без тебя мне не мил этот мир грубых игр (1/2)

Позже Воропаеву всё же пришлось вернуться в «Зималетто» — сёстры нуждались в его поддержке. В приёмной он столкнулся с Андреем и Ромой. Друзья обсуждали дальнейшие планы: Малиновский, конечно, предлагал поехать в бар и нажраться, а Жданов, верный имиджу печального рыцаря, собирался к Пушкарёвой.

— Можешь не торопиться, — вскользь обронил Воропаев. — Дома её нет.

— Что?.. — Жданов мгновенно встал на дыбы. Резко затормозил и приблизился к нему. — Ты-то откуда это знаешь?

— Источники не сдаю, прости. Но сведения достоверные. Экономлю твоё время, Андрюша — видишь, какой я милый.

— Я вижу, Воропаев, — почти прорычал Андрей. — Я вижу, как ты наслаждаешься всем происходящим. Что, дождался своего звёздного часа, недолюбленный наш?

— Андрюх, не заводись, — Малиновский, одной рукой придерживая картонную коробку со всем нажитым офисным скарбом, второй предусмотрительно схватил друга за ворот пальто. — Он того не стоит.

— Не трудитесь, Роман Дмитрич. Ну, хочется человеку подраться, видите же… Я и сам не прочь размяться.

— Откуда ты знаешь про Катю? — Андрей отпихнул Рому и подошёл ещё ближе к Воропаеву.

— Лично отвёз её в аэропорт, — наслаждаясь каждой секундой, ответил Александр.

— И куда она улетела? Говори, иначе я за себя не отвечаю. Ты прекрасно знаешь, что я легко уложу тебя одним ударом.

— Ой ли?.. — поднял бровь Воропаев. — Да, физически ты будешь посильнее. Но знаешь, Жданов… Сегодня я злее. — После этих слов в воздухе повисло ещё большее напряжение. — А что до Пушкарёвой… Она уж очень просила никому не говорить, куда улетела. Особенно — тебе. А я, в отличие от вас, друзья, джентльмен.

— Ты думаешь, я не узнаю это без тебя?

— Из нас двоих только один имеет связи в высших чиновничьих кругах, и я уже их использовал. Информация по Пушкарёвой закрыта.

— Что тебе от неё нужно, ты, сукин сын?! — Андрей схватил его за грудки, с мясом оторвав несколько пуговиц дорогой рубашки, а Воропаев продолжал смотреть на него с величайшим безразличием, хотя набить ему морду очень хотелось.

— Андрей, успокойся, — взмолился Малиновский. — Это даже к лучшему. Ты остынешь, она, может, раскается…

— Раскается?! — взорвался Жданов и даже отцепился от Александра. — В чём? В том, что просто сказала правду?!

— Прекратите, — раздался голос Маргариты, незаметно появившейся вместе с Кирой.

Александр при виде сестры позабыл об истерике Андрея — на Кире лица не было. Маргарита, судя по всему, уже знала о похождениях сына. Как всегда вовремя пришла Клочкова, но, к счастью, предпочла помалкивать. Малиновский удалился — не все вещи собрал в свою коробчонку.

— Андрей, вам с Кирой необходимо поговорить, — сказала Маргарита.

— А я так не считаю, — возразил Александр, приобнимая сестру. — Я считаю, что им с Кирой вообще не стоит оставаться наедине. При всём уважении к вам, Марго, если человек законченный лжец, то он лжец и в работе, и в личной жизни.

— Саш, всё нормально, — вяло пробормотала Кира.

— Виктория, обзвоните всех гостей и сообщите им, что свадьба Андрея и Киры отменяется, — скомандовала Маргарита.

Александр, услышав эту весть, одобрительно поцеловал Киру в макушку. Андрей опустил голову.

— Я помогу, конечно, — растерянно кивнула Клочкова. — А что случилось?

— Это отдельный разговор. Не сейчас.

Маргарита отвела Вику к её рабочему месту и послала Воропаеву предупреждающий взгляд, чтобы не вмешивался. Он наблюдал за тем, как Андрей и Кира уходят в президентский кабинет, и решил остаться — слышимость в «Зималетто» всегда была замечательная.

— Никто над тобой не будет смеяться, — донеслось до троицы в приёмной. — Виноват я и только я. Я поступал ужасно, но делал так, потому что это было нужно.

