Глава 5 (1/2)
— Кэйа… — на выдохе произнес молодой мастер, застыв в дверях и смотря на сидящего на больничной койке рыцаря. Его правая рука и грудная клетка были надежно перевязаны бинтами. Предплечье левой руки также было перевязано. На торсе виднелся темно-фиолетовый синяк, а на скуле царапина. В остальном же капитан выглядел нормально. Насколько это вообще было возможно в его состоянии. По крайней мере он сидел, а не лежал без сознания. И это не вязалось с тем, что он услышал в таверне, ведь по словам горожан рыцари несли своего командира и пытались скрыть его личность, чтобы не волновать никого и, видимо, чтобы не испортить репутацию безупречного рыцаря, который и без отряда может зачищать лагеря.
— Дилюк? Откуда ты тут? — удивление отразилось на чуть бледном лице крио-мечника. Винодела он ожидал сейчас увидеть в соборе меньше всего. Да и не хотел, чтобы он видел его, Кэйю, в таком состоянии. Рыцарь не любил показывать слабость и всегда делал вид, что все хорошо. Даже когда получал серьезные ранения, он всегда возвращался в город на своих двоих, а не как сегодня. Благо подчиненные додумались скрыть его личность, но раз Дилюк здесь, то ничего у них не получилось. Ладно, он что-нибудь придумает.
— Это имеет значение? Меня больше волнует то, как ты оказался тут, — прикрыв за собой дверь, хозяин винокурни прошел к кровати и присел на стул рядом.
— Ничего серьезного не произошло. Просто неудача на задании, — капитан попытался звучать как можно убедительнее и беззаботнее, чтобы ему не пришлось рассказывать про ту ситуацию. Он даже представить не мог как Дилюк мог отреагировать на его выходку.
— Если бы это была простая неудача и это не было бы серьезно, то ты сейчас был бы не тут, а у меня в таверне и ждал конца моей смены. Что случилось? — требовательно произнес красноволосый и нахмурил брови.
— Ничего такого, о чем тебе стоило бы беспокоиться. Тем более, уже все хорошо, — продолжил упираться рыцарь.
— Тебя принесли на руках. Ты был без сознания. Сейчас ты чуть ли не весь в бинтах. И мне не о чем беспокоиться? Хорошо, раз ты не хочешь ничего говорить, рыцари с огромной радостью поведают мне почему их капитан вернулся в город в таком плачевном состоянии. А если они не захотят говорить… Я умею убеждать и мне все равно на последствия, Кэйа, — мастер только поднялся, чтобы покинуть палату, как его ухватили за подол сюртука, удерживая на месте.
— Не нужно. Я расскажу, — сдался кавалерист, так как он знал, что Рагнвиндр любыми способами добудет нужную ему информацию. И лучше он сам все расскажет, чем кто-то другой, ведь там и приукрасить могут…
Набрав побольше воздуха и сжав одеяло в руках, когда пиро-мечник вернулся на стул, капитан начал ему рассказывать про задание: про лагерь, неверные данные разведки, про неожиданное подкрепление и митачурла с щитом, а также про свою идею, что и привела его в эту палату.
В процессе рассказа на лице винодела эмоции сменяли одна другую и ни одной хорошей Кэйа там не видел. В алых глазах горел недобрый огонек и отчетливо можно было увидеть злость. Его руки с силой сжимались в кулаки и рыцаря пугала такая реакция. Дилюк всегда имел вспыльчивый характер и в юношестве, когда тот сам был еще капитаном кавалерии, а Кэйа его помощником, тот не любил сумасбродные планы сводного брата, так как они не подразумевали такую вещь как «собственная безопасность». А сегодня Кэйа вполне мог умереть по собственной глупости.
Закончив рассказ, кавалерист ждал ответа и дальнейшей реакции мастера. Готовился он к худшему.
– Идиот! Ты идиот, Кэйа! А если бы в тебя попали или же митачурл отбросил тебя не рукой, а горящим щитом?! Да он бы тебе все ребра переломал, если не позвоночник! — взвился Дилюк, вскочив на ноги. — И какого черта рыцари просто стояли и смотрели, как ты находишься между двух огней? Они же могли все вместе напасть на него!
— Они и атаковали вместе. — попытался заступиться за своих подчиненных Альберих, но его оборвали.
— Когда тебя уже отшвырнули на несколько метров, а тот был уже без щита? О да, отличная помощь! Я понимаю, что он и без щита представляет угрозу, но мне плевать. Они стояли и смотрели, — рыкнул Рагнвиндр, ходя из стороны в сторону.
— Они же не бездельничали до этого, а убивали хиличурлов, — предпринял еще одну попытку капитан.
— А потом стояли и смотрели, как один в тебя целится, а второй несется с щитом. Потрясающе! — всплеснул руками мастер. — Да, ты отдал им приказ, но у них должна быть голова, чтобы понимать всю опасность твоих планов. Ты. Мог. Умереть.
— Но не умер же, — слабо улыбнулся рыцарь и тут же прикусил язык, когда на него посмотрели. В карминовых глазах отчетливо читалась ярость и животный страх. Взгляд будто остекленел. Дилюк боялся потерять его. Кэйа единственный его родной и любимый человек. Только сейчас Альберих начал осознавать, насколько опрометчиво поступил. Дилюк прав, он мог умереть и что было бы с молодым мастером? Почему он не подумал о том, какого ему было, если бы рыцари принесли в Мондштадт бездыханное тело капитана? Это убило бы его. Рагнвиндр еле пережил смерть отца, а если бы потерял еще и Кэйю...
