Глава 1. Ведьма (2/2)

На его крик из воды на палубу корабля со всех сторон стали выпрыгивать воины.

Никита

Утром, открыв глаза, я увидел ветку, сплошь покрытую нежными розовыми цветочками, распространяющими приятный, сладковатый запах. Она покачивалась прямо над моей головой. На одном из цветочков сидела умопомрачительно красивая бабочка. Я замер. Во-первых, бабочка была куда больше тех, которые могли встретиться в нашей среднерусской полосе, а во-вторых, она имела очень необычный окрас — ярко-алый. Ее хоботок деловито утопал в сердцевине цветка, лакомясь нектаром, а крышки то раскрывались, сверкая огнем, то закрывались, демонстрируя нижнюю, защитную окраску бордово-коричневого цвета. В руки запросился карандаш, хотелось увековечить подсмотренную красоту и зарисовать. Зарисовать! Зарисовать! Налетевший ветерок качнул ветку и бабочка улетела, а я приподнялся и огляделся. Невдалеке горел костер, и Дениска что-то помешивал в котелке, подвешенном на треножнике.

— Проснулся? — оглянулся он на меня. — Вставай, завтрак почти готов, точнее, я сварил нам кофе.

— Ден, где мы? — Я с удивлением разглядывал брата. Он был в какой-то необычной, даже странной старинной одежде — белая рубаха вся в кружевах, кожаные брюки, на ногах высокие сапоги вместо привычных кроссовок. А его лоб пересекал тонкий золотой обруч с небольшим синим камнем посередине. Ролевка?

— Мы? — брат поднялся и посмотрел на меня долгим взглядом, как будто решался на что-то, а потом выдал, тяжело вздохнув: — Мы с тобой в походе, дружок, о котором я столько тебе пытался намекнуть. Рассказывать тебе прямо мне запретили.

— Что? В каком, к лешему, походе? Я спать в кровать ложился. Как я тут очутился?

— Я тоже на кровати уснул, а проснулся тут. Зря ты с бабулей вчера спорил, вот она нас молча и швырнула сюда спящими. Хорошо ещё, что все твои и мои вещи из наших сумок она переложила в эти походные. Я проверил, — он кивнул головой на довольно потрепанные дорожные баулы из странного материала, потом шагнул ко мне и стал помогать выбираться из спального мешка. Спальный мешок? Я был настолько потрясен словами брата, что почти не сопротивлялся.

— Ник, а ты знаешь, почему твоя мать запретила тебе общаться с бабой Олей? — вдруг спросил он.

— Нет, — ответил, но под скептическим взглядом брата сломался: — Ну, она говорила, что баба Оля — ведьма, и поэтому не позволит…

— Так она говорила тебе правду. И этот мир, — он обвел руками вокруг себя, — тот, в котором ба родилась. Это ее родина. Он зовется Раданией. И он, этот мир, твой тоже, потому что и в тебе есть его частичка.

Денис

То, как брат среагировал на мое откровение, меня испугало. Никитка после моих слов впал в ступор и замер, нахохлившись и закрыв глаза.

— Никита, ау! Ник, ну, пожалуйста, перестань, — звал я его, но безрезультатно. И только спустя почти полчаса он глубоко вздохнул и наконец посмотрел на меня:

— Ден, так это и есть ваш поход?

— Да, — вздохнул я, — прости, что не сказал раньше, но с меня взяли слово. Понимаешь, ты в этом мире должен был побывать ещё в детстве, но твоя мама не позволила.

— И зачем все это надо?

— Понимаешь, у нас с тобой есть способности, и они спят там, где мы родились и выросли, то есть на Земле. Они просыпаются только в этом мире, который пронизан магией. Только тут, в Радании, мы сможем стать цельными и понять себя, осознать себя, поверить в себя…

— Способности? — разозлился я. — Я экстрасенсом, что ли, тут стану? Бред. Идиотизм. Денис, знаешь, а моя мать все-таки права, вам и правда надо всем лечиться.

— Лечиться? — прищурился Денис и небрежно взмахнул рукой. На меня обрушился ледяной поток воды. — Уверен?

— Ой! Что это? — вскочил я и взглянул на небо, но ни туч, да и самого дождя не было, и, кстати, ведра с водой тоже не было, но я сидел весь мокрый, будто меня в бочку с водой окунули.

Брат, прищурившись, насмешливо смотрел на меня, приподняв бровь:

— Ник, что это с тобой? — я явственно расслышал его голосе издевку. — Почему ты мокрый? Уж не описался ли? Знаешь, писать против ветра…

Я вскочил и бросился на него, но странная непонятная сила ударила меня в грудь, отбрасывая назад и перехватывая дыхание, как на стену напоролся.

