Глава IV (1/2)

Погода сегодня так и шепчет, солнце облизывает бледную кожу вампиров, вышедших на утреннюю тренировку посреди поля для американского футбола. Трава немного влажная после ночного дождя, подставляет иной раз, когда студенты бегают, поскальзываясь. На улице легкая прохлада, можно позволить себе заниматься в футболках, коротких шортах — на дворе ведь сентябрь.

— Быстрее! — командует Джин, расхаживая между рядами тренировочных манекенов, сделанных из камня, на которых отрабатывают удары студенты. — Ваша медлительность, несобранность и слабость будут стоить вам жизни за стенами академии, — альфа держит руки за спиной, разрезая еще сонные уши учащихся своим строгим голосом. — Там никто не защитит вас, Изгоям плевать, кто вы, — Ким останавливается рядом с Юнги, не поворачивается к нему, лишь косится сверху вниз. — Но королевских сыночков они особенно ненавидят. Для них подготовлены изощрённые пытки, — Джин усмехается, когда омега замирает с кулаком в воздухе перед своим манекеном-статуей.

Юнги вообще не хотел бы здесь быть. Но он обязан. И не просто тренироваться, а быть лучшим в группе. А как это сделать, когда вокруг одни убийцы, которых только выпусти за стены и они готовы всех поубивать, дай им каплю крови и они превратятся в лютых чудовищ. Омега силен, как бы ни пытался это отрицать, даже самые не натренированные и не желающие развивать свою физическую мощь имеют достаточно подготовки, которая заложена в них с рождения. Вампиры, как и волки, рождены быть сильными, здоровыми и крепкими. Древние для того и создали их, чтобы любимые были как можно дольше с ними. Правда, Мин от слова совсем не хочет находиться здесь, бессмысленно колотить каменные манекены и отбивать их по кусочку. Самим вампирам-то ничего не сделается. Их руки в полном порядке, регенерация работает быстрее, чем они успевают опомниться.

Юнги вообще презирает свою расу, но не в том ключе, что он ненавидит вампиров. Он ненавидит то, что он к ним относится. Ему бы так сильно хотелось от всего этого отойти, возможно, просто сбежать. Омега даже думал о том, чтобы ринуться к границе миров, уйти к людям и навсегда забыть, кем он является. С жаждой, он уверен, не было бы никаких проблем, у него нет зависимости от людской крови, смог бы питаться нормальными продуктами, выходить на охоту. Но нет же, это слишком утопичный мир. Он не просто вампир, которого бы поискали несколько месяцев да забыли бы. Парень — наследник, сын короля. Его будут искать до конца его жизни, и найдут ведь, за столько лет он бы точно прокололся. И ждало бы его не просто изгнание. Это слишком простое наказание для семьи Мин. Отец собственными руками бы разорвал омегу на части и сжёг. А умирать совсем не хочется. Если бы он не любил жизнь, не хотел бы и сбежать туда, где смог бы стать полноценным, свободным.

— Слабость — твое проклятье, — хмыкнув, кидает Джин и уходит, слыша, как статуя позади рушится. Ломает ее Юнги лишь от злости, а не от желания кому-то что-то доказать.

Колотить бездушных манекенов им приходится не так уж долго. Некоторым явно невтерпеж выйти на охоту, побегать по лесам, правда, сегодня по плану тренировка только на тренажёрах. Сокджин загоняет студентов на полосу препятствий, вот только она не такая, как у людей, а в десять раз опаснее и больше. Там и дротики со слабым, но все же ядом, от которого вся кожа чесаться начинает, а если почешешь, то на этом месте она начнет гореть и с ума сводить, кидая то в жар, то в холод. Не хотелось бы после тренировки идти в медицинский корпус за противоядием и получить неудовлетворительную оценку, которая напрямую влияет на то, какие испытания будут на выборах. Чем меньше общий балл на всех этих занятиях, тем тяжелее потом будет на состязании. Помимо дротиков тут еще и ножи из чистого серебра, которыми обычно убивают Изгоев. Эти не попадут в жизненно важные органы, но боль принесут адскую. Конечно, на такую полосу допускают только достигших совершеннолетия, а это почти вся группа.

