Глава 6. Аромат любви (1/2)

А дальше их встречает темное утро рабочего дня и дикое похмелье. После непристойных высказываний в адрес друг друга, оба мужчины не раздеваясь заснули на одной кровати, но расстояние между ними кричало об их отношении друг к другу и ситуации в целом. Прошлой ночью они были приятелями, собутыльниками, даже друзьями, в каком-то смысле, но реальность на самом деле жестока. И сейчас время вернуть настоящие роли.

Пронзительный звук телефонного будильника, казалось, способен разбудить и мертвого. Костя тянется к прикроватному столику и хватает издающий вопли мобильник, спросонья тыкая во все возможные места экрана в попытке отключить. Голова гудит так, будто в ней несколько колоколен звонят похоронный марш. Костя тяжко перекатывается на спину, сжимая ладонями раскалывающиеся виски, и жмурит глаза. Прошедший вечер однозначно не стоил стольких сегодняшних мучений, а впереди ведь полный рабочий день.

— Голова сейчас треснет, — слышится слева замученный голос, и Костя, как ошпаренный, подскакивает с кровати. — Дай таблетку. Любую.

Костя яростно трет глаза, но видение свернувшегося в клубок у него на кровати Миши никак не растворяется. Словно побитый щенок, он по шею кутается в одеяло и жмурится. В ушах гулом стоит шум несущейся в жилах крови, отбивая рваный ритм сердца. Неужто случившееся в том позорном сне… явь?

— Парацетамол только… — сдавленно произносит Костя, боясь даже моргнуть.

Миша вытягивает раскрытую ладонь из-под одеяла. Рука его немного, самую малость, дрожит то ли от похмелья, то ли от чего другого. Костя спешно роется в ящиках комода и достает таблетку, кладет в ладошку, и Миша тут же глотает ее, не дожидаясь и капли воды.

— Ох, жуть какая…

Он раскрывает изумрудные глаза и вдруг застывает, пересекаясь взглядом с Костей. По вмиг раскрывшимся векам и сузившимся зрачкам нетрудно догадаться, какие воспоминания посетили его разум. Какой же будет его реакция на трезвую голову?

— Ну… — Костя запинается на полуслове, — пора собираться, почти восемь.

Не зная, что еще он может сказать сейчас, Костя отворачивается, уже собираясь сбежать в душ, однако шорох за спиной вдруг заставляет замереть и прислушаться к движению в постели.

— Дай телефон, — ледяным, словно зимняя стужа, тоном произносит Миша.

Костя мельком окидывает спальню взглядом и замечает валяющийся возле ножки кровати смартфон руководителя. Наклонившись, он подбирает мобилку с пола и встречается глазами с исполненными жгучей ненависти изумрудами. Будто завороженная змеей птичка, он выпрямляется и протягивает заведующему личную собственность. Миша щурит глаза на подопечного и хватает из рук телефон.

— Пора…

— Сядь! — рявкает на него заведующий, и Костя, как послушный песик, стрелой садится на край постели и затыкается. — Рта не раскрывай, пока буду говорить.

Бегло пробегая пальцами по экрану смартфона, Миша набирает номер и прикладывает телефон к уху. Гулкие гудки в динамике разрезают осевшую в спальне тишину, и гнетущее молчание не так давит на Костю. Что ж, заведующий имеет право злиться после того, что Костя додумался с ним сотворить. Алкоголь поистине редчайшее зло.

— Да, сегодня меня не будет. И Костиных пациентов посмотрите. Новички сегодня на вас, не подведите, — строгий голос заведующего выводит из раздумий. Костя приоткрывает рот, но Миша тут же затыкает его ладонью. — Наверное, отравились в том баре. Нет, ничего не нужно, уголь есть, справлюсь. Костя в норме, я уже звонил. Да, завтра должны выйти, ничего серьезного. Позаботьтесь обо всем, проверю. Отключаюсь.

Костя в немом изумлении следит, как Миша откладывает телефон на тумбочку у кровати и наконец убирает руку от его лица. Изумруды по-прежнему излучают лютую ненависть, словно пытаются сжечь дотла. И если слух Костю не подводит, заведующий только что отмазал его от чудовищных головных болей на работе и позора перед пациентами. И это после их совместной ночи?

Выдохнув, Миша заваливается на подушки и прикрывает глаза, устало ведя рукой по взмокшему лицу. Костя хочет поблагодарить его, сказать хоть что-то, но слова тонут в глотке, будто стоящий ком не пускает их из груди. Хочется о стольком спросить, столько сказать, извиниться за произошедшее, так почему язык не поворачивается произнести хоть слово?

— Что смотришь? — наконец сам подает голос Миша. — Нечего сверкать перед пациентами перегаром. По будням бухать запрещаю.

— Я… я хотел…

— Не хочу это обсуждать. Забудь. Ничего не было и быть не могло.

— Простите, — все же произносит заветное слово Костя. Миша на секунду приоткрывает левый глаз, внимательно изучая лицо подопечного.

— Не напоминай! — рычит заведующий, и в груди Кости все застывает. — Предпочту думать, что ты решил несмешно пошутить.

Костя не находит слов возразить. Он и себе-то не может ответить, зачем потянул руки к человеку, натуралу, к кому не испытывал и крупинки романтических чувств. Быть может, из-за алкоголя ему захотелось отомстить вредному заведующему. Быть может, недостаток секса вынудил подкатить к привлекательному внешне мужчине, ведь Миша хоть и не его любимый тип, по-прежнему оставался весьма симпатичным. Этих оправданий ведь достаточно, не так ли?

