Глава 11 Не суди о книге по обложке (1/2)

Ночью Сириэн так и не удалось нормально поспать: комнатка, выделенная эльфийкам, была хоть и небольшой, но довольно уютной. Напротив входной двери располагалось завешенное белыми кружевными занавесками окошко, под ним стоял столик и пара стульев. По бокам от окна напротив друг друга разместились две узкие одноместные кровати, в изножье каждой из которых стояло по довольно скромному и явно видавшему лучшие времена комоду для вещей. Вот и все убранство.

Однако, после ночёвок на голых камнях под пронизывающими ледяными порывами ветра даже эта скромная обитель казалась восхитительной, и потому разочарование мечтавшей хорошенько выспаться эльфийки было особенно острым. Причин для бессонницы была целая куча: во-первых, перед сном она постирала всю свою одежду, уверенная, что до утра все точно высохнет, а ночью ничего ей определённо не понадобится. Вот только Сириэн совсем не учла, что привычка спать в одежде скажется настолько пагубно: лежа сейчас обнаженной под одеялом, она чувствовала себя невероятно беспомощной и беззащитной.

Дева уже не одно тысячелетие носила свои закрытые одежды, и даже ночные рубахи выбирала подобного, максимально покрывающего кожу кроя, и только сейчас, оказавшись без привычных длинных рукавов и высокого ворота поняла, что похоже, из застарелой паранойи это все превратилось в самую настоящую острую и ежедневную необходимость. Она куталась в одеяло в тщетных попытках создать хотя бы видимость наличия на ней привычной обтягивающей, словно вторая кожа, ткани, но все бестолку.

Во-вторых, Сириэн никак не могла изгнать из головы мысли о девушке-барде, что она встретила сегодня в трактире. Страх быть разоблаченной причудливо смешивался с желанием раскрыть всю правду, чтобы наконец-то перестать прятаться и отягощать свои и без того перегруженные бременем проклятия плечи ещё и необходимостью хранить собственные секреты. Эллет сама не знала, чего хочет больше. Однако, понимала: если все всплывет на поверхность, последствия не заставят себя долго ждать, и вряд ли они будут хорошими…

В-третьих, дева переживала по поводу самого Байбери: что-то в этой деревне явно было не так. За все время пребывания здесь, она встретила лишь троих женщин и ни одного ребёнка. Когда как мужчины попадались буквально на каждом шагу. Это настораживало и пугало, особенно, учитывая природу темных чар, что постоянно окружали ее темной дымкой, скрывая так обожаемое многими людьми и, как она успела узнать совершенно случайно, одним отдельно взятым хоббитом, извечное эльфийские сияние. Тауриэль вот светилась, она же — нет…

В-четвёртых, та самая рыжая эллет, прошмыгнувшая мышкой на тайное свидание с Кили, до сих пор не вернулась, хотя времени было уже далеко за полночь, а учитывая подозрительную плотность мужчин в соотношении к женщинам в этой деревне, Сириэн беспокоилась за подругу, переживая, как бы с той не случилась беда. С одной стороны, молодой принц наверняка смог бы защитить свою даму, но сердце продолжало нервно отбивать свою дробь, все больше полнясь нехорошими предчувствиями.

Ну и, уж если быть до конца честной, хотя девушка и не привыкла жаловаться, но стена с ее стороны в комнате оказались на удивление тонкой, напоминая скорее перегородку: видимо когда-то это было единое помещение вместе с комнатой рядом. И вот рядышком с ними явно поселился не самый удачный сосед.

Почти весь этаж был занят предоставленными им комнатами, поэтому эллет не сомневалась, что соседом ее является именно гном, но до чего же беспокойный: он постоянно вертелся, задевая тонкую деревянную перегородку, отчего та тряслась и поскрипывала, что не добавляло и так некомфортно чувствовавшей себя эллет ни спокойствия, ни чувства безопасности. У Сириэн даже мелькали мысли поменяться кроватями с Тауриэль: все равно подруга сейчас отнюдь не во сне заинтересована, вот только это показалось как-то слишком мелочно и некрасиво. Пусть лучше бывшая начальница стражи придёт со свидания и хорошенько отоспится. А дева может и днём потом вздремнуть, все равно толком никуда не выйдешь.

Тауриэль вернулась лишь под утро, причём просто бессовестно счастливая. Сириэн не хотела смущать подругу расспросами, но та сама принялась болтать о том, как здорово они с Кили провели время. Оказалось, что почти всю ночь они просидели на черепичной крыше постоялого двора, любуясь звёздами и болтая обо всем на свете.

- Представляешь, гномы, похоже, и правда сделаны из камня! Даже я под утро начала не то чтобы подмерзать, но чувствовала себя неуютно, а ему хоть бы что! — восхищенно лепетала рыжеволосая эльфийка.

