Часть 2 (1/2)
Антон проснулся от резкого запаха кофе в носу и, распахнув удивлённые сонные глаза, уставился на свою маму, которая стояла перед ним с кружкой чёрного кофе с молоком, сухариком и улыбкой на устах. Парень, также сонно улыбнувшись, упёрся руками в кровать и присел, опираясь спиной на стену позади себя. Майя поставила чашку на прикроватную тумбочку и, потянувшись к сыну, оставила на его щеке след от своих губ.
— Доброе утро, Антош, — прошептала она ему на ухо и отправилась на своё место пить кофе.
— Доброе, — хриплым ото сна голосом ответил ей Шаст, беря в руки горячую чашку и делая глоток бодрящего — якобы — напитка. Прокашлявшись и прочистив таким образом горло, он оторвался от кофе и, посмотрев на мать, продолжил. — Ты как спала, выспалась?
— Не скажу что прям выспалась, сам знаешь, когда спишь чуть ли не целые сутки, то потом чувствуешь себя помятой, — морщится Майя, показывая морщинки около глаз. — И голова болит. Ты как спал? Не приснилась невеста на новом месте? — теперь уже хитро щурится женщина, легко улыбаясь.
— Ну мам, это работает только для девушек, — наигранно закатывает глаза Антон, уже привыкший к таким подколкам от матери. Хотел он уже было задать вопрос, а не приснился ли уж ей-то кто-нибудь, однако, вспомнив, что перед отъездом она поссорилась с Димой — своим молодым человеком —, лишь закусил язык. — Может, выпьешь таблетку от головы?
— Да выпила уже, не помогает пока, — удручённо отвечает Майя, оставляя кружку на тумбочке, надеясь, что заботливый сын помоет её и отправляясь умываться.
— Тогда алкоголь, — кричит ей вслед Шаст и тихо смеётся, когда видит мамин крепко сжатый кулак в ответ на своё предложение.
Парень допивает свой кофе и уже в самом конце понимает, что даже не помнит вкуса напитка. Если раньше это было радостью — выпить кофе с утра и почувствовать бодрость, то теперь это стало неотъемлемой традицией, без которой не начиналось утро в доме Шастунов. Кофе оставлял приятное чуть горькое послевкусие, напоминая Антону о прошедшем учебном году, когда он, будучи десятиклассником, заливался кофе по вечерам и бессонным ночам, делая уроки и готовясь к очередным работам. Парень, честно сказать, хотел уйти ещё после девятого класса, но так и не решился даже озвучить этого, дабы не разочаровывать родственников. Поэтому приходилось из кожи вон лезть, лишь бы сохранить свой авторитет отличника, уже порядком подбитый некоторыми периодами, когда учёба была совсем уж в тягость, и Шаст просто забивал на неё.
Однако сейчас, нежась в постели с голубыми — без намёков! — цветами, не хотелось думать и вспоминать прошедшие дни. Здесь можно было просто вдохнуть воздух свободы, забывая про все заботы и проблемы.
Но время шло и желание исследовать новую местность было сильнее, чем желание лечь и не вставать ещё как минимум минут пять. Антон, сладко потянувшись, опустил ноги и, вставив их в шлёпки, медленно и чрезвычайно громко шаркая направился умываться. В голове беспечно играли мелодии каких-то песен, которые парень напевал себе под нос, и казалось, что жизнь прекрасна. И хотелось навсегда остаться в этом моменте, не пуская в голову никаких мыслей. Только песни, стихи и книги. Только другая реальность.
