Глава 3 (2/2)
Быстро найдя нужное помещение Ван Ибо останавливается, выдыхает и собравшись с духом робко стучит. На стук сразу реагируют и из-за двери доносится глубокий и удивительно приятный мужской голос, который обращается к невидимому собеседнику мягко и слегка растягивая слова. В какой-то своей особой сексуальной манере - певуче, но с лёгкой хрипотцой:
- Кто там? Я сейчас немного занят. У меня скоро выход, а грим сам себя не нанесет. Знаете ведь, что Лю Хайкуань любит, чтобы на генеральном прогоне все было, как на сцене во время спектакля: костюм, грим… Короче, полный сценический образ… – Певучий голос разливается по венам жидким золотом. «Это он?!» - не то спрашивает, не то утверждает внутреннее Я в голове у Ибо и от этого великолепного тембра волосы на загривке альфы натурально встают дыбом. - …Поэтому, кто бы там ни был, подождите меня пожалуйста в зрительном зале, а после репетиции… – продолжает заливаться сексуальным соловьём бета с той стороны двери. Ван Ибо же, словно змейка, обалдевшая от дудочки заклинателя, замирает вслушиваясь в переливчато-хриплые нотки и тихонько раскачивается в такт произносимым словам. «Я просто похотливая скотина!»- вскользь думает альфа и хищно улыбается своим мыслям. А затем слегка наклоняется и тихонько прижимается лбом к холодной и не очень опрятной двери пока ещё чужой гримёрки. В том, что это «ПОКА ЕЩЁ» будет длится недолго, Ибо даже не сомневается. Ради этого волшебного голоса и… хм-м… не менее волшебного хвоста он пойдёт на всё!.. Чем будет это «ВСЁ» ещё конечно не придумалось, но когда это он пасовал перед трудностями?! Правильно, - НИКОГДА! -- … мы решим все ваши проблемы к всеобщему удовольствию. – Уже смеясь завершает свою тираду прекрасный бета, так и не открыв чёртову дверь. При этом, даже не догадываясь о том, какую бурю чувств и эмоций вызвал своим блядским, но таким волшебным голосом, в душе – «В душе ли?» ехидно подсказывает неугомонное внутреннее Я - глупого юного альфы, замершего перед дверью его гримёрки, дрожа и с силой сжимая себя между расставленных стройных ног.
Нет, Ибо не дрочил! С чего бы? Ведь он кончил всего лишь от звука чарующего голоса этого злоебучего Сяо Чжаня и только слегка сжав себя в паху. Похоже, он грёбанный сексуальный маньяк!
«Это лютый пиздец!» - вздыхает Ибо и легко отталкивается от двери гримёрки, стараясь не производить лишнего шума, чтобы ненароком не выдать своего присутствия её прекрасному хозяину. «У него даже голос красивый… И весь он такой… тако-о-ой горячий…» - крутятся в голове ленивые мысли, а тело наполняет сладостной истомой. Ибо опускает взгляд вниз на свои штаны и замечает небольшое мокрое пятно на ширинке. «Блядь!» - в сердцах восклицает он, правда про себя – случайно привлечь не нужное сейчас внимание Сяо Чжаня к своей скромной персоне альфе вовсе не хочется. Поэтому он, старательно отдёрнув чёрное безразмерное худи и невесело улыбнувшись, идёт вперед, резонно предположив, что именно где-то там и должен находиться выход либо на сцену, либо в зрительный зал.
«Разберусь» - успокаивает себя альфа и легко толкает узкую дверь, которую он чудом нащупал в сумраке коридора. Лампочка под потолком горит только в начале длинного помещения, скудно освещая лишь небольшую его часть, из-за чего противоположный край просто тонет во мраке. На удивление дверь поддаётся с тихим скрипом и Ибо робко заглядывает, через расположенный справа от сцены боковой вход, в просторный, но довольно обшарпанный, полутёмный зрительный зал театра «Орфей».
Проскользнув лёгкой тенью - сказались годы танцевальной практики - высокий и крепкий альфа умудряется, совершенно незаметно для присутствующих, пробраться на верхние ряды партера и там затаиться. Усевшись поудобнее и переведя дух, при этом с удивлением отметив про себя, что во время всей эскапады он практически не дышал, Ибо стал с любопытством осматриваться вокруг. Первым, что привлекло его внимание, конечно же была сцена. Низкая, но довольно просторная она была полностью залита холодным голубым светом, а вместо декораций, или это они и были, на ней громоздились гора коробок и непонятно как оказавшийся внутри корабельный контейнер для транспортировки грузов. Правда небольшой, тонн на пять. Сцена была пуста. Пока.
