2 (1/2)

Пара месяцев пролетели практически незаметно в странной смеси алкоголя, холодных брождениях под бесконечным дождём и ватного безразличия. Пока однажды с Дилюком на связь не вышел нотариус отца. Всё же он это был. Да Рагнвиндр и не обманывался тем, что ошибся. Теперь нужно возвращаться в Хьюстон, оформлять тонну документов на наследство и прочую чушь.

И вот, на удивление не схватив по пути ни одной дорожной пробки, он уже сидит в аэропорту. Слишком рано приехал. Теперь развлекается тем, что разглядывает проходящих мимо людей, представляя каким бы оружием каждый из них мог пользоваться. Вот беловолосый здоровяк дрался бы битой обмотанной цепями, а стрелял из какого-нибудь вычурного пистолета с золотом. Его худощавый и растрепанный, будто щенок, спутник наверняка использовал бы кастет и автомат. А вот тот парень на регистрации в строгом костюмчике, будто аристократ, выбрал бы что-то стильное — револьвер, например. Ограниченной серии и жутко дорогой. Задумчивой девушке у окна со странной заколкой — что это? маска? птичья голова? — подошла бы винтовка. Не слишком дальнобойная, без большой отдачи, чтобы не вышибло плечо. А неугомонной девчушке в берете, что носится по залу, как заведённая, дать бы гранаты, чтобы она их так же задорно разбрасывала в противников.

Дилюк усмехается собственным фантазиям и поворачивается к разъехавшимся перед очередным пассажиром дверям. Теперь всё его внимание на нём. Совершенно невероятный: растрёпанные сапфировые волосы — именно сапфировые, потому что о таком иначе даже и не подумаешь — с выцветшими прядями, что закрывают часть лица, в узких тёмных брюках причудливого фасона с ремешками и в белой рубашке, пуговицы которой не застёгнуты даже наполовину. От него буквально веет летом, теплом и безумием. Такой непривычный для этой части Англии загар. Дилюк залипает на несколько секунд, забывая даже о чём только что думал, развалившийся на сидении и с дурацкой полуулыбкой на лице. И его замечают. С хитрой ухмылкой парень подмигивает ему и, тихо посмеиваясь, идёт дальше, а Рагнвиндр провожает его растерянным взглядом. Это… Он ему сейчас подмигнул? Где-то на задворках сознания запоздалая мысль кричит, что у него мог бы быть изящный идеально заточенный нож. Но на его рейс объявляется посадка, и Дилюк, подхватив сумку с вещами, следует к терминалу.

Хьюстон пышет жаром уходящего лета, буквально прилипая к коже душным изнуряющим теплом. После прохладной влажности Англии хочется залезть в ближайший холодильник и просидеть там до зимы, как минимум. Квартира встречает блаженной тишиной, и пока Дилюк принимает душ, кондиционер делает температуру в помещении комфортной.

Встреча с нотариусом назначена только через неделю, так что есть время прийти в себя. Или по привычке попытаться в очередной раз от себя сбежать. И пока он размышляет о ближайших планах, кофе из турки, шкварча, выплескивается на варочную панель. Матерясь и хватаясь за салфетки, Дилюк проклинает свою привычку пить его именно в таком виде.

За время своего отсутствия он регулярно получал запросы на выполнение тех или иных поручений, но решил пока ни за что не браться. И ни с кем не связываться. Хотя в Ордо наверняка скоро узнают о его прибытии, если уже не узнали. И если уж что-то понадобится, то Варка обязательно найдёт его сам или поручит Джинн.

А пока — через пару кварталов есть отличный бар с не менее отличным алкоголем. Вполне привычно и не выбивает из колеи. Такой родной уже, ползущей где-то около дна. Илистого и затягивающего своей тупой привлекательностью. Будто могло остаться ещё хоть что-то интереснее… К счастью, к своим двадцати трём не успел, как отец, обзавестись парой и ребёнком. Тётка умерла шесть лет назад, оставив, наконец, в покое после почти восьми лет тирании. А теперь вот и Крепус. Так что, бар, дорогой, принимай в свои объятия.

Коктейли не слишком отличаются от тех, что были в Манчестере. А уж чистый алкоголь и подавно. Знакомой обжигающей, но мягкой волной омывает переживания, снимает с плеч груз ненужных мыслей и густыми английскими туманами наполняет рассудок. Главное не упустить ту грань, за которой всё это может ураганом вернуться обратно. Но уж с этими тонкостями Дилюк успел разобраться. В конце концов, всегда можно выпустить гнев прострелив пару бутылок. Пару десятков. И постараться не лезть в драку.

