Глава 9. Лицом к лицу (2/2)
— С какой попытки ты поймешь, что вне работы я не люблю официальные обращения, — одергивает его Миша и садится за небольшой обеденный стол. Костя останавливается около плиты и оборачивается. — Давай кофе.
Кивнув, Костя ставит пакетик на кухонную тумбу и зажигает конфорку. Внимательный взгляд зеленых глаз прожигает спину все то немногочисленное время, которое понадобилось для приготовления кофе в турке, однако и этого хватило. Костя в бесчисленный раз оборачивается, чтобы хоть ненадолго перехватить внимание объекта воздыхания, но Миша каждый раз оперативно отворачивается и изучает обои в старенькой кухне, будто смотрит на них по меньшей мере сутки.
— Вот, — Костя ставит чашку с кофе перед заведующим и садится напротив, сжимая ладонями свою, со свежезаваренным чаем. Приятный аромат амаретто окутывает небольшую квартиру. Наверное, этот запах теперь навсегда будет ассоциироваться с заведующим.
— Ты не сказал, как чувствуешь себя, — повторяет свой прошлый вопрос Миша и тоже сжимает чашку в ладони. — Кажется, тебе лучше.
— Не буду отрицать, — Костя пожимает плечами и отпивает глоток. — Сегодня мне и вправду полегчало. А как у в… тебя дела? Как отделение?
Миша хмурится и снова отводит взгляд. Брови его сходятся некрасивым домиком, словно Костя затрагивает до боли неприятную тему. Что же такого могло произойти? Миша поднимает чашку и прижимает ее к губам, замирая на месте. Погруженный в грустные мысли, он отпивает маленький глоток и закрывает глаза, резко опустив руки на стол. Но даже гулкий стук не выводит его из воспоминаний.
— Миш? — нарушает тишину Костя и мягко касается его сжатой руки пальцами. — Тебя что-то тревожит?
Миша неаккуратно кусает губу и поднимает глаза на Костю. Ладонь отдергивается почти инстинктивно и опускается под стол.
— Я пришел… — его голос обрывается. Миша залпом осушает половину чашки и откашливается. — Я пришел не только узнать о твоем здоровье.
Сердце пропускает удар, замирает в груди. Костя запретил себе надеяться, да и поводов настоящий разговор не дает, и все же… как нестерпимо хочется, как же хочется хоть на минуточку подумать, что Миша волнуется о нем.
— Я расскажу тебе все, что захочешь, — хриплым шепотом отвечает Костя и неосознанно подается вперед. — Только спроси.
Миша отклоняется и убирает вторую руку под стол, нервно сцепляя их на коленях. Глаза его неотрывно смотрят на Костю, и в это мгновение он замечает расширенные красные сосуды в белковой оболочке, а еще небольшую припухлость век. Прошло только десять дней с их последней встречи. Сколько Миша работает? Это следы усталости? Нет, цвет его лица по прежнему ровный, ни единого следа переутомления. Тогда?
— Знаю, — кивает Миша, стараясь не прерывать зрительного контакта. — И от тебя я хочу услышать… на самом деле я бы хотел услышать…
Зрачки его медленно расширяются. Костя подается еще чуточку ближе, и обоняния касается такой родной, такой возбуждающий аромат волн. Ох, если бы он мог повернуть время вспять! В ту ночь, когда ему позволили прикасаться к желанному телу и вдыхать любимый запах часами. Если бы он мог вернуться, если бы вновь смог коснуться… Костя бы точно не упустил шанс утопить Мишу в экстазе. Настолько мощном и обескураживающем, чтобы он уже не смог встать, не смог уйти в тишину ночи.
— Скажи, — дрожь по телу передается голосу, Костя задерживает дыхание, — и я произнесу…
— Кость! Ты куда ушел?
Саша, зевая во весь рот, заходит на кухню и застывает на месте. Карие глаза встречаются с расширяющимися изумрудными, и никто не может произнести ни слова. Словно в кривом зеркале, во взгляде обоих отражается сначала растерянность, а затем медленно расцветающее понимание. Саша вмиг краснеет и кутается в длинную рубашку. А Миша вздрагивает и отворачивается к стене, прижимая полупустую чашку к губам.
— Ой, не ожидал гостей, — Саша нервно смеется и поворачивается к Косте. — Я подожду в комнате, не торопитесь!
И тут же скрывается за дверьми, а у Кости от потрясения даже рот толком не закрывается. Черт, принесла же нелегкая именно сейчас! Да еще в одних трусах выперся, ну что за человек? Костя оборачивается к покрасневшему и ошарашенному Мише, который всеми силами старается допить кофе, но в итоге постоянно давится и закашливается, и не может подобрать верных слов. Не заметит сходство только безглазый или идиот, к коим Миша, к сожалению, не относился.
— Это не то…
— Стой-стой-стой! — осушив чашку, Миша ставит ее на стол и мигом встает, замахав руками. — Дело твое, меня не касается! Прости, если помешал…
И спешно пытается выбежать из кухни, но Костя успевает схватить его за руку и захлопнуть дверь прямо перед его носом.