И пока одни носятся как угорелые по стадиону, не успевая перевести дух, другой, очень одинокий омега решает пробраться на чужую тренировку, сев на одном из верхних рядов трибун. Хенджин пришел ради такого особенного Ким Сокджина. Мальчик походил, обиду затаил на несколько дней, подул свои красивые губки, а увидев альфу в коридоре академии, снова готов был растечься прямо у него под ногами, на деле же тогда получилось прижаться к стене, лишь бы не упасть и не попасться хмурому солдату королевской армии под руку. И вот омега снова здесь, впервые в жизни прогуливает занятия, попросив друга предупредить преподавателей, что ему нездоровится. Послушный ребенок верховной ведьмы в какой-то момент стал брать не самый лучший пример со старшего братца. Врать, прогуливать занятия, а что дальше? С другой стороны, правда в его лжи все же есть, хоть и малая. Он болен вампиром.

Сокджин его совершенно не замечает, он, знаете ли, работает здесь и готовит будущее государства, а не рассматривает пусть и очень красивых омег, которые не оставляют попыток его соблазнить. Альфа не реагирует, ему это абсолютно неинтересно. Таких личностей еще иногда называют заложниками собственной профессии. Правда, ему нравится своя работа, он точно знает свое место и зачем он нужен их обществу. В отличие от другого вампира, который стоит в конце очереди на полосу препятствий и очень надеется, что до него не дойдут, потому что Юнги все еще не видит смысла своего нахождения здесь.

— Закончили, — снова разносится строгий голос наставника, распугивающий даже утренних пташек, севших на трибуны. — Распределяемся по парам для спарринга, не успевшие на полосу препятствий первыми пойдут, — только Юнги обрадовался, как тут же настроение упало ниже дна.

— Пошли со мной, — Чонгук хватает какого-то попавшегося парня за локоть, когда замечает, что к нему направляется его брат. Но студент лишь мотает головой, вырывает руку и уходит вместе с другом в сторону. — Ты! — показывает он на одиноко стоящего Юнги, тут же оказываясь рядом, преодолев десятки метров между ними за секунду. — Давай в пару. Я поддамся, ты же будущий король, — и подмигивает хмурому омеге, нервно улыбаясь, поглядывая за свою спину. — Ну пожалуйста, — как-то немного отчаянно молит альфа, сводя брови, топчась на месте, когда Мин мягко старается его от себя отстранить.

— Чонгук, — снова слышится его голос. — На ринг, — Сокджин кивает в сторону поля, на котором они и будут драться. «Ринг» — это только условное название, конечно же, тут нет таких же границ, как в боксе. Вампирам иногда и целой поляны не хватает, чтобы доказать свое превосходство — разлетаются на далекие расстояния от той силы ударов, которую они применяют.

— Я не хочу снова с тобой, — по-детски хнычет юноша, следуя за братом.

— Меня это волнует?

— Ты вечно надираешь мне задницу.

— И в этот раз надеру, если не сосредоточишься.

— Ты сильнее, это уже нечестно, — Чонгук вместе с братом подходит к снаряжению, выбирая, что ему взять.

— Мы все обладаем от природы равной силой, просто кто-то ее хочет прокачивать, а кто-то думает, что ему повезет никогда не встретиться с Изгоями, — Сокджин тянется за серебряным колом, замечая, что младший брат берет нож. — Прирезать меня хочешь?

— Мечтаю оставить шрам, — играет бровями альфа.

Тэхен скитается по коридорам их школы, скучающе пролистывая ленту социальных сетей, изредка оставляя лайки на забавных или жизненных постах — обычная жизнь любого юноши. На занятиях сидеть совсем не хочется, они никогда ему не были интересны, если это лекции. К тому же Чимин куда-то подевался: рано уходит из комнаты, поздно возвращается, почти не разговаривает с друзьями. Ким не хочет на него давить, понимает, что тот, скорее всего, тяжело переживает расставание с любимым. А тут еще и каждый день приходится им видеться. Летом было проще: Чимин с Намджуном не виделся, полностью был занят получением прекрасных эмоций и созданием воспоминаний с друзьями. Но, так или иначе, если это затянется, Тэхен поймает друга, крепко прижмёт к себе и не отпустит, позволит выплакаться, накричаться вдоволь, выпустить всю боль.

