8 (2/2)

— Ну, познакомились мы чуть раньше, чем я узнал, что он, ну…

— Твой сводный брат? — подсказывает Альбедо.

— Ну нет, теперь это звучит мерзко. С братом я бы не стал, — он осекается, пытается прикрыть неловкость ослепительной улыбкой и бокалом вина.

— Ты что? Переспал с ним? — удивлению Сахарозы, кажется, нет предела.

— Да ну… — Альбедо переводит взгляд на разрумянившегося Кэйю. — Серьёзно?

— Да не спал я с ним! Мы познакомились в баре, а потом целовались.

— А выглядишь так, будто только и делал, что трахался с ним, — Альбедо смотрит так пристально, будто пытается залезть в голову и лично убедиться в том, что там на самом деле происходило. — О, так поэтому он здесь?

— С каких пор мне нужно вести кого-то к себе домой, чтобы потрахаться? — за милой улыбкой начинает проступать раздражение, и Кэйа снова налегает на вино.

— Вот и мне интересно, почему человек, которого ты не знал раньше и видел всего несколько раз в жизни, вдруг оказывается у тебя дома и остаётся там уже неделю?

— Крепус был и его отцом тоже, — Кэйа сдувается на глазах и отводит взгляд. А Альбедо получает ощутимый и уже совершенно точно ему адресованный пинок.

— Блядь, — сокрушённо вздыхает Альбедо, утыкаясь лицом в ладони, — прости!

Он тянет к себе Кэйю, обнимает со спины, прижимаясь лбом между лопаток. Чувствует, как он медленно и глубоко вдыхает, а потом так же медленно выдыхает.

— Я веду себя как тупой мудак, ты прав, — сдавленно бормочет он. — Друзья так не делают. И ты в праве злиться на меня.

Кэйа ставит свой бокал на стол и, даже не пытаясь высвободиться из этих объятий, сползает ему на колени, подсовывает левую ладонь под ногу, как под подушку, и так и остаётся лежать. Сахароза смотрит на брата так сурово, как никогда раньше не смотрела. А он рассеянно начинает гладить Кэйю по голове.

Сахароза так же укладывается на своём диванчике, чтобы стало видно его лицо. К её облегчению Кэйа выглядит нормально, хоть и немного уставшим. Она протягивает руку и переплетает их пальцы прямо под столом. Со стороны это выглядит довольно странно, но их троица совсем не беспокоится об этом.

В ресторане постепенно собирается всё больше людей. И Альбедо замечает на первом этаже только что вошедшего человека, беседующего с администратором. Казалось бы, ничего примечательного, но когда тот стягивает с головы капюшон, и оказывается обладателем такой же, как была у Крепуса, шикарной шевелюры, он напрягается. И не может отвести от него взгляд. Он очень похож. Альбедо уверен, что Крепус в молодости выглядел именно так, и если отбросить странную неприязнь, то он и впрямь привлекательный. Теперь хотя бы становится ясно, отчего Кэйа так проникся.

И, конечно же, его пристальное внимание не остается незамеченным. И на него устремляется убийственно ледяной взгляд. Альбедо чуть щурится, но игру в гляделки не проигрывает, потому что того отвлекает администратор. Он кивает, ещё раз присматривается к Альбедо, надевает капюшон и выходит. Видимо, ему отказали, как и многим другим, кто не бронировал места заранее. Альбедо малодушно радуется тому, что Кэйа мирно лежит на его коленях и не видел происходящего.

— Прости меня, — повторяет он, убирая свалившиеся на лицо Кэйи волосы, аккуратно заправляя их за ухо. — Я рад, что ты не переживаешь всё это в одиночку. Но если он тебя обидит, я своими руками его расчленю.

Кэйа с Сахарозой поднимаются почти одновременно, ошарашенно глядя на Альбедо. Обычно спокойный, а иногда и безразличный к некоторым вещам, сейчас он выглядит как помешанный маньяк.

— Не думаю, что это потребуется, — как-то напряженно усмехается Кэйа, подхватывает с тарелочки данго и подносит к его рту. — Скушай вкусняшку, сладкий мой, успокойся.

— Оставайся сегодня у нас, а? — предлагает Сахароза Кэйе и сразу же переключается на жующего Альбедо. — Заедем на винодельню, возьмём твоего любимого «Мерло» и отдохнём вместе. Давайте!