- Возможно, и правда из камня… Трор когда-то рассказывал, что они не умеют плавать: слишком тяжёлые. И мебель в Эреборе почти вся из камня, так как деревянные стулья и кровати часто не выдерживают тяжести своей ноши. — добродушной поделилась неожиданно всплывшей в памяти информацией дева, не сумев при этом подавить прорвавшийся зевок.

- Какой удивительный народ! — счастливо выдохнула Тауриэль и тут же осеклась — А ты почему не спишь?

- О, это целая история… Но основная причина, пожалуй, я не могу спать без одежды, а свою всю по глупости постирала…

- Так чего же ты молчала?! У меня есть запасная нижняя рубаха, а учитывая разницу в росте…- ответила рыжая и принялась рыться в своём заплечном мешке.

Сириэн обрадовалась и закутанная в одеяло села в кровати.

- Спасибо большое! — ответила она подруге, принимая из ее рук белоснежную полупрозрачную рубаху.

Дева хотела было добавить, что как только ей принесут новую жилетку, купленную накануне в швейной мастерской, она обязательно закажет себе и пару нижних рубах. А как только получит заказ, вернёт одежду Тауриэль. Вот только вспомнив жадный блеск в глаза у принимавшего ее пожелания мужчины, тут же передумала просить их изготовить ещё и столь интимный предмет девичьего гардероба.

- Я обязательно верну тебе ее, как только мы окажемся в следующей деревне! — поспешила пообещать Сириэн, разглядывая рубаху.

Одеяние было сделано из нежнейшей тонкой ткани и выглядело просто потрясающим. Рукава и ворот были отделаны серебристым кружевом по краю. На шее располагался довольно глубокий вырез и Сириэн, ввиду своей миниатюрности, рисковала утонуть в нем, однако, неожиданное преимущество спасло ситуацию: грудь ее была больше, чем у Тауриэль и именно эта мягкая выпуклость не позволяла рубахе слететь. Правда, от движения постоянно оголялось одно плечо, но девушка была рада и тому что есть: ей же не в люди в этом идти, хвала Эру.

Сириэн осторожно надела на себя свою новую ночную сорочку, придерживая одеяло так, чтобы не оголить тело: не привыкшая быть нагой, она смущалась даже взгляда подруги.

- А теперь, давай-ка попробуем немного вздремнуть… — предложила Тауриэль, спешно натягивая собственную сорочку, забираясь в постель и погасив пламя единственной свечи, что освещала комнату.

Гном по соседству, похоже, наконец-то уснул, и Сириэн даже не успела заметить, как погрузилась в глубокий сон.

***</p>

Утро началось, предсказуемо — с рассвета и громкого стука в дверь:

- Просыпайтесь, сони! — слишком бодро для столь раннего часа заголосил Фили — В трактир отправили слугу с приказом заказать завтрак. Сбор внизу через десять минут!

Сириэн села в кровати и потёрла глаза рукой. Идти в таверну ей совершенно не хотелось…

- Тауриэль, может не пойдём? Давай попросим Фили принести еду сюда… — неуверенно предложила дева.

- Что ты! Да Торин собственным ядом захлебнётся, если мы попросим о чем-то подобном, а уж тем более используем его племянника в качестве посыльного. — Тауриэль на минутку задумалась, а потом все же предложила — Но, знаешь, ввиду обстоятельств, если хочешь, я могу сходить, а ты оставайся здесь, я тебе все принесу…

- Ты точно не против?

- Конечно! Иначе стала бы я предлагать? — хмыкнула Тауриэль и поспешила собираться.

Стоило только рыжеволосой эллет покинуть комнату, как раздался тихий, неуверенный стук в дверь. Сириэн постаралась не издавать ни звука, пока осторожно шла к двери. Она прихватила лежащий на комоде кинжал Тауриэль, что подруга оставила ей на всякий случай, и подоспела как раз вовремя, чтобы расслышать конец фразы, брошенной с другой стороны еле слышным шёпот:

- … на полдень, но это не может ждать.

Эллет сразу поняла, что за таинственный гость ожидает снаружи, и хотя она ещё не была морально готова к этой встрече, все же рывком отворила дверь. Сириэн резким движением просунула руку в образовавшийся проход, хватая певицу за шею и втащила испуганную девушку в комнату. Затем дева придавила певицу к стене, захлопнула ногой дверь и прижала лезвие кинжал к горлу бедняги.

- Кто ты такая и откуда тебе известно обо мне столько?! — прошипела эльфийка.

- Бригитта… — сипло выдавила из себя девушка — Ее дневник…

За многочисленные столетия ее жизни близких друзей Сириэн нажила настолько мало, что буквально могла пересчитать их на пальцах, а потому сразу поняла о ком конкретно идёт сейчас речь. Конечно, как могла она забыть Бригитту, специально ради которой в сопровождении Беорна возвращалась в Четвуд после спасения Трора, дабы снабдить девушку необходимым ей для избавления от приступов мучительного кашля рецептом лекарства.

