Часть 6. Хэ Сюань (2/2)
Хэ Сюань продолжал надавливать на кадык небожителя, громко сопя словно раненный зверь. Он уже совершенно не понимал, что он делает, но руки сами собой продолжали цепляться за небесного чиновника, словно просто не желая с ним расставаться. В момент последнего прозрения демон, злобно прорычал в ответ:
— Думаешь, я хочу это делать?!
Небожитель сказал что-то ещё, но Черновод уже снова перестать улавливать всякий смысл его слов и собственных действий. Он очень устал бороться со своими эмоциями, и демонической энергией, которой отнюдь в нем не уменьшалось и окончательно сдался. Он притянул к себе Повелителя Ветра, и впился в его губы своими, в последний раз желая разделить с ним эту убийственную мощь.
Но тут его предплечье пронзила резкая, острая боль. Горящие глаза Хэ Сюаня вспыхнули ещё большим гневом и он, шипя от злости, тут же отшвырнул от себя Ши Цинсюаня, да с такой силой, что тот отлетел на неменее чем на пятьдесят цуней назад. Действуя импульсивно, Хэ Сюань вовсе не собирался отпускать небесного чиновника и тут же снова потянулся к нему. Нащупав в темноте его лодыжку, Черновод одним рывком притянул Ши Сюаня обратно к себе. Чувствуя все время безудержный голод демон пытался заглушить его причиняя боль другому, а конкретно Ши Цинсюаню. Но когда он окончательно потерял контроль над собой, то его уже ничего не сдерживало от возможности вцепиться зубами в нежную и сладкую плоть небожителя. Таким образом он, торопливо и несдержанно, прокусил сначала его ногу, потом бедро. Каждый его укус сопровождался оглушительными воплями Цинсюаня, но князю демонов было на них совершенно плевать.
***</p>
Медленно открыв глаза, Хэ Сюань несколько секунд не мог понять где он находится, и что с ним произошло. Вокруг по-прежнему была темнота и Черновод неподвижно лежал, уставившись в пустоту и силясь вспомнить что же случилось. Внезапно он почувствовал в своей руке нечто влажное и тёплое и рефлекторно сжал это что-то сильнее, не спеша отпускать.
Цинсюань… тут же подумал о небожителе Черновод, уже нащупывая пульс на тонком запястье в своей руке. Тот был почти неощутимым, очень слабым и медленным, но он был. Хэ Сюань сел и повернул голову в сторону где лежал небожитель. Демон не знал, сколько он провёл в забытье, и поскольку в комнате было все так же темно, он не мог судить о том, сколько прошло времени. Черновод поднял средний и указательный палец левой руки и слегка повёл ими в сторону. Повинуясь его желанию, несколько свечек в ближайших к ним канделябрах зажглись, тускло осветив только тот участок комнаты, в котором находились демон и небесный чиновник.
Ши Цинсюань неподвижно лежал в багровой луже. Божественное одеяния Повелителя Ветра было все разорвано в клочья, обнажив его тонкую и хрупкую фигуру. На бледном, словно обескровленном теле резким контрастом выделялись глубокие, некогда кровоточащие раны. Сейчас кровь уже не текла, но алые следы покрывали все тело небожителя, словно кровавые цветы, распустившиеся на коже Повелителя Ветра. Некоторое время Черновод рассматривал Цинсюаня пустым, ничего не выражающим взглядом. Даже ноги небожителя были покрыты укусами: через тонкую ткань его белых штанов просочились алые пятна крови. Его голова была повёрнута в сторону князя демонов и тот мог видеть его исполненное боли выражение лица. Глаза Повелителя Ветра были закрыты, но искривлённые в исступлении губы все ещё несли в себе остаток тех страданий, которые Ши Цинсюань испытал прежде чем лишиться чувств.
Черновод медленно поднял руку, и уже хотел протянуть ее к небожителю, как вдруг резко замер. Немного поразмыслив о правильности своих действий, но так и не придя к окончательному решению, Хэ Сюань уже собрался встать с пола но, внезапно ведомый мимолётным порывом, все же протянул руку и прикоснулся к перепачканной кровью щеке небесного чиновника, проведя по ней быстрым, но лёгким движением. Это касание поистине было необычайно лёгким и нетипичным для Черновода. Демон нахмурился, словно недовольный самим собой и уже снова собирался встать, как услышал слабый и тихий голос, зовущий Повелителя Земли но, по привычке, Черновод вновь обернулся на зов.