Закончив наконец все свои водные процедуры, Антон выполз из ванны с уже более трезвым ото сна взглядом и, справляясь с безумным желанием снова завалиться на кровать, подошёл к шкафу и, распахнув дверцу, пробежался взглядом по его содержимому. Они с мамой ещё вчера договорились, что его полки — верхние, а её — нижние, потому что до верхних Майя просто не достала бы. Выудив оттуда чёрные шорты, которые Шаст любил исключительно из-за глубоких карманов и белую футболку с какой-то надписью на английском посередине, вбивать в переводчик которую было слишком долго, а английский он не знал вовсе, Антон всё же присел на край кровати. Майя, давно одетая в зелёный с жёлтыми цветочками сарафан, сейчас старательно расчёсывала свои волосы, превратившиеся в один растрёпанный колтун за время сна. Парень лишь улыбнулся этому зрелищу, глядя на то, как смешно та дует губы от усердия и иногда жмуриться. Сам он предпочёл лишь запустить пятерню в волосы, расчёсывая их, да провести пару раз по ним мокрой рукой.
Переодев домашнюю одежду на более приличную, парень открыл прикроватную тумбочку, выуживая оттуда небольшую деревянную шкатулку, которую он всё хотел преобразить, раскрасив, да руки не доходили. Открыв её, Антон лишь слабо улыбнулся, глядя, как солнце играет в его украшениях. Тут лежало около шести цепочек на шею всех размеров и форм, несколько браслетов, взятых вопреки маминым «Ну зачем они тебе там, жарко ведь будет!» и целая гора колец, которые были слабостью и любовью парня.
Выбрать что-либо адекватное он не успел, ибо мама позвала его, сказав, что уже пора идти — Катя с Васькой спускаются завтракать. Шаст, наскоро застегнув первую попавшуюся цепь на шее и зачерпнув горстку колец, закрыл свою сокровищницу и, поставив её обратно в тумбочку, поспешил за матерью. Уже по пути к столовой он распределял кольца по пальцам в одному ему известном порядке, который другие от силы могли бы назвать творческим беспорядком.
Внизу лестницы, с которой Антон умолял себя не покатиться вниз кубарем, их уже ожидала Васька, с задорным выражением лица и двумя хвостиками на макушке. Парню почему-то показалось, что она чем-то напоминает ему Харли Квинн, но решил оставить это мнение при себе.
— Доброе утро! — воскликнула она и начала смеяться по какой-то неизвестной Шасту причине. — Смотрите, что у меня есть, — с гордой улыбкой сказала она и протянула в сторону Майи с сыном руку с зажатой в ней игрушечной машинкой. Та, по мнению эксперта Антона, выглядела довольно привлекательно: чёрный окрас, открывающиеся двери, реалистичные сиденья и крутящийся руль.
— Ого, какая классная, откуда это она у тебя? Вы с мамой вчера уже ходили куда-то? — поинтересовалась Майя. Её, видимо, в отличие от Антона, ни капли не смутило то, что девочка играет в машинки. Видимо, парень совсем не знает детей и их интересы...
— Неа, — поспешно ответила девочка и, возвращаясь на свою волну, продолжила. — Смотри, смотри как она умеет, — с задором воскликнула она и, присев на корточки, поставила машину на плитку и, чуть отведя назад, завороженно стала наблюдать, как та сама поехали вперёд. — Видели?
— Василиса! — послышался сзади голос Кати, тон которой не предвещал ничего хорошего. — Тут люди ходят, грязь таскают, а ты тут машину катаешь, а потом в постель тащишь. Ну куда это идёт? — она вышла из своего закутка и, улыбнувшись, обратилась уже к нам. — Доброе утро, как спали?
На этой фразе они отправились за уже ускакавшей вперёд Васькой, разговаривая о чём-то своём и не обращая на Антона особого внимания. Тот же лишь победно улыбнулся, понимая, что всё идёт по его плану, и двинулся вслед за ними. Выпив за компанию кружку кофе «три в одном», Шаст уже начал продумывать план о том, как бы отвертеться и встретить сегодня закат на море. Под шум волн, со своими мыслями в голове и электронкой в руках.
