Часть 2 (1/2)

Азирафель проснулся позже обычного. Он потянулся, словно сытый котенок, и улыбнулся. Ему нравилась школа, но выходные нравились капельку больше. Азирафель встал, раздвинул шторы и зажмурился от яркого ласкового солнца. Он отправился в ванную, а после нее прямиком на кухню, из которой тянулся аппетитный запах блинчиков.

Мама стояла спиной к Азирафелю и готовила завтрак, а папа уже сидел за столом, потупив взгляд в пустую тарелку. Он был хмур и молчалив.

— Папа, ты в порядке? – поинтересовался Азирафель, усевшись за стол.

Папа поднял на него глаза и слабо улыбнулся.

— Да, сынок.

Мама выключила конфорку, повернулась к столу и положила каждому по горке блинчиков. Азирафель громко поблагодарил ее за завтрак, папа буркнул ”спасибо”.

Азирафель, тихо причмокивая, старался думать лишь о блинчиках, которые мама, к его сожалению, не так уж часто готовила, а не о причине напряженного молчания в кухне. Папа быстро доел и вышел из-за стола, не проронив ни слова. Азирафель оторвался от блинчиков и проводил его взглядом.

— Азирафель, – обратилась к нему мама, – когда доешь, иди к себе и собирайся.

— Мы куда-то едем? – заинтересованно спросил Азирафель.

— Нам с папой надо по делам.

Азирафель мгновенно поник.

— Но ты не будешь один, – продолжила мама, – за тобой присмотрят.

Странно, подумал Азирафель и ничего не ответил. Доев блинчики, он вернулся в комнату и собрался, как и велела мама. Когда он спускался по лестнице, он увидел, что мама уже была готова и что-то искала в своей сумочке. Папы по близости не было.

— Ты как раз вовремя, – сказала она, заметив Азирафеля, и улыбнулась.

Он уже не выглядел поникшим, подумав, что они собираются в гости к бабушке – бабушка вкусно готовила, внимательно слышала, и, как и все бабушки, позволяла своему капельку больше, чем родители, например, Азирафель мог дольше читать перед сном, а если бы он съел все конфеты, ее лицо только разошлось бы в улыбке, словно в крохотных лучиках солнца.

Через несколько секунд мама достала из сумки ключи от машины, которые, видимо, все это время искала. Они вышли из дома. Мама не заперла дверь. Она подошла к машине и открыла, а потом залезла внутрь, чтобы открыть заднюю дверь для Азирафеля. Он сел и пристегнулся. Мама завела машину и нажала на газ. Она всегда водила плавно и аккуратно, Азирафель часто дремал у нее в машине, когда они ездили куда-то далеко.

— А куда мы едем?

— На 38-ю улицу, – просто ответила мама.

Азирафель кивнул. Он не знал, где 38-я улица.

Мама включила радио. Играла какая-то старая песня – Азирафель был уверен, что она старая. Мама тихо подпевала. Она любила такие песни, легкие, простые, под которые хорошо танцевать и делать зарядку. Азирафель танцевать и делать зарядку не очень любил, поэтому отвернулся к окну.

Они миновали центр города и направились к окраине. Азирафель внимательно рассматривал места, мимо которых они проезжали. Возможно, тут он вчера гулял. Азирафель вспомнил о Кроули и невольно улыбнулся.

— Рада, что ты приободрился. Мы почти приехали.

Азирафель ответил ей кивком и вежливой улыбкой.

Через пару минут мама остановила машину на незнакомой улице. 38-й, вспомнил он.

— Выходи, Азирафель, – мягко сказала мама.

Азирафель вышел и пошел за мамой. Они остановились около двухэтажного темно-коричневого дома. Он был меньше, чем дом семьи Азирафеля, скромный и аккуратный. Обогнув машину, он увидел лужайку перед этим домом. Она напоминала лужайку из иллюстрации к какой-нибудь сказке. Он посмотрел на соседние ради сравнения, но они даже близко не стояли. Эта была самая зеленая и ухоженная из всех, что Азирафель когда-либо видел. Кто бы ни жил в этом доме, подумал Азирафель, он либо удивительно хороший хозяин, либо настоящий волшебник.

