Traspié (1/2)
— Выражаю свою признательность за вашу помощь и поддержку, — Хейдзо поклонился старушке, протягивая мешочек с морой. Ее выцветшее кимоно из грубой ткани не могло скрыть сияющего добродушия, ореолом окутывающего сгорбленную фигуру. — Пересчитайте, чтобы убедиться, что все в порядке.
— Ох, что ты, сынок, я верю, верю, — отмахнулась она, дрожащими пальцами убирая оплату за пазуху. — Сколько уже приходишь, и ни разу меня не провел, — улыбка осветила пожилое лицо, лучиками морщинок собралась у подслеповатых глаз. — Может, зайдешь на чай? Я как раз нарвала свежей мяты, — и, не дожидаясь ответа, она медленно поковыляла в свой дом — старый, но еще крепкий.
— Бабуля, мне надо идти… — начал было Хейдзо, но изнутри дома уже доносилось бренчание посуды и шум наливающейся воды. Сиканоин вздохнул и, подхватив несколько свертков с купленными травами, направился следом за ней.
— Составь старушке компанию, не так уж часто ко мне заходят гости, — проговорила она, усаживая Хейдзо за невысокий чайный столик. Тот, вздыхая от осознания, что спорить бесполезно, подчинился.
Старушка Иоши была одним из поставщиков лекарственных трав в комиссию Тенре. Ее сын и муж были также членами комиссии, но обоих постигла смерть на службе. Она осталась одна, без семьи, но никогда в ее сердце не поднималась злоба на служащих. В каждом из них она видела чьего-то сына или мужа, и все они были благодарны ей за помощь.
Хейдзо она особенно выделяла среди остальных, заворачивая в дорогу несколько ароматных мясных булочек. Может, из-за его возраста, а может, старушка чувствовала, что тот не так уж и против проявления материнской доброты.
Всем живым существам в этом мире нужна ласка и любовь. В сердце старушки Иоши было достаточно места для всех обделенных душ.
Слушая деревенские сплетни, Хейдзо грелся нежно-мятным чаем и чувствовал домашний уют. Его будто окутало детство — далекое, постепенно стирающееся из памяти, но сохранившееся в ощущениях, запахах, бликах света и шуме бьющихся о берег волн.
— Ох, а еще так много иноземцев стало в последнее время. Вот вроде бы указ этот-то действует, а их как будто это не останавливает…
— Вы про Фатуи, бабуля? — уточнил Хейдзо, отпивая из глиняной чашки.
— Да, да, они самые. Недоброе они что-то замышляют, ей-богу… — причитала Иоши, покачивая седой головой.
— Правда? Почему вы так решили? — Хейдзо навострил уши, не выходя из образа напускной расслабленности.
Старушка поджала губы, отставила дымящуюся чашку в сторону, и наклонилась ближе к Хейдзо, доверительно прошептав:
— Я видела, как они приходили к Тэдзиме. Они хотели ему вручить какой-то сверток, но тот не пустил их за порог, — она многозначительно прикрыла глаза и снова взяла чашку в руки. — Более того, — продолжила она после небольшой паузы, — пару раз я видела, как они ошиваются возле моего сарая с сушеными травами. И на все мои расспросы не отвечают, тут же уходят. Хорошо, что в этом году мне поменяли замки…
Хейдзо нахмурился, обдумывая полученную информацию. Ниточка догадки словно из прошлого заклубилась в его сознании…
Тук-тук. Тук-тук-тук. Неожиданный стук в дверной косяк вынудил обернуться и его, и старушку.
— Кто это еще к нам пожаловал? — удивленно прокряхтела Иоши, но Хейдзо остановил ее, бесшумно поднявшись сам. Приложив палец к губам, он, не издавая ни звука, прошел к двери, жестами другой руки призывая старушку спрятаться. Та без слов юркнула в соседнюю комнату.
Готовясь к любому действию, Хейдзо резко распахнул дверь, но… Мимо его ног в комнату залетел антрацитово-черный ворон, глухо каркая на застывшего досина. Его плечи вмиг расслабились.