— Ден, прекрати! — закричал я. — Дерись честно. — Теперь я был уверен, что это как-то делает мой брат.

— Как это честно? — искренне удивился он. — Не понял, ты о чем, братишка? У тебя падучая началась или ты драться разучился?

Меня приподняло неведомой силой и теперь уже швырнуло о землю, потом я вновь оказался в воздухе, мою тушку повертело и впечатало спиной в ствол большого дерева. Я сполз к его корням в траву не в силах шевельнуться.

— Достаточно? — услышал я, а приоткрыв глаза, увидел склонившегося надо мной брата. — Так кому надо лечиться?

— Мне. Мне надо лечиться, а точнее, мне надо отрезать мой длинный язык. Извини, давай просто поговорим, — прошептал я. — Мир?

— Мир, — сразу согласился Ден. — Ну, давай поговорим. С чего начнем?

— Я согласен побыть тут с тобой, — пошел я на попятную. — Мы долго должны быть в этой Рада…

— Радания. Этот мир зовется Раданией. А сколько нам тут придётся жить… не знаю, это от тебя зависит. Меня, между прочим, тоже от дел оторвали. Велели все бросить и помочь тебе, а ты…

— Извини, но мне ничего этого не надо, — уперся я. — Так как долго нам тут сидеть?

— Ник, мы тут из-за тебя и твоих дремлющих способностей. Хоть что-то проявится, и вернемся.

— И долго они будут проявляться, эти мои способности? Ну, день? Два? Неделю? Месяц? А если их у меня вообще нет, что тогда? — заорал я, срываясь.

— Этого не знает никто. Ник, не дергайся, а просто наслаждайся этим миром.

— Наслаждаться? Да я к бабе Оле приехал только на два дня, понимаешь? Мне через три дня в Москву вернуться надо. У меня дела! Понимаешь?! Дела!

— Ник, я понял. Успокойся и выслушай меня.

— Успокоиться? Да я в морду тебе дать хочу… — и добавил грустно: — Вот только не могу…

— Ник, послушай, ты вернешься в Москву через три дня, как и намеревался. Обещаю.

— Не понял?

— Ник, баба Оля всегда отправляет меня в Раданию, используя временную петлю. Тем более когда нас сдернули так неожиданно. Мы с тобой проснемся утром в постелях, а все наши приключения тут будут, ну, как просто сон. Мы уложимся в одну ночь. То есть проведем у бабули просто выходные, еще и на пруд сходим искупаться, так что не переживай.

Денис подошел к одному из рюкзаков и стал в нем копаться:

— Это тебе приготовлено, вот, надевай, — он вытащил и бросил мне одежду, покроем похожую на ту, что была на нем: черные кожаные штаны и белоснежная шелковая сорочка в кружевах, черный бархатный камзол и высокие сапоги. — Нам не стоит тут выделяться.

— А на ноги что?

— Сапоги.

— На босую ногу?

— В рюкзаке должны быть носки, сейчас найду. Вот, лови.

— Денис, я мокрый весь. Мне бы полотенце, — попытался я разжалобить брата.

— Подожди. — Ден шагнул ко мне и, заставив встать, протянул ко мне руки с раскрытыми ладонями. Я почувствовал поток теплого воздуха, который начал обдувать меня и высушил за несколько минут.

— Этому ты тут научился? — спросил я, натягивая брюки, хотя в ответе почему-то был уверен.

— Да, я повелитель двух стихий: воды и воздуха, — вздохнул Денис, потянувшись, — а ещё год назад понял, что могу контролировать температуру окружающей среды. Баба Оля сказала, что о таком она и не слышала.

— Температуру? Как это? Поясни.

— Вот смотри, — Ден сорвал в дерева листок и протянул его мне. — Возьми, и ты все поймешь.

Я протянул руку, и брат положил листок мне в ладонь. Он был ледяным, точнее, замороженным, и пока я смотрел на него, он потек и превратился в зеленую лужицу.

— Вот это да… Ден, слушай, я есть хочу, и вообще, что мы есть тут будем? — попытался я перевести разговор на нейтральную тему.

— Ну, тут можно охотиться или зайти в трактир и поесть. Деньги у нас есть, — успокоил меня братец. — А сейчас позавтракаем тем, что баба Оля нам собрала в дорогу, да и кофе я уже сварил. Я заметил у тебя в рюкзаке блокнот для рисования — ты все еще рисунком увлекаешься?

— Да, балуюсь понемногу, но это просто хобби такое. Я и на Арбат выбираюсь рисовать, наши там каждые выходные собираются.

