Глава 10 Байбери (2/2)
- Правда? — рыжая встрепенулась и приподнялась на локтях — С чего ты это решила?
- Ревность… Наугрим — очень ревнивый народ. У гномов так принято, когда они принимают спутницу одного из членов семьи, то ее оберегают и опекают сразу все мужчины из рода… Когда ты хвалила Леголаса, оба брата заметно напряглись и ревновали. Кили — за себя, а Фили — за Кили…
На это заявление подруга ничего не ответила и легла обратно, но дева видела, что на губах рыжей эллет играет нежная улыбка.
Ночь была темная и беззвездная. Тауриэль быстро и крепко заснула после их короткого разговора, а Сириэн, как и договаривались, не отлучалась гулять. Лишь один раз, ближе к рассвету, она встала и, взяв оставшиеся после съеденного рагу грязные деревянные плошки, пошла к берегу озера. Она ведь обещала не гулять, а это была скорее уборка, так что все честно…
Вдалеке мерцали огоньки Озерного города, отражаясь светящимися точками на ровной водной глади. Люди просыпались. «У рыбаков утро всегда начинается рано, задолго до рассвета…» — раздумывала Сириэн, опуская очередную плешку в ледяную воду. Ей было интересно, как поживает семья Барда, все ли у них в порядке. И ещё она размышляла о Алфхилд и Аннике, ушли ли они уже с караваном в Гондор? «О Эру, освети их путь своим светом и заботой» - помолилась эллет за пожилую женщину с девочкой.
Когда с мытьем посуды было покончено, Сириэн позволила себе ненадолго присесть на берегу. Вода ласково толкалась ей в ладони, привлекая внимание и явно желая поиграть с владычицей волшебной силы. Дева любила Быстротечную и все ее притоки ещё со времён приятного соседства в Эреборе. Именно река успокаивала ее тогда, одинокими днями в Авен Арман своим шумом и торопливым бегом.
Эллет уже хотела было ответить на этот зов, но вспомнила, что сейчас тратить магию на игру будет неразумно. Это лишь отдалит вызов Всполоха и момент встречи со старым другом, да и у неё нет оружия. Если на них снова нападут орки, защищаться она сможет только магией.
Сириэн не лгала, она и правда не умела стрелять из лука. Вот только утаила тот факт, что с мечом она управляется не многим-то лучше. Большинство двуручных мечей тяжелы, так как изготавливаются чаще всего под руку сильных мужей, и длины, ведь подгоняются под из рост. Эллет же не могла похвастаться ни силой, ни ростом, поэтому она предпочитала изготовленные по ее специальному заказу много веков назад парные клинки, распределяя вес на обе руки. С ними она действительно могла стать очень опасным соперником.
Правда ещё она мастерски владела длинными хлыстами, что могла наколдовать себе изо льда, по зиме, когда бывала в силе, а все вокруг было завалено белыми сугробами. И ей понравился меч Бильбо, Жало. Он был лёгкий и короткий, что помогло эллет отбить вчерашнюю атаку орков. Единственный же двуручный меч, который ее слушался беспрекословно и будто подстраивался под все ее нужды, принадлежал когда-то отцу и сейчас, вместе с любимыми клинками, томился в Одинокой горе под присмотром дракона.
«Ничего, скоро я верну их!» — в который раз дала себе обещание дева, встала и поторопилась вернуться к затухающему костру. Она подкинула ещё немного сухих веток и достала флягу с мирувором, подложив ее поближе к огню, чтобы напиток нагрелся.
По ее подсчетам примерно через час наступит рассвет, вслед за ним проснутся гномы и надо будет продолжать путь.
На Всполохе она добралась бы до Байбери за сутки. Но то было бы на быстром скаку, да и конь ее явно не чета здешним пони. Даже Азарель не смог бы сравниться с ее любимым меарас. Сейчас же все было иначе. Они, конечно, передвигались быстрее, чем будучи пешими, но не достаточно, чтобы покрыть разделявшее их с деревенькой расстоянии за двое суток. Скорее всего, они доберутся ближе к обеду на третий день пути.
