Альянс. После нас хоть потоп (1/2)
11 апреля 1994 г.
Асуан, Арабская Республика Египет.
***</p>
Над Асуанской ГЭС высоко поднималось рассветное солнце.
Несмотря на то, что на обеих сторонах баррикад давно протрубили подъём, пока что ничего не предвещало кровопролития. База Миротворческих Сил, развёрнутая накануне вечером на левом берегу водохранилища Насер, неторопливо росла вширь. Утром строители закончили возводить очистительный завод, а затем приступили к сборке аэродрома. На другом берегу водохранилища, где встал лагерем отряд Арабской Коалиции, послышалось чьё-то громкое пение: солдаты собрались на утреннюю молитву. Объединённая советско-африканская база — самый главный объект грядущей операции — жила обычной жизнью: где-то в районе верхней дамбы лёгкой рябью мелькали искры тесла-реакторов, а рядом с нижней дамбой коптили небо трубы военного завода.
Зона операции оживилась ещё больше после окончания молитвы. На правый берег Насера «Странник» доставил несколько единиц бронетехники, включая рудокоп, который в скором времени должен был развернуться в аванпост. Кроме того, транспортники перевозили по воздуху ещё рудокопы, но уже для основной работы: в зоне будущей высадки были обнаружены залежи цветных металлов. Союзники готовились начинать войну на два фронта; удивительно, что «красные» нисколько не мешали их приготовлениям. Но что если они задумывали некий хитрый план? А может, по традиции уповали на толстую броню и крупные калибры?
Как-то раз на берегу встретились два давнишних друга — пилот транспортника «Соловей» Ноа Хэйли и командир БТР «Очиститель» Рияд Кассем. Их дружба завязалась не так давно, во время суданской кампании, однако ратные дела этих людей поспособствовали её укреплению. Однажды Кассем участвовал в облаве на высокопоставленного полевого командира сторонников АНК, но угодил в танковую засаду. В тот момент у арабов не оказалось своего грузового транспорта, но под рукой у командования оказался Хэйли, который вытащил лучшего разведчика из железных клещей «Красных дьяволов» и эвакуировал в безопасное место. Но тогда Кассем наотрез отказался отсиживаться, и, уступая его воинственности, Хэйли высадил его на правом фланге. Араб произвёл серию дерзких атак и чуть было не заплатил жизнью за свою дерзость, но всё-таки вышел победителем. А в последующем судьба не раз сводила их на одном поле брани…
А в сию минуту для разговора подвернулся случай. На «Соловье» Ноа Хэйли внезапно сломался хвостовой двигатель, вследствие чего потребовался небольшой ремонт. Пока инженер возился над вертолётом, Хэйли, едва завидев смуглого молодого мужчину в форме хаки и с тюрбаном на голове, произнёс:
— Ас-салам алейкум!
— Валейкум салам! — последовал ответ. — Что, с мотором проблемы?
— Да, есть немного, — сказал Хэйли. — Ну что, будем работать, как в старые добрые времена?
— А как же иначе-то? И вообще, знаешь, что про тебя говорят мои однополчане? Что лишь благодаря тебе они терпят присутствие янки. Ни один Рэмбо не сделал столько для укрепления боевого сотрудничества, сколько ты один.
— Ничего себе героя нашли, — удивился пилот. — Героя, который только и умеет, что «принеси-подай, иди не мешай»! В Судане сотни настоящих бойцов полегли за то, чтобы коммунистический вампир остался лежать в могиле, а я тут причём?
Зная железобетонную скромность лётчика, Кассем не стал расхваливать его дальше. Хэйли тут же сменил тему разговора:
— А ведь русские отгрохали хорошую штуку, — и указал на бурлящую плотину. — Было бы жаль уничтожать такую красоту…
— Жаль, говоришь? — возбудился водитель «Очистителя».— Посмотри, во что они превратили ГЭС. Чему она сейчас служит, каким целям? Если бы кафиры не отобрали её у собственного народа и не испоганили своими постройками, Генштаб не отдал бы такой приказ. Но теперь ни Генштаб, ни лично я не видим другого выхода, кроме как уничтожить его и затопить этот гадюшник. Всё! — Кассем воскликнул так громко, что, казалось, растревожил неприятеля, несмотря на шум бурлящей вдалеке плотины.
— А впрочем, приказы всё равно не обсуждаются. Пройдёт время, и на месте старой ГЭС появится новая. Конечно, если это действительно будет нужно народу Египта.
— Конечно, будет нужно! — сказал Кассем. — Думаешь, зря они ухватились за свой драгоценный гидроузел? Да ещё как ухватились — муха не пролетит.
Тем временем ремонт вертолёта подошёл к концу. Инженер подал знак, что можно возвращаться в кабину, и Хэйли тут же тронулся с места.
— Опять зовут на ратные подвиги? — спросил Кассем.
— Да, мне пора, — ответил лётчик. — Удачи!
Без лишних слов они расстались до следующей встречи на поле брани. Хэйли предстоял очередной рейс — перевозка «Бульдога» на «арабскую» сторону. Рияд Кассем, в свою очередь, вернулся в кабину БТР и отправился на передовую…
***</p>
Теперь несколько слов о самой Асуанской ГЭС.