Мама подошла к двери и постучалась. Азирафель стоял слегка поодаль от нее. Дверь открыла невысокая женщина. Азирафель никогда ее прежде не видел. Мама с ней поздоровалась.

— Азирафель, это мисс Маккарти, – представила она.

— Добрый день, мисс Маккарти.

— Привет, Азирафель.

Улыбка мисс Маккарти больше напоминала ухмылку. Его зацепили ее глаза. Ее уверенный и в то же время озорной взгляд – он показался Азирафелю знакомым.

Мама и мисс Маккарти завели короткий разговор, но Азирафель слушал лишь краем уха – он рассматривал женщину, с которой должен был провести день.

Ее темные волосы были собраны в хвост. Немного позже Азирафель заметил, что на солнце они отливают рыжим. Мисс Маккарти была худее и немного старше, чем мама Азирафеля. На ней были серые невероятно идущие ей брюки на высокой посадке и блузка, расстегнутая на одну пуговицу – мама обычно застегивала на все.

Мисс Маккарти сняла с крючка в прихожей жакет и накинула на плечо сумку, лежавшую на комоде. Азирафель слегка нахмурился. Она куда-то собиралась. Значит, она оставит Азирафеля одного в своем доме? Или ему придется пойти с ней неизвестно куда?

— Веди себя хорошо, – сказала мама, посмотрев на Азирафеля и ласково положив руку ему на плечо. – До встречи, – она подняла глаза на мисс Маккарти.

Мисс Маккарти снова улыбнулась.

— Увидимся, Мэри.

Мамина рука исчезла с плеча Азирафеля – мама пошла к машине. Азирафель обернулся и последовал за ней взглядом. Мама тоже обернулась и помахала ему рукой на прощание, а потом уехала.

— Проходи, Азирафель – мисс Маккарти легонько подтолкнула его через порог и закрыла дверь.

Азирафель зашел в узкую прихожую и огляделся. На полу лежал вытянутый плетеный ковер с цветастым узором. Прямо в прихожей стояло растение с широкими листьями зеленое, высокое, едва ли выше Азирафеля. Он услышал слабый запах свежести – в этом доме полно растений. У мамы тоже были цветы, но только на заднем дворе.

— Давай я повешу твою куртку, – предложила мисс Маккарти.

Азирафель снял куртку и протянул мисс Маккарти. Она отодвинула дверцу шкафа, вытащила оттуда вешалку и бережно повесила его куртку. Пока она не успела закрыть дверцу, он заметил, что там висели куртки, которые были на несколько размеров больше нее. На полке с обувью стояли мужские кроссовки, кеды, ботинки.

— Идем, – сказала мисс Маккарти.

Азирафель последовал за ней. Они поднялись на второй этаж.

— Ванная комната у нас тут, – указала она на дверь слева.

Азирафель кивнул, и они прошли дальше по коридору. Он прислушался – в одной из комнат играла музыка. Мисс Маккарти подошла к двери из темного дерева и дважды постучала, но дверь никто не открыл. Она снова постучала, уже более настойчиво. Дверь все еще была закрыта. Мисс Маккарти раздраженно выдохнула, дернула за ручку и открыла дверь.

В лицо Азирафелю ударил сигаретный запах и громкая музыка. Играла ”Somebody to love”<span class="footnote" id="fn_32811329_0"></span>. Азирафель мельком осмотрел комнату. Она была чистой и прибранной, преимущественно в темных тонах. На полу стоял черный музыкальный проигрыватель. Окно было открыто нараспашку. Спиной к ним на табурете сидел хозяин комнаты. Он стучал ногой в такт, качал рыжей головой, подпевал и курил в открытое окно. Мисс Маккарти подошла к проигрывателю и выключила музыку.

— Эй! – крикнул он и обернулся.

Азирафель широко распахнул глаза. Это был Кроули. Вот почему ему показался знакомым взгляд мисс Маккарти – она его мама!

Кроули, оттолкнувшись босой ногой от пола, повернулся к ним целиком. Он заметил Азирафеля, а потом резко бросил взгляд на мисс Маккарти. В зубах у него была сигарета.

