без тебя мне не мил этот мир грубых игр (2/2)

Александр только рукой махнул. Кира долго его обнимала, но отстранилась сразу же, как только ощутила острое желание разрыдаться. Подняла на брата полные слёз глаза и прошептала:

— Я тебя люблю, Сашка. Ты же не продашь «Зималетто»?

— Не продам. Я тоже тебя люблю, сестричка. Клочкова! — уже совсем другим тоном рявкнул он. Виктория вздрогнула. — Психическое здоровье Киры на ближайшее время — твой приоритет, это понятно?

— К-конечно, — Вика разве что под козырёк не взяла. — Обязательно.

Когда за ними закрылись двери лифта, Кристина невзначай сообщила:

— А столик в «Живаго» всё ещё за мной, дядька.

— Ладно, поехали, — закатил глаза Александр. — Но учти, что я за рулём и пить не буду.

— Ничего, я напьюсь шампанского за тебя и Кирюшу.

— Не сомневаюсь, Кристиночка.

Так заканчивался его вечер. А Катин всё продолжался и казался ей бесконечным. Она в одиночестве скучала на вечеринке, пока Михаил и Юлиана были заняты налаживанием контактов. К счастью, Виноградова отпустила её по первой же просьбе, и Катя дожидалась начальницу в машине.

— Господи, что я здесь делаю?.. — спросила она саму себя, рассматривая бесчисленные золотые огоньки на фасаде казино.

Ответа на этот вопрос не было. Ведь куда бы ни сбегали люди, они всюду привозят себя и весь груз своих поступков. Ничего не осталось в Москве, вопреки словам мудрой Юлианы. Всё было здесь, с Катей, камнем на её и без того тяжёлом сердце, ноющей тоской в районе солнечного сплетения — по Андрею и тому песочному замку, который они оба сегодня растоптали. Как хорошо, что она всё-таки улетела, что он не знал, где она. Потому что если бы они оказались в одной географической точке, её снова притянуло бы к нему. Она не смогла бы его не выслушать. Не смогла бы сказать ему «нет». Не смогла бы. Просто не умела. Всякий раз, когда она выпутывалась из его объятий, сопротивлялась его напору или убегала, она словно отрывала от себя куски собственной плоти — настолько это было больно и противоестественно. А теперь всему пришёл закономерный конец, и ей предстояло учиться жить заново, в совершенно иной системе координат, где больше не было центра притяжения по имени Андрей Жданов. Была только Катя Пушкарёва в свободном падении.

По возвращении в отель Юлиана огорошила её новостью о том, что им предстояла ночная вечеринка, и возмутилась, когда Катя захотела остаться в своём номере.

— Катя, я пригласила тебя сюда, потому что мне казалось, что ты человек серьёзный! Тебя, конечно, никто не заставляет, но вообще-то всё это — часть нашей работы.

— Извините, я… Я не хочу вас подводить, но… Я думаю, этот мир не для меня. Я чувствую себя не в своей тарелке, неуютно… Я, наверное, не создана для публичной жизни.

Юлиана даже перестала припудриваться.

— И этот вывод сделан по итогам сегодняшнего дня? То есть… За несколько часов?.. Забавно. — Она раздражённо отложила кисточку. — Катя, скажи, пожалуйста, как можно так категорично рассуждать о том, чего ты вообще не знаешь?

Катя виновато молчала, и Юлиана смягчилась.

— Ну хорошо, ладно. Ладно, на сегодня хватит. Сегодня, я думаю, тебе достаточно. Но учти, что завтра снова в бой. Кать?..

Она покивала, готовая расплакаться.

— Кать, с новыми силами! — настаивала Юлиана. — Ты же деловой человек, ты должна понимать, что дело, Катя, прежде всего. Понятно?..

— Угу, — Катя выдавила слабую улыбку.

— Пойдёшь в номер — закажи себе лёгкий ужин, а то на этих фуршетах вечно остаёшься голодной. Ванну прими. И сразу спать! Чтобы завтра мне никаких отговорок. Понятно?

— Так точно.

Они расстались до утра. Михаил, зашедший за Юлианой, заметно огорчился из-за решения Кати остаться в отеле, но ничего не сказал. А Катя, позабыв все советы Виноградовой, побрела к бассейну — хотелось просто посидеть у воды. Только затея оказалась дурацкой: в каждом мужчине, даже совсем не похожем на Андрея, она видела его. Всё мечталось, что он где-то поблизости, вот-вот появится, подойдёт к ней и увезёт куда-нибудь, где они останутся только вдвоём.

— К чёрту! — Катя разозлилась на саму себя и понеслась обратно в отель.