Убрав кинжал и отпустив закашлившуюся девушку, эллет отошла на пару шагов, в примирительном жесте бросая на кровать кинжал и поднимая вверх опустевшие ладони.

- Прости меня… — Сириэн закрыла лицо ладонями — Я не знаю, что на меня нашло… Это место, эта деревня и все эти вчерашние взгляды — они преследуют и мучают меня…

Девушка потёрла шею ладонью, прочистила горло и заговорила в ответ:

- Ничего, я, наверное, могу понять тебя…

- Спасибо! — с облегчением выдохнула эллет, садясь на край кровати Тауриэль — Тогда может начнём с начала? Как тебя зовут?

- Мое имя Эйлин… Бригитта — моя пра-пра-пра бабушка. Она завещала своим потомкам по женской линии свой дневник, а также письмо. Ее последней волей было, чтобы если кому из нас выпадет честь, встретить желанную деву на своём пути, мы передали той ее послание.

На этих словах она протянула Сириэн небольшой потемневший от времени и свернутый в несколько раз свиток. Эллет хотела было раскрыть его, чтобы прочесть, но певица остановила ее:

- У меня мало времени… Я покидаю деревню сразу после нашего разговора, поэтому выслушай меня внимательно: тебе здесь нельзя оставаться. Вчера я случайно подслушала часть разговора местного старосты и ещё нескольких мужланов в таверне сразу после того, как ты ушла. Они продумывали план, как выкрасть тебя у гномов. Признаюсь, я должна поблагодарить тебя: если бы не твоё неожиданное появление, эта участь, скорее всего, ожидала бы и меня, а так все внимание перехватила ты. — увидев, как глаза Сириэн наполняются слезами, певица добавила — Мне очень жаль.

- Спасибо, что предупредила… — выдохнула дева, приводя сбившееся дыхание в норму — И спасибо за письмо… — она покрутила свиток в руках.

- Я не могла поступить иначе, хотя бы в память о Бригитте. Она описывает тебя в своём дневнике как самое светлое и самое несчастное существо, попадавшееся на ее пути.

От этих слов Сириэн всхлипнула и не смогла сдержать предательски покатившиеся по щекам слезинки. А Эйлин все продолжала говорить:

- Благодаря тебе она прожила долгую и счастливую жизнь. И мне очень жаль, что на твою долю выпала столь ужасная ноша… Все эти взгляды вчера, это было ужасно! Уходи как можно скорее, и не печалься: дело не только в тебе. Женщинам вообще не стоит сюда соваться…

- Ты знаешь, что произошло с Байбери?

Эйлин кивнула и понизив голос до шепота принялась за рассказ:

- Это случилось прошлой осенью. Байбери живет за счёт торговли шкурами, мехами и кожей с Озерным городом и несколькими небольшими деревнями на расстоянии пары дней пути отсюда. Почти все мужчины, как обычно, погрузились в телеги вместе со своим товаром и отправились в путь, оставив своих женщин и детей на попечение небольшого охранного отряда. Близились холода, товар был в ходу, да ещё и по всем приметам зима обещала быть снежной, а потому неизвестно, когда им удалось бы в следующий раз привезти шкуры на продажу. Они задержались в Озёрном городе на долгих четыре недели, а когда приехали: горечь и боль ожидали их здесь вместе с удушливым смрадом десятков сожженых тел. Пока их не было, в город пришла чума. Почти все женщины и дети погибли.

Сириэн только сейчас поняла, что все время, что длился рассказ, задерживала дыхание. В ней плескалась странная смесь из облегчения и в то же время грусти. Так вот, почему в таверне ее появление сопровождалось такой реакцией. Они не были все, как один, гнилыми внутри, как она того боялась, они просто были несчастными, одинокими и отчаявшимися.

Не по своей вине обреченные на одиночество, лишь жертвы жестокого рока — оставшись без любви, потеряв семью, да ещё и без малейшей надежды. Конечно, темный шлейф ее проклятья не мог не воспользоваться ситуацией, старательно проращивая свои мерзкие семена в измученных душах несчастных мужей. Возникшее молчание прервал голос Эйлин:

- А теперь мне пора… И тебе не советую задерживаться. Береги себя. — девушка уже взялась за дверную ручку, когда вдруг остановилась и обернулась — Я отправляюсь в Рохан, в Эдорас, к своей сестре. Если тебе вдруг станет некуда пойти, помни, наши двери всегда открыты для тебя.