— Ты забыл, да? – мисс Маккарти выгнула тонкую бровь.

— Да ладно тебе, Энни – простонал Кроули.

Азирафель нахмурился. Почему Кроули называет свою маму по имени? Неужели у них настолько плохие отношения? Или в их семье так принято?

— Мы говорили об этом неделю

назад, – перебила его мисс Маккарти. – Ты присмотришь за Азирафелем и вернешь его целым и невредимым, – она пригрозила ему пальцем. – Не смей идти к своим дружкам и тащить Азирафеля с собой!

— Ладно, – буркнул Кроули.

— Малыш, ты знаешь свой адрес? – мягко обратилась к Азирафелю мисс Маккарти.

— Да.

— К девяти отвезешь Азирафеля домой, – строго велела она Кроули.

— Ага, – безучастно согласился Кроули.

— И хватит курить в моем доме! – крикнула мисс Маккарти так громко и неожиданно, что Азирафель вздрогнул.

Кроули спокойно поднял руки в сдающемся жесте, прокрутился на табурете, потушил сигарету и повернулся.

— Пока, Азирафель, – подмигнула мисс Маккарти и вышла из комнаты, закрыв дверь.

— И тебе пока! – крикнул Кроули, однако ответа не последовало.

Он буркнул что-то себе под нос и перевел взгляд с двери на Азирафеля. Теперь все его внимание было приковано к Азирафелю.

— Говорил же, где-нибудь да пересечемся.

Он встал с табурета.

— Есть хочешь?

— Да, спасибо, – Азирафель приободрился.

Кроули направился к двери. Азирафель бросил взгляд на подоконник. На нем стояла пара горшков с растениями и жестяная банка с черными следами от пепла на краях. В таких обычно продают консервированный горошек или кукурузу. Она была наполовину наполнена водой, в которой плавали окурки.

— Зачем ты налил в банку воду?

— Чтобы не воняло, – объяснил Кроули. – Идем на кухню.

Азирафель последовал за ним. Кроули шел так же расслабленно, как и вчера, сунув руки в карманы, шлепая босыми ногами по деревянному полу. Он был одет по-домашнему: темно-серая мешковатая футболка и широкие спортивные штаны. И на нем были очки. Для Азирафеля они были настоящей загадкой. Почему он их носит даже дома? Какие они, глаза Кроули?

Кухня была небольшая, но совмещенная с гостиной. Азирафель окинул ее взглядом. Все в ней были каким-то квадратным. Шкафы и столешница были в основном тепло-коричневого и бежевого цветов. Поодаль от них, под окном, занавешенным тюлем, стояли три горшка с растениями. За одной полупрозрачной дверцей шкафа Азирафель заметил книги – кулинарные, видимо.

Кроули встал напротив холодильника и открыл дверцу. Он окинул содержимое ленивым взглядом и повернул голову к Азирафелю.

— Блинчики будешь?

— Да, конечно. Спасибо, – Азирафель едва не подпрыгнул от радости.

Кроули выгнул бровь.

— Ты как будто два года не ел блинчики.

— Вообще-то я ел их сегодня, – добродушно улыбнулся Азирафель. – Просто я очень люблю блинчики.

— Ага, это хорошо, потому я неплохо их готовлю.

Кроули взял яйца из холодильники и закрыл его.

— Чего стоишь? Садись, – он махнул свободной рукой в сторону стула.

Азирафель слегка замешкался и сел на ближайший стул. Кроули повернулся к Азирафелю спиной и достал все необходимое из кухонных шкафов. Были слышны лишь звуки, присущие готовке: звон посуды, бульканье, шкварчание. Азирафель внимательно смотрел на него.

— Ты так дыру во мне прожжешь.

Азирафель встрепенулся.

— О чем ты?

— Сверлишь меня взглядом, – ответил Кроули.

Азирафель хотел было объяснить, что он не сверлит никого взглядом, а ждет и в общем-то может не смотреть, просто они молчат, ничего не происходит, и Азирафель не знает, куда себя деть и как начать разговор. Кроули его опередил.

— Если хочешь спросить – спрашивай. Я не кусаюсь.