Нет ничего лучше, чем помахать кулаками в зале. Прекрасно, особенно на следующий день после бара. И голову прочищает, и от похмелья избавляет, и в форме держит. И противника по уровню и, что немаловажно, добровольного можно найти легко. Опять же, по грязной земле не изваляться и не словить какой-нибудь нож или что похуже. В общем, одни плюсы.

Бухло и спорт — просто восхитительно.

День за днём.

Веселее некуда.

Почти всю неделю. Пока на шестой день в ставший уже привычным бар маленьким стихийным бедствием не врывается нечто, которое Дилюк не замечал тут раньше. Взъерошенным синеволосым вихрем проносится мимо бильярдных столов, чуть не сшибая стулья около стойки, сбрасывает куртку, усаживается — хотя, точнее будет сказать, взлетает — на крайний из них, откидывает с лица чёлку и, пытаясь сдержать рвущееся из него веселье и успокоить дыхание, обращается к бармену.

— Как дела у моего прекрасного мастера алкогольных дел и услады глаз?

Мужчина за стойкой невольно улыбается от шквала заразительного оптимизма и комплиментов. И в ответ получает такую сверкающую улыбку, будто он не бармен с окраины, а сам Дионис, бог виноделия и празднеств. Дилюк абсолютно точно не замечал его здесь, но определенно видел где-то ещё.

— Теперь гораздо лучше, — и он сам, и окружающая обстановка ощутимо заряжаются от этого небольшого, но такого мощного источника позитива.

Кто-то смотрит на него с интересом, кто-то с неприкрытой неприязнью, в то время как бармен смешивает ему коктейль, а он сам внимательно наблюдает за процессом. Дилюк с трудом отрывает взгляд от нового посетителя, оглядываясь по сторонам — никого здесь не оставил равнодушным. Где же он его мог видеть?

И вдруг он поворачивается к Дилюку всё с той же солнечной улыбкой, с интересом вглядывается ему в лицо и подмигивает так, будто внимания всех окружающих людей ему не достаточно. Рагнвиндр слышит его звенящий смех даже сквозь музыку и, наконец, вспоминает. Парнишка, которому идеально подошёл бы нож. Не нож даже — кинжал, инкрустированный лазуритами или сапфирами. Аэропорт Манчестера. Непривычное безумное тепло лета. Дилюк улыбается в ответ и совершенно не ожидает, что он схватит свой коктейль и направится прямиком к нему.

— Не видел тебя тут раньше, солнышко, — с некоторой долей провокации заявляет он, усаживаясь напротив.

— Как и я тебя, — не то спрашивает, не то утверждает Дилюк.

— Оу, ну тогда, — он протягивает ладонь в причудливых гловелеттах, — Кэйа.

Рагнвиндр на секунду подвисает, глядя на его руку с шипастым кожаным браслетом. Обычно мужчины держат её прямо, чтобы можно было пожать, дамы — тыльной стороной вверх для поцелуя или вроде того. Кэйа же тянет её по какой-то странной диагонали, и не совсем понятно чего ожидает.

— Хах, даже не знаю, — растерянно бормочет Дилюк, отпуская свой стакан, — как бы и поступить, — он потирает пальцы и всё же спрашивает. — Мы должны обменяться рукопожатиями или?

Кэйа смеётся, с вызовом глядя прямо в глаза, и возвращается так и не задействованной рукой к своему напитку. Рагнвиндр замечает поблёскивающие в ухе серьги и длинную прядь, собранную в хвостик и струящуюся по груди. Сначала подумал, что это часть его эксцентричного наряда, но оказалось, что это часть его такой же прически.

— А ты уже готов целовать мне руки? — его самодовольство, кажется, заполняет всё помещение и даже вырывается за двери, как и его безудержный смех. Он что, обдолбанный?

— Я… Люк. Можешь звать меня Люк, — он подпирает голову освободившейся от стакана конечностью, а другой пытается нащупать по карманам пачку сигарет, но замирает, когда Кэйа откидывает волосы с лица, и взору открывается повязка на глазу. Сразу и не заметил в общем антураже.

— О, — Кэйа отлично знает подобные взгляды и уже давно научился не обращать на них внимания, делая и из этого своеобразное достоинство. Он доверительно шепчет, чуть подавшись вперёд. — Знаешь, мой дед был пиратом, а я не могу просто так игнорировать этот факт. И вот.

