Альянс. Дам по рукам! (1/2)
Январь 1994 г.
Департамент Ваупес, Республика Колумбия.
***</p>
Вместо пролога.
Страны Латинской Конфедерации — союза социалистических стран Латинской Америки — считались проклятым местом для Союзников. Всё началось с августа 1984 года, когда в Гватемале разразилась гражданская война между просоветским режимом и сторонниками старого проамериканского правительства. Тогда гватемальские коммунисты не только заручились поддержкой единого правительства Конфедерации, но и обрели себе крутого наставника в лице советского генерала Павла Лихачёва. С тех пор как последний стал военным советником «конфедератов», их тактика преобразилась до неузнаваемости и вобрала в себя лучшие черты советской доктрины. Союзники справедливо видели в Конфедерации угрозу своему господству на американских континентах, однако присутствие советских войск служило основным сдерживающим фактором, из-за которого Вашингтон откладывал до лучших времён гуманитарную интервенцию в страны Конфедерации.
Но, пока «синие» триумфально проходили по евразийскому континенту, в Латинской Америке блицкриг у них не задался с самого начала. «Конфедераты», поддерживаемые Москвой, навязали им кровопролитную партизанскую войну с применением зажигательного и дымового оружия. Влияние генерала Лихачёва не выветрилось со временем: латиносы успешно сочетали танковые кулаки с партизанщиной в джунглях и быстрыми непредсказуемыми ударами. С марта по декабрь 1993 года Союзники потеряли в странах Конфедерации только убитыми свыше семи тысяч человек.
Даже Южная Америка, на которой располагались изолированные друг от друга и от остальной Конфедерации просоветские Венесуэла и Эквадор, не отличалась стабильностью линии фронта. Уже к концу 1993 года венесуэльские части при поддержке добровольцев из Кубы и советского ограниченного контингента прорвали оборону Союзников на границе с Колумбией, а вдоль бразильской границы вбили глубокий клин в сторону Эквадора. «Красные» стремились покончить с сухопутной блокадой этой страны, а заодно и «раскачать» просоветских террористов в Колумбии, которые набирали силу с каждым захваченным их хозяевами дюймом.
Войска Союзников в Южной Америке решились на рискованную операцию. В глубоких джунглях департамента Ваупес на востоке страны они обнаружили перевалочную базу Конфедерации, служившую важнейшей транспортной артерией коммунистов в приграничной зоне. Разведке стало известно, что в этом регионе по «красным» был нанесён удар из Бразилии, и Союзники не могли упустить возможность удивить их появлением с тыла. Анализ разведданных привёл к выводу, что разгром перевалочной базы в Ваупес станет началом конца присутствия противника в Колумбии. Отрезанные группировки «красных» окажутся в котле и будут разбиты поодиночке, а падение нынешнего режима Кито<span class="footnote" id="fn_32165235_0"></span>, оставшегося без «руки помощи» из Венесуэлы, станет лишь вопросом времени…
***</p>
Над военной базой в джунглях Ваупеса постепенно сгущались сумерки.
Одновременно с лагерем Союзников оживала ближайшая деревушка. Несмотря на грядущую важную операцию, людям отвели полчаса личного времени. Местное командование было уверено в полной боеготовности персонала и полагало, что лишняя свободная минутка не повредит. Так же уверенно чувствовали себя некоторые бойцы, что решили нагуляться, как в последний раз. Так, в закусочной у одного старого индейца пересеклись два закадычных друга. Пулёметчик национального отряда резервистов Хорхе Бустаманте и командир «Хамви» Макс Пейдж были очень давно знакомы друг с другом, а последние сражения с «красными» лишь укрепили их дружбу. Местные военачальники Альянса гордились товариществом колумбийца-метиса и белого американца как примером подлинно интернациональной войны за демократию. Как-то раз Пейдж подобрал троих раненых резервистов, в том числе и Хорхе Бустаманте, и эвакуировал их в тыл. В другом эпизоде Бустаманте ослепил светошумовой гранатой вражеских гранатомётчиков, досаждавших Пейджу во время перестрелки в джунглях. Со временем героизм обоих был достойно вознаграждён: на джип Макса установили сдвоенный ПТРК, а боекомплект его друга пополнился ЭМИ-гранатами…
— Эти конфедераты совсем обнаглели, — жаловался Пейдж, хлебая кофе из полуржавой кружки. — Знают, как в этой стране относятся к их собратьям, а всё равно лезут!
