разогнаться и упасть, разлететься пылью (2/2)
— Ты не хочешь всё-таки сказать, где она?
— Не в наших интересах действовать против Пушкарёвой. Вы сами понимаете, Пал Олегыч, что знают двое — знает свинья. В данном случае в роли свиньи наш Андрюша, сегодня, кстати, недалеко от неё ушедший…
— Не твоё дело, — грубо оборвал его Андрей.
— Не моё дело? Да здесь можно спички зажигать и топор вешать твоими стараниями. Ты где с утра набрал такую форму, Жданов?
— Не с утра, родной, а с вечера.
— А, прости, где ты ночевал? — вклинилась Кира.
— Ты хотела спросить, с кем?
— Ты посмотри на себя в зеркало! Тебе перед родителями не стыдно?
— Я прошу тебя больше никогда не приходить на совещания в таком виде, — не скрывая разочарования, сказал сыну Павел. — Никогда.
Днём Катя позвонила Коле. Записала оба номера Воропаева и осторожно спросила:
— Ну что, как там обстановка?
— Всё плохо. Они думают, что ты хочешь отобрать у них «Зималетто».
— Что? Ты сказал им, что я вернусь на следующей неделе?
— Они мне не верят. Они мне не верят, понимаешь? Они думают, что ты водишь их за нос. И считают, что ты хочешь вернуться в Москву полноправной хозяйкой компании.
— Что, даже Андрей?..
— Нет, он в основном молчит. Только просил передать…
— Что? — вскинулась Катя.
— Что раскаивается.
— Понятно. Ну, раз Андрей не считает меня воровкой, звонить Александру я пока не буду. Пусть понервничают.
— Пушкарёва, пожалуйста, я прошу тебя… Это всё плохо кончится. Я сегодня видел их всех вместе, я видел этот оскал империализма, понимаешь? Ну, позвони ты если не Андрею, так Александру, ну что тебе стоит?
— Коля, если ты так им сочувствуешь, поговори с ними сам! Мне не нужна их компания. Они, конечно, привыкли, что я по первому зову прибегаю исполнять их приказы. А у меня другие планы! И я не собираюсь ничего менять из-за того, что какие-то влиятельные люди волнуются за свою фирму.
— Я туда больше не пойду, поняла? Меня сегодня и так Клочкова чуть не убила.
— Тогда свяжись с адвокатами, объясни им суть происходящего, и пусть они ведут дела, пока я не приеду.
— Да не нравится мне это всё. Как бы это не осложнило положение…
— Коля, я всё равно не буду не глядя подписывать документы, и адвокаты мне в любом случае понадобятся. Они мне не доверяют, так почему я должна им доверять? Ладно, Коля, всё, пока. Ты справишься.
Вечером всё шло по устоявшемуся сценарию: Катя вела светскую жизнь в Египте, а в «Зималетто» все сходили с ума, главным образом — Андрей. Александр приехал в компанию, чтобы побыть с Кирой, но стал свидетелем драматической сцены у лифтов.
— Отойди, — с холодной злостью приказал Андрей Малиновскому, стоявшему у него на пути.
— Нет, Андрей, — не менее зло ответил Рома. — Нет. Сейчас ты меня выслушаешь. Выслушаешь всё, что я тебе скажу, понял? Хватит. Хватит! Всё, хватит вытирать об меня ноги, Жданов. Я тебя считал своим лучшим другом. Я готов был ради тебя многое вытерпеть. Но сейчас я буду говорить правду, а ты меня будешь слушать.
— Давай-давай, давай… Выскажись, — подначивал Жданов. — Отведи душу, давай!
Александр подумал, что в этот момент Андрей был таким образцово мерзким, что переплюнул даже его.
— Ты тут хочешь, чтобы все тебя пожалели? Думаешь, что после этого будешь чувствовать себя не таким виноватым? Так вот это психология подростка. Сейчас пойдёшь, напьёшься, подерёшься… Потом явишься сюда во всей этой красе, чтобы все на тебя смотрели… Такого, знаешь… помятого, несчастного, одинокого. А люди только одно будут чувствовать. Они будут чувствовать жалость и омерзение.
— Лучше заткнись, Малиновский.
— Ты, может, думаешь, что тебе тут хуже всех? Так вот мне тоже досталось прилично. Я так, на минуточку, всё потерял. Только я сейчас думаю совсем не о деньгах.
— Я сейчас тебе всё объясню… У меня была ответственность, Малиновский. Я как президент компании отвечал за вас за всех! И поэтому во всём виноват исключительно я один. А то, что про деньги напомнил, это ты молодец… — он хлопнул друга по плечу. — Малиновский, Ромочка, дружище… Да ты не волнуйся, я тебе всё отдам. Конечно, не самый подходящий момент, но всё будет в порядке! Я всё отдам, до копейки!