Он улыбается совершенно искренне, и Дилюк немного расслабляется, продолжая шарить по карманам. Кэйа подталкивает к нему открытую пачку, оказавшуюся под его рукавом.

— Не против? — Дилюк сам не понимает для чего интересуется, вытащив сигарету.

— О, такой учтивый, — Кэйа, не отрывая от него взгляда, ловит губами трубочку и делает пару глотков пока что лёгкого коктейля. Самодовольно отмечает, как все его уловки действуют на этого хмурого красноволосого красавчика, когда взгляд Дилюка оказывается прикован к его рту. — Не против, если угостишь меня чем-нибудь.

Рагнвиндр молча подкуривает сигарету и с наслаждением глубоко затягивается. Кэйа игриво вскидывает брови, ожидая ответа вслух, но тот просто кивает, и он отходит к стойке, чтобы сразу получить причитающееся. С ухмылкой оглядывается, тихо что-то обсуждая с барменом, тот бросает быстрый взгляд на Дилюка и берётся за шейкер.

— Сыграем? — спрашивает, перекрикивая музыку, когда Кэйа снова возвращается к нему за столик, и кивает в сторону бильярдных столов.

— Просто так не интересно.

— Не деньги не играю, — слишком резко обрубает Дилюк и видит такое непонимание в лице напротив, что начинает думать, будто ляпнул что-то не то.

— Кто выиграет, выбирает напиток для другого? — проигнорировав странный выпад предлагает Кэйа.

— Не боишься, что я тебя напою? — усмехается Рагнвиндр. Теперь и его самодовольством полнится этот бар.

— А ты? Не боишься? — передразнивает его и закатывает рукава. Смуглая гладкая кожа здорово контрастирует с белой тканью рубашки и заставляет засмотреться. — Ну так что? По рукам?

Дилюк пожимает его ладонь, соглашаясь и отмечая, что пальцы у него мягкие и нежные, зато хватка крепкая. Будто боится, что в последний момент руку одёрнет. Но нет, не одёргивает, интересно даже, чем закончится. И не стоит ли поддаться немного, дать фору из-за глаза?

Кэйа примеряется к кию, взвешивая его на руке, и ищет мел, пока Дилюк устанавливает шары для решающего раската и украдкой разглядывает его. Заметив это, он очень уж картинно водит мелком по наконечнику и с ухмылкой облизывает губы.

— Вряд ли это поможет тебе победить, — комментирует Рагнвиндр и трёт переносицу в попытке скрыть смущение.

— Вот и увидим.

Два одновременных удара по шарам. Сначала кажется, что даже с одинаковой силой. Дилюк думает, что про фору он погорячился. Парень явно не новичок. И во взгляде чуть меняется, когда следит за движением на столе. Прищуривается, цепко вглядываясь, и ещё до того, как шары докатились до борта, гордо выпячивает грудь. Дилюков останавливается в сантиметре от края, зато его — приносит ему право выбирать, кто будет бить первым.

— Раз уж мне не победить, милый, давай ты будешь первым? — елейным голоском лепечет Кэйа, обходя Рагнвиндра со спины и проводя пальцами по его плечам.

Он вспыхивает от таких неприкрытых двусмысленностей и флирта и доверяет ему расставить в треугольник шары, а сам отходит к бару за новой порцией виски. Пока ждёт, сдвигает к локтям рукава темной водолазки. Бармен явно в предвкушении результата их противостояния, и это не остаётся незамеченным.

С первого удара Дилюк отправляет в лунки сразу два полосатых, затем ещё один, но на третий раз шар зависает на самом краю. И теперь он следит за тем, как его временный противник хищно обходит стол и внимательно оценивает положение своих сплошных. А заодно изучает и самого Рагнвиндра. Например, шрамы на руках, которые теперь стали видны. Не слишком яркие на бледной коже, но всё же различимые. Какие-то больше, какие-то меньше.

Когда биток перескочил через пару полосатых и идеально толкнул в лузу жёлтую единицу, Дилюк в очередной раз убеждается, что делать поспешные выводы не стоит. Кэйа аккуратно и чисто буквально раскладывает шары по лунками, особенно если взять в расчёт его единственный глаз. В итоге оставляя лишь два незабитых. Рагнвиндр нервно сжимает челюсть, заметив, что бармен явно потешается над тем, что происходит.