- Спасибо! Лёгкого тебе пути, Эйлин, потомок Бригитты! — выдохнула Сириэн, прощаясь, однако, не успела девушка сделать и шаг за порог, как дева окликнула ее — Постой! Дневник, из которого ты узнала обо мне… Прошу тебя уничтожить его… Прости мою просьбу, но у меня нет выбора: никто не должен знать…

Певица заколебалась, а потом неуверенно улыбнулась и кивнула, закрывая за собой дверь и оставляя Сириэн наедине со своими мыслями. А они, надо сказать, были не самыми приятными. Эллет размышляла о судьбе бедных мужчин, что вернувшись с заработков вместо ожидаемой счастливой встречи с родными увидели здесь горе и боль. Все произошедшее было ужасно и без ее присутствия, а теперь грозилось и вовсе стать просто катастрофическим: если они нападут, новый приступ жатвы может буквально стереть одним чудом уцелевших жителей Байбери с лица Арды окончательно.

Сириэн отчаянно пыталась найти выход, но в голову, как на зло, не приходило ничего лучше, чем немедленно рассказать обо всем Торину. Вот только была одна проблема: как объяснить ему, что прикосновения к ней мужчин вовсе не убивают их, когда она совсем недавно сама ему рассказала совсем иное. С его-то характером, да ещё и будучи гномом, которые все как один были редкостными правдорубами, ее признание может обернуться какими угодно последствиями. А уж тот факт, что король под горой не спустит ей враньё просто так, не оставлял никаких сомнений.

Сириэн всерьёз подумывала о том, чтобы обратиться за помощью к Фили или Бильбо… Все таки они оба был достаточно близки к Торину и смогли бы уговорить его покинуть деревню как можно скорее. Но и этот план вряд ли сработал бы по двум простым причинам: Бильбо и так знал слишком много, что уже становилось довольно опасным само по себе — ему не хватало банальных знаний или встречи, например, с Митрандиром, чтобы обо всем догадаться.

А Фили… принц был единственным гномом, который проявил к ней искреннюю заботу: его вчерашнее облегчение, когда они столкнулись у дверей гостевого дома, не могло быть наигранным, уж слишком явным и откровенным оно было — гномы не умеют так искусно притворяться. Вот только он должен был, как и прочие, верить в невероятную историю смерти от прикосновения к ней для всякого мужчины. Перспективы вырисовывались безрадостные: оставаться нельзя, и уйти так просто не получается.

Сириэн все ещё была погружена в размышления, когда в дверь раздался уверенный стук:

- Это я! — послышался весёлый голос Тауриэль.

Сириэн поторопилась спрятать свиток с посланием Бригитты, о котором она совсем позабыла, закрутившись в потоке собственных мыслей, под подушку. Как только дева открыла дверь, рыжая эльфийка впорхнула внутрь, держа в руках поднос с накрытой сверху крышкой миской и бокалом с чем-то красным — вероятно, компотом. «Не будут же они распивать вино с утра пораньше?» — задумалась девушка.

- Я принесла тебе еды. — кивнула воительница в сторону подноса, который поставила на один из комодов. — Оххх, ты такое пропустила! Гномы пели! Их уговорил местный староста, и это было так…так пронзительно и сильно!

- И это все? — хихикнула в ответ дева, старательно переключаясь с неприятных мыслей: портить столь хорошее расположение духа подруги совсем не хотелось, как и выдавать собственную обеспокоенность сложившимся положением вещей… — А я то думала, что твоя широкая счастливая улыбка является причиной чего-то иного…

Сириэн многозначительно подмигнула, после чего обе эльфийки разразились заливистым смехом. Тауриэль при этом очень мило покраснела, потупилась и добавила:

- Кили пригласил меня прогуляться на местный базар… Ты не обидишься, что я снова оставляю тебя?

- Вовсе нет! Конечно, тебе стоит пойти! За меня не волнуйся, и если вдруг будете проходить мимо швейной мастерской, не могли бы вы забрать мой заказ? — Сириэн быстро порылась в своём рюкзаке, доставая мешочек с деньгами и перебрасывая его через всю комнату в руки подруги.

- Без проблем! — ловко ловя громко звякнувший кошель, Тауриэль повернулась к выходу — Тогда до встречи?

- До встречи! — тепло улыбнувшись рыжей эллет ответила дева.

Вот только стоило двери за Тауриэль плотно закрыться, как улыбка тут же сползла с губ Сириэн. Она лихорадочно соображала, что же теперь делать. В одном дева была совершенно уверена: чем дальше от неё сейчас будет Тауриэль, тем лучше будет для подруги. Именно поэтому, услышав о планах рыжеволосой лучницы, Сириэн так старалась всячески подбодрить ее и…отослать как можно дальше…

Сириэн ломала голову до самого обеда, силясь придумать хоть какой-то действенный способ решения возникшей проблемы. Она прекрасно понималась, что сейчас попусту теряет столь драгоценное время, но как на зло в голову не приходило ничего путного. Окончательно отчаявшись, эллет решила сделать ставку на единственный самый эффективный вариант: надо рассказать обо всем Торину.