— Ты сейчас можешь говорить что угодно, но ты отсюда не выйдешь, понял?
— Да кто ж мне помешает? Ты, что ли? — Жданов схватил его за грудки. — Малиновский, уйди отсюда! Как же вы меня достали со своей заботой! — он перешёл на крик, утратив контроль над собой. — Вечно лезете со своими советами, уговорами, надоели! Что ты, что Кира, что мама! Я видеть вас всех больше не могу, меня тошнит от вас от всех, вы понимаете, нет?! А, вот… — он повернулся к подошедшим Кире и Маргарите. — Вот и вы. Отлично. Пришли посмотреть на Андрея Жданова? Полюбоваться? Вот я, Андрей Жданов, бесплатный цирк! Представление, как вы хотели, как заказывали! Уйди отсюда, — прорычал он Малиновскому.
— Андрей! — крикнула Маргарита. — Андрей, что с тобой? Что случилось? Куда ты собрался?
— Я? — он нервно рассмеялся. — А тебе не всё равно, куда я собрался? В церковь собрался, грехи отмаливать! Потому что вы здесь все только на них показывать умеете!
— Андрюша, милый, я тебя прошу, — Маргарита вцепилась в сына.
— Уйди, мама! — он легко вырвался из её хватки.
— Роман, сделайте что-нибудь, ну что вы…
— Уйди отсюда, Малиновский! — Жданов всё-таки отпихнул Рому и зашёл в лифт. — Так, спокойно все! Всё в порядке! Завтра я буду на работе в указанное время и в указанном месте! Всё будет замечательно! Вот эта вот рожа и кожа — всё будет доставлено в целости и сохранности! Не волнуйтесь, всё будет хорошо! Адьёс.
— Рома, что произошло? — накинулись на Малиновского Кира и Маргарита, едва закрылись двери лифта.
— Может, завтра поговорим?..
— Рома!
— Ладно… Ладно. Пушкарёва в любом случае отсудит у нас компанию. У нас практически нет шансов.
Воропаев уехал тут же — даже вникать не стал. В отличие от Жданова, он не располагал роскошью крушить всё вокруг и напиваться до чертей в глазах — на него рассчитывали, и поэтому бесцельно ездил по ночной Москве и тупо ждал звонка Пушкарёвой. Он не ждал звонка от женщины с таким трепетом и ужасом с тех самых пор, когда в десятом классе попался с косяком, и убийственно строгая классная руководительница пригрозила рассказать обо всём его отцу. Она, правда, так этого и не сделала. И шестое чувство подсказывало ему, что и Пушкарёва ему не позвонит. Что дальше? Лететь в Шарм-эль-Шейх?
Часа полтора спустя мобильник всё-таки зажужжал.
— Алло, Кира?.. — раздался смутно знакомый женский голос.
— Нет, это не Кира. Это её брат. С кем я говорю?
— Неужели сам Воропаев? Прости, Саша, ошиблась номером, наверное, нажала на соседний контакт… Это Лена Шестикова.
Александр мысленно перебрал все известные ему имена и вспомнил: это была самая известная «жёлтая» журналистка Москвы.
— Кира сейчас всё равно занята, — мгновенно сориентировался он. — Что ты хотела?
— Я, конечно, понимаю, что у неё со Ждановым сейчас не лучший период, но подумала, что ей будет интересно. Я нахожусь в клубе, где её Андрей только что продемонстрировал свои бойцовские качества. Подрался, короче говоря. Его побили, причём серьёзно.
— Я понял. Называй адрес, я его заберу. Кире ни слова, — с явной угрозой в голосе добавил он. — Это ясно?
— Ясно, ясно… Адрес я пришлю эсэмэской.
Воропаев нажал на «отбой» и с наслаждением выругался. Нервы были натянуты до предела. Если Пушкарёва всё-таки позвонит, он может и не сдержаться. Получив сообщение от Шестиковой, он резко развернулся и помчался в клуб — нужно было забрать Жданова как можно скорее, пока кто-нибудь другой не сообщил Кире о его похождениях.
Андрея он обнаружил лежащим на диванчике в окружении каких-то качков и их спутниц. Рожа его, вопреки обещаниям, была залита кровью, а сам он находился в полусознательном состоянии. Тащить его до своего внедорожника Воропаев не собирался — попросил об этом огромного охранника, по габаритам сравнимого с Хагридом. Шестикова наблюдала за всем происходящим как за увлекательным сериалом, но Александр не обращал никакого внимания на её комментарии.
— Воропаев, ты, что ли? — очнулся Жданов уже на заднем сиденье его авто.
— Интересно, что обо мне подумают на мойке? — задался риторическим вопросом Александр.