— Выходите, бабуля, — крикнул Хейдзо, прикрывая дверь и подзывая к себе птицу.
— О, никак заждались тебя уже, — запричитала Иоши, увидев, как Хейдзо отвязывает от лапы ворона чехол с посланием. Тот же распрямил бумагу и пробежался по немногочисленным строкам.
Сиканоину Хейдзо,
Комиссии Тенре выдвинуты обвинения в государственной измене. Обвинитель — Гудзи великого храма Наруками Яэ. Обещали предъявить доказательства в течение трех дней. В противном случае выдадут разыскиваемую преступницу — Люмин.
Я пишу вам не как генерал Кудзе, а как дочь клана Кудзе, последовательница Всемогущей сегун. Я прошу вас об услуге, как моего товарища и верного союзника. Проверьте обстановку внутри клана Тенре в течение этих трех дней. Вашему слову я верю безоговорочно.
Молюсь электро архонту, чтобы вы в данный момент были на острове Наруками и смогли успеть добраться до Инадзумы.
Ваш друг, Кудзе Сара
«Надо же, — брови Хейдзо удивленно поползли вверх, — ситуация действительно серьезная, раз Сара пишет в таком неформальном стиле. Совсем на нее не похоже». И тем не менее, это определенно был почерк Сары, и письмо скрепляла привычная сургучная печать с гербом ее клана.
В целом, ее просьба не имела для Хейдзо смысла — даже если бы она прислала ему только информацию о выдвигаемых обвинениях, он бы сам из природного любопытства узнал, в чем дело. Огонек интереса, смешанный с жгучим нетерпением, поднял его на ноги.
— Спасибо вам за теплый прием, бабуля, но мне уже пора, — вздохнул он, забирая с пола мешочки с купленными травами.
— Понимаю, сынок, приходи еще, тебе я всегда рада, — старушка как всегда, улыбаясь ему как родному, проводила за порог. Она еще долго стояла на крыльце, всматриваясь в спешно удаляющуюся спину, и в подслеповатых глазах на фигуру Хейдзо накладывался другой мужской силуэт из далеких-далеких воспоминаний.
С разбухшего неба упали первые, тяжелые капли, и Иоши, отмерев, зашла в дом.
Хейдзо спешил, мысленно радуясь тому, что действительно оказался на Наруками — то ли воля случая, то ли молитвы Сары подействовали, но из лагеря Кудзе он вряд ли бы успел добежать до Инадзумы за такой короткий срок.
И все же, обвинения в предательстве сегуна, да еще и от Гудзи Яэ? Вряд ли это обманный ход.
«Значит, в верхушке комиссии есть предатели. Какова их цель? Насколько широк масштаб измены?» — вопросы кружились в сознании Хейдзо, пока он стремительно несся вперед сквозь врата городской стражи. Кружились и выстраивались в четкий список того, что необходимо выяснить для получения полной информации. Таким образом он мысленно каталогилизировал информацию по делу на условные папки с названиями «Кто?», «Как?», «Когда?» и «Зачем?».
Список был обширный, но у Хейдзо не было страха белого листа. Он всегда знал, что начинать нужно с малого, а именно — первый пункт его списка: «Добраться до главного здания комиссии Тенре на острове Наруками». Пока он дотуда не добежал, нет смысла изводить себя пустыми догадками.
«Что сейчас делает Кадзуха?» — его мысли привычно за этот год свернули ко второй излюбленой теме после разгадывания преступлений. Воспоминания о последней встрече бережно хранились в глубине сердца, тщательно оберегаемые, невероятные и поистине волшебные для Хейдзо.
Прошло десять ночей с той полной луны, что освещала его комнату, путаясь в белоснежных прядях Кадзухи.
Он тосковал по нему. Губы ныли от желания быть зацелованными, а руки тянулись обнимать чужое тело, но им нельзя было сейчас видеться. Все застыло на пике, за мгновение до неизбежного падения в пропасть. Грешно в такое время забивать голову влюбленными мыслями.
