Часть 6. Хэ Сюань (1/2)

Когда свечи погасли, а двери и окно оказались запертыми, лишая возможности отступления, Черновод слабо отдавал себе отчёт в том, что делает. Отвратительная, ноющая боль настигла его в самый неподходящий момент. Гора Тунлу взывала к нему, пробуждая все самые темные и мерзкие чувства, которые он старательно хранил глубоко внутри, не позволяя себе расстаться с ними, но и не желая их признавать. Рождение нового непревзойдённого и соответствующий тому зов Тунлу вызывал адские боли из-за всплеска демонической энергии бьющей через край в его теле. Это заставляло его самообладание покрываться глубокими трещинами, пробуждая в князе демонов все те ужасные чувства, что он испытывал будучи человеком с крайне несчастливой судьбой. Когда зов Тунлу настиг его в прошлый раз, то Черновод был один, и с легкостью позволил себе впасть в благостное забвение и спокойно переждать эту бурю неуправляемых эмоций, но сейчас с ним Ши Цинсюань. Если Хэ Сюань сейчас впадёт в забвение, то небесный чиновник попросту сбежит, а ослабленное болью состояние Черновода ему это позволит. Тот не мог этого допустить, а потому боролся с самим собой, стараясь подавить нахлынувшие на него чувства неудержимой ярости и болезненного голода. Ненависть к Ши так же обострилась, словно Ши Уду только вчера провернул свой грязный трюк с подменой судьбы и страшная ненависть вспыхнула в демоне вместе с удушающей силой переполнившей его до краев. Именно в этот момент голос Ши Цинсюаня снова позвал его, вновь называя именем Повелителя Земли. Его зов был совершенно не вовремя. Черновод бросил острый взгляд туда, откуда шёл голос. В темноте он смог различить только слабое очертание неподвижно сидевшего на подлокотнике небожителя. Хэ Сюань больше не мог сдерживать порывы неуправляемой ярости, вперемешку с пульсирующей болью во всем теле. Его руки сами собой потянулись к единственному живому существу, которое находилось рядом с ним. По иронии судьбы этим существом оказался Ши Цинсюань, отнявший у него все. Гнев забурлил в Черноводе, словно в котле и вот он уже стоит напротив небесного чиновника, а его горячие пальцы обвились вокруг тоненькой шейки Повелителя Ветра.

Это все твоя вина, пронеслось в голове Хэ Сюаня, из-за тебя я стал таким. Из-за тебя я вынужден это испытывать. С каждой секундой демон все больше и больше терял самообладание. Он почувствовал как небесный чиновник вцепился в его запястья, но этот слабый жест даже позабавил его. Он вспомнил как Повелитель Ветра снова назвал его «Мин И» и это вызвало в нем новую волну злости и спровоцировало Черновода резко швырнуть Цинсюаня обратно на кушетку. Тот хрипел и брыкался, но Хэ Сюань совершенно не обращал на это внимание. Он опустил голову к лицу небесного чиновника и не своим голос произнёс:

— Мое имя Хэ Сюань, пора бы тебе это запомнить…

Мрак, царивший вокруг стал неизбежно окутывать сознание демона угольной пеленой. Тот все ещё держался, пытаясь успокоиться и подавить свою ненависть, но пульсирующая боль во всем теле медленно лишала его рассудка, вынуждая эмоции брать над ним вверх.

Управляемый ненавистью и гневом ему хотелось причинять боль и страдания, отчего его руки снова и снова принимались безжалостно душить Ши Сюаня. Сквозь пелену неуправляемой агрессии, он почувствовал как прохладные пальцы Повелителя Ветра прикоснулись к его лицу и, словно обжегшись, тут же отстранились. Но почти сразу же небожитель снова прикоснулся к его щеке, потом его тонкие пальцы соприкоснулись с губами демона. А в следующее мгновение небесный чиновник с невероятной силой надавил тому на левый глаз. Охваченный гневом Черновод ещё сильнее сжал горло Цинсюаня, совершенно перестав заботиться о том, что переходит черту. Ещё несколько минут и он сделает небожителю одолжение, о котором ранее тот умолял, но Черновод был непреклонен. А теперь сам вот-вот поможет ему попрощаться с жизнью. Он чувствовал как пальцы Ши Цинсюаня все ещё продолжали судорожно хвататься за его лицо, и хрупкое тело забилось под ним в предсмертных муках, но из пережатого им горла не вырвалось ни звука. Черновод вдруг ощутил как пальцы небесного чиновника, царапавшие его лицо резко ослабели, но прежде чем руки Повелителя Ветра навечно упали, демон все же заставил себя разжать хватку на его шее. Но недолго Цинсюань наслаждался возможностью дышать. Черновод навалился на него всем телом, придавив к кушетке своим весом.