Ну а пока ему приходится одному прогуливать уроки в попытках занять себя чем-то более интересным. Отвлекаясь от телефона, он замечает через арку, выходящую на задний двор академии, что у вампиров проходят тренировки. И если сначала он был похож на грустного гота, который убьет всех попавшихся ему на пути, то теперь этот гот с привычным только ему смоки айс макияжем, матово черными ноготками и забитыми металлом пальцами довольно поправляет свои пряди цвета блонд, контрастирующего с его образом, натягивает довольную улыбку и уверенным шагом направляется в сторону стадиона. Омега замечает сидящего на трибунах Хенджина и незаметно пробирается к нему, чтобы и вампиров не отвлекать от тренировки, и младшего Пака шутливо припугнуть.

— Опять слюни пускаешь на Сокджина, — игриво тянет Тэхен, наклоняясь к уху омеги, заставляя того вздрогнуть и посмотреть на него своими испуганными оленьими глазами. — Уроки прогуливаешь, какой плохой мальчик, — качает головой Ким, садится рядом, подбадривающе пихая в плечо Хенджина.

— Не говори, пожалуйста, Чимину, — тихонько просит омега, возвращая свой влюбленный взгляд на стадион, выискивая того самого.

— Фу, за кого ты меня принимаешь? Я поощряю бунтарство, — хмыкает Ким, пальцами зачесывая свои волосы, убирая мешающие пряди назад, а глазами ищет Юнги. — Покайся дяде Тэхену в грехах: представлял уже его голым, м? А может, представлял себя на нем?

— Тэхен! — взвизгивает Хенджин, отталкивая самодовольного парня от себя.

— Да брось. Знаю я вашу семейку Пак. Вы белые ведьмы с такими грязными фантазиями, — скалится омега, смущая в край бедного парнишку.

— Я ни о чем таком… Тэхен, — скулит Хенджин, пряча лицо в ладошках.

— Прости, малыш, — омега не удерживает в себе добрый смех, притягивая брата Чимина к себе, тепло обнимая его, поглаживая светлую макушку. — Ты еще маленький для таких мыслей.

— Мне семнадцать! — обиженно заявляет Пак, отталкивая от себя Тэхена.

— Но для нас ты всегда будешь маленьким. Не спеши взрослеть, — дает совет, глядя на Хенджина, немного завидуя тому, что тот младше и ему никогда не придется воевать за трон — эта участь выпала старшему брату и всем его сверстникам. — И не спеши влюбляться. Любовь не так прекрасна, как тебе может показаться, — Тэхен берет парня за руку, нежно поглаживая ладонь. — А Сокджин не такой идеальный, каким ты его рисуешь в своей голове.

— Ничего я не рисую! — бубнит Пак, надувая свои полные губы.

— Своего брата ты можешь обманывать столько, сколько влезет. Но меня ты не проведешь, малыш, — Хенджин хмурится, а потом опускает глаза на руку Тэхена, понимая, что тот залез к нему в голову. Омега вырывает свою ладонь, слыша хриплый смех Кима.

— Некрасиво читать чужие мысли и эмоции без разрешения, — обижается младший, снова продолжая смотреть на стадион и тренирующихся на нем вампиров.

— Будто меня интересуют правила приличия, — хмыкает Ким. — Просто будь осторожнее с ним.

Чонгук пролетает через все поле, влетая в железные ограждения между трибунами и футбольной площадкой. Звон металла никого не удивляет, толком на это никто и не обращает внимания, кроме испугавшегося Хенджина, который так громко ахнул, прикрыв рот. Видимо, он впервые видит бой вампиров. У него по телу мурашки проходятся от того, как Сокджин так просто может швырнуть собственного брата, навредить ему и не повести бровью. Вампир лишь непринужденно ходит из стороны в сторону, крутя между пальцами серебряный кол, ожидая, когда Чонгук встанет и вернется к нему с ответным ударом. Тот себя не заставляет ждать, рвет траву пальцами и смотрит на старшего с нескрываемой злостью, второй рукой нащупывая отлетевший нож. Он напоминает сейчас быка, который, раз не может победить противника силой, думает, как бы его обхитрить. Чонгук оказывается рядом с Джином в одно мгновение, целясь ножом точно в сонную артерию, на что Ким лишь выставляет блок, перехватывает запястье брата, надавливая с такой силой, что нож выпадает из руки. Альфа прижимает ее за спину парня и приставляет к его шее серебряный кол. Чону остается лишь усмехнуться и впиться пальцами свободной конечности в шею братца.