Но Хейдзо не мог остановить себя, да и не хотел. После года мрачной неизвестности, мучительного ожидания, что подвешенным клеймором висело над головой, он не мог не думать о нем, его глазах, о том, что будет с ними дальше, будут ли вообще «они»?
Он со своей стороны сделает все, чтобы «они» были. И он верил, что ответный шаг будет таким же.
Стражи комиссии без удивления пропустили мчащегося Хейдзо, даже не повернув головы. Видит Всемогущая сегун, они на своем веку насмотрелись и похуже выходок с его стороны.
Забежав под крышу главного здания комиссии Тенре, Хейдзо устало оперся руками о колени тяжело дыша. Его лицо раскраснелось после долгой пробежки, а легкие невыносимо жгло, во рту осел привкус металла. Хейдзо сплюнул на землю вязкую слюну и, отряхнувшись от дорожной пыли, зашел внутрь.
Шокирующие новости всегда создают иллюзию того, что что-то должно измениться вокруг, но реальность далека от наших ожиданий. Так и тут внутреннее убранство длинных коридоров, спешащие редкие досины, стопки докладов и отчетов — ничего из этого не отсвечивало саркастичной надписью «Посмотрите-ка, тут предатели».
Никто даже головы не повернул в сторону тяжело дышащего Хейдзо. Тот же незаметно для всех начал свое расследование.
И следующий шаг в его плане — пробраться на частную территорию клана Кудзе.
Хоть клан Кудзе и стоял во главе комиссии Тенре, его люди располагались в отдельных помещениях, куда не допускались рядовые досины. Хейдзо правда бывал там, и не один раз, не по самому приятному для него поводу, но…
«Но, возможно, сейчас стоит этим воспользоваться», — молнией пронеслось в голове, и план начал раскручиваться, подобный корням деревьев, что уходят в темную глубь земли — так и он своими действиями доберется до правдивой сути.
— Совещание с главой уже через четверть часа, как я представлю ему этот отчет… — Хейдзо уловил эту фразу, мысленно радуясь подобному совпадению обстоятельств. Еще один пункт в его плане был решен.
Приняв решение, Хейдзо заскочил к своему столу, выдернул нужную бумажку, попутно сгрузив целебные травы, и уверенной походкой направился к скучающему охраннику, что стоял на входе в частное крыло. Тот не заинтересовано остановил на нем свой взгляд, вопросительно приподняв бровь.
— Прошу пропустить меня к Кудзе Такаюки, — отрапортовал Хейдзо.
Охранник вздохнул — он знал репутацию Хейдзо, и ему совсем не хотелось себе проблем в виде этой шныряющей всюду ходячей головной боли.
— Официальное приглашение имеется?
Хейдзо тут же протянул ему бумагу, оказавшуюся письмом с массивной печатью главы клана Кудзе. Охранник удивился, но тут же нахмурился.
— Погодите-ка, досин Сиканоин. По дате этого письма я припоминаю, что вы уже ходили обсуждать данный вопрос с главой.
Хейдзо легкомысленно пожал плечами, всем своим видом демонстрируя отсутствие в своем лексиконе понятий «уважение» и «дисциплина».
— А я передумал, — спокойно ответил он, смотря на охранника будто бы свысока и со смешинкой в наглых зеленых глазах.
Офицер поджал губы, внутренне все сильнее раздражаясь с каждой секундой. Но Хейдзо все же пропустил, и проследил за ним взглядом вплоть до самого кабинета главы.
— Глава Кудзе, — поклонился Хейдзо в знак приветствия, получив в ответ вежливую, слегка удивленную улыбку.
— Досин Сиканоин, какая неожиданность! Все ли гладко на передовой? О, кстати, примите мои поздравления с победой на турнире! Слышал, вы поймали стрелу моей дочери, похвально, очень похвально…
— Благодарю Вас, господин, хотя технически генерал Кудзе все же победила, — вежливо склонив голову, ответил Хейдзо.
— Ай, бросьте, все мы понимаем, что мало кому удается сравнить ближний бой с дальним, — отмахнулся глава. — Так все-таки, по какому поводу вы ко мне?