Остаток ночи прошёл довольно спокойно. Как только эллет заметила возню в отряде гномов, она разбудила Тауриэль. Вместе они быстро выпили по паре глотков тёплого мирувора и собрались в дорогу.
Последующие три дня пути, к счастью, не принесли никаких неприятностей. Ночи становились все холоднее, снег шёл все чаще и если так будет продолжаться и дальше, высок риск, что отряд застрянет: насколько знала дева, ходить по снегу гномы, в отличие от эльфов, не умели, как собственно, и их пони да лошади…
Принцы в компании Бильбо больше не захаживали, и по тому, как часто рыжая эллет бросала грустные взгляды на темноволосого молодого гнома, Сириэн понимала — она скучает. Они хоть и были буквально в поле зрения друг друга, однако, на самом деле их разделяла огромная пропасть. А самой глубокой точкой этой пропасти, как предполагала дева, был не кто иной, как Торин.
На последней перед Байбери ночевке Сириэн почувствовала в себе достаточно силы, чтобы наконец-то вызвать Всполоха. Она отошла подальше от обеих стоянок, что расположились под кромкой стоящих у самого края Лихолесья деревьев, начертила обломком небольшой ветки круг, встала в середину, приложила обе руки к груди, прямо на сердце, и пропела:
- Khila amin, mellonamin Всполох, khila manka lle merna. Amin harmuva onalle e’cormamin****
Опоясывающий ее круг засветился нежно розовым сиянием и тогда дева подняла обе руки к небу. Сияние устремилось за движением ее рук, концентрируясь в ладонях в огромный светящийся шар. Он черпал из Сириэн силы, и как только набрал достаточно, взмыл в воздух и резким росчерком пересёк небо, уносясь к вызываемому мэарас.
Проследив за свечением взглядом, дева довольно выдохнула, радуясь, что все получилось: теперь, как только шар достигнет Всполоха, если он конечно пожелает, то отправится ей на встречу и найдёт ее, куда бы она ни пошла. Правда, радостное томление от предвкушения встречи — мэарас ни разу ещё за их долгий совместный путь не игнорировал ее зов — быстро сменилось растерянностью.
Стоило только ей опустить взор с горизонта, как она обнаружила себя зажатой в плотное кольцо из взъерошенных, злющих гномов и что-то выкрикивающую за их спинами Тауриэль. Почти все члены отряда держали оружие наголо, а направлено оно было ни на кого иного, как на Сириэн.
- Что ты ворожишь, ведьма? — прошипел Торин, не дожидаясь объяснений.
«О, Эру!» — взмолилась про себя девушка — «Надо было предупредить их…»
- Я всего лишь почувствовала, что в достаточной силе и призвала своего коня. — но гномов ответ не устроил, они так и стояли, направив на неё секиры, мечи и кинжалы. Только Бильбо да молодые принцы, изначально так и не обнажившие своё оружие, отступили на несколько шагов. — Да бросьте, это просто лошадь… Вы же все живы, никому не поплохело, ну?
Гномы обменялись растерянными взглядами, но в итоге опустили оружие после кивка Торина. Все начали расходиться, однако, Сириэн знала, что король под горой так просто ей этого не оставит. Так и было: проходя мимо девы он на минуту остановился и прошипел:
- Предупреждать надо! — он было двинулся дальше, но вдруг замер и более мягко добавил — И держи свою магию при себе, мы ведь договаривались, помнишь?
В ответ Сириэн просто кивнула и поторопилась вернуться на стоянку к уже поджидавшей ее рыжей воительницей.
Это было единственное происшествие оставшихся трёх дней пути. Поэтому, когда на горизонте показалась деревушка Байбери, дева была полна надежд, что дальнейшее путешествие в компании гномов может оказаться вполне даже терпимым.
Сириэн поспешила снова надеть плащ, который она использовала то как подушку, то как одеяло, но редко применяла по прямому назначению, так как плащи не любила: особенности ее магии требовали мягких и плавных движений, а также свободы для поворотов, разворотов и пассов руками. Плащ же, прикреплённый к шее, отнюдь не способствовал ни плавности, ни маневренности, а трепещущий на ветру и вовсе не раз мешал мягкости движений и грозил весьма опасными последствиями в виде лишения контроля над потоком воды.