— Я тебе руку сейчас откушу, — шипит Джин, чувствуя, как пальцы с каждой секундой все сильнее и сильнее сжимаются, медленно перекрывая кислород.

— Тогда я папе расскажу об этом, — скалится Чонгук, отшатываясь назад, когда брат отталкивает его от себя.

— Изгоев тоже будешь нашим папой пугать? — хмыкает Ким, поднимая упавший нож с земли, не позволяя Чону его забрать.

— Он опаснее тебя.

Братья Чон и Ким. Самые привлекательные среди вампиров, самые сильные, но самые несчастные. Они пример настоящих солдат своей расы, готовы убить любого ради блага своего государства, во имя трех правителей. За ними бегают толпы омег, естественно, которые их не интересуют — все по стандарту. Вот только семья у них, как и они сами, переломанная. Отцы у парней разные, но все же кровь папы течет в них обоих — она придает им сил.

Отец Сокджина много лет назад, еще когда альфа едва ходить научился, предал их семью, государство и добровольно ушел в Дрангар. Из рассказов папы Джин узнал лишь то, что отец заставлял и супруга уйти с ним, а когда тот признался в любви и покорности к трем правителям этих земель, отказавшись, мужчина попытался за собой утащить маленького Сокджина. Тогда и пришла на помощь семье власть королей, защитивших ребенка и его папу от зла. Джин был совсем малышом, но он отлично запомнил, как его самый любимый омега плакал душой, как он был разбит таким предательством со стороны своего мужа.

Однако недолго длился траур в их семье. В один день, когда Джину было около четырех годиков, на пороге их дома появился альфа — красивый, сильный, добрый душой вампир, который осчастливил папу и подарил их семье еще одного ребенка — несмышленого, избалованного, но такого очаровательного Чон Чонгука. С того дня в их доме не угасал свет, а скорби по предателям просто не было места.

Сокджин с каждым годом становился старше, был хорошим братом для Чонгука. Он защищал его, учил всему, что смог усвоить из уроков старшего Чона, а сам все эти годы в себе обиду и злость подпитывал, не мог простить того, кто такую боль причинил его папе. И в один день, около двух лет назад, он нашел своего отца, убил его самым кровавым и жестоким способом, разорвав его на части, будто озверевший на глазах у сослуживцев, с которыми он патрулировал территорию. В тот день он долго смывал кровь с себя, слушал крики папы, что был против мести, потому что они виккане, одна из их добродетелей — это человечность. Омега лишь полгода назад смог простить своему сыну этот поступок. И после этих событий каждый знал о том, кто такой Ким Сокджин, каждый его сторонился, даже темные ведьмы и маги, имеющие власть над вампирами, побаивались альфу. Тогда он получил повышение по службе за это. Вручил его не кто иной, как Эйнар, поддерживающий месть и насилие со стороны своей расы.

У Чонгука с Джином всегда были дружеские отношения, они никогда не шли против друг друга, даже когда папа ругался на старшего сына, Чон пытался убедить родителя в правильности подобного поступка, хотя мысленно, конечно, знал: будь он на месте брата, — не смог бы поступить со своим отцом таким образом, каким предателем он бы ни был. И если кого-то, как Хенджина, например, может удивить, что братья способны друг друга так избивать, то для них это норма. Сокджин себя готов собственными руками сжечь, если Чонгук будет недостаточно готов к внешнему миру. Ведь эта задача полностью лежит на Киме.

Время близится к концу занятия. По округе разносится звон колоколов на вершине правой и левой башен академии. Он заставляет птиц в испуге срываться с деревьев и разлетаться в стороны, пошатывая верхушки. В коридорах слышится гул учеников, выходящих из своих аудиторий. Замок, что до этого был погружен в утреннюю сонную тишину, теперь бурлит разговорами, звонким смехом, суетой студентов и преподавателей, плывущих по коридорам от кабинета к кабинету.

— Ладно, сиди тут и залипай на своего неадеквата, а я пошел к своему мальчику, — Тэхен несильно шлепает Хенджина по бедру, с наигранным кряхтением встает с пластикового кресла трибун, направляясь к лестнице. — Малыш! — звонко он зовет хмурого Юнги, поднимающегося с земли. — Чего развалился? — кивает он другу, помогая встать, с недоверием поглядывая на какого-то вампира рядом с ним.