Хейдзо вскинул голову, демонстрируя мужчине напротив яркость решительного огня в глубине своих весенне-зеленых глаз.
— Я пришел просить о повышении, глава Кудзе.
Брови старика вскинулись вверх, и сам он расправил плечи со вздохом. Пару мгновений помолчал, а после аккуратно начал:
— Вы знаете, досин Сиканоин, я настаивал и настаиваю на вашем повышении уже в течение последних пары лет. Но вы всегда отвечали отказом. Я не могу не задаться вопросом, что же изменилось? — в его голосе может и промелькнул намек на неутихающую бдительность, но в основном сквозило чистое недоумение.
Хейдзо вздохнул, веки скорбно затрепетали, скрывая стремительно покрасневшие глаза. Он судорожно, будто сквозь силу выдохнул, и поднял тяжелый, но все еще решительный взгляд на главу.
— Вы знаете, что изменилось очень многое, глава Кудзе. Эта война… — он замолк, подбирая слова, Такаюки же внимательно слушал. — …унесла столько жизней моих товарищей. Я хочу быть не только полевым досином, я хочу руководить, защищать своих людей, отдавая верные приказы. Я хочу, — в этот момент одинокая слеза сорвалась с его дрожащих ресниц, — служить Инадзуме в полную меру своих возможностей в эти тяжелые времена.
Он застыл, зажмурился и протер глаза рукой.
— Простите, глава, кажется, я слишком расчувствовался, — проговорил он, шмыгая носом и пряча руки за спину.
— Ох, что вы, досин, я понимаю, — впечатленный глава тут же полез в ящик своего стола, отперев его ключом. От внимательного взгляда Хейдзо это не ускользнуло. — Тогда нужно оформить все на бумаге, это займет совсем немного времени…
Хлоп! Оконные ставни распахиваются под сильным порывом ветра, что сметает отчеты, доклады и письмо по кабинету. Глава Кудзе не успевает среагировать, как в ту же секунду также раздается стук в дверь, и тихий голос помощника напоминает:
— Собрание через пять минут в зале для совещаний, глава Кудзе.
Глава Такаюки уже в годах и с растерянным смешком оглядывает неразбериху в кабинете, посреди которой стоит такой же застывший в шоке Хейдзо.
— Что ж, досин Сиканоин, — придя к решению, вздохнул глава. — Вот ваш документ, который необходимо будет подписать, но оставить его нужно здесь, так что я уйду сейчас, вы подпишите, и уйдете следом. Закроете кабинет на ключ, запасной лежит под вазой сбоку от дверей, рассчитываю на вас.
Глава Кудзе спешно покидает кабинет, похлопывая по плечу Хейдзо.
— И поздравляю с повышением, досин Сиканоин. Рад видеть такое рвение в наших рядах! — двери захлопнулись, оставляя Хейдзо одного в кабинете.
Наедине со всеми важными документами комиссии Тенре. Ну или, по-крайней мере, с большинством.
Хейдзо усмехнулся, промокнул глаза и деловито огляделся. По предварительным расчетам, в запасе было около получаса для поиска необходимых зацепок. Что ж, его неповторимая актерская игра и уловка с распахнутым окном стоила того!
«А что, если устроить театральные представления, с помощью которых можно будет рассказать толпе, как, например, избежать мошенничества?» — подумал он, но тут же отложил эту мысль на потом. Сейчас была задача поважнее.
Разбросанные бумаги находились на полу в полном беспорядке, так что Хейдзо не переживал о том, что кто-то заметит, как он поменял парочку местами. Но в них не было ничего особенного — письма-приглашения, внутренние документы, письма с заказом провизии…
— Постойте-ка, — сказал сам себе Хейдзо, и снова вернулся взглядом к письму с подробным описанием закупок. К его удивлению, комиссия запрашивала огромное количество продуктов вроде риса и пшеницы у поставщиков Снежной. Какой в этом смысл, когда цена на них при перевозке явно повышалась в несколько раз и раньше подобные вещи всегда закупались на внутреннем рынке?