— Ох, хорошо, – Азирафель на несколько секунд замолчал, задумавшись. – Почему ты называешь свою маму по имени?

Кроули повернул к нему голову, сдвинув брови к переносице.

— Она мне не мама.

— Извини, пожалуйста, что вмешиваюсь в вашу жизнь, но, как мне кажется, грубо так говорить про маму.

— Говорю, она мне не мама, – повторил Кроули. – Она моя тетя.

Азирафель охнул.

— Прости, пожалуйста.

— Забей, – махнул рукой Кроули. – Еще что-нибудь?

Азирафель вытер вспотевшие ладони о брюки, стараясь не шуршать и не привлекать к этому внимание.

— Ты сказал вчера, – вспомнил Азирафель, – что Кроули – это не имя? Тогда что? Прозвище? Что оно значит?

— Фамилия.

— Почему ты называешь себя по фамилии? – удивился Азирафель.

— Так повелось, – пожал плечами Кроули.

— Тогда... как тебя зовут?

— Энтони Джей Кроули, – с самодовольным видом ответил. – Только не называй меня так, просто Кроули, – добавил он, подняв руку.

— Хорошо, – согласился Азирафель. – А мне не нравится, когда меня называют по фамилии.

— Какая у тебя фамилия?

— Фелл.

— Мне бы тоже не нравилось.

Азирафель тихонько прочистил горло. Загудела вытяжка над плитой. Азирафель вертел головой, ища глазами за что бы зацепиться. За одной из полупрозрачных дверец стояла банка нерастворимого кофе, а внизу, на столшнице, Азирафель заметил кофемолку, провод от которой был обернут вокруг нее моток к мотку. На металлической перекладине над раковиной висело желтое кухонное полотенце без мокрых пятен и даже без складок.

— А ты случайно не знаешь, – все-таки он смог кое-что придумать, – как так получилось? Я имею ввиду, почему именно тебе поручили присматривать за мной.

— Энни дружит с чьей-то мамашкой из твоего класса, которая общается с твоими родителями, которые хотели нанять няню, искали кого подешевле. Она им и рассказала, кому можно тебя сбагрить совершенно бесплатно. Меня, если что, никто не спрашивал.

Он выключил газ, разложил блинчики поровну на две тарелки. Азирафель почувствовал, как рот наполнился слюной. Однако Кроули не спешил. Сначала он вымыл всю посуду, что использовал. Азирафель сгорал от нетерпения, но не решался подойти и самому взять тарелку. Кроули выключил воду и неторопливо и, стянув полотенце, тщательно вытер руки.

— Приятного аппетита, – сказал он, наконец поставив тарелки на стол.

— Спасибо, – быстро поблагодарил Азирафель и приступил к блинчикам.

Мягкое сладкое тесто таяло во рту у Азирафеля. Он не решался утверждать, но Кроули готовил блинчики, может, не лучше, но точно на одном уровне с бабушкой. А блинчиков вкуснее, чем у бабушки, он никогда не ел.

— Очень вкусно, Кроули. Спасибо, – он посмотрел на давно доевшего Кроули и собирался встать, чтобы вымыть за собой.

Кроули поднялся, взяв свою тарелку и вынув тарелку Азирафеля прямо у него из-под носа.

— Я могу помыть за собой самостоятельно.

— Ты гость все-таки, не парься.

Азирафель неловко опустил взгляд.

— Чем займемся? – спросил он, решившись взглянуть на Кроули, вытиравшего руки полотенцем.

— Понятия не имею, – он повесил полотенце и повернулся к Азирафелю. – А что тебе нравится?

Азирафель негромко хмыкнул и призадумался.

— Телик? Настолки? Игры на приставке? – гадал Кроули, – Танцы? Караоке? Рисование? Вышивание крестиком? Футбол? – он осекся. – Хотя нет, ты не похож на любителя футбола.

— Книги, – просто ответил Азирафель.

Кроули поднял брови.

— Без обид, но у меня нет сейчас настроения для книг.

— Почему? – расстроился Азирафель. – Ты не любишь читать?

— Просто не хочу, – пожал плечами он, – В твоем возрасте я не особо любил.