— Я не специально. Меня опять выиграли в спарринге, — вздыхает Юнги, прихрамывая, идет к снаряжению, чтобы вернуть кол на место.

— Кто тебя выиграл? — Тэхен следует за ним, отбирая кол, разворачиваясь к полю, осматривая еще оставшихся вампиров.

— Вон тот, — незаинтересованно показывает в сторону какого-то альфы, не успевая догадаться, что говорить этого вообще не стоило. Потому что в ту же секунду Ким метает в соперника Юнги тот самый кол, но не попадает, когда парень успевает увернуться.

— Еще раз увижу тебя здесь, вместо кола полетишь уже ты! В космос! — кричит омега на поспешно уходящего альфу, который с опаской смотрит на него и Юнги, прячущего свое покрасневшее от стыда лицо.

— Тэхен, перестань, это часть нашего обучения, он не виноват, что я слабак, — Юнги насильно опускает руку друга, которая тыкала в студента.

— Ты не слабак, — бубнит Ким. — Пойдем на обед? — тут же меняет свое разозленное лицо на более приветливое и счастливое. Тэхен всегда если и злится, то быстро отходит. Чего зря нервы тратить на окружающих?

— Мистер Мин, — рядом тут же появляется недовольный Сокджин, смотрящий на омег с каким-то презрением. — Отец просил отвести Вас к нему. Следуйте за мной, — хмыкает он так, будто слышал предложение Тэхена, а теперь с большой, но скрываемой радостью обламывает им планы. Ким разворачивается так быстро, что Юнги даже не успевает и слова ответить, понимая, что ему следует как можно скорее пойти за солдатом.

Тэхен за ними не следует, пытается удержать в себе магию, чтобы не сорваться на отдаляющемся Ким Сокджине, которого прожигает своими черными глазами. Поле медленно пустеет, на трибунах Хенджина тоже уже не сыскать. И только Тэхен, который на секунду задумался, крутя и рассматривая серебряный кол в руке, поднимает голову, как тут же вздрагивает, видя перед собой пугающе улыбающегося Чонгука. Вампир стоит перед ним весь потный, кое-где даже видны кровоподтеки после заживших ссадин на локтях да плечах, которые альфа оголил, подвернув рукава футболки. Волосы его влажные, взъерошенные, переливаются в лучах сентябрьского утреннего солнца, делая кончики прядей не просто красными, а словно полыхающими огненными языками.

— Чего тебе? — хмурит лоб Тэхен, крепче в руке сжимая кол.

— Не помнишь меня, что ли? — вздергивает бровь альфа, подходя вплотную к парню, чувствуя, как тот выставляет кол. Чонгук игнорирует оружие, наклоняется ближе к уху омеги, позволяя кончику войти в его грудь, оставив кровавое пятно на футболке. — Ночь Восходящего цикла. Я хотел тебя трахнуть, ты почти позволил, — хрипло шепчет юноша, приобнимая Тэхена за талию. — Приятная была иллюзия. Я подрочил после, спасибо.

— Всегда рад помочь, — усмехается Тэхен, тут же вспоминая ту ночь. Тогда он нехило так напился, потому и не признал сразу этого вампира. Омега вырывает кол из чужого тела под звук болезненного хрипа, рассматривая стекающую с наконечника кровь. Он высовывает язык и медленно ведет им по оружию, причмокивая губами, наблюдая за реакцией Чонгука. Тот пытается удержать оскал, а у самого кадык дрожит, и слышится, как он сглатывает. — Горькая, — обиженно дует губы, с какой-то печалью рассматривая кол.

— У меня есть кое-что сладкое, — пожимает плечами Чон, а омега старается удержать в себе дикий смех, продолжая игру.

— Что же? — хлопает длинными, щедро накрашенными ресницами, притворяясь дурачком.

— Мой член, а если постараешься, то еще и сперму получишь, — Чонгук следит за тем, как омега закусывает свои темные губы, возвращает кол к остальному снаряжению позади них и аккуратно дотрагивается ладонью до члена альфы, спрятанного под бельем и спортивными штанами, отчего парень аж вздрагивает, не ожидая такой проворности.

