Глава 15 Неожиданные гости (2/2)
Теперь настала очередь Гэндальфа отворачиваться в попытке скрыть своё искреннее удивление: «Слишком легко согласился Король-под-горой, ох, и чувствует мое сердце, не к добру это».
Однако, и он поспешил продолжить беседу:
- Я отправлю им свой зов этим вечером, думаю, в случае положительного ответа, к рассвету они прилетят.
«Ты успеешь?!» — вопрос бился в голове Подгорного короля как мотылек, прилетевший на свет факела. «Сомневаешься?» — вопросом на вопрос отвечал голос.
- Тогда не смею тебя задерживать. Я побуду с ней ночью.
На этих словах Трор покинул террасу, оставив резную дверь открытой, как бы намекая, что если волшебник не хочет, чтобы эллет до кучи ещё и простудилась, ему следует не засиживаться долее и отправляться прочь по своим делам.
«Не задумал ли гном выкрасть ее под покровом ночи?» — на секунду призадумался маг, но решив, что даже для сумасбродного короля такой поступок был бы верхом идиотизма, все же поспешил покинуть покои. Завтра прилетят орлы, он увезёт Сириэн и будет ещё более чем достаточно времени, чтобы хорошенько все обмозговать. А сейчас, дела не ждут!
***</p>
Время перевалило за полночь, когда в дверь Авен Арман тихонько постучались. Задремавший было в удобном кресле Трор вовремя встрепенулся, как раз для того, чтобы увидеть приоткрывшуюся дверь и проскользнувшую внутрь голову Борина:
- Я не помешаю? Можно войти?
Получив одобрительный кивок начальник стражи притворил за собой массивную дверь, взял оставшееся мягкое кресло и подтащил его поближе к Трору, усаживаясь рядом, в изголовье кровати.
- Знаешь, я тут подумал… Ты же помнишь, изначально, когда твой отец только сговаривался о вашем браке, я не одобрил эту затею, однако поддержал тебя. Поддержу и теперь, на то ведь они и друзья, верно? — Борин протянул венценосному другу руку и после крепкого пожатия до хруста пальцев продолжил — К тому же, если ты искренне любишь эту девушку, вряд ли что-то или кто-то сможет остановить тебя. А в том, что ты к ней явно испытываешь некие чувства я не сомневаюсь: ты так на неё смотришь, будто готов в любое мгновенье продать душу всем исчадиям Моргота, лишь бы быть рядом.
Трор всмотрелся в бледное лицо Сириэн, будто лаская ее нежную кожу своим взглядом. Словами было не передать, какое облегчение он испытал после слов Борина. Как же приятно быть не одному, а чувствовать за спиной поддержку старого друга. Повернувшись к гному, король заглянул ему в глаза и тихо вымолвил всего два слова:
- Спасибо, дружище!
Глава стражи расплылся в тёплой улыбке:
- Ну ладно, полно тебе, расскажи лучше, как она?
Улыбнувшийся было в ответ подгорный владыка снова помрачнел, а взгляд его вернулся к неподвижному телу эллет:
- Сириэн впала в кому прошлой ночью.
Не ожидавший такого поворота событий, Борин замялся, и тихо промолвил, положив руку в ободряющем жесте на плечо своего короля:
- Мне очень жаль. Но она ведь дышит! Ну же, узбад, не вешай нос! Знаешь что, а давай-ка как в старые добрые времена: сходим вниз, раздобудем по бочонку пенного да прихлопнем их тут. — и, заметив встревоженный взгляд, который Трор бросил на ложе, поспешил добавить — Не думаю, что мы ей помешаем, да и вряд ли за наше недолгое отсутствие тут может что-то измениться. Ну же, решайся, мне кажется тебе не помешает немного взбодриться. А то того и гляди уснёшь и пропустишь что важное — решил зайти и с другой стороны гном, так, исключительно на всякий случай и чтобы наверняка.
Заручившись одобрительной улыбкой товарища, Борин встал со своего места и прошествовал к ведущим из покоев дверям, чинно распахнув их в приглашающем жесте для своего короля. Ну а дальше, посмеиваясь, слегка обнявшись и потрепав друг друга по плечу, старые друзья отправились в сторону кухни и кладовой неспешно беседуя обо всяких нелепых историях, произошедших накануне в горе, вспоминая былые подвиги и, куда уж без этого, сплетничая: кто напился до беспамятства, кто над кем подшутил и сколько ставок да на какую тему сделали за последние сутки в самом известном мужском клубе Эребора, что носил кодовое название «Наковальня» и всякий желающий удалиться туда гном гордо сообщал супруге, что идёт к наковальне.