Она так загорается своей идеей, что её запал и воодушевление передаётся и остальным. И отказать становится совершенно невозможно.

— Я попрошу, чтобы нам сложили всё с собой и отлучусь на минутку, — она чуть не подпрыгивает от нетерпения, накидывая на плечи куртку.

И когда она сбегает по лестнице вниз, Альбедо переводит виноватый взгляд на Кэйю. Разумеется, он не умеет так мастерски прикрывать свои эмоции. И Кэйа, как и всегда, не может на него сердиться.

— Всё нормально, — он тянет его за ворот к себе и заключает в самые тёплые дружеские объятия. — Я тоже по тебе скучал. А сейчас мне просто жизненно необходимо покурить.

Он ухмыляется, не сводя глаз с Альбедо, пока спускается по ступенькам, а когда его лицо практически исчезает из виду, подмигивает и смеется. Расплатившись и забрав упакованный ужин, Альбедо выходит на улицу и видит, что Кэйа лежит на капоте, раскинув в стороны руки. И не дымись сигарета в его руке, он бы точно решил, что произошло что-то плохое. Чёртов эксцентричный придурок.

***</p>

Забить багажник покупками не отняло ни много времени, ни сил. И теперь было бы вполне неплохо поесть. По пути Дилюк проезжал приличного вида ресторан, и он решает вернуться туда, дабы не метаться и не искать что-то ещё. Но там не оказывается мест, ещё и странный парнишка, что чуть не прожёг взглядом. И он припоминает, что хотел посетить местную винодельню, а сейчас, видимо, самое время.

Высокое крыльцо украшено цветами и камнями, а у двери ощущается приятный запах смеси разных вин. Внутри обычные кирпичные стены, большой камин и массивная кожаная мебель. Ощущение, будто приехал на ранчо, и сейчас тебя усадят на коня и отправят в прерии. Но, по крайней мере, не так много людей, не придётся сидеть на улице.

За массивной стойкой никого не обнаруживается, и Дилюк приваливается к ней спиной, разглядывая полки, буквально ломящиеся от вина, бочки, переделанные в подставки для бутылок, картины с животными.

— Ох, мастер Крепус, — слышит он старческий голос сзади и меняется в лице. Медленно оборачивается. — Ой, простите, бога ради, перепутал сослепу! Простите, сэр. Чего желаете?

— Хотел поужинать, — сухо отвечает Дилюк, в упор глядя на мужчину за стойкой.

— Очень неожиданно, молодой человек, обычно-то к нам за выпивкой заходят, — он легко смеется и добавляет, — сейчас оформим, как скажете. Рыбу или мясо предпочитаете?

— Мясо, — всё так же внимательно изучая его, говорит Дилюк. Часто же тут бывал отец. Неспроста его с ним перепутали. Внешность у них обоих, конечно, была незаурядная, но чтобы вот так по-дружески приветствовали.

— Хилли, Моко, — неожиданно громко кричит старик, — а ну, зажарьте гостю хороший стейк! — и уже обращаясь к Рагнвиндру. — Вина?

— Я за рулём.

— А я вам молодого накапаю. Лёгкого совсем, — радушно предлагает он и протягивает морщинистую руку. — Моё имя Эльзер, я хозяин тут. Позвольте угостить вас, очень уж вы на моего давнего друга похожи. Уважьте старика.

— Разве что совсем немного, — соглашается Рагнвиндр и внимательно следит, как старик берёт с полки стакан, наливает из бочки бледно-розовое вино, которое аж искрится в свете жёлтых ламп, и ставит перед ним на стойку. Ни разу не убрав стакан из поля зрения. Эта деталь помогает немного расслабиться. — Моё имя Люк.

— Очень приятно! — налив в ещё один стакан, Эльзер крепко пожимает ему руку. — За знакомство, сэр Люк!

Стаканы звонко звякают друг о друга, и Дилюк делает глоток поистине чудесного вина с невероятным цветочным ароматом. Эльзер замечает его реакцию и довольно улыбается.

— Присаживайтесь, куда нравится, вам все принесут, когда приготовится.

Дилюк усаживается в кресло подальше от разожженного камина. Он, конечно, создаёт уют, но также от него волнами исходит жар, а это совсем не то, что нужно в не самый прохладный вечер. Большую тарелку с ароматным стейком приносит девушка с кухни и, вежливо улыбаясь, тут же уходит. Довольно простое блюдо, но выглядит аппетитно. С ломтиками картофеля и блестящими из-за масла помидорками черри.