— Я голоден, покормишь меня? — Тэхен продолжает хлопать ресницами, ближе прижимается к альфе, потирая область паха, и проходится ноготками. Чонгук стоит столбом, не знает, что ответить, потому что он подошел просто познакомиться с омегой, может, куда-нибудь его пригласить во внеучебное время. Но совсем не ожидал того, что Ким опустится на колени и будет потираться щекой о его бедро.

— О Боже, детка, — шепчет альфа, сжимая плечо парня. Тэхен скалится, проходится носом по паху и медленно тянется к резинке на спортивных штанах, наблюдая за тем, как вампир закатывает глаза даже от таких простейших ласк.

— Ты серьезно думаешь, что я буду отсасывать тебе? Здесь? — руки омеги замирают, стянув штаны только до полоски нижнего белья Чонгука, а голос возвращает размечтавшегося альфу в реальность. — Ты же лох, — усмехается Тэхен, поднимаясь на ноги, высокомерно взмахивая волосами. — Я видел, как тебя нагнул брат.

— Сука! — шипит Чон, нависая над парнем, сжимая руки в кулаках, лишь бы не сжать их на шее Кима. — Опять играешь грязно.

— Я всегда играю грязно, — довольно облизывает нижнюю губу, складывая руки на груди. — Но тебе я могу дать реальный шанс. Хочешь?

— Шанс на что?

— Шанс на то, что я отсосу тебе здесь и сейчас. Ну или тогда, когда ты захочешь. Считай, предлагаю тебе купон на один минет, — пожимает плечами Ким, кажется, говоря вполне серьезно.

— И что я должен сделать?

— Поиграть со мной, — широко лыбится, обходя вампира, наконец оказываясь на свободе. — Найди меня, — Тэхен разводит руки в стороны, и все манекены на поле тут же превращаются в его клонов, а рядом с Чонгуком появляются еще две копии, которые трутся об него. — У тебя есть три попытки, чтобы обнаружить настоящего меня. Давай, ты же вампир, вы должны нас чувствовать, — Ким исчезает, смешиваясь со своими магическими близняшками.

— Как же раздражают твои игры, — рычит альфа, впиваясь в горло ласкового клона Тэхена, потирающегося о его плечо, сжимая его с такой силой, что, будь это реальный омега, он бы ему шею продавил, но этот лишь испаряется, а Чон слышит ехидное:

— Неправильно, осталось две попытки, — говорят сразу все клоны Кима, а парень смотрит на них с таким неподдельным удивлением. — Меньше нужно свой характер показывать, больше голову включать, — будто омега прочитал вопрос в глазах альфы о том, почему это ему попытку только что сняли.

Чонгук следует совету, принимает правила и обещает себе, что когда выиграет, начнется его игра, тогда он точно щадить эту ведьму не станет. Он мечется от клона к клону, что когда-то были простыми манекенами, на которых отрабатывали удары, внимательно присматривается, прислушивается к своему внутреннему чувству, пытаясь определить, где магия, а где живое существо. На деле же выходит все не так хорошо, хочется опять врезать усмехающемуся, пусть и ненастоящему Тэхену, который уже понимает, что альфе сложно. Дело в том, что Ким считается одним из лучших иллюзионистов во всей академии, этой магией он овладел еще с детства, поэтому ему ничего не стоит создать таких клонов, у которых даже сердце будет биться и сладкая кровь по венам течь.

— Нашел! — Чонгук подлетает к одной из копий, хватая за руку, чтобы Тэхен не исчез, но снова ошибается, видит, как фигура ведьмы испаряется под звуки злобного смеха остальных.

— Бип-бип, — омега пародирует мерзкий звук сигналов, когда что-то неправильно говоришь или делаешь на всех этих дурацких шоу. — Минус один. Давай, поднажми.

— Заткнись, — Чонгук опять не удерживает рык, стараясь игнорировать эту довольную ухмылку на лицах парней.