— Нужно?.. А нужно что? Искалеченные жизни? Предательство? Обман? Зачем? Ради чего? Ради денег?

Пауза.

— Да, Кирюш. Ради денег. Ты довольна? Я уже давно понял, что я полная скотина и подонок. Ты знаешь… Я абсолютно согласен с этим. Я даже начал свыкаться с этой мыслью. Всё замечательно. Пускай ты и все те прекрасные люди, которые мне доверяли и которых я предал, просто забудут про Андрея Жданова. Вот так вот… Прости меня, если сможешь. Господи, что я говорю… Конечно же, ты не сможешь меня простить. Ну, извини. Я должен идти…

— Подожди! Я ещё не всё сказала. Ты знаешь, я… Я прекрасно понимаю твои мотивы. Ты эгоист, хотел доказать всем, что ты намного умнее и сильнее Саши. Я это понимаю. Ты знаешь, наверное, даже могу принять. Но… Зачем вот это? «Помни, своими светлыми, смелыми действиями ты приближаешь тот сладостный миг, когда «Зималетто» снова станет нашей. Пусть эта мысль греет тебя каждый раз, когда ты будешь ложиться в постель с Пушкарёвой…»

— Кира, перестань, я прошу тебя.

— «Надеюсь, ты будешь делать это как можно чаще, потому что нет в мире более счастливого человека, чем некрасивая женщина после занятия сексом», — Кира уже не сдерживала рыданий.

— Дай сюда!

— «Крепись, старик, и помни: это ненадолго. Обещаю, как только этот кошмар закончится, я лично организую тебе такой мальчишник, что ты тут же забудешь обо всех ужасах. Иветта, Лизетта, Мюзетта и далее по списку уже подтвердили своё участие, так что готовься. Жму твою мужественную руку. Твой верный оруженосец. И ещё, Андрюша: не забывай дарить ей цветы, сто раз тебе напоминал».

— Всё, хватит, замолчи! — заорал Жданов, а Кира всё плакала. — Я знаю всё это наизусть! Я каждую фразу могу тебе повторить! Хоть вдоль, хоть поперёк! Да, я — ноль, я пустое место! Ты хотела добить меня этим письмом? У тебя это получилось замечательно! Я подонок, ничтожество! Теперь ты довольна, скажи мне? Ты теперь довольна? Теперь всё?

Раздался звук пощёчины. Оплеуха точно была увесистая.

— Да! Теперь я довольна. А теперь ты можешь идти. Я тебя больше не задерживаю.

Андрей стрелой вылетел из своего бывшего кабинета и на короткий миг пересёкся взглядом с Александром.

— Ну, хоть кто-то сегодня дал тебе по роже, — скучающим тоном заметил Воропаев.

— Я найду её, ты слышишь? Я найду её, — с лихорадочной, нездоровой уверенностью заявил Андрей.

— Андрюша, о чём ты? — всполошилась Маргарита. — Ты что, собрался искать эту нелепую девочку?

— Малиновский, ты готов? Можем ехать! — гаркнул Жданов, не обращая внимания на мать.

— Андрей, ты что, уходишь? — Маргарита подошла к сыну и положила руку ему на плечо.

— Да, мама, я просто подчиняюсь решению совета директоров.

— Андрей! Совет директоров снял тебя с должности президента. Это не значит, что ты должен уходить из компании!

— Как, Андрей больше не президент? — поразилась Вика. — Но почему?

— Потому что я устал каждый день видеть твою недовольную физиономию и отвечать на твои идиотские вопросы! — заорал Жданов. — Оставалось либо уволить тебя, либо уволиться самому — я выбрал второе!

— Андрей! — прикрикнула на него Маргарита.

В приёмную вошёл Малиновский — всё с той же коробкой в руках.

— Я готов.

— Так, минуточку, молодые люди. Послушайте меня, — обратилась к ним Маргарита. — Пока не изберут нового президента, вы должны каждое утро быть на своих рабочих местах! Вам всё ясно?

— Я обещаю тебе, мама, никуда не исчезать. Я буду работать до тех пор, пока не верну всё, что мы потеряли. Пока, мам, — Андрей чмокнул её в щёку. — Пошли, — бросил он Малиновскому.