Может, учитывая их недавнее перемирие, он согласится объявить сбор без особых расспросов? Вдруг рассказа про участь здешних мужчин будет ему достаточно? И хотя надежда на это была весьма призрачной, иного подходящего способа решения возникшей проблемы эллет не нашла, а потому, принялась переодеваться. Спешно сбросив с себя импровизированную ночнушку, Сириэн быстрыми движениями натягивала высохшие исподнее, штаны, сапоги и кофту. Так как она рассчитывала найти Торина в доме, дева не стала надевать плащ и даже не потрудилась заплести в косу волосы, а поспешила выйти за дверь, пока неожиданно обретённая уверенность в успехе ее действий не покинула ее окончательно и безвозвратно.

Руки дрожали, когда она схватилась и потянула за ручку собственной двери. Вот только эллет не успела сделать ни единого шага, ведь в коридоре, прямо напротив неё уже стоял король под горой с занесённой для стука рукой. Гном старательно избегал ее взглядом и смотрел куда-то в пол.

- Что-то случилось? — обеспокоенно спросила эльфийка, осознавая, что впервые находится наедине с узбадом и глубоко в душе боится, что он решил выкинуть очередную гадость.

В ответ на это Торин поднял на неё взгляд и Сириэн даже показалось, что он потерял дар речи. «Это к добру, или к худу?» — запереживала ещё больше эльфийка.

- Нет… Я просто… Я… — впервые в жизни дева видела, чтобы король так неуверенно мямлил.

Торин прекратил свои несчастные попытки совладать с собственным голосом. Он резко поднял вторую руку, в которой был зажат небольшой лук и колчан стрел и впихнул неожиданные дары в грудь Сириэн, да так, что больно ударил эллет, заставив девушку пошатнуться и сделать шаг назад внутрь комнаты, так и оставляя оружие в руке гнома.

Сириэн непонимающе смотрела на Подгорного короля, пытаясь сообразить, что происходит, и тут ее осенило: ну конечно! Сначала она подумала о Бильбо, вот только хоббит знал о ней секреты и похлеще, и тут понимание окончательно накрыло ее подобно холодному ливню в тёплый летний день: это поганцы принцы! Они так веселились над ее позорным неумением владеть излюбленным оружием перворождённых, что не смогли не поделиться своими новыми познаниями с дядюшкой. Вряд ли они сделали это нарочно, скорее, просто не подумали, что Торин использует эту информацию, чтобы снова вывести ее из себя и причинить боль, в своём одержимом желании отомстить за деда.

Все пазлы моментально сложились в ее голове: так вот почему оба брата избегали ее общества после тех единственных посиделок, а потом Фили неожиданно стал таким добрым и заботливым: совесть замучила! А она, она уже подумала, что он искренне начал относиться к ней лучше, чем к грязи под ногами. И то, как Торин сейчас кривовато то ли улыбнулся, то ли ухмыльнулся и что он произнёс, только подтвердило ее подозрения:

- Это тебе! — делая шаг в комнату и снова протягивая ей лук — Твоя жизнь настолько важна мне, что я хочу, чтобы тебе было чем надлежащим образом защитить ее.

Все это звучало как жестокая насмешка, особенно учитывая тот факт, что защитить собственную жизнь с помощью данного стрелкового оружия она могла из рук вон плохо. «Проклятье, да даже каштаны Бильбо пригодились бы мне больше!» — горько подумала эллет, в то время как в груди неприятно кольнуло: он ценит ее жизнь так низко, что в случае угрозы, не хотел бы, чтобы она имела хоть какое-то мало-мальски полезное оружие, кроме проклятущего идиотского лука!

«Его ненависть так сильна, что Торин попросту желает мне смерти и, даже теперь, несмотря на наше, как оказалось, мнимое перемирие, он лично пришёл, чтобы сообщить мне об этом! Это как-то по-детски глупо, но зато потрясающе обидно. Вот дура! Я мнила своим единственным спасением от старосты Байбери короля, оказавшегося внутри все ещё маленьким обиженным мальчиком-переростком с отвратительно дрянным характером. Ура мне, я точно лишилась рассудка!» — травила собственную душу эльфийка.

Не думая о том, что делает, поглощенная собственной обидой, она небрежным жестом призвала холодную воду из кувшина, что стоял на столе. Жидкость плеснула прямо в лицо Подгорного Владыки, отчего гном вскрикнул и сделал несколько шагов назад, которых идеально хватило для того, чтобы Сириэн с громким хлопком закрыла дверь перед его носом.