Альфа ходит мимо заигрывающих с ним омег, чувствуя их вполне реальные прикосновения на своем теле, но в какой-то момент он замечает стоящего не очень далеко еще одного Ким Тэхена, который сложил руки на груди и с интересом наблюдает за происходящим. Чонгук к нему не спешит, всматривается, принюхивается и понимает, что омега облажался в самом главном — клоны не пахнут: ни парфюмом, ни природными запахами, только лишь фальшивый запах крови можно учуять. И тогда он решает вырываться из рук копий, оказываясь в мгновение ока рядом с тем самым, который стоит в сторонке. Чон его трогать не спешит, всматривается в два черных, как бездна, зрачка, незаметно принюхивается снова, улавливая запах настоящей, густой крови, которая не просто течет по венам, она бурлит, шипит и манит к себе. И только альфа нарочно медленно тянет к нему руку, как Тэхен тут же исчезает, оказываясь сидящим на трибунах.

— Проиграл! — радостно вскрикивает Ким, щелкает пальцами, и клоны на глазах начинают исчезать: кто-то из них смеется над Чонгуком, кто-то шепчет о помощи, а кто-то прощается с ним таким сладким голоском. Все они превращаются в пыль, на месте которой снова вырастают каменные манекены.

— Нечестная игра, — усмехается альфа и тут же оказывается стоящим над Тэхеном посреди трибун.

— С чего вдруг? — омега откидывается на спинку кресла, складывая руки на груди.

— Остальные испарялись у меня на глазах, а настоящий просто сбежал, когда понял, что я угадал. Проигравший здесь ты.

— Мои правила игры, что хочу, то и ворочу, — пожимает плечами Ким, намеренно злит вампира, который уже на грани сумасшествия от этого омеги.

— Какая же ты сука, — усмехается альфа и резко впивается в шею ведьмы, сразу же об этом жалея, когда руку начинает дико колоть, а кожа словно сейчас сгорит.

— Умей достойно проигрывать, — Тэхен прогоняет прочь свою улыбку, поднимается с кресла, с прищуром смотрит, будто угрожая вампиру. — Еще раз так сделаешь — я тебе голову взорву, — и, кажется, он не шутит в этот раз.

— Стой, — хватает его за руку Чонгук, когда омега намеревается уйти. — Я и не хотел минета.

— Ага, рассказывай мне, — хмыкает Ким, но руку не вырывает, Чон ее держит более бережно и спокойно.

— Я хотел предложить сходить куда-нибудь. Меня зовут Чон Чонгук, — он выпускает ведьму, протягивая ладонь для рукопожатия.

— Знаю я, кто ты, — Ким недоверчиво смотрит на протянутую конечность. — Вот выиграешь, тогда сходим, — игнорирует он жест знакомства, не представляется сам и уходит прочь, оставляя грустного вампира ни с чем.

🌙✨🩸</p>

Юнги старается поспевать за Джином, хотя ноги еле плетутся. Он правда устал после тренировки, в этом году у них усложненная подготовка с новым преподавателем, который их совсем не жалеет. Еще и перспектива того, что его хотел видеть отец, совсем не радует. Сейчас бы в комнату вернуться, без походов в душ зарыться в теплое одеяло и поспать несколько часов прямо в одежде. Возможно, у людей в фантазиях вампиры всегда полны сил и энергии, чему Мин сейчас очень завидует, но на деле же они тоже могут истощаться.

— Как думаешь, зачем отец хочет меня видеть? — Юнги пытается прогнать неловкое молчание между ними, продолжая идти за альфой, смотря только на свои и чужие ботинки, головы не поднимая.

— Не знаю, — коротко бросает мужчина.

— Знаешь ты все, — Джин молчит на это, продолжая вести омегу по коридорам академии. — Он снова будет ругаться, да?

— Не знаю.

— Джин! — Юнги останавливается и даже по-ребячески топает ногой. — Расскажи мне, — альфа разворачивается, проводит по омеге недовольным взглядом и цепляется совершенно случайно за светлую макушку за углом.

— Пошли, — он хватает вампира под локоть, насильно заставляя дальше идти. — Твой отец попросил усиленно тебя готовить. Детство закончилось, Юнги.

— Оно у меня и не начиналось, — омега не сопротивляется, позволяет больно сжимать свою руку и тащить, как мешок с картошкой, не пойми куда.

— Не надоело ныть еще? — вздыхает альфа, закатывая глаза.

— Я не хочу на трон. Это не мое, — нахмурив лоб, протестует парень. — Королем вампиров должен быть такой, как ты или твой брат.