***</p>
Измученный и истерзанный сомненьями Гэндальф задремал в кресле предоставленных ему покоев. За вечер он успел выполнить все задуманное: отправил зов орлам, а также написал лорду Элронду о своём прибытии вместе с Сириэн, однако, о личности последней до поры до времени решил умолчать, обозначив ее исключительно как сильно раненную в стычке с орками эльфийскую деву.
Далее волшебник отужинал в своей комнате и, погрузившись в уютное мягкое кресло в компании трубочного зелья, с головой ушёл в свои мысли, так и заснув там позднее.
Волшебнику снился потрясающе реалистичный сон: босыми стопами он гулял по потрясающему холму, покрытому мягкой, сочной, зелёной травой. На вершине его расположились два огромных исполинских и невероятных в своей красоте древа. Одно из них было увенчано серебристыми цветами, в их ярком свете Гэндальф узнал Телперион. Второе древо, напротив, было сплошь покрыть золотой листвой и звалось оно не иначе, как Лаурелин. «Неужто это Древа Валинора?» — восхитился старец.
Неподалёку стояли две огромные чаши, маг вспомнил, как когда-то, на его глазах, великая Варда собирала в них росу. Так и назывались они, чаши Варды. И такая благодать наполнила сердце и фэа старца, такой прекрасный свет ослеплял его очи, что Гэндальф был готов отложить все свои мирские дела и думы, лишь бы этот сон не кончался.
Побродив немного вокруг Древ, вскоре он услышал, как нежный и чистый, словно перезвон колокольчиков на платье невесты, дурманящий женский голос окликнул его:
- Олорин! Олорин, обернись!
Внемля благолепному зову, маг развернулся на пятках и увидел, что совсем рядом стоит невероятной красоты женщина. Ее лицо было подобно произведению искусства: идеальные черты дополняли большие серые глаза, чуть вздернутый нос и полные губы цвета алой розы.
Все это великолепие обрамляли пушистые темные локоны длиной почти до талии. Голову венчала витая диадема с синим камнем, а нежный стан покрывало бледно-голубое шёлковое платье с длинными струящимися до земли рукавами. Платье ее при каждом шаге сверкало тысячью звёзд, а за каждым ее неспешным шагом следовала стайка шумных соловьев.
- Госпожа Мелиан! — поклонился волшебник, не в силах отвести от майа своих глаз — Великий свет нынче пришёл в мой сон с вашим появлением! Чем заслужил я столь великую честь, о мудрейшая?!
- Полно, мой старый друг, поднимись! Давай оставим этикет для иного случая, сейчас у нас слишком мало времени. Послушай меня внимательно: великое зло до поры до времени дремало в Средиземье, но сейчас оно пробудилось. Я не могу тебе назвать имён, открыть их ты должен сам в своё время. Могу сказать лишь одно: враг сейчас стоит у тебя за спиной! — в это же мгновение Гэндальф почувствовал, как свет волшебных Древ померк, а по спине, под его серой робой поползли огромные неприятные мурашки, вызванные неизвестно откуда взявшимся порывом леденящего душу ветра.
Майа же продолжила свою речь ещё громче, словно силясь прорваться сквозь все более заглушающий ее голос невидимый барьер:
- Ну же, проснись, серый странник, скорее! Проснись, пока не стало слишком поздно!
Обернувшийся к ее светлому лику волшебник увидел, как образ ее расплывается, тает подобно туману и лишь нежный голос продолжает упорно твердить:
- Проснись! Береги ее! Она ключ ко всему! Ну же, проснись!
И сон его резко прервался, выдергивая волшебника в гнетущую чёрную реальность. В комнате было темно и холодно, весь свет словно погас и сгустимся вязкий, тягучий мрак. В камине не горел огонь, несмотря на то, что дрова продолжали лежать до конца не истлевшими.
Замогильный холод сковал все чресла волшебника. «Балрог меня задери, Сириэн!» — не успев до конца сформировать свою мысль Гэндальф бросился прочь из покоев, на ходу зажигая волшебный кристалл в своём посохе.
***</p>
Весело смеясь и гогоча Трор в компании друга детства в обнимку с парой бочонков уже хорошо так начатого пива неспешной походкой ковыляли обратно в Авен Арман.
- Видел бы ты их глаза, когда они узнали, что там с оборотнем сражалась та самая твоя таинственная спасительница! - слегка пьяно подхихикнул Борин - А когда Таркун принёс ее в гору, и оказалось, что медведя отметелила такая кроха. Клянусь бородой Махала - любой гном бы испачкал портки, встреться ему на пути это! - не унимался гном, хватаясь за живот от хохота.
