Глава 10. На грани помешательства (1/2)

Возвращение на работу после двух недель болезни оказалось труднее ожидаемого. Все старые пациенты, историю болезни которых Костя еще кое-как помнил, давно выписаны, и сейчас ему раздали небольшую порцию тех, кого принимали Денис и Настя, разгрузив тем самым ребят. В остальном же работа в отделении, казалось, ни на йоту не изменилась. Те же больные с теми же диагнозами, те же веселые или агрессивные медсестры, тот же Миша, старательно избегающий любого нерабочего контакта с Костей.

Несмотря на спонтанное посещение и печеньки в гостинец, заведующий весьма сухо поприветствовал ординатора по возвращении его на рабочее место и также без лишних слов дал поручения. Конечно, Костя и не ожидал от Миши бурных объятий или чего-то похожего, однако та беседа за чашкой кофе показалась ему большим, нежели простое волнение за здоровье подопечного. Видимо, Костя сам себе напридумывал чувства любимого.

Пальцы непривычно стучат по клавиатуре компьютера — Костя только-только закончил обход новых пациентов и сейчас писал дневнички. Коллеги, двое ординаторов, Денис и Настя, тоже сидели неподалеку и точно так же набирали текст осмотра своих пациентов. Костя на миг поворачиватся в их сторону, а затем возвращает внимание черному монитору. Отчего-то ему казалось, что Миша вернет свою привычку липнуть во время работы. Однако понаблюдав пару дней, Костя замечает, что на самом деле заведующий не так часто пренебрегает личным пространством собеседника. В большинстве случаев он держится на привычном расстоянии вытянутой руки.

Могло ли это значить, что Костя для Миши был не просто «очередным ординатором»? Сложно сказать. Во время их совместных попоек в заведующем угадывалась некая привязанность, но и она походила скорее на дружескую. Наверное, тогда Миша хотел подружиться с ним и потому старался сблизиться, допускал неформальное обращение и нескромные поползновения. А сейчас, когда он знает о настоящих чувствах Кости, он решил прекратить даже дружбу.

Отчаяние вновь поднимает голову черной змеи в груди и оплетает плотными кольцами душу. Костя распечатывает последний лист и вклеивает в историю, а затем поднимается из-за стола и смотрит на часы над постом. Половина третьего, время обеда. Обернувшись, Костя замечает, как Настя подходит к Денису и ребята о чем-то весело разговаривают. Стало быть, и они закончили с ежедневной рутиной.

— Как насчет перекусить? — с улыбкой спрашивает Костя, подходя к друзьям. Денис и Настя оборачиваются и улыбаются в ответ.

— Конечно, пойдем! — Настя хватает парней за руки и тянет в сторону столовой.

— Эй-эй, я и сам могу пойти! — возмущается Денис и обнимает ее за талию. — Когда мы в последний раз так обедали?

Костя мрачнеет, но виду старается не подавать. Воспоминания об их последнем совместном посещении столовой отдается в груди болью, ведь именно с того времени разладились их отношения с Мишей. Именно тогда ребята договорились сходить в тот злосчастный бар, именно там Костя набрался наглости предложить руководителю спор, в котором тот, без сомнений, проиграл бы. И с того момента все и пошло по наклонной, будто мир перевернулся с ног на голову.

— Так почему Миша обходит тебя, как чуму? — понизив голос, спрашивает Денис, когда они уже сидят за столом в столовой.

Костя поднимает на него удивленный взгляд и перестает жевать. Вау, неужели отношение Миши настолько заметно? А если так, то сколько еще человек это заметило?

— А мне почем знать? — Костя пожимает плечами и продолжает трапезу. — Не я его избегаю.

— До той попойки в баре он ведь был с тобой очень близок, — замечает Настя и откусывает знатный кусок булочки с маком. — Мы с Денисом даже завидовали немного.

— Не хочу об этом говорить.

Ребята мельком переглядываются друг с другом и оба синхронно улыбаются во весь рот. Костя опускает ложку в тарелку и кладет обе руки на стол.

— Ну? — сердито вопрошает он, чуя нечто в лицах ребят. И те не разочаровывают.

— Так что случилось, когда мы ушли? — почти хором спрашивают друзья. Костя горестно вздыхает. — И не отнекивайся, вы на следующий день оба не пришли. Не может быть, чтобы ничего не произошло между вами.