Хэ Сюань все ещё пытался сдерживать себя, ведя внутреннюю борьбу со своей яростью и с огнём, в котором он полыхал словно на костре. Демоническая энергия рвалась из него и покуда ее не выпускали, словно в отместку, она обжигала его внутренности сжигая его изнутри. В безмолвной агонии, демон медленно терял рассудок. В какой-то момент, до него долетел нечёткий голос небожителя, звучащий словно из-под толщи воды. Он смог уловить смысл его слов и это был законный вопрос, но из уст Ши Цинсюаня он звучал довольно жалко:

— Что… что ты делаешь?

Но отвечать Черновод не счёл нужным. Его руки бесцельно блуждали по телу небесного чиновника, то грубо сжимая хрупкие конечности, то плавно скользя по ним. Хэ Сюаня разрывали на части множество противоречивых эмоций. Помимо сверхсильной демонической энергии, он чувствовал всепоглощающую злость, как на Цинсюаня, так и на самого себя. Ему хотелось уничтожить небожителя, стереть его с лица земли, не оставив от него даже жалкой крошки. И все же демон не мог себе этого позволить, ведь иначе бы противоречил самому себе. Его горячее, словно раскалённое тело тесно прижималось к Ши Цинсюаню. На тот момент Черновод в полной мере не осозновал этого, но ему нравилось чувствовать под собой слабое, хрупкое тело Повелителя Ветра. А ощущая через мягкий шёлк небесного одеяния нежную кожу, ему не хотелось ее отпускать. Что-то заставляло Черновода вновь и вновь сжимать и душить небожителя, дабы почувствовать как тот в его руках дрожит и борется за жизнь. Вследствие невольной, но неминуемой близости их тел, сквозь пелену агрессии Черновод стал испытывать странное, абсурдное желание единства с небесным чиновником и даже, в какой-то степени, необходимость в этой близости. Его тело горело словно в огне, и вся одежда уже насквозь пропиталась потом и липла к телу, позволяя демону и небожителю чувствовать друг друга практически так же, как если бы они оба были нагими. Уже не делая себе отчета в своих действиях, и практически сдавшись на волю эмоциям, Хэ Сюань поддался своим интимным порывам, впиваясь в губы небесного чиновника спонтанным и грубым поцелуем. Вместе с прикосновением губ к горячей коже, к демону резко вернулся голод. Теперь не только гнев, но ещё и острая нужда в пище за которую когда-то, много веков назад, он был готов убивать, накрыла его словно волной. Голод проснулся в нем первобытным и неуправляемым чувством. Бороться с ним не было возможным, и все же Хэ Сюань из последних сил держался, дабы не откусить от Повелителя Ветра добрый кусок плоти. Его острые зубы сами собой впились в мягкие и нежные губы Цинсюаня, тут же наполняя их рты горячей кровью. Небожитель все время дёргался, ища пути к отступлению, но их не было и Черновод знал это лучше него.

Изначально он поцеловал небожителя исключительно из соображений собственных интимных желаний, и жажды пищи, но среди хаоса в его голове, вдруг промелькнула мысль, что тело Цинсюаня можно использовать в качестве сосуда для перемещения в него хотя бы толики той силы, что разрывала его на части, вынуждая в агонии совершать совершенно абсурдные вещи. Черновод снова впился в губы Цинсюаня, направляя оглушительный поток демонической энергии из своего тела в рот небожителя. Тот снова застонал и задергался, то прижимаясь к Хэ Сюаню всем телом, то отстраняясь от него настолько, насколько вообще это ему удавалось будучи крепко зажатым в руках Черновода.