Как и говорил Эльзер, посетители заходят в основном для того, чтобы выпить или прикупить несколько бутылок вина. И когда не только с вкусным, но и очень сытным ужином покончено, к нему вдруг подходит женщина с очень располагающим и приятным лицом.

— Извините за беспокойство, могу я присесть с вами? — про таких людей говорят «будто тысячу лет знакомы», им очень сложно отказать, тем более в такой простой просьбе. И Дилюк кивает. — Благодарю. Обычно тут не так много народу, а это место пустует, хотя из него так хорошо видно весь зал. А я люблю понаблюдать за людьми.

Она усаживается, ставя на стол свой бокал с тёмно-бордовым вином, с улыбкой на лице выдыхает и осматривает посетителей. Но отчего-то Дилюк не чувствует себя в её обществе некомфортно. Не возникает желания сразу же встать и уйти. И он решает задержаться ещё немного, чтобы допить своё вино. Рассматривает её, пока та не смотрит на него: отмечает цепкий взгляд зелёных глаз, рядом с которыми просматриваются лучики мелких морщинок, приятную улыбку и красивые волнистые русые волосы, что рассыпаются по плечам. Она поправляет свою аметистовую палерину и поворачивается к нему.

— Простите ещё раз, дорогуша. Просто это моё любимое место, — в её глазах оказывается столько теплоты. — Моё имя Лиза. Я работаю неподалёку, а сегодня пришлось задержаться, вот поэтому, наверное, мой уголок и оказался занят.

— Ничего, я скоро ухожу, не беспокойтесь.

— Ой, нет, — её брови взлетают вверх, и от этого она выглядит удивлённой и немного испуганной, — я совсем не хотела вас прогонять. Но если вам неудобно, я пересяду.

— Мне нормально, — отвечает Дилюк с лёгкой улыбкой, которую невольно вызывает эта дама.

— Вот как, — она подносит свой бокал к губам и делает глоток. — Обычно так говорят люди, которым совсем не нормально.

— А как же говорят люди, которым всё-таки нормально? — интересуется Рагнвиндр.

— Как правило, по ним видно, они расслаблены и не пытаются сканировать взглядом каждую пылинку вокруг себя. А вот вас совершенно точно что-то беспокоит, — теперь Дилюк выглядит явно шокированным. Она за ним не так уж и пристально наблюдала, чтобы делать какие-то выводы. Да и откуда бы ей знать? — Ой, простите, профессиональная привычка.

Дилюк не хочет интересоваться, что же за профессия, чтобы не получить неожиданный ответ или неожиданное нападение, мало ли что. Но вот при выходе стоит быть повнимательнее. Не так уж и далеко они от Хьюстона, а опасности можно ждать отовсюду. Поэтому он просто молча поднимает свой стакан, предлагая и Лизе выпить с ним. Она улыбается и легонько чокается с ним.

— Я Люк, — представляется он, чтобы не выдавать своих подозрений на её счёт.

— Вы мне кое-кого напомнили, Люк, — она допивает своё вино и всё с той же мягкой улыбкой смотрит на него. — Ещё раз простите за беспокойство. Было приятно перекинуться с вами парой слов, — она поднимается с кресла, поправляя платье и подхватывая свою сумочку. На мгновение замирает, а потом достаёт из неё карточку. — Вот, возьмите, вдруг вам захочется с кем-нибудь пообщаться или просто выговориться. Всего вам доброго.

Лёгкой походкой она направляется к двери, а после исчезает за ней. Рагнвиндр переворачивает карточку и видит уже знакомое имя — Минчи Л. Не было ли это максимально тупой идеей вернуться сюда? Сейчас кажется, что было. Даже более чем. И лучше вернуться. По крайней мере, в дом отца. Точнее, Кэйи.

Расплатившись с Эльзером и прихватив ещё пару бутылок молодого вина с собой, он выходит и прямо в дверях сталкивается с тем странным парнишкой из ресторана. Его взгляд буквально пронзает, и Дилюк делает шаг в сторону, освобождая проход. Тот же, на секунду замерев, идёт внутрь, задевая плечом руку Рагнвиндра.

— Какие-то проблемы? — не выдерживает он.

— Никаких проблем, приятель, — отзывается, уверенно шагая к стойке и взмахом ладони приветствуя Эльзера.

