the world was on fire, no one could save me but you (2/2)

— Н-да? Тогда почему ты покраснела? Румяна для этого образа я не использовал.

Катя предпочла не отвечать на этот вопрос. Потом позвонила Кристина и радостно сообщила, что приедет её поддержать. Кате такой энтузиазм казался странным: до сегодняшнего дня за полгода знакомства они едва ли перебросились несколькими фразами. Спорить с Воропаевой она не стала, чтобы не обидеть её брата, и просто назвала адрес.

— Катя, ты готова к съёмке, — отрапортовал Даня, как только она закончила разговор. — Нравится?

Он отошёл в сторону, чтобы она могла посмотреть на своё отражение в большом зеркале со специальным освещением. Ей парадоксально понравилось. Она и не заметила, что Даня успел поколдовать над её волосами — теперь они симпатично пушились и кудрявились, а косички не казались жидкими. И лицо выглядело свежим и почти юным, словно она была десятиклассницей. Круглые очки больше не раздражали; в конце концов, Гарри Поттер такие носит, и ничего.

Вещи, выбранные стилистами, напоминали о её прежнем образе, но всё-таки были совсем другими. Кате рассказали, что их несколько дней искали на блошиных рынках и в секонд-хендах. Получилось необычно и по-своему здорово — если бы она одевалась вот так, никто над ней не смеялся бы. Закрытые блузки, длинные юбки и объёмные кардиганы ей шли. В них она чувствовала себя защищённо и свободно, хотя давно успела забыть о таком комфорте, привыкнув к неизбежной необходимости подстраиваться под веяния моды и дресс-код. В Москве не стоило слишком выделяться из толпы, если главной целью была успешная карьера в бизнесе. Катя приняла правила игры и стала одной из многих ухоженных деловых девушек, а теперь вдруг вернулась к себе и поняла, что скучает.

От того, что во всех этих уютных вещах ей было так хорошо, снимки получались отличные — седовласый фотограф, чьё имя гремело в глянце, но ничего не говорило Кате, то и дело показывал ей большой палец. Вскоре приехала Кристина, и сразу же выяснилось, что она хорошо знала всю команду журнала. С прибытием Воропаевой атмосфера стала лёгкой и праздничной, и после четырёх часов работы Катя с удивлением поняла, что совсем не устала.

Вещи ей разрешили оставить себе, чему Катя очень обрадовалась — вылезать из них не хотелось. Кристина подошла к ней, когда она надевала пальто, и с нескрываемым удивлением заметила:

— Катя, вы сегодня очень хорошенькая. Боюсь представить, что будет завтра.

— Спасибо, — смутилась Катя. — И спасибо, что приехали.

— У меня всё равно нет никаких великих дел, — хрипло хохотнула Кристина. — И я обожаю творческую атмосферу. В юности, знаете ли, сама была неплохим фотографом. И сейчас иногда беру в руки «Лейку».

— Было бы замечательно познакомиться с вашими работами, — вежливо ответила Катя.

— Да вот, пожалуйста, — с этими словами Кристина достала из сумки кошелёк и вытащила из него несколько карточек. — Ношу своих с собой. Вот Кирочка, а вот Сашенька…

Она протянула Кате две чёрно-белые фотографии. Они не казались серыми и унылыми; чёрно-белый в этом случае был драматически контрастным, сочным, а грамотно выстроенный свет выгодно подчёркивал черты обоих Воропаевых. Киру старшая сестра запечатлела крупным планом в полупрофиль, с улыбкой на губах, в которой угадывалась грусть. Глаза её излучали спокойную мудрость. Александр же на своём портрете сидел в кресле в привычной расслабленной позе, в наполовину расстёгнутой тёмной рубашке и с сигаретой в правой руке. На первый взгляд он смотрел прямо в камеру, но на самом деле сквозь неё, о чём-то задумавшись и почти ухмыляясь.

— Очень талантливо, — искренне сказала Катя, возвращая Кристине карточки. — Мне кажется, вы уловили самую суть.

— Рада, что вы оценили. Подарить вам Сашину фотографию? — с очень воропаевской хитрецой в голосе спросила Кристина.

Кровь прилила к Катиным щекам с ненормальной скоростью.

— Э-э-э… — она тщательно отыграла растерянность. — Зачем?

— Катенька, я отнюдь не та дурочка, которую часто изображаю, — усмехнулась Кристина. — Не буду называть свой возраст, но, думаю, вы догадались, что я старше Саши и Киры. Возьмите, у меня есть и другие.

— Спасибо, — Катя всё-таки взяла фотографию и бережно положила в самый закрытый кармашек сумки, где хранила питерские полароиды.

— Не за что. Вас подвезти?

— Если можно, — робко кивнула Катя. — Мне в офис нужно…

— Тогда идёмте. Мне кажется, или вы сняли брекеты?