Так что Сириэн чаще всего надевала подобного рода одежду только когда хотела укрыться от посторонних глаз, и сейчас был как раз такой случай.
Поселение было небольшое: несколько десятков деревянных домов, трактир, базар и постоялый двор, в котором и остановилась компания. Приятного вида женщина в летах приветливо встретила их, приказала двум парнишкам-конюхам накормить и расседлать пони, а гостей пригласила ненадолго проследовать в трактир, пока для них готовились комнаты. Как и предполагала дева, подворье было свободным, если не считать пары жильцов, поэтому мест хватило на весь отряд, который разделился на четыре небольшие части, по комнате на каждую, и еще одну комнату предоставили для эльфиек, но за неё девушки заплатили сами: у Сириэн еще остались деньги после подработки в Озёрном городе, Тауриэль же всегда носила пару златых на дне колчана на всякий случай.
В трактире было на удивление многолюдно и вскоре Сириэн поняла почему: прямо на стойке трактирщика возвышался стул, на котором сидела довольно миловидная девушка с гитарой в руках и во всю распевала песни. Голос у нее был весьма хорош, и Сириэн даже на минутку заслушалась, пока остальные участники их похода снимали плащи и вешали их на одну из массивных деревянные вешалок, что стояли справа от входа. Дева же снимать свой плащ и надвинутый до самого носа капюшон не собиралась, поэтому молча проследовала за гномами вместе с Тауриэль к свободному большому столу, на который Торину указал один из разносчиков.
Стол стоял в дальнем от импровизированной сцены углу. Эльфийки дождались, когда гномы усядутся по своим местам и сели на оставшемся небольшом пятачке, спиной ко входу и полу боком к певице, аккурат между двумя принцами. «Вот так совпадение!» — ухмыльнулась Сириэн, глядя как запылали щечки Тауриэль, а Кили буквально светился от довольства.
Они сделали заказ, Сириэн и принялись ждать. Рыжая воительница была полностью поглощена разговором с младшим принцем, и дева уже приготовилась было заскучать, вот только сидящий по левую сторону от нее Фили, оказался очень приятным собеседником.
Они болтали о всяких мелочах и ни о чем личном, на заднем фоне пела девушка, в таверне было тепло и уютно, о чем ещё можно было мечтать после долгой дороги по холоду? А когда принесли еду, Сириэн уже было взяла ложку, предвкушая каким вкусным окажется столь приятно пахнущий суп, как вдруг почувствовала на себе прожигающий взгляд, и верно, опять чем-то недовольный Торин смотрел прямо на нее, подобно варгу.
- Сними плащ! — рявкнул король под горой.
Сириэн крепко ухватилась за полы капюшона, будто боялась, словно если она не подчинится, одежду начнут стаскивать с нее силой. На самом деле она прекрасно понимала, что устроившийся в самом углу, с противоположной стороны от нее король вряд ли сможет причинить ей вред, только если не станет перелизать по этому самому столу, чтобы достать до нее.
- Нет. Это не безопасно! — отказалась дева.
Глаза узбада сузились:
- Я сказал, сними плащ! Ты позоришь меня! Уж не ожидал, что придётся учить манерам эльфийскую аранель! — последнее слово он будто выплюнул, специально выделив и исковеркав.
Девушка помедлила. Гномы уставились на нее с непониманием, испуганная Тауриэль бегала взглядом то к Торину, то к подруге, явно смущенная и не знающая что делать: поддержки, похоже, ждать было неоткуда. «Может уйти?» — подумала было Сириэн, но суп столь аппетитно пах, а она так давно не ела нормальной еды, аж живот заурчал.
- Снимай. Немедленно! — раздражённый ещё больше ее промедлением, рявкнул венценосный гном.