— Придурок, — бормочет себе под нос Дилюк, спускаясь по лестнице.

Кэйа не возвращается ни к ночи, ни наутро. И, казалось бы, чёрт с ним, но в голове невольно возникают разные мысли. Разумеется, вино их разбавляет и даже немного отвлекает, но они настойчиво приходят обратно. Потрясающе свежий и бодрящий утренний воздух манит на улицу. Сейчас бы на пробежку или в зал, но последствия операции не позволяют даже небольших нагрузок. Поэтому Дилюк полулежит, развалившись на кресле, и прислушивается к шелесту листвы на улице.

Конечно же, Кэйа не должен перед ним отчитываться и сообщать куда и насколько он уходит. Когда они только познакомились, он легко справился с напавшим на него парнем. Да и сам он уже большой мальчик и способен о себе позаботиться сам. К тому же, уехал-то он не один. И, наверняка, друзья его не бросят. Но в тот раз в переулке… где-то внутри назойливо колет. Рагнвиндр трёт лицо: не его забота. И лучше бы пойти спать.

За окнами темно, а в доме тихо. Дилюк снова напоминает себе, что Кэйа сам по себе и не его ответственность. И холодный душ на время помогает о нём не думать. Приготовление ужина увлекает полностью. Вымыть и нарезать овощи, разделать мясо на практически идеальные одинаковые куски, добавить немного приправы и оставить ненадолго, пока прокаливается сковородка. Несколько капель масла и стейки начинают восхитительно шкварчать. Запах просто волшебный. А охлаждённое красное вино кажется особенно тягучим. Да, возможно, виски подошёл бы лучше. И даже если его хотелось больше, лучше сохранять более-менее ясный рассудок. Хотя бы какое-то время здесь.

Хорошо прожаренное мясо ложится на тарелку, Дилюк посыпает его сыром и укладывает сверху ещё один, любовно украшает его зеленью, тонкими слайсами запеченного картофеля и томатами, получая от процесса особое наслаждение. И совсем не слышит, как тихо щёлкнул дверной замок.

— …и я выпивал с Купидоном, думая о тебе, детка, думая о тебе, — самозабвенно напевает Кэйа, появляясь в дверях. — Как же я могу быть таким глу…пым…*

Увидеть Дилюка он не ожидал. Увидеть Дилюка с аккуратно собранным высоким хвостом, в обтягивающей чёрной футболке и любимом фартуке отца, с бокалом вина в одной руке и тарелкой чего-то душистого, аппетитного и красивого в другой — охренеть как внезапно. Рагнвиндр молчит. Он, судя по всему, тоже этой встречи не планировал, но взгляд его заметно теплеет, блуждая по разрумянившемуся лицу Кэйи. Его волосы блестят от мелких капель моросящего на улице дождя, а сам он расплывается в глуповатой улыбке.

— Пахнет чудесно, — сообщает он, приближаясь. Холодные пальцы скользят по руке Дилюка, приподнимают её, и Кэйа делает большой глоток из его бокала, не отрывая взгляда от лица. — Ммм. Поужинаем вместе?

— Как хочешь, — кашлянув, отвечает Дилюк, стараясь не выказывать своего облегчения, что с Кэйей всё в порядке. И не слишком залипать на контрасте смуглой кожи и белой майки.

— О, я хочу, — он облизывается и забирает его тарелку. — Спасибо, дорогой.

Рагнвиндр вздыхает и тянется за чистой. Сам же согласился, чего ещё можно было ожидать. И накладывает ещё одну порцию. На этот раз уже точно себе. На плечо укладывается ладонь, чуть сжимается, а сбоку прижимается Кэйа. Кожа его, в сравнении с пальцами, контрастно горячая, отчего по руке и дальше разбегаются мурашки. Дилюк нарочно не поворачивает головы, а Кэйа, оперевшись на него, снимает с держателя бокал для вина.

— Прихвати приборы, — совершенно невинным голосом просит он и, похлопав по плечу, возвращается к столу.

Дилюк не поведётся на это снова. Абсолютно точно. По крайней мере, в этом он пытается убедить себя сам. Пока кладёт перед ним вилку с ножом в льняной салфетке, пока наливает вино, пока усаживается так, чтобы не задевать ногами под столом. Кажется, будто Кэйа замечает всё это и веселится ещё больше.