Только сейчас посмеивающийся Подгорный король смог прочувствовать, как же сильно он все-таки соскучился по весёлым пирушкам и дружеским посиделкам. Ужасный во всех отношениях день обещал закончиться на весьма даже приятной ноте, если бы не одно но!
Стоя прямо перед резными дверями покоев, сколько бы ни дергал за ручку, Трору никак не удавалось открыть их. «Ну не мог же я на самом деле настолько опьянеть от пары распитых по пути чарок!» — злился Подгорный владыка.
- Борин, попробуй-ка ты, эти орочьи двери не поддаются!
Но глава стражи также не добился никаких успехов:
- Может ты запер их, когда мы уходили? — удивился гном.
- Нет, я точно не помню, чтобы закрывал покои, нас же не было всего с пол часа, не больше, в чем смы…?
Однако дальнейший поток слов был прерван громкой руганью неизвестно откуда взявшегося волшебника.
- С дороги! — прорычал старый маг, бормоиавший что-то нечленораздельное себе в бороду и с жутким грохотом ударивший посохом по резным створкам, от чего двери с громким треском раскололись и отворились. Одна из створок при этом с громким лязгом слетела с петель и упала рядом с открывшимся входом, оглашая тоннели Одинокой горы рокотом эха.
Если бы Трор не был с добрую сотню раз в этих покоях, то подумал бы, что смотрит прямиком в самую глубокую бездну Мории, такой мрак царил в Авен Арман. Все висящие на стенах факелы разом будто погасли, огонь в камине потух и даже несколько увитых плющом металлических канделябров со свечками перестали дарить покоям свой свет. Воздух вокруг загустел и словно бы промёрз, король-под-горой даже отчетливо видел, как изо рта при дыхании вырывается облачко пара.
Волшебник первым ступил в покои, освещая их белым светом своего посоха, но гномы, от шока так и продолжавшие крепко обнимать свои бочонки, не отступали от него ни на шаг. Стоило только выйти за пределы небольшой прихожей, как магия кристалла осветила почти все покои целиком, и тут все трое увидели ЭТО!
Огромная серая тварь склонилась у изголовья постели, протянув свою мерзкую руку с неприятно длинными пальцами, на каждом из которых было по пять фаланг вместо трёх привычных, к шее эллет. Каждый палец венчали длинные стальные когти, а от окончания кисти свисали омерзительные кожистые чёрные складки — сложённые крылья. Морда создания утыкалась в шею Сириэн с другой от руки стороны и что-то противно чавкала. Но стоило только твари заметить появление белого света в помещении, как оно тут же развернулось и сверкнуло зловещими красными глазами. Морду существа покрывала редкая черно-серая шерсть оставлявшая то тут то там отвратительные островки залысин, в которых виднелась серая землистая кожа. Глаза казались несуразно большими, а торчащий курносый нос был словно на половину отрублен и походил скорее на две щели. Пасть была оскалена и окровавлена, на фоне всего этого мракобесия выделялись два длинных белоснежных и острых как бритва клыка на верхней челюсти, с которых тонкими струйками стекала свежая кровь Сириэн. Язык был серым, очень длинным и заострённым ближе к концу.
Как только существо увидело нежданных гостей, оно противно облизало стекающую по морде кровь и истошно завизжало, отчего гномы с громким стуком выронили свою драгоценную ношу, тут же покатившуюся в разные стороны комнаты, и крепко зажали уши руками. Однако, волшебник же в свою очередь совершенно не растерялся: продолжая бормотать себе под нос заклинания, он ещё раз с силой ударил посохом и свет стал ярче, ослепляя всех присутствующих. Крылатая тварь в ответ на этот жесть заверещала ещё истошнее, взвилась в воздух, напоследок резанув металлическими когтями по пологу кровати, изодрав его на тонкие ленты, и выскочила в настежь открытые двери террасы, стремительно уносясь прочь.
Быстро пришедшие в себя гномы и волшебник ринулись в разные стороны. Трор буквально бросился к Сириэн, чуть не споткнувшись о так не вовремя попавшийся под ноги злосчастный бочонок. А Борин с Гэндальфа ринулись на террасу за удиравшим созданием, но тьма была непроглядной.
- Вы тоже слышите этот шелест, что это, неужто ветер так разыгрался? — удивлённо спросил гном, щурясь и силясь вглядеться во мрак.
Гэндальф ответил ему спокойно и уверенно:
- Это не ветер, друг мой, это шум десятков крыльев.