— Да, слишком уж хитрожопыми стали «комми», — поддерживал колумбиец. — Ты заметил, амиго, что они стали чаще апеллировать к национальной общности? Мол, один язык, одна кровь, одни социальные проблемы и всё такое…
— Что бы они там ни плели, это им не поможет. К примеру, есть одна общая проблема — наркотики. Как у них с этим дела обстоят — лучше или хуже, чем в Колумбии?
— Однозначно хуже. В конце-то концов, откуда в Советский Союз поступает больше всего запрещёнки? Правильно — из Венесуэлы и Эквадора! Представляю, как кремлёвские СМИ морочат людям голову, будто бы это мы, колумбийцы, травим советских граждан. И обязательно приплетают Союзников! Похоже на шизофрению, не так ли?
— Я не хочу это комментировать. Я просто радуюсь тому, что «красные» самоуничтожаются другими путями, не только на фронте.
— Кстати, у нас осталось много трофейных «чупилька дель дьябло», — сказал Бустаманте, имея в виду популярный среди солдат Конфедерации напиток. — Могу дать попробовать.
Пейдж испуганно вытаращил глаза:
— Ты что, спятил? Это нельзя! — и пояснил в ответ на удивлённый взгляд колумбийца: — Я тебе не рассказывал разве? Был на нашей базе один смельчак. Однажды ему захотелось продегустировать это пойло — и что в итоге? Прожёг себе желудок насмерть. Без малейшего шанса выжить.
— Вот блин! А впрочем, латиносы всё-таки немножко по-другому скроены. Иногда нам приходится пить такую гадость, которая для вас, гринго, что капля никотина для лошади, — глаза Бустаманте на миг блеснули каким-то хитрым, недобрым огоньком.
— Нашёл чем хвастаться, — буркнул в сторону Пейдж и полез в карман за монетой для индейца.
Колумбиец также приготовился уходить, но не мог оставить хозяина без вознаграждения. Вслед за Пейджем он вытащил из внутреннего кармана последний песо и выложил его перед стариком. Тем временем водитель джипа посмотрел через дверной проём на улицу, по которой один за другим проходили люди в форме, и произнёс:
— Люди уже собираются, а мы тут развалились, как жирдяи на диване.
— Пора выдвигаться, — сказал Бустаманте и крепко обнял товарища. — Береги себя, амиго. Hasta manana!<span class="footnote" id="fn_32165235_1"></span>
Из закусочной оба выходили порознь, не говоря друг другу ни слова. Им предстояло действовать на разных участках зоны операции…
***</p>
Операция по уничтожению перевалочной базы началась ровно в полночь.
База Конфедерации располагалась в районе деревни Л. глубоко в джунглях. Казалось бы, всего-то делов — добраться до единственной постройки, совмещающей в себе командный пункт, казарму и военный завод, и уничтожить её! Но не всё было так просто. В двухстах метрах от неё развернули заставу советские войска, и в основном латиносы держались именно благодаря их помощи. Поодаль от них стояла другая база, над которой помимо красно-жёлтого флага Конфедерации развевался полосатый кубинский флаг. Добровольцы с «Острова Свободы» не могли не остаться в стороне от помощи братским народам Колумбии и Эквадора. Кубинцы по праву считались элитой латиноамериканского союза, так что разгромить их в пух и прах было для Союзников делом чести.
Но не только это усложняло продвижение Союзников. «Гастадоры» — инженеры вооружённых сил Конфедерации — почти целиком изрыли джунгли траншеями, каждая из которых могла превратиться в неприступную крепость. Кроме того, на первых порах «синие» не обходились без боевых собак — разведка предупреждала о больших скоплениях противопехотных мин, и это, несомненно, было делом рук советских артиллеристов. Смерть подглядывала за Союзниками из-за каждого кустика, каждого деревца.
А что же сами Союзники?
Они встали лагерем близ деревни У., что в 14 км к юго-западу от расположения «красных». Главная база и командный пункт местных резервистов были развёрнуты очень близко друг к другу и, как сиамские близнецы, держались неразлучно на оперативной карте. Разумеется, неприятель был в курсе их присутствия, и поэтому спешить с контратаками в его сторону было равносильно смерти.