— Прости, Люк, — тихо произнес рыцарь, виновато смотря в алые глаза. — Я действительно поступил необдуманно.
— Кай, я не переживу, если с тобой что-то случится, — наконец произнес винодел и присел на край кровати. — Я не хочу тебя потерять.
— Не потеряешь. Впредь я буду осторожен, обещаю, — кавалерист переплел свои пальцы с пальцами винодела и с нежной улыбкой посмотрел на возлюбленного, чей взгляд смягчился и ярость ушла из него. Ему действительно стоит быть осторожнее и ценить свою жизнь. Ведь теперь есть ради чего и кого жить.
***</p>
— Мне скууучнооо! Дилюююк, — протянул в который раз Альберих, развалившись на диване.
В кресле расположился хозяин винокурни, просматривая оставленные Эльзером документы на новые поставки вина в Ли Юэ. В кабинете этим заниматься было бы гораздо удобнее, но хотелось лишний раз побыть с Кэйей. Хотя сейчас Дилюку это не кажется хорошей идеей, потому что кавалерист никак не хочет спокойно дать ему побыстрее разобраться с бумагами и постоянно отвлекает.
— Дилюююк, поговори со мной, — снова протянул капитан.
— Кэйа, не веди себя как ребенок. Я работаю, — бросив мимолетный взгляд, аловолосый вернул внимание документам. Он уже в четвертый раз перечитывает договор, но не может понять что там.
— Я готов помолчать, если ты разрешишь мне пойти в погреб и выбрать бутылочку вина, — усмехнулся рыцарь и даже немного оживился.
— Нет. Тебе нельзя пока алкоголь, — хмуро ответил мастер.
— Но я уже полностью поправился и не принимаю никакие настойки от Барбары! — воскликнул капитан, но, наткнувшись на мрачный взгляд, рухнул обратно на подушки. Он уже полтора месяца не употреблял алкоголь из-за травмы.
В тот раз Кэйа отделался всего парой сломанных ребер, что все равно было довольно неприятно. Ему требовался постоянный присмотр и Дилюк забрал его на винокурню, где следили не только за тем, чтобы рыцарь вовремя принимал лекарства, но и чтобы тот не думал даже употреблять алкоголь. И хоть тот возмущался, но послушно выполнял все указания, что было приятным сюрпризом. Рагнвиндр же был безмерно счастлив, что Кэй вернулся домой, хоть и под таким предлогом. Все это время молодой мастер брал в основном вечерние смены в таверне, чтобы больше времени провести с Альберихом. Когда Кэйа начал свободно передвигаться, они часто прогуливались вместе по территории винокурни, по Шепчущему лесу, вспоминали детские годы, свои проделки и реакцию их отца на них. Сейчас эти воспоминания не причиняли боли, лишь отголосок светлой печали, что то время не вернуть. Когда Дилюк был вечерами дома и никуда не уходил, они сидели в гостиной перед камином и долго, медленно и тягуче целовались. Целовались до припухших губ, до покалывания, до тех пор, пока легкие не начнет жечь от недостатка кислорода. Их отношения лишь стали крепче за это время, что радовало обоих.
— Как жалко, что скоро снова придется спать на жесткой койке в казарме, — слова Кэйи вырвали Дилюка из мыслей. Он удивленно посмотрел на сводного брата, не понимая о чем тот говорит. Тот правильно прочитал немой вопрос. — Ну, как я сказал, я полностью поправился, присмотр за мной не нужен, а значит нужно вернуться в штаб…
— Зачем тебе туда возвращаться? Разве ты не можешь остаться тут? Это твой дом, Кай, — винодел все же отложил документы на низкий столик.
— Я… Разве это было не только на время моей травмы? — неуверенно спросил крио-мечник.
— На самом деле, я еще до того происшествия хотел предложить тебе съехаться, но никак не мог то нужный момент подгадать, то найти подходящие слова. А еще боялся, что ты не захочешь сюда возвращаться после всего, что случилось между нами в прошлом, — признаваться в своем страхе было нелегко, но честность в отношениях важна и им нужно работать над доверием. — Если тебе некомфортно или ты не хочешь...
— Я хочу! — тут же перебил его кавалерист. — Я хочу вернуться и снова жить с тобой.
— Тогда завтра сходим за твоими вещами, — чуть приподняв уголки губ, ответил мастер и вернулся к просмотру документов.
Альберих же был полностью обескуражен таким положением дел. Он никак не ожидал, что мечник может спокойно вернуться к работе, когда они тут затронули такую важную тему! Но да, он действительно просматривает бумаги.
Спокойно Кэйа просидел лишь пару минут, прежде чем его терпение лопнуло. Поднявшись с дивана, он медленно подошел к креслу, в котором расположился его парень и ловко выдернул документ из руки. Бросив его на столик, кавалерист перекинул ногу через бедра замершего Дилюка, седлая их. Рагнвиндр, не ожидавший таких действий, растеряно посмотрел на рыцаря, который хитро улыбался и толкнул его в грудь, заставляя откинуться на спинку.
— Кэйа, что ты делаешь? — тихо поинтересовался хозяин винокурни, наблюдая за парнем на своих коленях, который медленно расстегивал его рубашку, а он и не думал сопротивляться или останавливать наглого рыцаря.
— Мастер Дилюк, как вы можете спокойно работать с документами, когда я рядом? Они интереснее моей персоны? — в своей любимой флиртующей манере ответил капитан и провел по обнаженной груди вниз по рельефному прессу до края брюк и обратно вверх до шеи, обняв винодела. Последний рвано выдохнул от нехитрой ласки и прикосновений прохладных пальцев к своей разгоряченной коже. Контраст температур сводил с ума.