Она бросилась на постель и зарылась лицом в подушку, перед глазами всплыло жестокое и озлобленное лицо Торина, когда он бросился на неё в темнице Эрин Гален, его издевающийся взгляд, когда он, как прокаженную, гнал ее в начало отряда и спокойно наблюдал за доставлявшим огромную боль кинжалом в спине. А в каком бешенстве он был, когда требовал от неё явиться на бал бургомистра, вскоре после которого последовало не менее жестокое обвинение в том, что она шлюха. И затем было ещё очень много всего такого, о чем она ни за что не хотела бы вспоминать, а теперь ещё и это! Ну уж нет! Впредь она быстрее залезет головой в петлю, чем ещё хотя бы раз попросит его хоть о чем-то…

Хвала Эру, она не успела попросить мистера дурной нрав о помощи! Вот это он бы потешался над ней, сделав свою выходку и вовсе невероятно сокрушительной в своей жестокости!

Сириэн горевала не долго: сдался ей этот подгорный король. Да она выбиралась и из заварушек похлеще, она всю свою жизнь только и делала, что выживала, и какому-то старосте в придачу с противным гномом не лишить ее почвы под ногами. Она привыкла самостоятельно справляться со своими проблемами, значит сделает это и теперь!

Присев на кровати, девушка лёгким движением руки распределила небольшую оставшуюся после ее эмоциональной выходки лужу по полу тонким равномерным слоем, чтобы вода скорее высохла. «У меня есть мой дар, есть довольно изобретательная голова на плечах, а значит — не стоит отчаиваться!» — мысленно подбодрила себя эллет и принялась за разработку плана.

Первым пунктом значилось раздобыть побольше воды, ведь без неё эллет как без рук: ни защититься, ни атаковать не сможет. Эту проблему она оперативно решила с помощью служанки, что постучалась через пару часов после ухода Торина и спросила: не нужно ли чего. Соврав, что хотела бы постирать, дева попросила принести ей пару вёдер, доверху наполненных водой. Как только просьбы была исполнена, довольная Сириэн затолкала тары с жидкостью под обе кровати. Отлично, так ей было намного спокойнее.

Второй этап — попытаться разузнать, как долго гномы планируют задержаться в Байбери, ведь именно от этого зависит, будет ли спешить староста. Эту задачу она решила с помощью той же служанки: когда девушка принесла ей последнее ведро, эллет поблагодарила ее и как бы невзначай поинтересовалась, на сколько были сняты комнаты гномов и возможно ли продлить аренду их с Тауриэль комнатки на тот же срок. Ответ порадовал: у наугрим уплачено все было сразу за четыре дня и проблем, чтобы продлить их покои, не будет, так как постояльцев кроме них почти нет. Отлично! Так как один день уже прошёл, оставалось ещё три.

Третий этап состоял в том, чтобы придумать, как отослать рыжеволосую подругу: нельзя, чтобы из-за неё пострадала Тауриэль. Именно эта часть плана была самой трудной, ведь угадать: в какой именно момент староста решит напасть — задача не просто сложная, а практически невыполнимая. Хотя, кажется именно в этой проблеме ей, наконец-то, впервые с момента их появления в казематах Трандуила, сыграют на руку гномы. А точнее, один конкретный молоденький темноволосый гном.

Итак, все было практически готово за один день, поэтому когда поздним вечером Тауриэль вернулась с прогулки с Кили, Сириэн с удовольствием забрала из рук подруги свой новый жилет, примерила его и, взявшись за белые нитки и иголку, что ей так заботливо упаковала в рюкзак Сигрид в доме Барда лодочника, дева принялась вышивать хорошо знакомые цветочные узоры на серой ткани, попутно слушая довольные рассказы рыжеволосой и буквально до кончиков своих длинных ушек влюблённой воительницы. Сириэн изо всех сил старалась держаться так, словно ничего необычного не происходит, именно поэтому чуть не прокололась сразу же, собираясь устроиться на ночлег в полном своем обмундировании: разве что не до конца дошитую жилетку не напялила.

Естественно, Тауриэль заметила столь глупое упущение, но дева свалила все на то, что запамятовала об одолженной накануне нижней рубахе. Скрипя сердце, пришлось переодеваться. И судя по тому, что подруга тоже начала снимать свою одежду и облачаться в ночную сорочку, эллет сделала выводы, что сегодня никаких ночных похождений у влюблённой парочки не намечается, а это было отнюдь ей не на руку.

Ночь, однако, прошла на удивление спокойно, эллет даже засомневалась: вдруг Эйлин ошиблась или что-то не так поняла… Вот только дурное предчувствие, к сожалению, не отпускало, а уж чему-чему, а чутью своему Сириэн доверяла на все сто процентов.