Но и оборона не предвещала лёгкой прогулки, что подтвердило первое нападение врага. Конфедераты прощупали левое крыло объединённой базы, которое «синие» не успели укрепить до конца. Окопавшимся «джи-ай» в компании с ракетомётчиками и их коллегами из числа резервистов пришлось принять на себя основной удар.
«Красные» атаковали со всей присущей им жестокостью. Джипы «Игуана» полили защитников ураганным пулемётным огнём, пока из отсеков вылезали автоматчики. «Ягуары» начали обстрел напалмовыми снарядами. А поскольку рядом не было ни одного медицинского дрона, солдаты старались бить как можно прицельнее и быстрее, чтобы минимизировать потери. Доходило до того, что некоторые раненые на локтях доползали до казармы, чтобы найти медпункт и получить первую помощь, но паника лишь ускоряла их финал. Экипажи «Ягуаров» даже в критическом состоянии добивали спасающихся, прежде чем погибнуть самим.
«Мачетеро» — линейные автоматчики Конфедерации — были, пожалуй, самыми нетерпимыми в этой компании. В момент наступления они все были трезвыми, что, впрочем, приносило мало успокоения. Если бы хоть один из них успел глотнуть жгучего снадобья, пост в левом крыле недосчитался бы двух третей личного состава, не говоря о прочем уроне.
«Защитник» Хорхе Бустаманте возглавил контратаку на этом участке. Он получил болезненный напалмовый ожог лица, но, несмотря ни на что, воодушевлял остальных на борьбу с противником. С помощью световых гранат, усиленных ЭМИ-сердечником, Хорхе на близком расстоянии ослепил наступающих «мачетеро», а также «отключил» два «Ягуара». Ракетные защитники были очень благодарны Бустаманте за такую помощь:
— Молодец, Хорхе! Не жалей гранат!
— Так их, Хорхе, так их! Совсем оборзели!
Ракетный защитник Аймар Морено умудрился ударно поработать в двух режимах. На первых порах, когда он только подходил со стороны казармы на помощь своим, он пулемётной очередью сбил с ног двоих вражеских автоматчиков. А уже обложившись стальными пластинами на манер «джи-ай», Морено энергично зарядил из ракетницы по наступающей бронетехнике. Он лично вывел из строя «Ягуар», который его однополчанин Бустаманте превратил в лёгкую мишень.
Между тем в правом крыле базы страсти разгорались едва ли не жарче. Там напор атакующих был не так силён, но так казалось лишь на первый взгляд. Видя, что напролом взять правое крыло не получится, противник вызвал звено бомбардировщиков. «Курильщики» задымили большой участок, через который проезжали резервисты. Повальная дезориентация защитников позволила «красным» сделать резкий рывок и миновать стены базы. Командованию пришлось снимать дополнительные силы с других участков, чтобы не дать врагу даже задеть здания.
В этой перестрелке отметился элитный экипаж Макса Пейджа. «Хамви» получил десять повреждений от оружия разных калибров, когда Пейдж обстреливал из ПТРК наступающие танки. Выстрел из пушки «Ягуара» полностью разворотил левый угол бампера, а половина левого стекла растрескалась так, что полностью заслонила обзор со своей стороны.
— Парни, это не отмазка, продолжаем стрелять! — сказал Пейдж своим стрелкам.
В конце концов, «Хамви» всё же отъехал на ремонт. Атака на правое крыло была отражена, но немаленькой ценой: защитники насчитали восемнадцать трупов, половина из которых была вмята в землю траками гусениц. Танкисты Конфедерации лучше своих оппонентов ориентировались в пелене дыма, созданного «Курильщиками», и во время прорыва передавили часть пехотинцев.
— Да я смотрю, они и без русских могут прекрасно обходиться, — заключил Аймар Морено. — Столько крови попортили, что без подкрепления нам пиздец будет!
***</p>
Постепенно Союзники набирали силы для будущего контрнаступления.
В следующие два часа они планомерно укрепляли противовоздушную оборону. Инцидент с «Курильщиками» подсказал им, что дымовые бомбы — это только начало будущего авиа-шоу, которое обещает быть не менее масштабным, чем у Альянса. И даже строительство аэродрома — не гарантия того, что это «шоу» не будет сорвано вовремя.