Утром, вдоволь поныв о своей участи родителям и Зорькину, Катя отказалась от работы, стоило бодрой и сияющей Юлиане появиться в дверях её номера. В гневе начальница была такой непримиримой, что Катя тут же пошла на попятный, извинилась и пообещала остаться с ней до конца командировки. Она вдруг представила, с каким презрением сейчас посмотрел бы на неё Воропаев, и мгновенно собралась с силами. Почему он ей вспомнился, она не имела ни малейшего понятия, но яркая картинка, возникшая в воображении, как будто помогла перестать себя жалеть.

Ненадолго — потому что первым пунктом в программе дня была фотосессия на яхте. Кате было, в общем-то, всё равно, пока она не встретилась лицом к лицу с той, кого должны были фотографировать — с Оксаной Фёдоровой, обладательницей титула «Мисс Вселенная». Катя мгновенно почувствовала, как внутренне съёживается до размера какого-нибудь крота, как Алиса в Стране Чудес. А Оксана, как и Михаил, вежливо сказала:

— Приятно было познакомиться.

И ушла работать. А Катя стояла рядом с Юлианой в недоумении: почему никто не таращил глаза, не делал вид, что её не существует, не приставал с дурацкими замечаниями? Может, в ней всё-таки что-то изменилось — не внешне, но внутренне? Может, после боли, причинённой Андреем, ей просто не было дела до мнения окружающих, и именно поэтому они не хотели её высмеивать?

— Бедные наши звёзды, — вздохнула Юлиана. — Не расслабишься толком, всё время надо лицо держать.

— Честно говоря, это не делает её менее красивой, — восторженно проговорила Катя. — Иногда даже завидую тем, кто родился с такой яркой внешностью. Повезло!

— Ошибаешься, Катюша. Это не везение, а результат продуманной работы. Любая женщина может стать красивой — всё зависит от количества приложенных усилий… Ладно, давай-ка рассказывай, что у тебя приключилось и почему ты ушла из «Зималетто».

Свой долгий эмоциональный монолог, иногда прерываемый вопросами и восклицаниями Юлианы, Катя закончила эпизодом в каморке:

— Понимаете… В «Зималетто» я была белой вороной, и кое-кто постоянно мне об этом напоминал. Кира, конечно… Но и её брат тоже. А вчера… Господи, мне кажется, что это было целую жизнь назад… — Катя нервно рассмеялась. — Вчера Воропаев пришёл в мой… кабинет, когда я как раз собирала вещи. Увидел пакет, заинтересовался его содержимым… Подумал, наверное, что я заберу с собой конфиденциальные документы. Вырвал у меня из рук одну открытку, прочёл… А на меня что-то нашло, знаете, всё равно стало. Как будто всё это не со мной… И смешно, и умереть хотелось… В общем, я отдала ему инструкцию. Он прочитал… Потом явился Андрей, пытался со мной поговорить… И мне стало не до смеха, я даже сознание потеряла. Воропаев меня растормошил, Андрей продолжил настаивать на том, чтобы мы всё обсудили, а я… Я наорала на него. И он ушёл. Я не очень понимала, что происходит. Наверное, давление упало, со мной такое бывает. Александр, он… Он велел мне оставить пакет. Я не стала спорить — сил не было… Он посадил меня в свою машину, и водитель привёз меня на Тверскую… А дальше вы и сами всё знаете. Вот и всё… Спасибо, что вы меня выслушали… Мне стало легче.

— Да, — кивнула Юлиана. — Мне тоже стало легче. Когда знаешь правду, оно всегда легче. Я тебя не оправдываю. Многие твои поступки неоднозначны, но… Ты правильно сделала, что уехала из Москвы. Теперь надо спокойно всё обдумать, взвесить. Надо что-то менять, Катя.

— Я сама хочу что-то изменить, — горячо заверила её Катя. — Я не могу больше жить вот так, я хочу жить по другим правилам. У меня ведь получится?..

— Так! — Юлиана включила интонацию генерала. — Ты должна вернуться в Москву не такой, какой ты оттуда уехала. Возможности у нас есть, а время… Время найдём. Желание?..

— Желание вернуться другой? Есть. Наверное… Но я уже пробовала…

— Значит, решено! — провозгласила Юлиана и лихо подбросила зонтик. — В Москву ты вернёшься другой Катей. Совсем другой! Я тебе это обещаю. Ребята, перерыв! — крикнула она Оксане и фотографу. — Алекс, пойдём, обсудим расписание следующих съёмок…

В Москве в эти минуты снова собирались члены совета директоров «Зималетто». Павел ходил по конференц-залу в ожидании всех опаздывавших, а Маргарита всё предлагала Кире поддержку.

— Деточка… Ну, бледная, глаза уставшие… Не спала, да?

— Если честно, у меня проблемы со сном.