Дева осторожно развязала завязки и медленно стянула злосчастный плащ. Как только последний сантиметр материи спал с ее головы, Сириэн сразу же почувствовала на себе слишком много взглядов. В таверне мгновенно воцарилось молчание, даже звуки музыки стихли вместе с песней, которая так и оборвалась на середине одного из аккордов.
Пристальное внимание было неприятным, более того, его было слишком много: не впервой ей было обращать на себя взгляды мужчин своими темными чарами, но такого, чтобы повернулись сразу все, не было ещё ни разу… Сириэн уже принялась было паниковать, когда ситуацию неожиданно спасла девушка-бард. Она громко объявила название следующей песней, все сразу вернулось на круги своя, часть зевак отвернулась и эллет готовилась было выдохнуть с облегчением, вот только когда суть этого самого названия дошла до и так смущенной и растерянной дальше некуда девы, ей стало ещё хуже.
- Песня о желанной деве! — громко объявила певичка, подмигнула Сириэн и покрепче взялась за гитару.
Далеко, в той стране, где всходит солнце,
Ранним утром милый больше не проснется.
Льется алая река, дева смеется,
С восточным ветром пусть сказание несется.
В забытом ныне городе жила девица.
Великим эльфам больше от любви не спится.
Лица жадные горят. Как не влюбиться?
Но в грустных девичьих глазах кошмар таится.
Не беги за нею, глупый,
По ее следам идут лишь трупы.
В зубы крепче чем металл…
Ты попал!
По улице шагает, бедрами качая.
Дурак влюбленный пригласит на кружку чая.
Злая вслед кричит жена, свой брак спасая,
В нем голос совести сожрет любовь глухая.
Под нежным платьем облик жатвы у девицы,
Сведут с ума, дорожкой в гроб ведут ресницы.
Жрицей страсти названа, лишь единицы
Оставшись в разуме, все ж смогут не влюбиться.
Слышен вдалеке нам варгов вой,
Охота за девы головой.
Сверкает в темноте оскал,
Он попал!^
Паника, которой Сириэн невольно поддалась во время всеобщего созерцания ее лица, переросла в настоящий ужас. Вопросов было много: кто эта девушка? Откуда она знает и от кого? Понял ли кто-нибудь ее намёки? И что теперь делать? Может стоит бежать без оглядки, наплевав и на меч и на гномов? Ответов же не было ни одного, а предположения и догадки были один другого хуже. Одно было ясно наверняка: уйти сейчас — все равно что повесить на себе огромную вывеску «Да, желанная дева это я, вы все правильно поняли!».
Пока девушка один за другим напевала куплеты довольно приятной и незамысловатой мелодии, Сириэн со всей возможной скоростью поглощала суп, отметив тем не менее, что если бы не обстоятельства, он действительно был бы дивным на вкус. Да и песню бард сочинила очень даже неплохую. Когда мелодия оборвалась и по залу пронёсся десяток довольно ленивых хлопков, тарелка девы была уже пустая, а сама она, пожелав гномам и подруге приятного аппетита, встала и торопливо натягивала на себя капюшон и плащ.
- Ты куда? — обеспокоенно спросила Тауриэль.
- Пойду проверю, готовы ли комнаты.
На этих словах Сириэн развернулась и зашагала к выходу, провожаемая взглядами практически всех мужчин, что находились в таверне. «Теперь уже никакой даже самый глубокий капюшон не сможет спрятать меня. Слишком поздно…» — с грустью подумала эллет, ещё раз про себя отмечая, что в первый раз ей не показалось и пялились действительно все до единого мужчины. Это было, мягко говоря, странно и неприятно, а ещё очень сильно настораживало.
Проходя мимо исполнительницы, она тихонько шепнула:
- Завтра в полдень приходи ко мне на постоялый двор. Спросишь комнату эльфиек.
Чтобы отвести от себя все подозрения, она громко похвалила исполнение и качество игры на гитаре, бросила пару монет в лежавшую на стойке миску и поспешила покинуть заведение.