Костя отводит задумчивый взгляд к окну. В больничном дворике собрались на беседу с родными пациенты, а персонал отдыхал от бесконечной суеты отделения. Вдалеке, за территорией больницы, курили сотрудники и больные, не жалея сил на дорогу до курилки. Порой и Костя туда наведывался покурить, когда в очередной раз попадался высшему начальству на лестнице. К счастью, попадался он не часто.

— Знаете, Миша и правда избегает меня… — приглушенным тоном произносит Костя, не отводя взгляда от окна. — И в ту ночь кое-что все-таки произошло между нами.

Он замолкает, думая, какие из секретов может доверить друзьям. Об ориентации своей он уже успел поведать, это не станет сюрпризом, и все же признаваться перед ними в чувствах… стоит ли оно того?

— Если тебе сложно, не заставляй себя рассказывать, — вдруг роняет Настя, и Костя в изумлении поворачивает голову в ее сторону. — Мы твои друзья, а не следователи. Говори, если готов доверить нам свои тайны. А если нет, мы понимаем.

Денис кивает в подтверждение ее слов и улыбается. На душе внезапно теплеет от понимания, что у него действительно есть добрые друзья, чья цель не подслушать новые слухи, а помочь.

— Спасибо вам, — тихо благодарит Костя и медленно выдыхает, прикрыв глаза. — На самом деле… Миша избегает меня из-за моего признания. Этих чувств он не разделяет.

И поднимает глаза на лица друзей. Теплые взгляды их на миг замирают отголоском непонимания, а в следующую секунду окрашиваются беспокойством. Костя резко вдыхает, понимая, что не дышал в ожидании их реакции. Настя осторожно склоняет голову и мягко сжимает в ладонях его пальцы. Глаза ее полные печали и сочувствия слегка поблескивают под сведенными бровями.

— Ты признался ему… в любви? — почти шепотом спрашивает Настя и озирается по сторонам. — Михаилу Николаевичу?

Костя утвердительно кивает, и теперь даже на лице Дениса отражается беспокойство.

— Ты с ума сошел?

И тут наступает очередь Кости потерять дар речи от потрясения. Не то чтобы он сам считал свои действия правильными, но и предосудительными их точно нельзя назвать.

— Почему? — детский вопрос слетает с губ раньше, чем Костя успевает себя остановить. Настя с Денисом переглядываются и склоняются ближе.

— Ты разве не слышал? Миша ярый гомофоб! Нам медсестры как-то рассказали, что несколько лет назад, когда он еще просто врачом был, одна из них видела, как к Мише попытался кто-то подкатить на улице. Не представляешь, какую драку он тогда устроил. Даже пришлось ментов вызывать, и обоих увезли в изолятор на несколько дней. Мы еще хотели предупредить тебя, чтобы ты осторожен был, но видимо не успели. Хорошо хоть, что после твоего признания ты в реанимацию не угодил.

Надо же! Костя откидывается на спинку стула и погружается в размышления. Если все и правда настолько серьезно, тогда неясно, почему Миша в ту ночь не прикончил Костю за одну только просьбу прикоснуться к нему. Так почему он до сих пор пытается поддерживать с ним некое подобие дружбы, если на самом деле так нетерпим к геям? Ведь с самого начала знал, что Костя из таких.

Только было утихшая в сердце надежда вспыхивает с новой силой, ослепляя золотистым светом. Так много совпадений, просто нереально. Костя закрывает глаза и прислушивается к тихому голосу болтающих рядом друзей. Ох, и почему каждый раз, когда он готов отпустить свои чувства, Миша так или иначе врывается в его жизнь и заставляет влюбляться все сильнее и сильнее? Если бы был хоть один шанс добиться взаимности, Костя бы обязательно ухватился за него, чего бы это ему ни стоило.

Остаток обеда проходит в тишине и ребята уже собираются вернуться в отделение, как недавний объект обсуждений входит в столовую и останавливается у кассы. Настя и Денис тут же отворачиваются, будто и вовсе не замечают его, а Костя, напротив, как завороженный мотылек, смотрит на свое личное пламя и ждет, пока то спалит его. Миша забирает протянутую ему чашку и оборачивается. Зелень его глаз сталкивается со взглядом Кости и темнеет. Почти кожей ощущаются исходящие от него волны негатива. И все же он подходит ближе и садится напротив, ставя чашку на стол. Запах свежезаваренного кофе растекается в воздухе. Ребята почтительно улыбаются заведующему, и только Костя продолжает смотреть в два искрящихся изумруда, не в силах отвести взгляда.