Гидроузел, на который так рьяно охотились «синие», был введён в строй ещё в начале 1970-х гг. Построенный при деятельном участии советских инженеров, он считался самым примечательным символом советско-египетской дружбы и когда-то служил благородным целям. С его помощью «красные» стремились предотвратить наводнения, обеспечить Египет дешёвым электричеством, а также улучшить ирригацию земель на побережье Нила. Однако после образования Африканского Народного Конгресса в 1985 году набрала обороты милитаристская истерия, которая не пощадила даже Асуанскую ГЭС. В районе последней — опять же не без помощи советских специалистов — выросла целая военная империя; некогда мирный объект оброс казармами, военными заводами и оборонительными сооружениями. Среди прочего, там возвели даже питомник для малярийных комаров, предназначенных для воздушных ударных групп Конгресса! Как бы всё это ни оправдывали военной необходимостью, гидроэлектростанция оказалась полностью оторвана от народных нужд и поставлена на службу «красной» военщине. Союзная разведка посчитала, что неприятель допустил грубейшую ошибку, превратив гидроузел в неприступную крепость. И теперь самая большая гордость африканских коммунистов должна была стать их самым тяжёлым проклятием…
Но вернёмся в зону операции.
Прежде чем начать прощупывать оборону противника, Союзники отразили несколько быстрых контратак. Особенно усердствовал неприятель на левом берегу, где обосновались Миротворческие Силы: решив, что войска Коалиции являются слабейшим звеном в обороне, «красные» рискнули и напали на более сильный авангард Союзников. Стоит отметить, что они обладали неограниченными возможностями для транспортировки войск по воде. Если через водохранилище они сначала переправляли только «Голиафы» с солдатами дружественных фракций, то на третьем заходе они натравили на Союзников тяжёлую технику! Краснозвёздные «Големы» высаживались на сушу с удобных позиций, где до них не доставали пушечные турели, а затем вовсю жарили из всех калибров, время от времени светя красными «глазками» систем РЭБ. Строители изрядно нервничали, по приказу командования собирая всё новые и новые доты и турели.
Реактивный пехотинец Люк Готье, в составе своей группы пытавшийся сбросить десант назад в воду, заявил:
— Эти русачки такие забавные. Вся шваль мира сидит у них на шее, а они только рады быть мальчиками на побегушках.
— Думали заработать уважение силой оружия? — вторил ему его коллега Квинтрелл Гаррауэй. — А вот хрен вам!
Действительно, в поведении Советской Армии прослеживалось что-то рабское. По меньшей мере дважды «синие» становились свидетелями равнодушного и даже пренебрежительного отношения африканцев к своим «могущественным» патронам. Однажды на переднем крае была замечена группа солдат АНК в сопровождении советских военных инструкторов — двоих комиссаров и полевого медика. Во время перестрелки с «джи-ай» офицеры яростно дрались наравне с египтянами, а второй из них даже пытался прикрыть раненого «бешеного», но упал, сражённый пулемётной очередью. Раненый не глядя оттолкнул тело в сторону и с матерной бранью ринулся вперёд, но был резко остановлен шквальным огнём пулемётчиков. Девушка-медик оказывала помощь сразу двоим пострадавшим, и, по всем правилам, её следовало прикрывать любой ценой. К сожалению, реактивщики прошили её насмерть пулями из «Вулканов», но африканские «товарищи» будто не заметили этой потери, которую даже не пытались предотвратить. Неужели такое наплевательство проистекало из глобального ухудшения дел «красных» в мире и, как следствие, их репутации?
Когда наступило затишье, кто-то из «джи-ай» подошёл поближе к трупу медика и пристально вгляделся в безжизненное лицо девушки.
— Эх, дура-дура… — вздохнул стрелок. — И на кой ты припёрлась в эту проклятую пустыню? Что ты забыла тут?
Сзади подкрался другой солдат, который не понял смысла действий однополчанина:
— Эй, Микки, ты чего тут делаешь? Влюбился что ли в русскую? Или ты тайный некрофил?
— Жопу закрой, а то здесь и так воняет, — обиженно ответил Микки. — Я лишь хочу понять…
— Ах ты сука!.. — прошипел «джи-ай».
Ссора двух сослуживцев грозила перерасти в драку, но в конфликт живо вмешался полевой офицер:
— Отставить!!! — и, хватая Микки за плечо, сказал: — Оставь русскую в покое! Зачем она тебе?
Микки хотел сказать, что ему было жаль красивую девушку, которая могла бы жить себе и радовать окружающих, однако отдала жизнь непонятно за что. Но офицер грубо прервал его:
— Здесь тебе не выставка скульптур, понял? Марш на исходную!..
На правом берегу страсти разгорались едва ли не жарче, несмотря на менее жёсткий напор врага, и всё благодаря химическому оружию. «Химики» обрабатывали местность зажигательными и газовыми гранатами; во многом их усилиями сводилась на нет танковая мощь противника. Они «смастерили» густое зелёное облако, через которое волей-неволей пробивались «Пантеры» и «Красные дьяволы» — костяк танковых групп Конгресса. Но со стороны это выглядело слишком глупо: стальная броня, поражённая коррозийной субстанцией, быстрее разлеталась в щепки под убийственным бронебойным огнём, а