— А что любил?

— Кино. Сначала мультики, потом фильмы. Я обожал ходить в кинотеатры, жевать попкорн, пить колу из трубочки, смотря в огромный экран, – он мечтательно улыбнулся. – Когда подрос, отец меня каждую неделю водил в кино на выходных. Меня с ним даже на ужастики пускали.

— И ты совсем не читал?

— Да не то чтобы. У нас никогда много книг не водилось. Хотя, – он слегка нахмурился, выуживая воспоминания из головы, – у бабушки в Саванне была пара-тройка книжных шкафов. Красивый город, много богатых домов.

— А сейчас тебе что нравится?

— Все понемногу, – пожал плечами Кроули. – Пойдем на задний двор.

— Зачем?

— Энни сказала не курить в доме, помнишь? А я хочу курить.

Они пошли к задней двери. Рядом с ней стояли простые черные кроксы, совсем не вписывающиеся в образ Кроули. Он сунул в них ноги и открыл дверь. Они вышли на задний двор, такой же удивительно зеленый, как лужайка перед домом, и прошли по ровно выложенной каменной дорожке к пластиковому круглому столу и двум простеньким складным стульям. Посреди стола стояла стеклянная пепельница с потертым названием пивного бренда, в которой лежала пара сморщенных окурков. Кроули сел на стул, достал сигареты с зажигалкой из кармана и закурил. Напротив него сел Азирафель.

— В том году начал учиться играть на гитаре. У меня неплохо получается.

Азирафеля всегда восхищали люди, которые умеют играть на музыкальных инструментах, причем на любых. Он как-то спросил у родителей, можно ли его отдать в секцию, где учат играть на них – Азирафелю было предпочтительнее фортепиано, но против других инструментов он не возражал, – отец не одобрил эту идею, сказал, что это может плохо повлиять на оценки.

— Можешь, пожалуйста, сыграть что-нибудь? – с горящими глазами попросил Азирафель.

Кроули хмыкнул.

— Жди здесь, – он потушил сигарету, встал со стула и направился к дому.

Через несколько минут он вернулся с гитарой в руке, простой, темно-коричневого цвета. Он сел на стул, уже не разваливаясь на нем, с прямой спиной, устраивая гитару поудобнее.

Кроули сосредоточенно проводил неведомые Азирафелю манипуляции с гитарой. Вернее, он знал, что Кроули ее настраивал – он не представлял, как Кроули понимал, что подкручивать, как проводить пальцем по струнам и где сжимать.

Через несколько минут, закончив, Кроули поднял голову.

— И что же тебе сыграть?

Азирафель музыку слушал не часто и предпочитал то, что Кроули, наверняка, назвал бы ”старьем”.

— Что-нибудь на твое усмотрение.

— Как знаешь, – пожал плечами Кроули.

Он начал играть мелодию, которую Азирафель до этого не слышал, простую, незамысловатую. Худые длинные пальцы скакали по струнам. Когда Кроули начал петь, Азирафель мелко вздрогнул. У него в самом деле отлично получалось. Он пел о том, что в Новом Орлеане есть дом, называют его ”Дом Восходящего Солнца”. Едва Азирафель успел представить себе маленький уютный домик, освещенный рассветным солнцем, как узнал, что этот дом загубил много жизней, и светлый образ в мгновение рухнул. Азирафель свел брови к переносице.

Кроули пел о судьбе бедного человека, о его отце, игроке и пьянице. Азирафель завороженно наблюдал за его пальцами, которые все быстрее прыгали по струнам. Он стал играть помедленнее, призывая не делать то, что сделал он, чтобы не оказаться в несчастье и грехе в доме Восходящего Солнца. Затем громко, самозабвенно запел о том, что он вернется в Новый Орлеан, чтоб носить цепи и шар. Рука его двигалась бойко, но так же грациозно, как всякое его движение. Пальцы на его левой руке перемещались по грифу легко и складно. Азирафель видел, как под смуглой кожей сокращались сухожилия. Он повторил куплет, замедлился, а потом и закончил.

— У тебя и правда хорошо получается.

— Спасибо.