— Приятного аппетита, — буднично произносит Миша и отпивает первый глоток. — А Костю уже ждет новенькая в восьмой палате.

— Ой! Я же забыла забрать пациента с КТ, — Настя встает из-за стола и тянет Дениса за собой. — Пойдем, поможешь мне довести его!

— Эм… ладно.

Костя почти не видит, как друзья спешно сматываются, то ли не желая нарываться на гнев руководителя, который он источал буквально каждой клеточкой, то ли специально оставляя Костю с ним наедине, давая возможность поговорить без свидетелей.

— Ступайте, ступайте, — машет им вслед рукой Миша, а затем устремляет внимание на Костю. — Историю возьмешь на посту, результат жду через час.

— Могу я сказать? — с опаской спрашивает Костя. Заведующий благосклонно склоняет голову. — В этот раз я серьезно хочу сменить руководителя. Можно?

Миша ставит чашку на стол и в упор смотрит на своего ординатора, будто в глазах пытается вычитать ответы.

— Что ж, отговаривать тебя я не стану, — сквозь зубы цедит он, и рот его искривляет оскал. — Сначала в любви признаешься, а затем бросаешь. Видимо, для геев это норма жизни.

Он встает с места, не дав Косте и рта раскрыть, а затем так же стремительно, как и появился, покидает столовую. И вроде бы разум хочет броситься следом, но тело будто к месту приросло. Если это не завуалированная ревность, тогда что? Из-за Саши или из-за решения сменить руководителя практики? Костя подскакивает с места и бежит в отделение. Еще ведь не поздно узнать правду? Врачи и медсестры шарахаются в стороны, когда Костя пролетает мимо них, чуть не сшибая с ног. В голове его раз за разом предстает образ разгневанного Миши, и в каждой черточке лица Костя пытается разглядеть ревность. Не мог он ошибиться, только не в этот раз!

Влетев в ординаторскую подобно смерчу, Костя оглядыватся по сторонам, пока наконец не замечает заведующего за рабочим столом. Сердце заходится, отдаваясь в ушах, а воздуха катастрофически не хватает. Захлопнув за собой дверь, Костя несколько мучительно долгих минут стоит около широкого дивана, успокаивая дыхания. И за это время Миша ни разу не оборачивается в его сторону, словно ему до фени, кто так бесцеремонно влетел в ординаторскую.

— Михаил Николаевич, я… — Костя запинается, дыхание до сих пор срывается. — Можно я…

— Ты волен сменить руководителя один раз, — удивительно ровным тоном отвечает Миша и ладонью отодвигает в сторону пустую историю болезни. — Вот. Твоя новенькая.

— Но ваши… — Костя сглатывает ком в горле и тянется к истории, желая хоть на миг коснуться руки заведующего. Тот сразу же отдергивает ее. — Миш, твои слова там звучали странно. Можем мы поговорить?

— Забудь, — отмахивается он. — Нам не о чем говорить.

— Нет, есть о чем! — взрывается Костя и рывком разворачивает стул за спинку. Испуганная зелень любимых глаз оказывается на расстоянии выдоха. — Чего ты хочешь от меня? Я не понимаю! То отталкиваешь меня, то, наоборот, даешь надежду. Мне правда больно видеть тебя таким, дай же мне окончательный ответ!

Миша отворачивает голову и молчит. Кажется, словно в этот миг в его разуме прокручивается триллион разных мыслей и ответов, и ему трудно подобрать верный. Сердце болит от нежелания давить на любимого, однако по-хорошему Миша ответа не даст. Согласие или отказ. Но только не вечная надежда. Костя дольше не выдержит этой неопределенности.

— Я уже все сказал раньше и менять свое решение не намерен, — твердо проговаривает Миша, но глаз не поднимает. — Я никогда не буду встречаться с мужчиной. И меня тошнит от твоей близости.

Костя выпрямляется и хватает со стола историю.

— Прекрасно. Тогда я подам заявление на смену руководителя завтра же.

И захлопывает дверь ординаторской за своей спиной. Глубокая рана пронзает грудную клетку, глотку сжимает спазм. Костя прижимает ладонь к горлу и хватает ртом воздух. Хочется кричать, хочется плакать, рыдать навзрыд. И ведь знал же, что другого ответа не получит, но сейчас отказ будто расколол душу на части, и каждая кровоточит, каждая готова рассыпаться пеплом.