Первые сборы на море начались вовсе не так романтично, как фантазировал Антон: беготня матери, которая искренне боялась забыть что-то и не слушала сына, пытавшегося вразумить её и донести, что по пути будет очень много палаток с мелочевкой. Однако, поняв ничтожность своей затеи, парень, махнув рукой, надел плавки и знакомую одежду, в которой ходил на завтрак, и поспешил собрать свой дорожный рюкзак, чтобы не попасть под горячую руку. Шаст же, почти не задумываясь, уверенно положил в рюкзак телефон, повербанк с проводом, проводные наушники, небольшую книжку в потрёпанной обложке, несколько свёрнутых купюр, которые отправились во внутренний карман на молнии, да недопитую бутылку холодного чая из холодильника, оставшегося ещё с дороги. Застегнув все карманы и убедившись в том, что рюкзак ещё не совсем потерял форму, Шаст с лёгкой усмешкой продолжил наблюдение за суматохой.
Майя теперь уже, не спуская с себя панического выражения лица, натягивала на тело раздельный красный купальник, отделанный блестящими пайетками, и розовую тунику, которая мать продолжала настойчиво называть паутинкой.
Антон, недолго думая, подхватил цветастую сумку и повесил её на плечо, а на втором расположилась лямка от рюкзака, и подошёл к выходу, желая хоть немного ускорить процесс. Вытащив карточку, он усмехнулся, глядя на тумбочку Майи, на которой честно лежал и заряжался телефон. Без электричества. Но не суть.
Наконец, женщина, на ходу сунув ноги в шлёпки, вылетела из номера, как ошпаренная, и, давая себе передышку, уставилась на руку сына, плавно поворачивающую ключ в скважине. Перевернув рюкзак так, что тот оказался на животе, Шаст положил туда ключ и, поспешно застегнув карман, поспешил за матерью, которая уже успела его обогнать.
Встретились они уже на первом этаже, где Майя уже вела какой-то немудрёный диалог с Василисой, демонстрирующей женщине свою новую игрушку. Антон даже не удосужил её взглядом, так и оставшись стоять на месте, не спустившись на последние две ступеньки.
Катя вышла довольно скоро и, в очередной раз отчитав дочь за то, что та убежала куда-то без её ведома, и тут же забыла про это, увлекаясь какой-то беседой с матерью Шастуна. Парень поспешил обогнать их, пока была ещё такая возможность, и побыстрее скрыться за поворотом, чтобы не заработать кучу вопросов. Там он и настиг Ваську, однако попытка обогнать её оказалась безуспешной — та категорически не хотела уступать своё первенство.
Дойдя до чёрной калитки из прочного и тяжёлого железа, Шаст слегка подтолкнул её, помогая девочке справится с гигантом, и так и остался подпирать её, пока не завидел на горизонте матерей. Он вышел медленно, придерживая дверь правой рукой до тех пор, пока не почувствовал, что рука Майи взяла это на себя.
Антон не видел, что там было, но явно услышал грохот железа, от которого он вздрогнул и поспешил обернуться. Несложно догадаться, что то была калитка, которая со всего размаху закрылась, заставляя ограду вибрировать. Катя стояла с распахнутыми глазами и чуть сумасшедшей улыбкой, после чего она громко рассмеялась.
— Всех оповестила о нашем уходе, — не выдержала Майя, также начиная заливисто смеяться. Антон недовольно покосился на них — слишком много в его жизни чужого смеха.
— Пусть все знают! — с напущенной серьёзностью проговорила Маша, тут же ловя новый приступ смеха.
Шаст, в свою очередь, решил не тратить время напрасно и огляделся по сторонам. Справа, за небольшим отелем, виднелся кусочек моря, сливающийся с горизонтом. Оно, будто расслоившись, показывало красоту всех своих оттенков. Но, несмотря на это, парень чувствовал, что идти им нужно будет в другую сторону.
— А куда нам идти-то? — опомнилась наконец Майя, получая усмешку в перемешку с издёвкой от сына. — Ты знаешь? — обратилась она к Маше, наглядно повернувшись к той.
— Неа, — тихо рассмеялась та, сдерживая новый порыв смеха. Антон из вежливости улыбнулся, когда взгляд женщины скользнул по нему.
— Могли бы указатели поставить хоть, — пробурчал парень, на что родительницы переглянулись и вновь залились смехом. Шаст тогда ощутил смесь злости и стыда, хотя вовсе не считал, то, что сказал глупостью.