— Мин… И… — медленно выдохнул Ши Цинсюань, его глаза были полуоткрыты и слабо сияли при свете отбрасывающих тени свечей. Небожитель по-прежнему не двигался и Черновод вообще усомнился в том, что слышал зов Повелителя Ветра. Но тут он заметил как сверкают в тени его приоткрытые глаза и почувствовал как против воли напрягся. Демон медленно склонился над небожителем, в желании не упустить ничего из его тихого бормотания. Но Ши Цинсюань больше не произнёс ни слова, а его веки снова тяжело опустились вниз.
Черновод ещё несколько минут наблюдал за небожителем, оставаясь в неловкой близости с ним, но, похоже, это его ни чуть не смущало. След невыразимых мучений спал с лица небесного чиновника, оставив после себя лишь тревогу и беспокойство залёгшие в его мягких и нежных чертах. Разум Черновода по-прежнему горел яростью в отношении Ши, но по-сравнению с тем костром в котором он сгорал ранее, это пламя было сравнимо с тихим огнём одной из свечек в руках золотых статуй, и отражавшимся разве что только в глазах Хэ Сюаня периодическими золотыми бликами. Демон испытывал всю ту же ярость и злость, что и обычно, не выходя за рамки тех эмоций, которые он позволял себе испытывать. Черновод снова был собой, но вот останется ли самим собой Повелитель Ветра после всего того, что сделал с ним Хэ Сюань?
***</p>
Цинсюань очнулся от прохладных прикосновений чего-то влажного к его телу. Когда он попытался открыть глаза в первый раз, то тут же был ослеплён дневным светом, льющимся в единственное высокое окно на потолке, и он тут же снова их закрыл. Повелитель Ветра продолжал чувствовать как чьи-то руки неспешно омывают его многочисленные раны, когда некто другой так же неторопливо перевязывает их. Небесный чиновник не двигался, и не только из-за собственной прихоти, пошевелиться ему действительно было довольно сложно. Все тело жутко болело, словно каждую его косточку переломали, а потом тут же вставили на место без всяких тебе небесных целительных средств. Повелитель Ветра слабо помнил причину этой боли и вопрос о том, где он находится, ему тоже очень хотелось уточнить. Он снова попытался открыть глаза, и на этот раз смог различить окружавшие его высокие серые стены и куполообразный потолок, с одним единственным маленьким решётчатым окошком на нем. Цинсюань чуть приподнял голову и увидел двух демониц перевязывающих его раны с таким непринуждённым видом, словно протирали пыль с полки. Рядом с ними стояли небольшие тазики с розоватой водой и плавающими в них кровавыми тряпками. Внезапно он все вспомнил. Резкий поток воспоминаний накатил на него с оглушительной силой, заставив опустить голову, болезненно ударившись затылком о твёрдый пол. Лицо небесного чиновника исказила мучительная гримаса, то ли от боли в затылке, то ли от ужасных воспоминаний, захвативших его целиком. Воспоминания о прошедшем кошмаре несправедливо накрывали его ослабленное сознание, снова погружая в тот страх и отчаяние, заставляя дрожать и цепенеть. В ужасе, Повелитель Ветра снова позволил этим чувствам безжалостно утаскивать его в чёрную пропасть вновь нахлынувшей острой боли. Небожитель резко закричал обхватив голову руками и забился на полу словно в приступе неудержимых судорог. Демоницы, перевязывающее его раны, повскакивали с мест и попытались его успокоить. Но стоило им прикоснуться к нему, как тот истошно завопил во всю глотку, беспрерывно вторя одно и тоже:
— Не прикасайтесь ко мне!!! Не прикасайтесь!!! Не прикасайтесь!!!
Демоницы в страхе подхватили тазы с окровавленной водой и бросились вон из темницы. Решетчатая дверь со скрипом открылась, а потом с лязгом захлопнулась. Вскоре топот убегавших по винтовой лестнице ног стих, оставив бьющегося в агонии небесного чиновкика одного. Тот кричал ещё некоторое время, перекатываясь по полу и вырывая из своей головы длинные спутанные волосы, а потом вдруг свернулся калачиком и разразился неудержимыми рыданиями. Если бы он смог взять себя в руки, успокоиться и оглядеться, то наверняка бы увидел в самом дальнем конце помещения, на железной винтовой лестнице ведущей наверх, силуэт высокого человека облачённого во все чёрное. Его лицо было скрыто в тени и ничего не выражало, лишь только мрачный как туча взгляд был направлен на несчастного узника за стальной решеткой. Изредка, на самых протяжных завываниях и душераздирающих всхлипах, в этих агатовых, словно омуты глазах, вспыхивали золотые огоньки. И неведомо было никому, кроме их хозяина, что несли в себе эти огни: мрачное удовлетворение, страстную радость, злорадство или все-таки жалость.