Воропаев понимал, что вида зарёванной Киры не выдержит, и поэтому отправился на поиски Кристины — старшая сестра наверняка нашла убежище у Милко. Идя в мастерскую, Александр с нежностью думал о том, почему Кира зачитала именно этот отрывок инструкции, а не что-нибудь касавшееся её лично. Ей было отчаянно жаль Пушкарёву, хотя она вряд ли призналась бы в этом даже под пытками. Её добила именно низость поступков Андрея, а не сама измена — к ним она давно была привычна. Воропаев вдруг возненавидел Пушкарёву — больше, чем когда-либо до этого. Пока Кира сочувствовала ей до слёз, пока все они были вынуждены разгребать последствия управленческих ошибок Жданова, эта мышка улетела к морю и солнцу — прохлаждаться и получать витамин D. Нет, к чёрту все его сомнения, она заслуживала наказания, и он будет не он, если не отомстит за всё, что переживала сейчас их семья.

Он действительно нашёл Кристину у Милко. При виде брата она оживилась и напомнила ему:

— Дядька, сегодня же твой день рождения!

— О! Поздра́вляю, Шурик, — игриво подмигнул ему Милко.

Если и была на свете вариация его имени, которую Воропаев ненавидел с яростью тысячи солнц, так это «Шурик». Ещё больше он не выносил фамильярность, но объяснять всё это Милко было абсолютно бессмысленно.

— Сашенька, садись, — Кристина уступила ему место на диване, а сама устроилась на подлокотнике и крепко обняла именинника. — Большой уже дядька.

— А сколько ему? — полюбопытствовал Милко.

— Двадцать девять, — умилённо проговорила Кристина, прижимаясь щекой к щеке брата. — И за старшего у нас он, а не я. Саша, а я ведь забронировала на вечер столик в «Живаго»! Поедем?

— Кристиночка, ну какой «Живаго», — вздохнул Воропаев. — Какой, к чёрту, день рождения. Наша задача на сегодня — поддержать Киру.

— Так ведь поддержать можно и в хорошем ресторане, а?

— Да нет. У меня самого нет никакого настроения, прости.

Не было его и у Кати, прилетевшей в Шарм-эль-Шейх и стоявшей на побережье Красного моря. Юлиане позвонила Кира, и Катя ничего не могла с собой поделать — прислушивалась к их разговору, хотя гораздо полезнее было бы сосредоточиться на шуме волн.

— Отменила? Боже мой, не могу в это поверить… — расстроенно произнесла Виноградова. — Должна же быть какая-то причина?.. Да, конечно, я понимаю. Держись, Кирочка…

«Отменила». Отменила свадьбу, конечно же. Катя постаралась найти честное определение своим эмоциям. Пожалуй, она испытывала мстительное удовлетворение и даже нечто, подозрительно похожее на чувство солидарности с Воропаевой — хорошо, что именно она отменила свадьбу, а не Андрей. Хотя он, наверное, даже обрадовался. Жданов и моногамия никак не сочетаются, что бы он себе ни придумывал…

— Юлиана, я прошу вас, не говорите никому, что я здесь, с вами, — попросила Катя новую начальницу уже в лобби отеля.

— О чём речь, Катя, я тебе обещаю…

— Понимаете, я должна вам кое-что рассказать…

— Катюш, у нас очень мало времени. Давай-ка сперва оформимся, и позже я тебя с удовольствием выслушаю.

Но Катя не могла ждать — ей нужно было выговориться. Заполняя анкету постояльца, она вновь предприняла попытку поделиться всем с Юлианой.

— Понимаете… Я ушла из «Зималетто» не очень хорошо.

— Я и сама догадалась, Катюш. Кира узнала о том, что у вас с Андреем были отношения, и отменила свадьбу. И, кстати, приняла очень мудрое решение.

— Дело касается не только Андрея, но и всей компании. Произошли непоправимые вещи…

— Катя, роман с Андреем — сам по себе непоправимая вещь. Чувствуешь угрызения совести? Ну, это проблема этического характера, только и всего. Кстати, о непоправимых вещах… Будь осторожна с Воропаевым.

— Что вы имеете в виду?

— То, что после него тебе и Жданов, и Малиновский покажутся ангелами с серебряными крыльями.

— Да нет, что вы, Юлиана… Здесь исключительно деловой интерес.

— Надеюсь.