Она направилась прямиком на постоялый двор, но вскоре была разочарована: оказалось, с момента, как компания была здесь в прошлый раз не прошло и часа, комнаты готовы не были, сидеть и ожидать не хотелось совершенно, а о том, чтобы вернуться в трактир и речи быть не могло. Поэтому, расспросив у держательницы подворья есть ли здесь поблизости базар, эллет отправилась по указанному ей направлению.
До местных торговых рядов и правда было не далеко, вот только большинство прилавков было уже закрыто, так как солнце клонилось к закату. Однако, Сириэн повезло найти работающую швейную мастерскую, где она смогла заказать себе новый жилет, оставив в качестве примера свой собственный, разрезанный на боку орком и с подранными завязками на шнуровке: на удивление девы, все работники лавки были мужчинами, а потому она не могла настолько рисковать, чтобы позволить снимать с себя мерки. «Будь что будет, если что, сама перешьет…» - размышляла эллет. Заказ она попросила доставить на постоялый двор, оставив приличный задаток, и поторопилась покинуть мастерскую.
И только теперь, возвращаясь обратно на подворье, она заметила, что ей по пути практически не попадаются ни женщины, ни дети. Капюшон надёжно скрывал ее лицо, но все равно она не могла отделаться от назойливых пристальных взглядов, что сопровождали каждое ее движение, каждый шаг. Паника снова начала зарождаться в груди девы. Когда до постоялого двора оставалось буквально двести метров, она сорвалась на бег, чем, вероятно, привлекла еще больше внимания. Впрочем, ей было все равно, лишь бы поскорее укрыться в своей комнате, запереть дверь на замок, и, по возможности, не выходить до самого отправления отряда.
Сириэн так торопилась покинуть улицы, что буквально налетела в дверях на одного из гномов. Если бы он не придержал ее за талию, от силы удара она непременно отлетела бы на ступеньки при входе.
- Вот ты где! — с облегчением выдохнул Фили, но заметив сбившееся дыхание эллет и испуганный взгляд медных глаз тут же изменился в лице. — Что-то случилось?
- Да… То есть нет… Я просто испугалась. — Сириэн говорила сбивчиво, а светловолосый гном смотрел на неё таким искренним и заботливым взглядом, что ей невольно захотелось поделиться с ним своими переживаниями — Ты заметил, что тут почти нет ни детей, ни женщин?
По тому, как изменилось выражение лица принца, она поняла: он заметил… Глаза его сузились, он осторожно осмотрелся по сторонам, а так и лежавшая на талии эллет рука притянула деву ближе к гному. Фили сделал еле заметный кивок головой и продолжая прижимать к себе одной рукой, повёл Сириэн к лестнице на второй этаж. Когда они начали подниматься, он тихонько зашептал:
- Постарайся не выходить одна. Если что-то надо — зови меня, или Кили, или Бильбо. Я не хочу сказать ничего плохого о местных жителях, но все это странно. Как и произошедшее в трактире, когда ты сняла плащ. — гном потупился — Дядя зря приказал тебе… Ты же предупреждала…
Пока Фили говорил, они успели дойти до двери предоставленной им с Тауриэль комнаты. Гном громко постучал кулаком и дверь открыла с внутренней стороны рыжая лучница.
- Не думай об этом. — разворачиваясь к принцу тихонько ответила Сириэн — И спасибо тебе за заботу…
Поблагодарив Фили и слегка улыбнувшись ему, эллет пожелала гному доброй ночи и закрыла дверь. Она несколько раз проверила работоспособность замка и только убедившись в своей безопасности позволила себе расслабиться. Она не стала делиться своими переживаниями с подругой, не желая портить Тауриэль настроение: в отличие от Сириэн, рыжая воительница пребывала в наипрекраснейшем расположении духа и после непродолжительных расспросов созналась, что Кили пригласил ее на свидание сегодня в полночь.
Дождавшись назначенного времени, Тауриэль покинула выделенную им комнату, а Сириэн хорошенько заперла дверь. Не долго думая, она ополоснула лицо в тазу с прохладной водой, разделась, постирала нижнее белье, штаны и кофту, развесила мокрую одежду и отправилась в постель. «Утро вечера мудренее…» - успокаивала эллет саму себя.