Тауриэль сладко спала, сосед за стенкой не издавал ни звука и деве по-хорошему надо было бы тоже хорошенько отдохнуть, вот только она никак не могла расслабиться и продолжала обдумывать свои дальнейшие действия. Она была излишне самоуверенной в Озёрном городе насчёт бургомистра, именно поэтому ее план с треском провалился: она недооценила соперника. Так что теперь, сделав выводы на прошлой ошибке, Сириэн старалась продумать все до последней мелочи.

Именно тогда ей и пришла в голову отличная идея решения одной из основных проблем: нагулявщаяся с Кили днём Тауриэль не станет уходить по ночам на свидания, а староста вряд ли придёт воплощать свой план при свете дня… Сириэн решила, что завтра попросит подругу остаться с ней. Тогда у Кили не будет иного выбора, кроме как пригласить возлюбленную на прогулку под Луной.

Стоило также хорошенько обдумать само появление старосты, ведь просто постучать в дверь и войти он точно не сможет — слишком высок риск нарваться на кого-то из наугрим. Комната эльфиек находилась на втором этаже, поэтому самым простым способом подняться внутрь — остаётся спуститься с крыши через окно. Именно на такое появление и сделала ставку Сириэн, заметив, как за окном зарождается рассвет. Она провела за размышлениями всю ночь.

Не прошло и часа, как в дверь постучал на этот раз Двалин, и со своей неизменной «любезностью» позвал на завтрак. Идти в трактир, чтобы лицезреть довольную своей выходкой физиономию Торина, эллет не хотелось, поэтому как и вчера она попросила Тауриэль принести ей еду в комнату, а сама принялась и дальше вышивать орнамент на своей жилетке.

Если на рубашках, что шила на заказ, она всегда изображала разные рисунки животных, цветов, пейзажи, то на своей одежде дева предпочитала всегда делать одну единственную вышивку: точно такой же орнамент, что красовался на ее браслете и некогда принадлежал ее великому дому.

Украшение это было непростым: когда-то его подарила ей Мама на первое столетие — именно к этому возрасту эльфы считаются полностью взрослыми. По несчастной случайности, это был последний праздник, что она отмечала в кругу родных.

Вспоминать прошлое Сириэн совершенно не хотелось, поэтому, бросив взгляд на подушку, под которой все ещё был спрятан свиток, эльфийка продолжила вышивать, пообещав себе, что она обязательно прочтёт послание, как только закончит с жилеткой. Она прекрасно понимает, что лишь оттягивает время, но мысль о том, чтобы снова читать письмо от человека, которого больше нет в живых, как это произошло когда-то с письмом сестры — выворачивала душу эллет наизнанку.

Примерно через час вернулась Тауриэль с очередным подносом. Сириэн отложила свою работу и принялась за завтрак.

- Сколько я тебе должна? — спросила дева у подруги.

- Ты платила вчера, поэтому мы квиты. — хмыкнула в ответ рыжая, а потом замешкалась и осторожно добавила — Ты не против, если и сегодня я покину тебя?

Сириэн судорожно размышляла, чем бы озадачить подругу, чтобы она осталась с ней, и у девы появилась возможность воплотить свой план в жизнь.

- Я…Я хотела попросить тебя о помощи… — осторожно начала она — Одной выходить мне опасно, гномов просить…сама знаешь. Но у меня кончаются деньги. Не могла бы ты сходить со мной на базар за рубахами и нитками? Я бы и к травнику забежала: я изрядно уменьшила твои запасы мазей и настоек, а путь предстоит еще долгий и опасный…

- Конечно! Без проблем! — ответила подруга и Сириэн с облегчением выдохнула, доедая свою кашу.

Они провели на рынке почти все утро: Сириэн купила себе добрый десяток рубах и набор разноцветных нитей. В лавке травника ей удалось отлично выторговать листья Борца, Аира и Агатиса, необходимые для создания заживляющей мази. Своим умением торговаться она заслужила недовольный взгляд продававшего товары мужчины и удивленный — Тауриэль. Сама эллет радовалась, что проживание в Эреборе с гномами не прошло даром и принесло хоть какую-то пользу.

Вернулись на постоялый двор они аккурат к обеду, но не успели даже занести свои покупки, под руки подхваченные с одной стороны Кили, а с другой — Фили, направлявшимися в таверну. Гномы весело болтали и не поддавались ни-ка какие уговоры, все дальше уволакивая девушек к трактиру. Весь отряд, с приходом принцев, теперь в полном составе был уже здесь. Заметив Торина, Сириэн чуть было не крутанулась на пятках в тщетной попытке сбежать пока ещё не слишком поздно, но Фили лишь крепче прижал ее к себе за талию, забирая сумки и усаживая за стол.