— Да, — Катя широко улыбнулась. — Ортодонт сказал, что мне больше не нужно их носить.

На мрачной неосвещённой парковке их ожидал вызывающе роскошный спорткар жемчужно-серого цвета.

— Мы же не будем мчаться как гонщики? — с надеждой осведомилась Катя, когда они сели в автомобиль.

— Нет, — Кристина покачала головой. — Не скрою, раньше я любила погонять. Но после того, что случилось с нашими дорогими родителями…

— Мне очень жаль, Кристина Юрьевна. И вы, и Кира, и Саша очень… достойно с этим справляетесь.

— Может быть. А может, и нет… — Воропаева вздохнула. — Саша любит загонять себя в рамки. Вы бы видели его на похоронах мамы и папы… Он был как самый настоящий робот. А Кира… Что уж говорить, всё, что натворил Андрюша… В общем, тем самым он ей не помог.

— Я знаю, что тоже виновата. Простите, что причинила боль вашей сестре…

— Вам следует извиниться перед Кирой. Как и ей перед вами, если уж быть по-настоящему справедливой. Она невзлюбила вас с самого первого дня и вела себя некрасиво. Если бы родители были живы, она получила бы от них знатный нагоняй.

— Я поговорю с Кирой, — пообещала Катя. — Но почему вы сказали, что Саша любит загонять себя в рамки? Мне он говорил совсем противоположное…

— Даже такой умный человек, как наш с вами Сашенька, — Катя вскинула брови от такой формулировки, но ничего не сказала, — может заблуждаться. Особенно насчёт себя. Если бы люди не ограничивали себя искусственно, жизнь была бы намного проще… И, например, вы уже были бы вместе.

— Кристина Юрьевна, я…

— Не притворяйтесь, что не понимаете, о чём я, — Кристина закатила глаза точь-в-точь как её брат. — Впрочем, это не моё дело.

Катя молчала и гадала: неужели всё, что она испытывала к Александру, было так очевидно для окружающих? А потом задумалась о рамках. Сама она тоже без них не могла: например, она так и не могла научиться мысленно называть его Сашей. Как будто признаться себе, что Воропаев давно стал для неё Сашей, означало перейти незримую черту.

— Катя, мы приехали. Даже не попали ни в одну пробку — все, кроме вас, уже забыли про работу и давно уехали домой.

— Спасибо вам, — от души поблагодарила Катя. — За поддержку и за… фотографию.

— Не за что. А на карточку смотрите почаще. Поймёте, что медлить нельзя! — Кристина погрозила ей пальцем. — Наш Саша, вообще-то, очень завидный жених. Всё, всё, больше не лезу в ваши отношения, — спохватилась она.

Выбравшись из спорткара, Катя помахала ей на прощание рукой и поспешила в офис — несмотря на середину апреля, ночь выдалась холодная. В агентстве было темно и тихо. Такая обстановка нравилась Кате ещё в «Зималетто» — она любила задерживаться там допоздна и бродить по пустым коридорам, которые утром снова примут снующих туда-сюда сотрудников.

Александр приехал, когда она уже обзвонила почти весь список журналистов, приглашённых на завтрашнее мероприятие. Катя зависла на полминуты, пока он снимал плащ и ставил на её стол бумажные пакеты, от которых исходили аппетитные ароматы чего-то без сомнения вредного и ужасно вкусного.

— Да-да, Игорь, я вас слушаю, — опомнилась она после того, как собеседник на том конце несколько раз её позвал. — Простите. Значит, вы получили наш пресс-релиз? Прекрасно. Да, мы будем очень рады вас видеть. До встречи завтра. Всего доброго… — она нажала на кнопку сброса вызова и торопливо набрала следующий номер, чтобы расправиться с делами поскорее. — Привет. Прости, я освобожусь буквально через пять минут… — вглядываясь в список на мониторе, проговорила Катя. — Алёна, добрый вечер! Простите, что беспокою так поздно… Скажите, вас ожидать на завтрашней презентации?..

Пока она щебетала, Александр рассматривал её во все глаза. Он не забыл о том, что она предстанет перед ним в стилизованном образе, но оказался совсем к этому не готов. И совершенно точно не ожидал, что это вызовет у него вот такую реакцию. Он, наверное, окончательно заработался и потому свихнулся. Потому что эта Катя не должна была будоражить его ещё больше, чем та, к которой он успел привыкнуть. Но факт оставался фактом. Ей были невероятно к лицу и наглухо застёгнутая светлая блузка, и неаккуратные косички с выбившимися кудрявыми прядками, и невидимый макияж. «Спокойно, Воропаев. Это просто воплощение всем известного архетипа школьницы, ещё и отличницы-зубрилы, которую хочется испортить. Спокойно. Это нормальная психологическая реакция». Он думал эту успокаивающую мысль, но не успокаивался совсем. Мерил её кабинет шагами и даже забыл о еде, хотя давно нагулял сильное чувство голода. Теперь тот голод перекрыл совсем другой, и он не знал, что с этим делать, потому что сдерживаться порядком достало. Но и нарушать правила, о которых они договорились, он не мог. Вспомнились слова Амуры. «Между ними есть какое-то препятствие. И пока оно не исчезнет, лучше ничего не начинать». Препятствие — это, конечно, «Зималетто», всё ещё принадлежавшее Кате со всеми потрохами. Он не верил в гадания, но собственными ушами слышал, как Буйо идеально попала в точку, и не мог объяснить это своим рациональным умом. А значит, оставалось довериться её видению. Бред какой-то…