— Дашь посмотреть?

— Конечно, но сначала давай перекусим, а то живот подводит.

Разлив кофе по кружкам, он передал мне коробку с бутербродами:

— Бери и жуй, их надо все умять, а то испортятся — тепло тут.

— Знаешь, мне кажется, что я или сплю, или сошел с ума. Ущипни меня, пожалуйста, — попросил брат, смачно куснул от колбасы с хлебом и заорал, закашлявшись, когда я выполнил его просьбу. — Ой! Совсем озверел, больно же. Я чуть не подавился.

— Сам попросил, а я не могу отказать своему любимому братишке. Никита, посмотри, на твоем запястье есть браслет, надеюсь, ты обратил на него внимание.

Никита

— Нет, я не успеваю за событиями. — Взглянув на запястье, я увидел браслет из какого-то белого непрозрачного камня. Крутанул его: часы, компас, какой-то крупный камень красного цвета и две круглые бляхи с выгравированными на них буквами «П» и «О». — И что сие означает?

— Ну, что такое часы и компас, думаю, тебе объяснять не стоит, а вот буквы… «П» — это переводчик, а буква «О» — это баба Оля, но её можно вызывать только при смертельной опасности.

— И она появится? — опешил я от такого открытия.

— Да.

Я посмотрел на Дена и нажал пальцем на буковку «О».

— Ник, — закричал брат, но было поздно. — Ты идиот, — простонал он, схватившись за голову. — Конченый идиот.

Мы несколько минут сидели на свернутых спальных мешках, в которых проснулись, и смотрели друг на друга.

— Ну и где же она? — разозлился я. — Ты солгал мне.

— Ты весь пошел в свою мамочку, слюнтяй! — почти зашипел Ден. — Ты недостоин здесь находиться.

— Где она? — закричал я, вскакивая на ноги. — Ба!

— Никита, разве Денис не сказал тебе, что эту кнопку можно использовать только при смертельной опасности? — раздался за моей спиной голос бабы Оли. — Твоей жизни что-то угрожает?

Я аж подскочил от неожиданности, разворачиваясь, а потом процедил сквозь зубы. Злость поднималась во мне волнами, хотелось все крушить и ломать:

— Верни меня сейчас же. Как ты могла так поступить со мной?! Я тебе верил, а ты…

— Как я поступила с тобой? — Она стояла, высоко подняв голову, и холодно, оценивающе смотрела мне в глаза.

— Закинула в какую-то дыру. Верни. Я жду, — давил я.

— Никита, ты ведь решил жить собственной жизнью, совсем не считаясь со своими родителями, хотя ты ещё сам не зарабатываешь, просто живешь за их счет. Вот я и предоставила тебе свободу, живи как хочешь, но здесь. Я просто заменила тебе один мир на другой, потому что тут ты сможешь хотя бы понять себя. Радуйся, не у всех есть такая возможность. Деньгами я вас снабдила, так что развлекайтесь, мальчики. И этот мир безопаснее Земли, хотя погибнуть по дурости можно и тут.

— Верни меня.

— Нет, дорогой внучек, придется тебе тут пожить. Надеюсь, поумнеешь и научишься чему-нибудь. — И она просто растворилась в воздухе.

— Ведьма! Старая ведьма! — заорал в пустоту, сжав от бессилия кулаки. — Дура!

— Ник, перестань, она же для тебя старается…

— Старается для меня? О-о-о! Да пошли вы все, знаешь, куда с вашими стараниями?

— Кажется, знаю, — теперь уже разозлился брат, потому как у него задрожали губы. — И ты тоже можешь катиться на все четыре стороны, придурок.

Он поднялся и стал быстро собирать свои вещи. Остатки кофе Ден просто выплеснул в костер и, обтерев котелок травой, убрал в рюкзак. Сложил треножник. Окончательно затоптав дымящиеся и шипящие угли, он, не глядя на меня, закинул свой рюкзак себе за спину и пошел прочь с места нашей стоянки.

Проследив за удаляющейся фигурой брата, которая вскоре исчезла за деревьями, я упал навзничь на свой спальный мешок и закрыл глаза:

— Бред. Ну, мамуля, ты и удружила… предатели…

Где-то невдалеке, в зарослях леса, раздался треск. Брат? Но звук долетел не с той стороны, куда ушел Ден. Что это может быть? А треск стал приближаться, кто-то продирался сквозь кустарник в мою сторону, порыкивая. В следующий раз рык раздался совсем близко.