С появлением эльфиек оживленная беседа за столом прекратилась, гномы зашептались между собой, разбившись на небольшие группки, а их король выглядел так, словно вместо тарелки с супом перед ним лежали выпотрошенные кишки орка. Тауриэль, будто не замечая происходящего, демонстративно вздёрнув нос, уселась рядом с Сириэн и окликнула разносчика. Девушки заказали себе по миске с супом, сразу вложив деньги в руку молоденького, болезненного вида паренька лет пятнадцати и принялись шёпотом переговариваться с сидевшими рядом принцами обо всяких ничего не значащих мелочах. Сириэн осторожно поглядывала на Торина, боясь, не устроит ли он очередную заварушку из-за снова не снятого плаща и капюшона, но гном лишь хмурился и смотрел на свой суп.

Весь обед так и прошёл в напряженном молчании. Сириэн снова съела свою еду на максимально возможной скорости и поджидала, когда с трапезой покончит Тауриэль: расхаживать по Байбери в одиночку было плохой идеей, это она усвоила ещё в первый день после прибытия.

Разглядывая нехитрое убранство таверны, эллет случайно наткнулась на недовольный взгляд Торина. Гном буквально буравил дыру в деве своими яркими синими глазами. «Поди не может простить мне неожиданное омовение!» — хмыкнула в ответ на свои мысли Сириэн и из вредности улыбнулась гному во все тридцать два зуба.

Вероятно, улыбка получилась слишком плотоядной, так как гномий король вздрогнул и отвёл взгляд в сторону своей нетронутой миски. Вот только даже после того как узбад отвернулся, дева так и не перестала чувствовать на себе тяжелый взгляд.

Осторожно оглянувшись назад она увидела мужчину, что подобно Торину не спускал с неё глаз. Он был одет на порядок лучше всех присутствующих в таверне: на нем была темно-зелёная льняная рубаха с длинным рукавом и добротная кожаная жилетка, что плотно обтягивала широкий разворот плеч. Штаны и сапоги были скрыты от взгляда Сириэн столом, за которым сидел назойливый незнакомец, который, поймав ее взгляд и заметив интерес к собственной персоне, ухмыльнулся уголками губ и подмигнул ей.

На мгновение эльфийка замерла: мужчина был довольно хорош собой. У него были длинные, слегка вьющиеся темные волосы, убранные за спину в хвост, зелёные глаза и ровный прямой нос. Подбородок слегка зарос щетинной, а тонкие губы были плотно сжаты, что выдавало глубокую задумчивость под этой маской расслабленности и насмешки на его лице.

Сириэн отвернулась и на всякий случай осторожно натянула капюшон ещё ниже на собственное лицо. Странный незнакомец, определённо, уже видел ее раньше, иначе зачем бы ему было так пристально пялиться на неё. «А не тот ли самый это староста?» — мелькнула мысль в голове эллет, но она поспешила отмести ее в сторону: уж у кого, а у такого видного парня не должно было возникнуть проблем с женщинами, даже если их здесь мало….

Сириэн давно уже заметила определенную закономерность: среди рода людского чаще всего, без прикосновения, на ее чары попадались мужчины обделённые внешне, такие как бургомистр Озерного города. А вот красавчикам, например, как этот незнакомец, жилось не в пример легче: вниманием женским они были обласканы, отчего обустроить личную жизнь и завести семью было намного проще. Социальные взаимодействия тоже удавалось им лучше, так как всем приятно смотреть на смазливую внешность, оттого и по службе они продвигались быстрее. Именно поэтому, как казалось эллет, зачастую и сами эти везунчики судьбы были уверены в себе, приобретая внутренний стержень, и были не столь падки на темные чары.

А вот с женщинами дело, к сожалению, обстояло совсем наоборот: красивым жилось сложнее. Именно на приметную внешность чаще всего клевали насильники и всякий отвратительный сброд. Чем прекраснее женщина, тем сложнее ей устроить свою жизнь: поклонников много, но мало кто имеет серьезные намерения, ведь редко какой мужчина сможет усмирить свою ревность и жажду единоличного обладания, видя как его супругу или невесту провожают пожирающими взглядами. А слухи и сплетни… О, это была целая отдельная история! Мама когда-то объясняла им с сестрой: «Всегда будьте осторожны с тем, что вы слышите о красивой женщине. Слухи идут либо от мужчины, который не может ее получить, либо от женщины, которая не может с ней конкурировать.»

Тогда Сириэн была ещё маленькой девочкой и не понимала, почему Мама бросает на них с сестрой такие грустные взгляды, но много позже эллет узнала, что она просто на тот момент уже видела то будущее, что предначертано обеим ее дочерям, как и знала тот факт, что о красоте Лютиэн потом будут слагать легенды, а раз девочки являлись близнецами, то и Сириэн ожидала прохожая участь. И красота эта явно не предвещала ничего хорошего обеим сёстрам, как оно, собственно, в последствии и вышло.