как ни крути, такой союзник мог усилить Цанцюн в противостоянии с любым врагом.
И еще Ло Бинхэ мог бы претендовать на трон демонического царства - одного или нескольких. Но об этом, как и о возможных последствиях такого развития событий, с учетом договора с Мобэй-ваном, Цинъюань не заикался даже перед сяо Цзю.
Пока не заикался.