— Это в городе на Неве?
— Это на автомойке, где будут отмывать машину от крови, — сквозь зубы ответил Воропаев.
— Я так к Кате хочу. Мне Катя нужна. А тут ты… — пролепетал Андрей и, к счастью, уснул.
Нужно было везти его к себе на Тверскую, причём не торопясь, чтобы потом не пришлось отмывать ещё и рвоту — велики были шансы, что Жданов получил сотрясение мозга. Если было что сотрясать… Александр невольно вспоминал всё, что их связывало — всё-таки выросли вместе. Малиновский появился позже, когда поступил с Андреем на один факультет МГУ. Несколькими годами ранее Воропаев улетел в Штаты, получив грант на обучение в Гарварде, и с тех пор их дружба сама собой прекратилась. Потом Андрей начал встречаться с Кирой, обострилось их соперничество в вечной борьбе за трон, и никаких тёплых чувств друг к другу не осталось. В прошлой жизни Александр не раз забирал Жданова после драк и попоек, будучи пятнадцатилетним сопляком, без спросу садившимся за руль отцовского «Мерседеса». И вот история повторялась… Прислушиваясь к себе, Воропаев с прискорбием понимал, что ему было самую малость жаль бывшего друга. Невозможно было не сочувствовать человеку, очевидно напросившемуся на то, чтобы его лицо превратили в фарш. Хотя, казалось бы, получил что хотел…
Припарковавшись в своём дворе, Александр с огромным трудом вытянул полуживого Жданова из внедорожника и, проклиная всё на свете (а особенно Пушкарёву), допёр его до лифта. Пока старая кабинка с привычным дребезжанием везла их наверх, удалось добиться от Андрея осознанного взгляда и слабой попытки держать своё искалеченное тело в пространстве.
— Господи, сто лет тут не был… — растерянно проговорил Жданов и нетвёрдой походкой дошёл до дивана в гостиной. Упал на него, сжал в руках плед, потянул носом и улыбнулся. — Какие-то знакомые духи…
— Поднимайся, Жданов, — резко скомандовал Александр. — И раздевайся. Тебя придётся обработать.
— Не хочу. Я спать хочу…
— Я тоже много чего хочу. Раздевайся, я твоим батлером не буду.
Андрей нехотя поднялся и, шипя от боли, снял с себя пальто, пиджак и рубашку. Воропаев попытался оценить масштаб причинённого вреда, но сделать это, пока Жданов весь был в грязи и крови, не представлялось возможным.
— Где ванная, помнишь, или отвести?
— Помню… — буркнул Жданов.
— Тогда иди в душ. И не поскользнись, мне здесь труп не нужен. Полотенце и халат, думаю, найдёшь.
— Найду…
Он бросил на Воропаева странный, с трудом читаемый взгляд. В нём угадывались удивление, ностальгия по прошлому и что-то ещё. Кажется, он был уязвлён тем, что руку помощи ему протянул именно Александр.
— Шестикова намеревалась вызвать Киру, но случайно набрала меня, — ответил Воропаев на молчаливый вопрос. — Я считаю, что это к лучшему. Всё, иди смывай с себя это всё. Обрабатывать грязные раны смысла нет.
Андрей вскоре вернулся из душа и даже показался трезвым. Теперь были понятны очертания крупных гематом на торсе. На лице от брови до самого уха расплывался внушительный синяк, костяшки тоже были разбиты, и с содранной кожи то и дело сочилась кровь.
— Почему Катя захотела позвонить именно тебе? — печально спросил Андрей, пока Александр промокал пострадавшие участки какой-то вонючей ваткой.
— Какая разница? Всё равно не позвонила. И не позвонит.
— Где она? Скажи, если правда знаешь.
— Чтобы ты снова нажрался и полетел к ней? Нет. Испытывать её терпение я не хочу. Иначе мы рискуем всё потерять.
— Я уверен, что всё это какое-то недопонимание, — начал любимую песню Андрей. — Катя не такая. Не станет она отбирать у нас компанию.
— Здесь пластыри, — Александр поставил на диван аптечку со всем необходимым. — Наклей туда, где продолжает кровить. С этим и сам справишься, я не Флоренс Найтингейл. Гостевая комната свободна, кровать застелена. Бар в моей спальне, так что спиртным разжиться не получится. Хорошо бы ты вообще с ним завязал, а то на Киру уже смотреть невозможно.
— А при чём тут Кира?
— К сожалению, она по-прежнему тебя любит. Этого объяснения достаточно?
Андрей потерянно кивнул. Александр быстро принял душ и ушёл к себе. Спать не хотелось, и полночи он провёл на балконе, глядя на опустевшую Тверскую. Выкурил пачку сигарет и только под утро провалился в тяжёлый сон.