and I tread a troubled track, my odds are stacked (2/2)

— Интересно, как они это сделают, если ты даже не удосужилась сообщить, во сколько ты прилетаешь? — в несвойственной ему манере огрызнулся Зорькин.

— Правда? — хихикнула Катя. — Слушай, совсем из головы вылетело. Я сейчас пришлю тебе время прилёта и номер рейса. Всё, Коль, мне спешить нужно…

— Подожди, подожди! Я тебе по делу звоню! В общем, к нам сейчас твой Жданов приходил.

— Куда приходил?

— Куда-куда, домой к тебе, куда.

— Зачем?

— Если я тебе скажу, что он приходил к нам позавтракать, ты всё равно мне не поверишь. Короче, он кричал, что мы украли у него компанию, что он так этого не оставит и что мы за всё ответим.

— Как украли? — у Кати пересохло во рту.

— Вот так вот, Екатерина Валерьевна. Вот так вот. Ваш папа до сих пор отходит от его визита. В общем, я тебе всё сказал.

Она молчала, прислушиваясь к лихорадочным, нестройным ударам сердца и принимая мучительное, но единственно верное решение. Лицо горело, руки тряслись, но она мстительно улыбалась.

— Вот что… — Катя спокойно выдохнула. — Вы в аэропорт не приезжайте, меня встретят.

— Пушкарёва, тут твой папа жаждет провести с тобой воспитательную беседу…

— Сейчас у меня нет времени. Всё потом.

Она швырнула трубку на рычаг и принялась искать фамилию Воропаева в записной книжке.

— Ну где же вы, Александр Юрич… — бормотала она, торопливо листая страницы.

Несколько секунд и парочку противных порезов спустя она нашла его инициалы и два телефонных номера. Молниеносно, чтобы не передумать, набрала нужные цифры на мобильном и, давясь комком в горле, считала длинные гудки. Один, два, три…

— Алло.

— Александр Юрич, это Екатерина Пушкарёва.

— Неужели? — низкий голос был полон сарказма.

— Да, на вашей улице праздник, — в тон ему ответила Катя. — Ваше предложение всё ещё в силе?

Полминуты тишины. Слышно было только, как он затягивается и шумно выдыхает.

— Да.

— Прекрасно. Я подумала и решила его принять. Я прилетаю в аэропорт «Домодедово» сегодня в семь вечера по московскому времени. Рейс пятьдесят восемь пятьдесят пять из Шарм-эль-Шейха. Встретите?..

— Вы точно подумали, Катерина? Обратного пути не будет.

— До встречи, Александр Юрич.

Воропаев отложил мобильный и докурил сигарету. Он не понимал, что заставило её пойти на столь отчаянный шаг, но догадывался, что случилось это не на ровном месте. Скорее всего, её спровоцировал Андрей. Неужели Винни-Пух перегнул палку в гостях у Пушкарёвых? Чтобы это выяснить, Александр отправился в «Зималетто», хотя родная компания за последние дни надоела ему до зубовного скрежета.

В лифт на первом этаже он вошёл вместе со Ждановым-старшим и новым юристом, специализировавшимся на уголовном праве. Сегодня они собрались без Маргариты — настала её очередь свалиться с плохим самочувствием, и немудрено. Павел представил всем Роберта Генриховича как известного специалиста по уголовному праву. Андрей решил прояснить ситуацию.

— Я так понимаю, мы собираемся подавать на Катю в суд?

— У тебя есть другие предложения? — вопросом на вопрос ответил Павел.

— У меня есть, — внезапно заявил Александр. — Сегодня утром мне позвонила Пушкарёва.

— И ты молчал?! — накинулся на него Жданов-старший.

— Это произошло полчаса назад, — объяснил Воропаев. — Логичнее было дождаться собрания, чтобы не повторять всё несколько раз.

— Ну да, и насладиться произведённым эффектом, — ощетинился Андрей.

— Ну, не всё же тебе нас развлекать, Андрюша. Кстати, чей хук настиг тебя на этот раз? Неужто у Пушкарёва-старшего так великолепно поставлен удар?