В какой-то момент демону стало мало одних губ и он отстранился от небожителя, желая вцепиться ему во что-то другое, но тут Повелитель Ветра истошно завопил. Что стало причиной его воплей князь демонов понял не сразу. Громкие крики небожителя вызвали у Черновода резкую вспышку головной боли и ему снова пришлось накрыть губы Сюаня своими, заставляя крики небесного чиновника застрять у того в горле. В темноте он не видел Цинсюаня, но мог прекрасно ощущать его каждой клеточкой своего пылающего тела. Его зубы впились в первое что он смог нащупать и эта была открытая шея небожителя. Тот вырывался и все время ёрзал под Черноводом, отчего его опущенные вдоль тела руки постоянно соприкасались и неловко терлись о затвердевшую плоть Хэ Сюаня. Тот даже не заметил в какой момент у него произошла эрекция, но задумываться об этом ему не приходилось.

Князь демонов продолжал неоднозначные нападки на небесного чиновника: то придушивая его, то страстным поцелуем вливая в небожителя мощные потоки энергии, отчего тот снова задыхался. Рука Хэ Сюаня неожиданно нагло проникла под верхнюю одежду Цинсюаня, скользнув по раненой голени. Сквозь пелену безумия, демон снова услышал неясный голос небесного чиновника, но он снова не заострил на нем внимание, лишь почувствовал как того пробила крупная дрожь. У Черновода не было никаких благих намерений, лишь очередное похотливое желание прикоснуться к небожителю там, где его никто никогда не касался. Но стоило Хэ Сюаню сжать раненую ногу Повелителя ветра, как мощная демоническая сила, что он излучал каждой частичкой своего тела, тут же проникла в открытую царапину, словно огнём выжигая из неё воспаление. Ши Цинсюань снова оглушительно завопил и его крик был полон боли. Черновод же не осознавал того, какие страдания причиняют небожителю его импульсивные действия. Хоть он и слышал крики, и чувствовал руки, отталкивающие его каждый раз когда появлялась возможность, но он не испытывал к Цинсюаню никакой жалости и вовсе не хотел останавливаться. Все, что он делал с ним будучи погружённым в яростное безумие, будь то неистовое желание убивать, душить, кусать — причинять боль, или же грубо хватать небесного чиновника за бёдра и целовать его кровоточащие губы — передавая Сюаню свою бешеную энергию, всего этого настоящий Черновод не хотел, но противиться своим первобытным инстинктам он просто не мог. И только ужасный голод, вызывающий неподдельное желание съесть Ши Цинсюаня, демон все ещё старательно подавлял. Вероятно они оба — князь демонов и небесный чиновник, сходили с ума от боли и безумия, но это были абсолютно разные чувства и винить в них друг друга в тот момент или после него, не имело уже никакого смысла.

Черновод давно потерял контроль над лентой, связывающей руки Цинсюаня, и в какой-то момент, та развязалась и спала с запястий Повелителя Ветра. Видимо Хэ Сюань этого не заметил, и понял только тогда, когда небесный чиновник что было сил оттолкнул его прочь и тот, потеряв от неожиданности равновесие, опрокинулся в темноте назад и свалился с кушетки. Падая, он наткнулся спиной на одну из своих собственных статуй и теперь уже они оба летели на пол. Опрокинутая статуя задела колонну, и все это богатство чудом не убило своего хозяина в темноте. Хэ Сюань отделался только парой ушибов и царапин, до которых ему, естественно, не было дела. И все же столь оглушительное падение слегка привело его в чувство, но тут на него вновь что-то упало сверху, вернее сказать кто-то и это был Цинсюань. Свалившись на Черновода, Повелитель Ветра принялся что есть мочи колотить его по всему телу без разбора, переодически промахиваясь и давая тому возможность перехватывать его кулаки. Если бы не горящая в Хэ Сюане демоническая энергия, обострившая все его чувства, то вряд ли бы он смог уворачиваться от многочисленных ударов небожителя в этой кромешной тьме.

Черновод мгновенно перевернулся и Ши Цинсюань снова оказался прижатым к полу. Когда демон резко крутанулся, вновь подминая под себя Повелителя Ветра, то задел ногой какой-то небольшой предмет стоящий на полу. От удара тот упал и разбился, и его содержимое тут же растеклось по полу. Это был кувшин с водой, забытый охваченными агонией демоницами Черновода.

Князь демонов снова вцепился сильными пальцами в горло Ши Цинсюаня, абсолютно не обращая внимания на лужу в которой они оба лежали. Глаза Хэ Сюаня горели золотым огнём, прожигая ими свою несчастную жертву насквозь. Внезапно Ши Цинсюань горестно прохрипел:

— Что с тобой происходит?!