Но с другой стороны, разве он не нашел те важные ответы, ради которых зашел так далеко? Костя неосознанно тянет руку к заведующему, но вовремя отдергивает. Миша не открывает глаз, его дыхание тяжелое, прерывистое. В груди вновь нечто отзывается желанием прикоснуться, ведь ладони уже знают, каково оно на ощупь.

— Воды принеси, от твоего взгляда не по себе, — нарушает тишину Миша.

— О, м… Сейчас!

Подорвавшись с места, Костя бежит на кухню и застывает у тумбы, опираясь о нее обеими руками, в попытке не рухнуть от дикого звона в ушах. Окружение вращается перед глазами, Костя жмурится и зажимает рот ладонью, подавляя подкатывающую тошноту. Желание оказаться как можно дальше от Миши стирает здравый смысл, вынуждает вести себя как полный придурок. Ком застревает в глотке, а голову разрывает на куски жуткой болью. И вроде выпил не так много, так какого черта сегодня его мутит, словно лодку в шторм?

— Ха-а… надо завязывать бухать с Мишей.

И точно. Без заведующего Костя не напивается до зеленых чертей, все влияние насквозь проспиртованного заведующего. Вслед за ним и Костя начинает вливать в себя алкашку, словно в бездонную цистерну, вовсе не чует меры. Зрение привыкает к темноте кухни, и на глаза попадается графин с чистой водой.

— Верно, он же пить просил, — вслух произносит Костя и достает из шкафа пару чистых стаканов. Со стороны спальни раздаются непонятные шорохи, быть может, Миша все-таки нашел в себе силы привести себя в порядок? Тем лучше, для Кости вид растрепанного мужчины в собственной постели губительнее лишней рюмки коньяка.

Шорохи становятся все отчетливее и вдруг над головой зажигается люстра. От неожиданности Костя жмурится и проливает воду на стол.

— Тебя только за смертью посылать, — ворчит Миша, заходя ему за спину и выхватывая мокрый стакан из рук. Костя провожает глазами его ладонь, не в силах оторвать взгляд. По тонкому запястью стекает струйка, убегая под манжету, заведующий жмурится и с наслаждением глотает свежую воду. По вискам его сбегают редкие капельки пота, Миша открывает глаза и ставит пустой стакан на стол, отвечая на Костин прикованный к нему взгляд.

— Я…

— Слышать не хочу, — грубо обрывает Миша, словно уже знает все, что тот хочет спросить. — Ни оправданий, ни обвинений. Забудь и…

— Стой! — Костя хватает заведующего за руку и разворачивает лицом — тот недовольно хмурится. — Не пытайся сделать вид, что ничего не было!

— А ничего и не было! — Миша вырывает запястье и тычет указательным пальцем ему в грудь. — А если тебе вдруг покажется иначе, я выбью из твоей памяти лишнее.

— Угрозы? — Костя сжимает зубы, отбивая его ладонь. — Твоя вина, что дошло до такого!

Миша краснеет и вскидывает кулак. В последний миг Костя успевает его перехватить и крепко сжимает, насильно опускает вниз. И хоть Миша выглядел так, словно силен, на удивление оказалось, им легко управлять. И похоже, эта мысль возникла не только в Костиной голове. Самоуверенный до сих пор Миша покрывается испариной от напряжения, на висках вздуваются венки. Костя шагает ближе, и краска с лица заведующего тут же сбегает. Взмах свободной руки — перехватывает на лету. Изумрудный взгляд темнеет. Еще шаг навстречу, пока Миша не оказывается прижат к кухонной тумбе.

— Ты… — он задыхается от возмущения и рвется, но обе его руки крепко сжаты в ладонях подчиненного. — Если…

— Да не буду я, — усмехается Костя и в противовес словам склоняется ближе. Миша отворачивается. — Скажи, о чем ты думал вчера, когда я…

Он осекается. Миша бросает осторожный взгляд в его сторону, не переставая хмуриться. Его побледневшее лицо понемногу наполняется краской, яростный пульс тоже потихоньку замедляется. Быть может, не стоит напирать, но Косте слишком не терпится услышать ответы. По пальцам бьет чужое сердцебиение. Запах волн кружит разум. Почему-то рядом с руководителем Костя не впервые ощущает помутнение рассудка. Минувшая ночь дала слишком мало ответов.

— Отпусти, неприятно, — после долгой паузы произносит Миша.

— Нет, — голос Кости неожиданно стих, и все же в нем достаточно стали.

— Отпусти! — требует он, сжимая кулаки. По коже бегут мурашки. — Ты клялся! Ты!..

— Прости, но… сам не понимаю, — пальцы сами собой смыкаются на тонких запястьях, не пускают вырваться из тисков. — Позволь еще немного проверить.

Он кладет голову на плечо заведующего и закрывает глаза. Над ухом сбившееся дыхание и запах перегара, но аромат волн ничто не способно скрыть. Костя вдыхает полной грудью, забыв на миг, кому он принадлежит и почему так пленит. Чужие руки вновь холодеют, напоминают о границах. Костя медленно отстраняется и отпускает побледневшего Мишу.

— Алкоголь еще не вышел, — находит ненужное оправдание, но искаженное лицо честнее любых слов. — Я налью кофе?