— Саша, иногда мне кажется, что тебе стоило стать эстрадным сатириком, а не деловым человеком, — Павел вздохнул и поторопил крестника: — Она хоть что-нибудь объяснила или, может, потребовала?

— Она попросила меня встретить её в аэропорту.

— Замечательно, — Кира от расстройства швырнула ручку.

— Аккуратнее, сестрёнка, не добей нашего страдальца. Ну, или добей, если очень хочется…

— Когда она прилетает? — напряжённо спросил Андрей.

— Сегодня в семь.

Андрей подавил глупую улыбку, но Александр всё равно её заметил.

— Ты туда не поедешь, — Павел строго посмотрел на сына. — Только Саша.

— Да уж, не хватало встречать её целой делегацией, — фыркнула Кира и скрестила руки на груди.

— Что ж, в таком случае ваши услуги, Роберт Генрихович, нам пока не понадобятся, — с облегчением проговорил Павел. — Извините.

— Ничего страшного, — усмехнулся юрист. — Замечательно, когда у людей нет необходимости в моей помощи.

Клочкова принесла всем кофе и сообщила:

— Пал Олегыч, там пришёл Пушкарёв. Я, конечно, объяснила, что вы заняты, но он очень настаивает на встрече.

— Проводи его в президентский кабинет. Немедленно, — велел Павел. — Я сейчас подойду.

— Па, я с тобой, — сорвался с места Андрей.

Жданов-старший лишь покачал головой. Выпил кофе и удалился к себе. Вернулся он полчаса спустя, со значительно посветлевшим лицом.

— В общем, Валерий Сергеич человек здравый и порядочный. Он заверил меня, что его дочь просто работала и сегодня действительно возвращается в Москву. Екатерина Валерьевна не имеет никаких преступных намерений и завтра же приедет в «Зималетто», чтобы подписать все документы. Так что завтра наши проблемы будут решены, — объявил Павел. — Саша, нужно ли тебе теперь ехать в аэропорт?

— Я всё-таки съезжу, Пал Олегыч. Предпочту услышать всё это от самой Пушкарёвой, а то родители имеют обыкновение трагически ошибаться в собственных детях.

— Воропаев, — с деланным весельем произнёс Андрей.

— Что, Жданов?

— Да нет, ничего. Погода сегодня замечательная.

Потом они ещё долго обсуждали планы с приехавшими позже адвокатами Пушкарёвой и Язловским, придя всё к тому же выводу: без Екатерины Валерьевны они были связаны по рукам и ногам. Уже вечером Дмитрий Михайлович неожиданно заметил:

— Эта компания «Никамода», которую вы хотите распустить, вне всякого сомнения, весьма неглупая затея и прибыльное вложение. И бухгалтерия у неё отличная. Даже жаль, Павел Олегович, закрывать компанию с такими хорошими показателями. И хочу вам напомнить, что «Никамода» выполняла функцию буфера между «Зималетто» и её кредиторами. При роспуске «Никамоды» вам сразу придётся найти значительные суммы для выплаты долгов.

Воропаев понял это раньше всех остальных, именно поэтому и хотел, чтобы Пушкарёва передала права на «Никамоду» ему. Они разошлись, сойдясь на том, что Пушкарёва должна будет оставить всё как есть.

В «Домодедово» Александр быстро приметил Виноградову, а вот Пушкарёву издалека признал не сразу. Приблизившись к ним, он убедился в том, что Юлиане удалось невозможное. Моникой Белуччи Катерина не стала, но зато была похожа на ухоженную деловую женщину. И — хвала небесам — больше не выгуливала нелепые косички и очки Гарри Поттера.

— Ничего не понимаю, — выразила недоумение Юлиана, когда они обменялись приветствиями. — Вы что, друзья-товарищи?

— Вынужденные союзники, — пояснил Воропаев. — Юлиана, ты молодец, — он обвёл Катю довольным взглядом, и она вопреки своей воле смутилась. — Тебя подвезти?

— Нет, меня заберёт Эльвира, моя заместительница. А вы поезжайте. Катенька, завтра у тебя свободный день, а послезавтра жду тебя в своём офисе.