— Саш, ты чего мечешься?

— А? — он резко остановился.

— Что-то случилось?

— А… Нет, ничего не случилось. Засиделся за день, разминаюсь.

«Разминаюсь… Кажется, я становлюсь жалким».

— Понятно, — с сомнением хмыкнула Катя. — Как тебе мой облик?

Повод снова внимательно на неё взглянуть радовал и раздражал одновременно.

— Очень хорошо, — он вынес чопорный вердикт с самым невозмутимым видом. — Ты нравишься мне любая.

Кате показалось, что прозвучало это официально и сухо, но не придала этому значения. Не флиртует — и молодец, об этом она его и просила.

— Я рада. Слушай, — она встала из-за стола и подошла к нему. — Сегодняшняя съёмка проходила на бывшей ткацкой фабрике за ТТК. Владелец никак не может её продать, а значит, согласится на низкую цену. Хочешь, съездим туда в ближайшее время и посмотрим? Можно будет перенести московское производство туда. Что думаешь? — она вдруг заметила, что в его глазах плескалась дикая энергия, что он весь был как один оголённый нерв. — Так… Что всё-таки произошло?

Нужно было найти своему состоянию правдоподобное объяснение.

— Сегодня прошла презентация коллекции «Фонтаны».

— Я помню, — сочувственно кивнула Катя.

— Я смотрел её перед тем, как приехать сюда… И думал… Думал, не ошибся ли. Понимаешь, наш вышивальный станок неделю как заработал. И несколько партий для московских магазинов были готовы ещё пять дней назад. Андрей предлагал поставить их в магазины под предлогом эксклюзива. Мол, мы открываем ранние продажи для самых преданных поклонниц бренда… А я не стал рисковать, потому что раньше мы никогда не шли на такие маркетинговые шаги. А теперь боюсь, что зря не вышел за рамки. Потому что теперь нам придётся презентовать коллекцию, которая никому не нужна, и продавать её с унизительными скидками, только чтобы сбыть. Не знаю… — раздражённо процедил Александр. — Я побоялся принимать решение в одиночестве. Жданов, Малиновский и Кира в командировках. Обязанности финдира пока исполняет мой однокурсник, потому что ты отказалась, — он обжёг её злым взглядом. — Это американский экспат, и пользы от него в наших реалиях, если честно, очень мало.

— Ты мог бы позвонить мне и посоветоваться, — виновато пролепетала Катя. — Я такой план одобрила бы…

— А я не хочу тебе звонить! — вспылил Александр. — Ты постоянно занята. Я не хочу тебе звонить, Катя! Я хочу с тобой работать. Я хочу, чтобы мы вместе совершили невозможное. Я хочу, чтобы ты работала с удовольствием и проявляла свой талант, а не звонила каким-то бумагомаракам по поводу пресс-релизов! Я хочу… — он вовремя остановился. — Я хочу есть, в конце концов. Пока не поем, так и буду срываться.

Он достал из пакетов бургеры и картошку фри.

— Отличный лёгкий ужин в… — Катя посмотрела на настенные часы. — …в начале одиннадцатого.

— Не хочешь — не заставляю, — пожал плечами Александр, сел на диван за журнальный столик и с наслаждением принялся за бургер.

Она, однако, села рядом и последовала его примеру.

— Как же классно есть без брекетов, — мечтательно проговорила Катя.

«Целоваться ещё лучше», — промелькнуло в мозгу Александра.

— Катя, ты мне нужна, — вместо этого сказал он. — Без тебя нашу компанию не спасти. Но я не могу постоянно тебя дёргать, потому что ты и так очень загружена. Ты ничего не должна Юлиане, если это тебя беспокоит. Всё, что она на тебя потратила, ты давно отработала.

Она прожевала картошку и вздохнула.

— Хорошо. Я не могу… тебе отказать. Но сначала я должна поговорить с Юлианой. И с Кирой, — добавила она. — Без согласия Киры я не вернусь.

Он обнял её, избегая прикосновений испачканными едой пальцами. Она засмеялась.

— Я правда тебе так нужна?

— Ты даже не представляешь, как, — с сожалением ответил Александр и отстранился.