Катя решила не рассказывать Виноградовой о дурацком предложении Воропаева, потому что в красках представляла, как она отреагирует, а отметать эту возможность так скоро не хотелось. Было что-то обнадёживающее в том, что она у неё была, хоть Катя и знала, что никогда ею не воспользуется.

Видя, что она погрузилась в унылую задумчивость, Юлиана жёстко сказала:

— Катя, посмотри на меня.

Пришлось повиноваться.

— Мы сейчас в далёкой жаркой Африке. Холодная Москва и всё, что с ней связано, осталось далеко позади! Очнись, вдохни полной грудью и забудь, наконец, все свои проблемы.

Швейцар принёс им два бокала шампанского — комплемент в честь приезда. Юлиана предложила тост:

— За новую Катю и её новую жизнь.

Катя осушила свой бокал до дна, как велела Виноградова. Поднявшись в совершенно роскошный номер, она первым делом позвонила домой. Лёгкий хмель выветрился мгновенно, когда после восторгов и обмена впечатлениями мама передала трубку отцу, который очень сурово спросил:

— Катерина, ты почему нам соврала?

— Ты о чём, папа?..

— К нам приезжал Андрей Палыч…

— Господи, вот ведь неуёмный… — схватилась за голову Катя.

— …И от него мы узнали, что он не отвозил тебя в аэропорт. Так кто тебя подвёз, дочка?

— Папа, это долгая история. Главное, что подвезли, так ведь?

— Темнишь, Катерина?

— Валера, завязывай, ей этот звонок влетит в копеечку… — донёсся до Кати мамин голос.

— Правда, пап, мне к тому же бежать надо! Целую вас с мамой! Обязательно буду звонить. Привет Коле!

Вечером ей некогда было думать об Андрее — Юлиана сразу нагрузила её задачами, и все Катины мысли сводились к одной: насколько неуместной была её одежда на этом празднике жизни. Ирония судьбы заключалась в том, что в Египет они прилетели ради конкурса «Самая красивая» — последнего места на Земле, по мнению Кати, где ей следовало быть. Впрочем, ансамбль из допотопной блузки и невзрачной юбки сослужил ей неплохую службу: девушки-модели слушались её беспрекословно — должно быть, она напоминала им строгую школьную учительницу. Катю удивляло, что от них она не услышала ни одного неприятного комментария или смешка — им как будто дела не было до того, как она выглядит.

На вечернем мероприятии Катя удивилась ещё больше: Юлиана познакомила её с молодым шеф-поваром из Новосибирска, к раскрутке которого собиралась приступить в Москве. Шатен Михаил с кулинарной фамилией Борщёв тоже не смотрел на неё как на белую ворону, просто поздоровался и произнёс дежурное «Очень приятно». Может, это в «Зималетто» все были ненормальными, а с ней всё было в порядке?..

Ей вспомнился вопрос Александра. «Вы же не собираетесь до конца дней своих ходить в одежде из золотого фонда музея Мосфильма?» Нет, она не собиралась. Теперь доказать, что она тоже может быть частью этого мира, хотелось сразу всем. И Андрею, и Воропаеву, и Кире, и Милко и, что было важнее всего, самой себе.

Оставив их вдвоём ради очередного важного знакомого, Юлиана, конечно, обрекла их на неизбежную неловкость, которая на удивление скоро исчезла. В каждом взгляде Михаила читалась как будто бы искренняя симпатия, только вот Катя не могла больше верить ничьим взглядам.

— Я повар, а должен улыбаться и делать вид, что мне страшно здесь интересно, — жаловался Михаил. — Если бы не Юлиана, ноги бы моей здесь не было.

— Моей тоже, — призналась Катя. — Но вы это зря. Вы хорошо улыбаетесь, у вас получается.

— Да?.. Спасибо. А вы что-то совсем не улыбаетесь. Я, конечно, плохая компания, извините…

— Я тоже та ещё собеседница, — грустно усмехнулась Катя и скрестила руки на груди. От улыбки Михаила хотелось защититься.

В заснеженной Москве Кира с Викой собирались домой. Александр и Кристина предложили составить им компанию, но Кира отказалась — она не нуждалась в жалости.

— Мне достаточно Клочковой, — с печальной улыбкой сказала она. — Вика мне спуску не даст, а вы начнёте меня утешать… Кстати, с днём рождения, братец. Прости, что только сейчас это говорю. Как-то вылетело из головы…