— Так приехала бы к нам! У нас тишина, свежий воздух… Погуляли бы вечером, поужинали бы с хорошим вином. Уснула бы как младенец!

— Простите, но мне вчера надо было побыть одной.

— Кира… — наклонился к ней Павел. — Я подумал, может, тебе переехать к нам? Ну, хотя бы на время.

— Спасибо, — улыбнулась она. — Но мне правда ничего не нужно. Правда.

Александр, сидевший рядом с приглашённым юристом, наблюдал за сестрой с печалью и тревогой. Но погрузиться в тяжёлые думы не успел — пришли Жданов и Малиновский.

— Всем добрый день, — поздоровался Андрей.

Никто не откликнулся — лишь Маргарита несмело помахала сыну рукой.

— Слушай, по-моему, здесь нам все дико рады, — заметил Малиновский.

— А вот и главный виновник торжества, — объяснил Воропаев юристу. — Признаться, поначалу я думал, что ему хватит недели, чтобы довести процветающую компанию до банкротства. Но он сумел, сумел растянуть этот процесс.

— Дело слишком серьёзное, чтобы шутки шутить, — прервал его Жданов-старший. — Итак, господа, я представляю вам нашего нового юриста. Дмитрий Михалыч Язловский. Вам всем известно, что у компании возникли серьёзные юридические проблемы. Я уже не говорю о финансовых и моральных… К сожалению, моему сыну пришлось прибегнуть к весьма сомнительным уловкам, чтобы спасти «Зималетто» от возможного банкротства.

Язловский попросил дать ему ещё раз взглянуть на бумаги.

— Да-да, пожалуйста, — Павел передал ему внушительную кожаную папку. — Здесь устав компании, залоговые документы и доверенности, оставленные владелицей «Никамоды» госпожой Пушкарёвой.

— А госпожа Пушкарёва почтит нас своим присутствием? — осведомился Язловский.

— Она уволена. И ноги её здесь больше не будет, — глядя в глаза Жданову, пообещал Александр.

— Она уволилась по собственному желанию, — процедил Андрей.

— Если бы она не уволилась, всё равно вылетела бы отсюда независимо от желания! — парировал Воропаев.

— Вас обоих прошу помолчать! — вышел из себя Павел. — Нет, её не будет, — повернулся он к юристу. — Но она оставила доверенность на управление «Никамодой» на имя Андрея Жданова.

Александр заиграл желваками, но никто этого не заметил.

— Так-так… — задумчиво произнёс Язловский, читая доверенность. — Так, да не так. Дело в том, что доверенность оформлена не совсем корректно, и господин Жданов не может вести какие-либо операции от имени «Никамоды». С вашего позволения я заберу эти документы с собой, чтобы изучить их более тщательно. А уладить все проблемы мы сможем только при личном присутствии госпожи Пушкарёвой.

— Вы хотите сказать, что придётся встретиться с ней ещё раз? — скривился Воропаев. Он понимал, что это может довести Киру до клиники неврозов.

— И не один. Екатерина Валерьевна Пушкарёва должна не просто переоформить доверенность, но и присутствовать на всех собраниях. Конечно, в компании своих адвокатов. И желательно с завтрашнего дня. Это возможно?

— Ну что ж… — вздохнул Павел. — Андрей, тебе придётся позвонить ей и пригласить сюда.

— Думаю, наш любезный господин Воропаев справится гораздо лучше меня, — ответил Андрей.

— Как это понимать? — Павел переводил взгляд с Александра на сына и обратно.

— Вчера он отвёз Катю в аэропорт. Куда она улетела, мне узнать не удалось. Ни её родители, ни Саша не посчитали нужным ввести меня в курс дела.

— Саша, это правда? — строго спросил Павел.

— Правда, — невозмутимо кивнул Александр. — Пушкарёва просила меня никому не сообщать, где она. Особенно вашему сыну, Пал Олегыч. Учитывая, что мы все под её каблуком, я предпочту выполнить её просьбу.

— Когда она вернётся? — оба Ждановых задали этот вопрос одновременно.

— Скоро.

— У вас есть возможность с ней связаться? — поинтересовался Язловский.

— Чего нет, того нет, — развёл руками Воропаев.

Он, конечно, мог позвонить Юлиане, но знал, что она не даст ему поговорить со своей питомицей. Они разошлись ни с чем — нужно было дожидаться возвращения Пушкарёвой. Перед тем, как уехать к себе, Кира пригласила в президентский кабинет брата и бывшего жениха и сухо сказала:

— Не знаю, что задумала ваша Пушкарёва, но хочу, чтобы вы знали: обиженная женщина очень на многое способна. Она может выйти на тропу войны.

— Катя не такая, — огрызнулся Андрей.