— Так, вот, кажется, и смертельная опасность. — Я вскочил и засучил рукав рубахи, намереваясь вызвать помощь. Но браслета на запястье не оказалось. Вместо него был рисунок тату, изображающий исчезнувшее украшение. — Черт! Черт! Черт!

Что-то или, как видно, кто-то, оглушающее ревя, приближался. Оглядев поляну, я бросился к ближайшему высокому дереву, нижние ветки которого начинались примерно на высоте двух метров от земли. Подпрыгнув, зацепился за толстый сук и, подтянувшись, забрался на него, а потом ещё выше, и только после этого посмотрел вниз. Вовремя! Из кустов выбралась странная тварь, чем-то напоминающая гиену, но размером с уссурийского тигра. Она втянула ноздрями воздух и сразу направилась в сторону потушенного костра и дерева, на котором сидел я. Подойдя к кострищу, тварь снова оглушительно заревела, демонстрируя страшные клыки и, принюхавшись, завертела головой, а потом ее злобные глазки уставились прямо на меня. Я уже успел разглядеть внушительные когти и понял, как видно, дерево меня не спасет.

— Эй, ты не меня ищешь? — раздался с дальнего от моего дерева края поляны голос брата. Я похолодел, Дениска вернулся. Ненормальный! Я-то все же на дереве, а он там, внизу. Животное развернулось в его сторону и снова заревело, а потом в один прыжок переместилось почти на середину лужайки, как видно, решив поменять добычу, в бешенстве хлестнув себя хвостом. Как же она быстро двигается! Я заскользил вниз.

— Ник, — крикнул брат, — ты в порядке? Не слезай с дерева, он очень опасен!

— Да, в порядке, — я спрыгнул на землю, глазами ища себе оружие: крепкую палку или хотя бы камень с острыми краями. Жаль, костер погас, а то можно было бы использовать горящую ветку. Черт! Черт! Но оставлять брата один на один с этой тварью я не собирался.

А та приготовилась к прыжку. Денис поднял что-то на уровень груди и… раздался щелчок. Арбалет? Животное взвыло, так и не прыгнув, и завертелось волчком. Теперь, по-хорошему, должен быть мой выход, тварь надо отвлечь, но у меня нет ни палки, ни булыжника. Я в бессильной ярости сжал кулак и почувствовал, что мои пальцы сжимают довольно крупный камень с торчащими во все стороны очень острыми выступами. Не думая, откуда он появился, я швырнул его, стараясь попасть в голову зверю. Попал в глаз. Тварь подпрыгнула и теперь развернулась ко мне, глухо рыча. Но в этот момент ещё один болт, выпущенный братом, попал в голову животному и пробил её насквозь. Зверюга захрипела, шатаясь, и рухнула на траву, по телу пробежали судороги, и она замерла. Все было кончено.

Мы с Денисом стояли напротив друг друга, не в силах шевельнуться после пережитого. Потом брат бросился ко мне и стиснул в объятиях:

— Как же ты напугал меня! Черт! Я думал, что не успею, и она порвет тебя. От нее на дереве не спрятаться.

— Ден, а у меня исчез браслет. Я не смог вызвать бабу Олю, — пожаловался я и без сил опустился на землю. Ноги не держали.

— Ты обидел бабушку, и она… не верит тебе больше, вот и отключила связь, — грустно улыбнулся Денис, — но ты не бойся, я же с тобой. Давай поднимайся и пойдем отсюда. Вдруг этот не один тут бродил?

Он стал быстро собирать разбросанные по поляне мои вещи и, кинув мне камзол, стал уверенно скручивать спальный мешок:

— Надевай и пойдём, до ближайшего города недалеко. Купим там коней и тебе оружие. Потом с караваном переберемся через Пустошь. Я тут уже много где побывал. Поверь, ты не пожалеешь.

— Я не умею верхом.

— Научишься. Я тоже раньше не умел. Слушай, а что ты бросил в тварь? Я не разглядел. Бросок был очень вовремя, и геур так удачно повернулся ко мне боком, я смог хорошо прицелиться.

— Знаешь, даже не знаю. — Я поднялся и стал обходить поляну, ища тот камень.

— Вот, смотри. Это я бросил. — Я с удивлением разглядывал нежно-розовые кристаллы какого-то минерала. — А откуда они у меня появились в руке, хоть убей, не знаю.

— Красивая, — Ден повертел каменную колючку в руках, — я не силен в минералогии. Кажись, это называется друза. Бери с собой, может, сумеем продать, нам лишние монеты не помешают.

Минут через десять мы покинули поляну и углубились в заросли леса, но не прошли и двухсот метров, как впереди я увидел просвет и проселочную дорогу.