Он выбирает удобную позицию, наклоняясь для удара, и видит в отражении зеркальной стены Кэйю, что уставился на его зад и прикусил краешек губы. Удар выходит слишком сильным, но этим и хорош — ещё два полосатых в зачёте. Теперь они в равных условиях. Дилюк забивает ещё и ещё. И ощущая вкус неизбежной победы, загоняет восьмёрку в дальний угол. Кэйа несколько разочарованно смотрит на стол, а потом переводит взгляд на Рагнвиндра.

— Что ж, Люк, ты молодец, — подходит почти вплотную, держа в руке опустевший стакан, и лучисто улыбается, будто и не проиграл вовсе.

— Предпочтения?

— Полагаюсь на твой вкус, — его палец движется наискосок от плеча к центру груди, за ним же скользит и взгляд проигравшего.

— Может, виноградный сок? — становится невероятно смешно от того, как морщится нос Кэйи, и Рагнвиндр не сдерживается, за что и получает ощутимый тычок. — Ладно, на мой вкус это тоже не то, что нужно.

Он уходит к бару, о чём-то болтает с мужчиной за стойкой, кивает и, кажется, даже смеётся. А возвращается уже с парой напитков. Содержимое бокала Кэйи мутновато-зелёное, исходящее пузырьками и одурманивающим ароматом. Судя по виду, выбор его не разочаровывает. «Чёртов Чарльз», — думает Кэйа. — «Что же тебе нашептал этот красавец, если ты ему так легко разболтал об этом?»

Дилюк не дожидается, пока он отвлечётся от своих раздумий, легонько звякает о край своим стаканом и уже собирается сделать глоток, но каким-то нечеловечески ловким движением Кэйа втискивает свою руку в сгиб его левой, выпивает свой коктейль до дна, косясь и убеждаясь, что и он пьёт. А после резко прижимается к его губам в обжигающем крепким алкоголем поцелуе.

Рагнвиндр ошалевше замирает. Кажется, что и звуки стали тише, и свет бледней. Только в ушах гулкими ударами сердца: тук-тук, тук-тук. На мгновение на лице Кэйи мелькает испуг, а потом он так звонко смеётся, что Дилюк всерьёз задумывается, не показалось ли ему и в своём ли уме этот парнишка.

— Ты бы видел своё лицо, — захлебываясь в приступах хохота, бормочет Кэйа. А успокоившись предлагает. — Ещё раз?

И Дилюк не понимает про бильярд он, про выпивку или про что-то ещё. Ему определённо требуется время, чтобы осознать. Хотя бы смысл вопроса. Кэйа хлопает его по плечу и удаляется к уборным. Рагнвиндр трёт глаза. Вроде, выпил не так много, а в голову дало. Или не от алкоголя? Он грузно падает на стул у стойки, устраиваясь удобнее, и смотрит на бармена. Тот понимающе улыбается, наливая ещё.

Кэйа возвращается, на его лице блестят мелкие капельки воды, а щёки краснеют румянцем. Улыбается двум наполненным стаканам. Не пошлёт, значит. Усаживается лицом к нему, поправляя выбившиеся из длинного хвоста алые пряди, и достаёт пачку тонких сигарет. На удивлённо поползшие вверх брови только ухмыляется.

— Это что же получается?..

— Ничего, — бормочет с зажатой губами сигаретой, отыскивая свою зажигалку. Но перед лицом вспыхивает огонёк другой.

— Выходит, с тебя…

— Нет, дорогуша, — перебивает его Кэйа, — не выходит. Я у тебя ни о чём не спрашивал.

С лицом однозначного победителя берётся за свой бокал и звонко чёкается с новым знакомцем. Очаровательным, хоть и каким-то мрачным. Ему нравится обращённый к нему взгляд Дилюка: немного дикий, немного хищный, как у сокола. Будто сейчас вцепится и живым уже не отпустит.

— Ну так, и чем занимается столь примечательный мистер Победитель? — выпуская в сторону струйку дыма, интересуется Кэйа. Вполне искренне. И даже не смотрит на тонкие полоски шрамов на руках, потому что замечает ещё одну на шее. Из-под ворота не видно начала, зато тянущееся к уху окончание — да.

— Выпиваю в баре с одним милым сумасшедшим, — Дилюк старательно изучает бутылки на полке за стойкой, но довольное хмыканье всё равно слышит.

— Вот так зайдёшь вечером в бар, — паясничает в ответ Кэйа, — а тебя уже с ума сводят. Что же это творится такое, Чарльз?