Часть 14 (2/2)

— Выйдем, на свежем воздухе легче, — предложил, а скорее даже указал Арсений. И никто из них не понял, имел ли под словом «легче» мужчина физическое или моральное состояние.

Несколько минут они так и стояли на первой ступеньке, глядя на море и попивая уже подстывший кофе. Антон собирался с мыслями, а Арсений просто ждал, не смея того торопить. Напиток неприятно обжигал язык, а стаканчик пальцы, но это лишь подстёгивало и помогало думать.

Наконец парень повернул голову в сторону мужчины и стал разглядывать его профиль, ожидая, пока тот не повернётся к нему лицом и не кивнёт головой. Арсений действительно повернул голову, и лишь в этот момент парень понял, что гораздо сложнее будет говорить, глядя в эти голубые глаза.

— Мама узнала, о том что я курю, — наконец выдавил из себя парень, опустив взгляд куда-то вниз и бездумно крутя в пальцах стаканчик. — Как обычно, истерика, лишние слова, а потом безучастность. Я так устал от этого, правда. Всегда боюсь, что скажу что-то не то, и она вспомнит о прошлом и обязательно напомнит об этом и мне. Это безумно больно, Арс. Я не хочу возвращаться туда, понимаешь? Мы уезжаем через четыре дня, почти через три с половиной, а я не могу вернуться. Она даже не звонила мне.

Антон закончил. Понимая, что завершил так, будто хочет сказать ещё что-то, но больше не мог. В горле стоял ком, а в глазах слёзы, которые грозились сделать оставшийся кофе солёным. Парень никогда не рассказывал никому о том, что было на душе, и сейчас было так пусто, что не было сил больше ни на что.

Он не выдерживал. Был слишком мал, когда это только началось, и так и остался морально в том возрасте, не в силах перешагнуть через себя. Он наконец поднял взгляд на Арсения. Плечи тряслись от едва сдерживаемых слёз, рука со стаканом дрожала, а глаза покраснели. В долю секунды он обнял Арсения за шею, так по-детски, как обнимают отцов, и часто-часто задышал, сдерживая порыв слёз.

Мужчина лишь бросил стакан куда-то вниз, обещая себе, что потом обязательно уберёт, и также обнял Антона, чуть поглаживая его по спине.

— Не сдерживайся, Антош, поплачь, если надо, так будет легче. Мы придумаем что-нибудь, обещаю, обязательно что-нибудь придумаем.

Это было точкой невозврата для обоих.

* * * </p>

Пара вышла в свет, то есть в город, только во второй половине дня, часа в четыре. Арсений повёл Антона в уединённое место, известное только местным людям, видя, как парень озирается по сторонам, боясь или, напротив, желая встретить мать.

Честно, идей у спасателя не было никаких, однако возвращаться домой Антону явно было надо. Арсений мог бы предложить остаться с ним, забить на мать и проблемы, но, кроме них, были ещё две проблемы — парень был в тысячах километрах от своего города и безумно любил свою маму.

То самое «уединённое место» представляло собой простое сваленное дерево в самой глуши каких-то зарослей, куда приезжие ни за что бы не пошли. Вокруг валялись окурки и пустые бутылки, однако днём, обычно, здесь нельзя было никого встретить. Арсений это знал.

Мужчина присел на корягу, похлопав рядом с собой, приглашая Антона присесть рядом. Начинать разговор было сложно и безумно не хотелось, но слово «надо» всё ещё существовало.

— Я должен прийти домой сегодня, до заката, — первым проговорил Антон, нарушая давящее молчание. Он смотрел куда-то вперёд, в одну точку, размышляя о чём-то своём. — Я всё-таки хочу верить, что она волновалась, — с какой-то горькой усмешкой добавил парень, переводя взгляд на Арсения.

— Ты уверен, что всё будет хорошо? — не находя, что ответить, поинтересовался мужчина.

— А что со мной будет? Нам нужно просто поговорить, потом всё нормально должно быть, потиранит она меня пару дней, укажет на моё место, а там я уж что-нибудь придумаю.

— Может, мне стоит пойти с тобой, поговорить с ней?

— Нет, — решительно прервал его Антон железным голосом, от которого по телу мужчины пошли мурашки. — Если она узнает о тебе, будет ещё хуже, поверь. Не тебе в обиду будет сказано…

— Может, стоит немного подождать? Тебе и ей нужно остыть немного, да и к тому же… — Арсений осёкся. Напоминать о том, как парень выпил бутылку красного накануне совсем не хотелось, да и к тому же он боялся стать похожим на его мать. — Пообещай мне больше не пить, пожалуйста, мне страшно представить, что было бы, если бы тебя не нашёл Серёга.

— Она тоже может подумать, что я утопился, так что лучше прийти раньше, — по спине Арсения снова побежали мурашки от того, каким тоном это было произнесено, да и что вообще значила эта фраза.

Антон не выдерживал, маска трещала по швам, а слёзы текли из этих трещин. Снова. Второй раз. Он хотел быть грубым и решительным, чтобы Арсений не жалел его и, возможно, даже бросил бы. Он был слишком слаб для него. Мужчина крепко обнял парня, целуя в макушку и вновь гладя по спине, в которую, казалось, втыкали тысячи кинжалов.

Антон чуть отстранился от него и, ни секунды не медля, потянулся к губам мужчины, утягивая того в длинный, мягкий поцелуй. Арсений долго ещё целовал его тогда, в шею, в щёки и красные губы, шептал что-то на ухо, никак не выпускал их крепких объятий и в очередной раз думал о том, что готов променять всех на свете девушек на секунды с парнем. Мужчина ласково вытирал ему слёзы и улыбался, хотя у самого в горле стоял ком, а на уголках губ висели грузики.

А потом они расстались. Просто разошлись. Антон пошёл домой, а Арсений, не зная, что делать, просто смотрел в след. Он только сейчас понимал, что те поцелуи могли быть их последними, что, возможно, он видел парня в последний раз. Только сейчас Арсений понял, что так и не сказал Антону самого главного — что любит его.

Только сейчас Арсений смог разрешить себе расплакаться.