— Люк, это очень вкусно, — прерывает он затянувшееся молчание, на что Рагнвиндр только кивает.

Но хотя бы отвлекается от своей тарелки и теперь смотрит на Кэйю. Он улыбается, облизывая блестящие от масла губы, и поднимает бокал в немом предложении выпить. Дилюк зеркалит жест. Интересно, вёл бы он себя так же, знай, что на самом деле произошло?

— Теперь с меня завтрак, — конечно же, он истолковывает изучающий взгляд Дилюка по-своему. — Прятки ведь закончились?

Смотрел бы он этим своим игривым взглядом, если бы причина смерти отца была ему известна? Стало бы легче самому Рагнвиндру, если бы больше не было этих тайн? Понимает ли вообще Кэйа, кем был Крепус? Кем является и Дилюк тоже?

— Эй, — пальцы касаются руки, отвлекая от размышлений. Уже не такие холодные.

Взгляд снова фокусируется на лице Кэйи. На его повязке. Интересно, она появилась до или после его «переезда»?

Кэйа допивает вино, звякнув пустым бокалом о стол, убирает свою тарелку с приборами и возвращается обратно. Очень хочется проверить, не умеет ли Дилюк спать с открытыми глазами. Он отодвигает струящиеся по спине волосы Рагнвиндра, припоминая, насколько шикарно выглядит то, как он их собирает в хвост, укладывает руки на плечи, ожидая хоть какой-то реакции. Но он так и сидит, не шелохнувшись. Тогда Кэйа медленно сжимает пальцы, массируя напрягшиеся под прикосновениями мышцы. Ну, значит, не отключился. Он ведёт большими пальцами вдоль позвоночника вверх, замечает приподнявшиеся волоски, покрасневшие уши и тихо улыбается.

— Люк, — зовёт он почти шёпотом, наклонившись ближе, — позавтракаем вместе?

И он, наконец, кивает. Руки соскальзывают с его плечей, а перед глазами появляется довольное лицо Кэйи. Пожалуй, слишком близко.

— Тогда до утра, красавчик, — он пристально смотрит сначала в левый глаз, потом в правый, быстро целует в кончик носа и с абсолютно счастливым видом шагает к лестнице.

И после этого вся ночь проходит в смеси чтения какой-то отцовской книги, сумбурных размышлений о том, что же на самом деле знает о нём и о Крепусе Кэйа, из-за чего приходится одно и то же перечитывать по нескольку раз. Действительно ли он так прост и не вникал в то, что творилось вокруг? Правда не пытался узнать ничего о своей настоящей семье? В итоге, когда за окном уже становится светло, книга отправляется на место, а Рагнвиндр — остудиться в душ.

Дверь в комнату распахивается внезапно, когда он выходит из ванны. Кэйа, непривычно домашний в мягкой кремовой кофте с капюшоном и таких же штанах, похож на плюшевую игрушку. Большую и ошарашенную видом. От Дилюка исходит ощутимое тепло и приятно пахнет шампунем. И взгляд сам собой сползает с распущенных, немного лохматых волос на широкую грудь и ниже…

— Кхм, — пытается напомнить о том, что глаза выше, Рагнвиндр.

— А я, — мямлит в ответ Кэйа, — я стучал…

— Может, из-за фена не слышал, — стоило всё же закрыть дверь, но Дилюк не ожидал, что он так рано встанет.

— Ты, — со вздохом Кэйа возвращает взгляд к лицу, — хочешь чай или кофе? Есть ещё какао, — на что Дилюк хмурится. — Ты обещал!

— А, завтрак… — он проходит к столу, надевает на запястье резинку и начинает причёсываться. — Кофе.

Кэйа кивает, всё так же зачарованно пялясь уже в спину. Вблизи, не через линзы бинокля, он выглядит ещё более потрясающе: раскрасневшаяся после, очевидно, горячего душа кожа, чёрные линии татуировки, пересекающиеся с полосками шрамов. И ему хочется, очень хочется к нему прикоснуться. Отследить пальцами все эти узоры, нанесённые машинкой или травмами. Хочется взять расчёску и собрать его волосы самому. Хочется ласково целовать в макушку и шею, когда закончит. И в голове звучит голос Альбедо: «поэтому он здесь?»

Дилюк оборачивается, и он вздрагивает.

— Да… Завтрак готов, — чуть охрипшим голосом сообщает Кэйа, прежде чем уйти.