— Конечно, Юлиана. Спасибо вам.

Они крепко обнялись, и Юлиана засеменила к выходу из аэропорта.

— А где тот атавизм с ручкой? — поинтересовался Воропаев, забирая у Кати сразу два чемодана на колёсиках.

— Пустила с молотка.

— Что ж, хорошо, что не нашу компанию, — елейно сказал Воропаев.

В машине они напряжённо молчали. Александр включил любимых «Продиджи», чтобы разрядить обстановку.

— Это что? — не выдержав и двух минут, осведомилась Катя.

— Это, Катерина, вокально-инструментальный ансамбль The Prodigy. В сентябре девяносто седьмого я как сумасшедший прыгал под это произведение на Манежной площади. Это был легендарный концерт, лучший в истории группы… — он покосился на её скептическую физиономию. — Ну, а вы что слушаете в свободное от интриг время? Сюиты Генделя?

— Доводы интуиции. И сейчас она подсказывает мне, что я зря ввязываюсь в придуманную вами авантюру.

— Поздно трепыхаться, Катя. А к музыке привыкайте, равно как и ко всем моим привычкам. Вам придётся с ними мириться.

— И с чего мы начнём?

— С того, что завтра я привезу вас в «Зималетто», где вы в присутствии всех членов совета директоров, адвокатов, нотариусов и юристов подпишете все необходимые документы и передадите мне права на «Никамоду». Все эти блестящие господа наконец-то поняли, что ликвидировать эту компанию не нужно, иначе «Зималетто» разорвут кредиторы.

— И что дальше?

— Дальше меня изберут новым президентом компании, хотя это будет чистая формальность, ведь у президента «Никамоды» сейчас гораздо более широкие полномочия.

— Понятно.

— Жалеете Андрюшу?

— Нет.

— Недовольны тем, что он очернил вас перед вашим папенькой? Так вы себе за это «спасибо» скажите. Над вами с дулом автомата не стояли и сбегать из страны не заставляли.

— Ну, это ещё как посмотреть…

— Да хоть как, — жёстко бросил Воропаев. — Вы, Катерина Валерьевна, изнеженная папина дочка. Вы всех заставили стоять на ушах, а сами прохлаждались у моря. Ваши родители, ваш нелепейший женишок, Ждановы, Кира, Кристина, я, наконец… Мы все пережили очень интересные и насыщенные деньки, знаете ли. И ладно мы — нас вы ненавидите, и это взаимно. Но что вам сделал Пал Олегыч? Или Маргарита? Они вас хоть одним словом обидели?..

Катя наблюдала за ним с удивлением — казалось, Ждановы-старшие были ему искренне небезразличны. Воропаев защищал своих. Раньше она думала, что в этот узкий круг входили только сёстры, но, видимо, ошибалась.

— Пал Олегыч чуть не попал в больницу, — продолжал Александр. — Но вас это вряд ли трогает. Подумаешь — человеку всего-то показалось, что его лишают дела всей его жизни.

— Мне… мне жаль, — хрипло произнесла Катя, нервно поправляя шарф. — Я принесу ему свои извинения.

— Очень на это надеюсь. А в следующий раз, когда решите просто сбежать от своих проблем, помните, что вокруг вас люди из плоти и крови. Обычные, смертные люди. В этот раз ни Пал Олегыч, ни ваш отец серьёзно не пострадали, но в следующий может так не повезти.

Припарковавшись в её дворе, Воропаев добавил:

— Да, завтра, как покончим со всеми процедурами, пригласите меня на обед. В присутствии Андрея. Скажите, что вам нужно обсудить со мной договорённости касательно «Никамоды». Наши с вами «отношения» должны развиваться естественно и постепенно.

Катя молча кивнула. Всё это нравилось ей всё меньше, но и пасовать перед ним не хотелось. Взялась за гуж…

Он отдал ей чемоданы и проводил до двери подъезда.

— Это что, ваша черта, к которой тоже нужно привыкнуть? — удивилась она. — Желание всё контролировать?

— Это, Катя, банальные хорошие манеры. Не усложняйте.