— Пожалуйста, — крепко сжимая его запястье, шепчет он, — послушай хоть секунду. Саша здесь помогал с домашним бытом и кормил кота. Из-за карантина ему пришлось жить здесь какое-то время. И только.
Миша отворачивает голову и молчит. Плечи его напряжены, как и все тело. Костя почти касается грудью его спины, чувствует охватившее его смятение и боится отнять руку от двери. Кажется, стоит ему отпустить, и Миша сбежит как видение от вспышки света. Независимо от его холодных слов, на самом деле ему совсем не все равно, и только сейчас Костя по-настоящему осознает глубокие чувства заведующего.
— Повторяю, ты мне ничего не должен, — Миша поворачивает голову, и в зелени его глаз непроглядная стужа. — Как выпишут, жду в отделении.
Рывком он выдергивает руку из крепкого хвата, Костя отшатывается в сторону, пораженный словно громом его резкой переменой. А заведующий легко выходит из кухни и буквально через полминуты входная дверь с грохотом захлопывается за его спиной.
Саша выскакивает в коридор, вероятно потревоженный этим шумом, и во все глаза уставляется на замершего с поднятой рукой Костю. И если бы возникшее напряжение можно было использовать по назначению, хватило бы на небольшой промышленный завод.
— Прости-и… — Саша складывает ладошки на груди, и его по-детски щенячьи глазки так и молят о милости. — Это же он был? Любовь твоя безответная.
— Да… — мертвенным тоном роняет Костя и опускает повисшую в воздухе руку. — Твою мать, он же хотел сказать что-то важное!
Он хватается за голову и плюхается на стул. Саша лаской подкрадывается к нему и садится на колени возле его ног, осторожно касаясь голеней ладонями. Костя закрывает лицо руками и опускает локти на стол. Паршивее ситуации и представить нельзя.
— Прости, пожалуйста, — вновь молит Саша. — Я не хотел все испортить. Прости меня.
Костя отнимает ладони от лица и смотрит на него без злости или обиды. Саша не виноват в их натянутых отношениях, да и без его появления едва ли ситуация изменилась бы в лучшую сторону. Костя протягивает руки к нему и помогает встать, а затем сажает на колени будто ребенка.
— Да не злюсь я на тебя, — со вздохом произносит он и утыкается носом в изгиб шеи. Медовый аромат окутывает с ног до головы, даря спокойствие. — Просто очень больно было видеть его. Надеялся еще дня два пожить без этой боли.
— Ну-ну, со мной можешь даже плакать, — Саша заботливо поглаживает его по голове и целует в макушку. — Я все понимаю.
Костя только кивает в ответ. Порой он чувствует себя свиньей, корыстно пользующейся добротой Саши для зализывания душевных ран. Но в минуты особо яркого самоедства тот всякий раз заявляет, что таким способом и сам восстанавливается после потери любви всей жизни, отчего чувство вины заметно гаснет. Саша с первого дня не лукавил о своих намерениях, о своем прошлом, и рядом с ним Костя мог действительно расслабиться.
В один из вечеров Саша откровенно рассказал историю своей несбыточной любви, о которой иногда горевал и сейчас. Как и Костя, он влюбился в своего коллегу, и точно так же тот оказался натуралом. Однако в отличие от Миши, Сашина любовь оказалась в браке и с двумя детьми. К сожалению, об этом ему удалось узнать только спустя несколько месяцев, загадочный коллега за каким-то лешим скрывал свою семью на работе. И вот уже после Сашиного признания он заявил, что женат, а потом еще и достал фотографию семьи из бумажника, совсем как в дешевых сериалах.
Как и Костя, Саша долго не мог найти утешения. Разовые встречи с подходящими типажами только бередили раны, отчего на душе становилось только пакостнее. А затем появился Костя, до жути не похожий внешне, но с таким же ярким характером и теплой улыбкой. Впервые Саша почувствовал, что сможет отпустить прошлые чувства, что сможет открыться кому-то другому. Рассказывая о своих переживаниях, помогая дышать Косте после отказа, Саша освобождался от оков страха и неуверенности. Это партнерство и было необходимой терапией для него.
— Прости еще раз, — шепчет Саша, когда Костя окончательно успокаивается и перестает дрожать. — Мне так жаль.
— Забей уже, — он поднимает голову и осторожно касается губ поцелуем. — И давно ты шастаешь по моему дому в трусах?
Улыбка окрашивается похотью, Саша разворачивается на его коленях лицом и крепко обхватывает талию бедрами. Ладони бесцеремонно забираются под рубашку, оставляют красные полосы от ногтей. Облизнувшись, Костя прижимается губами к бьющейся на шее жилке, и из горла вырывается хриплый стон. Саша запрокидывает голову и крепче вцепляется в его плечи. Руки дрожат от желания завалить его прямо на столе. Костя спускается поцелуями на грудь и сжимает ладонями упругие ягодицы. Пожалуй, сегодня они поэкспериментируют с новыми местами для секса.