— Такая или нет, — пожал плечами Александр, — я-то здесь при чём?..

— Даже не знаю, Саш, — не скрывая сарказма, отозвалась Кира. — Тебе виднее, что за игру ты ведёшь. И почему ты с Пушкарёвой на дружеской ноге.

— Какая дружба, Кира?.. Просто врагов всегда нужно держать поближе к себе. Но об этом, — он спрыгнул со стола, на котором вальяжно восседал, — тебе гораздо подробнее расскажет Андрюша.

Вечером, накануне очередной вечеринки, не прийти на которую было никак нельзя, в Катином номере раздался звонок телефона.

— Катенька, девочка моя, ты ещё там? — спросила мама, едва Катя подняла трубку. — Ты же хотела вернуться.

— Мам, я решила остаться. Я не могу подвести Юлиану, я обещала ей быть здесь.

— Ну хорошо, тебе виднее… Я чего звоню-то… Тебя Андрей Палыч искал.

— Что ему было нужно? — Катя, распластавшаяся было на большой кровати, резко села.

— У них завтра будет очень важное совещание, а ты не оставила какие-то документы.

— Я все дела закрыла, — ложась обратно, раздражённо ответила Катя. — Все документы оставила. Я не собираюсь бегать в «Зималетто» по каждому мелкому поводу. Если что, пусть меня заменит Николай. Он всё знает. Скажи ему, он сделает всё, что нужно.

— Хорошо-хорошо, — успокоила её мама. — Хорошо. Всё будет, как ты говоришь.

— Ладно, мам, я перезвоню тебе завтра. Привет папе.

— До свидания, миленькая. Пока…

Откопав в своём потёртом чемодане более или менее симпатичное платье, Катя со вздохом его надела и направилась в соседний номер.

— Смотри-ка, платье у тебя хорошенькое, — удивилась Виноградова. — Но надо надеть что-нибудь другое.

— У меня нет ничего другого, — сникла Катя. — Всё остальное примерно такое же. Так что если это не подходит, то я, пожалуй, не пойду. Простите…

— Брось, Катенька.

Юлиана вытащила из шкафа с десяток платьев и кинула их на свою кровать.

— Выбирай любое.

— Нет-нет… Они все… очень красивые, но это не мой стиль.

— Так, твой стиль я уже знаю. В последний вечер, когда все будут со слезами прощаться, возьму у тебя что-нибудь из гардероба. А теперь давай что-нибудь повеселее… И не надо начинать про неловкость. Тебе ведь не от платьев неловко, а от самой себя. Конечно, ты отличаешься от окружающего мира… Поэтому тебе так нелегко, между прочим. Попробуй чуть-чуть к нему приблизиться. Попробуй… изменить что-нибудь в своём облике, надеть другую одежду. Может, тебе вообще понравится?.. В конце концов, я твоя начальница. Не костюм же Бэтмэна я тебе предлагаю. — Юлиана высыпала на кровать всё содержимое своей большой косметички. — Сейчас будем менять твой облик на более соответствующий внешнему миру… Не бойся, Катюша, я с тобой! — она вытащила кисточку из флакона с тушью, словно шпагу из ножен.

Вскоре они спустились в лобби, где их ждал Михаил в компании Оксаны и давешнего фотографа. При виде Кати с лёгким макияжем и новой укладкой Борщёв так разволновался, что совершенно забыл о сидевшей напротив красавице, признанной во всём мире. Кате это показалось смешным, и она смутилась. Вообще Михаил с первой секунды был уж слишком к ней расположен. Это настораживало и пугало. И снова ей вспомнился Воропаев — единственный мужчина, с которым не приходилось расшифровывать полутона и подтексты. Александр всегда был прямолинеен в своей снисходительной неприязни, смешанной с тем любопытством, какое обычно испытывают посетители зоопарка при виде незнакомого экзотического зверька. Её это устраивало. А вот улыбочки нового знакомого сразу блокировали доверие, поэтому на теплоходе, где проходило ночное мероприятие, Катя опять держалась в сторонке от всех, что не помешало Юлиане её отыскать, причём вместе с её новосибирским подопечным.

— Катя, ну что за прятки, а?.. — отчитала её Виноградова. — Ты мне можешь понадобиться в любую минуту или даже секунду.

— Я здесь, простите…

— Так, давай, найди сейчас Фёдорову и приведи её ко мне. И как можно быстрее.

— Хорошо, я сейчас всё сделаю.

— Что, не дают покоя?.. — ухмыльнулся Борщёв, не дав Кате отправиться на поиски Оксаны.

Она посмотрела на него так, что стало ясно: её покою мешает только он. Он осёкся, поняв её взгляд.

— Скорее бы эта вечеринка закончилась… — пробормотала Катя и ушла.