В зале на первых рядах сидело с десяток людей. По запаху, который смог уловить чувствительный нос альфы, большинство из них, но не все, были омегами и это наводило на мысли о том, что беты в зале тоже присутствовали. Альф, кроме самого Ибо, вроде бы больше не было. По крайней мере, парень совершенно не чувствовал альфьи феромоны. Однако, нечто странное и совершенно необычное витало в воздухе, растекаясь по венам томительным теплом, наполняя каждую клеточку альфьего тела сладкой негой и посылая в мозг волны удовольствия. Ибо даже подумал, что случилось чудо и в темном обветшалом зале находится его истинный, встретить которого большая редкость и невиданная удача. Тем не менее, что-то в окружающем его терпко-пряном, возбуждающем запахе настораживало и беспокоило. Омеги точно пахли по-другому. Этот приятный и волнующий аромат поначалу был едва ощутим, но чем больше альфа к нему принюхивался, тем сильнее и активнее он воздействовал на мозг. Ибо чувствовал, как неизвестный запах забивал ноздри мешая нормально дышать, одурманивал, лишал воли, делал ватными ноги и руки, а губы почему-то совсем не хотели раскрываться, чтобы впустить внутрь глоток так необходимого сейчас воздуха. И в этот момент Ван Ибо, молодой и сильный альфа, вдруг ощутил себя абсолютно беспомощным, как новорожденный котёнок, и по-настоящему испугался того, что просто задохнётся в этом желанном, но похоже совершенно убийственном аромате.
«Так вот какая ты на вкус «сладкая» смерть…» - лениво прошелестело в альфьем мозгу перед тем, как он отключился, погружаясь в абсолютную темноту.
- Воды, принесите скорее стакан воды… и носовые фильтры. Они у меня на столе в кабинете. А ещё влажное полотенце, чтобы обтереть лицо и промыть глаза этому недоумку. – Чей-то громкий, но мелодичный голос бодро отдавал распоряжения, а чьи-то мягкие руки ощупывали лицо Ибо, тормошили его и даже пару раз ударили по щекам. Видно, владелец этих рук пытался таким образом привести альфу в сознание и заставить открыть глаза. А еще, из груди вдруг ушла вся тяжесть и Ибо смог сделать один несмелый вздох, за ним второй… И вот уже его грудная клетка тяжело, но всё же ритмично, поднимается вверх-вниз, а лёгкие медленно наполняются воздухом. - Быстрее, а то он и правда умрёт. Я, кажется, немного перестарался с феромонами. Но кто же знал, что этот дурак будет, как тать в ночи, красться по залу перед репетицией и прятаться по углам. Думал, что он экстремист из тех праворадикальных организаций, ратующих за чистоту видов и праведность отношений «альфа-омега», которые постоянно нам угрожают. И естественно, я испугался того, что он может причинить вред людям или театру. Сколько уже было таких попыток? То нас пытались поджечь, то затопить, перебив трубы и сорвав краны в туалетах, то забросать все углы дохлыми крысами, да и живых мешками сюда заносили на спектаклях и не раз… Поэтому я и принял меры выпустив свой «убийственный» феромон. Увы, немного не рассчитал, бывает… - Последняя фраза хоть и звучала грубовато, но при этом было понятно, что хозяин мелодичного голоса раскаивается в своём поступке и пытается извиниться. Вот только не совсем понятно перед кем?
Мысли Ван Ибо медленно и лениво ворочаются в его голове подобно огромному и неуклюжему доисторическому животному. Он отчаянно пытается собраться и всё же открыть глаза. Но пока выходит не очень. Дышать становится всё легче и легче. Но после удушья приходит новая беда, которая подкрадывается лютым зверем и вгрызается в кровоточащее альфье сердце. Убийственная боль от ощущения пустоты неожиданно накатывает океанской волной…
Приятный, но такой опасный запах, куда-то исчез, как будто его и не было вовсе, оставив после себя лишь легкое ощущение потери с ноткой горечи, приправленное остаточным ароматом увядших цветов. Но почему так болезненно сжимается всё внутри? Что это с ним? Откуда это ужасное чувство ничего, полного и абсолютного ничто?.. ПУСТОТА! Пустота везде: в сердце, в мыслях, в душе… Пустота под кожей, под веками, на губах… Невыносимое чувство потери чего-то прекрасного, желанного, но ушедшего безвозвратно, заливало Ван Ибо невероятной тоской и душевной болью. Всего!