Тем более… Что-то очевидное всплывало в памяти, становясь тревожным звоночком.
Рис… Разве он растет в условиях скованной льдом страны, еще и в таких количествах, чтобы снабжать им другие земли?
«Значит, речь не про рис. И явно не про пшеницу», — поджимает губы Хейдзо, откопав первое доказательство. Не железное, но наводящее на подозрение определенного толка. В смятенных чувствах он убрал лист со списком за пазуху.
Следующие десять минут он провел в безрезультатных поисках. Времени оставалось в обрез, а ничего, кроме странных закупок, у него на руках не было.
«Где еще я точно смогу увидеть неправду?» — судорожно думал он. — «В каких документах ложь будет очевидна?»
О. Его осенило. Рисковый ход, но поставить на него ему шептала интуиция, а кто он без нее? Точно не детектив Сиканоин Хейдзо.
Отойдя прочь от стола, он направился к длинным шкафам-архивам, содержащим копии всех отчетов за последние несколько лет. Выискав глазами нужную папку, он ловко достал ее, перелистывая страницы.
«Странно, — подметил про себя, — Я думал, что листов будет больше».
Но стоило начал читать, как лицо побледнело. Это были копии отчетов, что направлялись самой сегун. И именно в этой папке должны были лежать его труды, как главы лазарета на передовой.
Эти же были ложными. Скудные описания, чужой почерк. Но главное — обман, выведенный в каждой строчке:
Пострадавших нет…полученные в ходе сражения раны несущественны…не было потеряно ни одного солдата комиссии Тенре, напротив же вражеских солдат было уничтожено… для поддержания должного уровня боеспособности достаточно первой помощи…недостатка в лекарственных средствах не имеем…
Единственное, что было его в этой лжи — подпись в самом низу каждой страницы.
Это были отчеты годовой давности. Комиссия лгала сегуну уже тогда.
Хейдзо выдернул одну страницу, спрятал в рукаве и убрал папку на место. Следуя инструкциям главы он вышел, запер дверь запасным ключом и ушел из кабинета. Раздраженного охранника на месте не было, вышедший же на его смену даже не удостоил уходящего Хейдзо взглядом.
Тот же, ощущая, как мир сжимается в одну точку перед ним, вышел из здания.
Комиссия Тенре действительно предала Всемогущую сегун.
Ворон клана Кудзе послушно подлетел к Хейдзо, теплым грузом усевшись на плечо. Сиканоин обернулся к скрывающейся в туманах вершине горы Ёго, где возвышался далекий храм Наруками.
«Когда узнала об этом Гудзи Яэ? И почему не предприняла попыток раньше?» — рассеянно поглаживая притихшую птицу, размышлял он.
Отправляя ворона с посланием ввысь, он еще долго провожал взглядом удаляющуюся черную точку. Внутри будто запустился механизм, отсчитывающий мгновения до конца. Тучи непоколебимо сгущались над землями вечности.
На третий день Хейдзо провожал дипломата Фатуи к резиденции Великой Сегун. За день до этого в комиссию пробрались воры, но, по словам главы, «украсть им ничего не удалось». Тем не менее отвлекающий маневр в виде фейерверков Хейдзо оценил и даже взял себе на заметку. Но, несмотря на официальную версию, начальников караула все же временно сняли с должности, так что Хейдзо снова их подменял. Его новообретенное положение еще не вступило в силу — старику Такаюки приходилось решать слишком много задач в эти дни, так что Хейдзо не мог позволить себе даже заговорить с Синьорой — так она представилась.
Она была утонченной и ледяной, словно снежная статуя. В ней чувствовалась неоспоримая внутренняя сила, с которой, если не будешь считаться добровольно, то тебя непременно вынудят признать ее превосходство. Но Хейдзо мало интересовала Синьора как личность, он ни на секунду не забывал о странной связи между комиссией и Фатуи. Какова была суть сделки? Что поставляет Снежная в Инадзуму, скрываясь за продовольственными поставками?