«А ведь это просто пиздец, как страшно, когда ты сам собой не управляешь!» Такая простая в своей бесхитростной логике мысль стала для альфы откровением, зацепилась у него в мозгу, пустила корни в его юной душе и начала потихоньку расти и крепнуть, рождая сонмы других похожих на себя мыслей...
«Нельзя полностью зависеть от феромонов. Мы ведь не животные!»
«Надо бороться, чтобы вернуть себя прежнего…»
«Сопротивляйся Ибо, не будь тряпкой!»
«Давай парень взбодрись, тебе ещё с Сяо Чжанем знакомиться, а ты тут помирать собрался…»
Воспоминание о красивом бете, бодро вышагивающем впереди и его волшебном волчьем хвосте, придало Ван Ибо необходимые силы, заставив напрячься на пределе слабеющих возможностей, чтобы преодолеть апатию и открыть наконец-то глаза. Он очнулся и увидел склонившихся на собой незнакомых людей. Их лица выражали крайнюю степень озабоченности, а глаза в волнении шарили по его лицу и телу. «Что происходит и кто все эти люди?» - испуганной пичужкой билась в голове у Ибо тревожная мысль. «Я, что упал в обморок? И как оказался на сцене?..» - вопросы неслись лавиной, а вот ответов на них пока у альфы не было. Один из незнакомцев, чей запах Ибо так и не смог определить – не то альфа, не то омега или вообще бета, высокий, невероятно красивый мужчина лет тридцати, суетился вокруг альфы больше всех. Он беспокойно мял своими прохладными пальцами горло Ибо прощупывая лимфоузлы; выворачивал его веки и внимательно разглядывал глазные яблоки; потом заставил открыть рот и сказать «Аааа», как будто альфа не взрослый парень, а школьник, свалившийся с ангиной; проверял пульс, осматривал ногти, согнул и разогнул в коленях его ноги и вообще вел себя весьма странно. При этом мужчина громко переговаривался с кем-то, находящимся вне сцены и поэтому невидимым для Ибо, коротко отдавая этому кому-то просьбы-приказы мелодичным голосом, в котором, несмотря на природную мягкость, отчётливо слышались стальные нотки прирождённого руководителя.
– Ни чего себе как накрыло парня. Эти эмоциональные качели для него могут быть смертельны! Такая аллергическая реакция на феромон мне раньше не встречалась… Срочно нужно сильное успокоительное и обезболивающее иначе он опять потеряет сознание. У меня в сумке есть несколько пузырьков, быстро дай их сюда!.. – Всё тот же мелодичный голос, но уже с резкими и почти визгливыми нотками. – Живее, я говорю! Не тормози! Ему становится хуже… Блядь! – В грубом окрике отчётливо слышны беспомощно-панические звуки. В этот момент Ибо даже не успевает как следует испугаться так как сознание альфы, в очередной раз, начинает погружаться во тьму, а голова наполняется БОЛЬЮ. Последнее, что запомнил Ван Ибо перед тем как снова отключиться, - это мягкие прохладные руки, которые лёгким нажатием на подбородок заставили его проглотить две маленькие капсулы, запив их парой глотков воды из заботливо поданного кем-то стакана. По всей видимости это и были те самые успокоительное и обезболивающее. Ибо до конца так и не понял произошедшего, потому что дальше его ждало полное НИЧЕГО!..
В лицо бил холодный голубой свет, а сам альфа лежал на деревянных досках. «Сцена... Я всё ещё лежу на сцене...» - отстраненно подумал Ибо и устало прикрыл веки. Яркий свет невероятно раздражал, а глаза сильно жгло, отчего они чесались и слезились. Держать их открытыми было невыносимо больно. Но не только глаза беспокоили Ван Ибо. В его чувствительном альфьем носу, что-то ощутимо мешало, неприятно распирая ноздри изнутри. «Что это? Кажется, мелодичный голос говорил про какие-то фильтры. Наверное, это они… Как же раздражает…» - мозг альфы усиленно старался адаптироваться к происходящему вокруг. Но тут кто-то принёс влажное полотенце и мягкие тонкие пальцы, не те, что вначале – другие - ласково коснулись его лица.
Они нежно обтёрли веки, спустились к крыльям носа, прошлись в уголках рта. «Нежные, но такие сильные, наверное красивые…» - опять странная и совершенно ненужная мысль. Ибо не смотря на боль, пусть и с трудом, но всё же открывает свои чёртовы глаза, чтобы посмотреть на того, кто так настойчиво пытается ему помочь.
Первое на что натыкается замутнённый от слез и боли взгляд – это чудесная родинка под нижней губой и самая очаровательная на свете улыбка.
«Вот ты мне и попался Сяо Чжань!» И Ван Ибо счастливо улыбается в ответ.