Sacada (2/2)
Какая бессмысленная война…
«Но, — наблюдая издали за смелой фигуркой Люмин, что отважно вышагивала вместе со своим отрядом, — кажется, у нас появилась надежда все исправить».
Их план был прост: дождаться сигнала и появиться из засады, оттиснуть врага в сторону, показать свое численное и вооруженное превосходство. К сожалению Кадзухи, они не видели, что происходило на самом поле битвы. Лишь по крайне подробной инструкции Сангономии Кокоми они выяснили, что начало битвы планируется организовать в дуэльном виде. Но, конечно же, никто не ждал от войск сегуна честного признания поражения после несомненной победы Люмин.
В том, что она победит, никто не сомневался.
И все же несмотря на гладкость событий, на то, что все шло строго по плану, настолько секретно, что даже сами войска Сопротивления не знали о подмоге, Кадзуха нервничал.
Что ему делать, если он увидит Хейдзо, сражающегося на другой стороне? Как ему вести себя?
Он не успел решить это для себя — из лужиц, образовавшихся в результате моросящего дождя, начали подниматься пузыри, словно напоминая бойцам Сопротивления об их Родине — о силе и независимости Ватацуми.
Это был сигнал к действию. Времени на мысли не осталось.
Госпожа Сангономия появилась на поле боя как нежная камелия, распустившаяся в грязи. Мелодичным голосом она подбодрила своих воинов, воодушевленных одним лишь ее присутствием.
— Спокойна как бриз, — усмехнулся Кадзуха и решительно бросился вперед из укрытия.
Пришло время решающего боя в этой бессмысленной войне.
Кадзуха любил хорошие поединки — в них разгонялась кровь и мышцы наливались силой, а голова не теряла хватки. И все же сражаться с обычными военными — дело неблагодарное. Он старался не задевать никого смертельно, больше использовал силу анемо не для атаки, а для того, чтобы оттеснить их силой ветра.
Но другого сильного анемо-потока не было видно.
— Кадзуха! — знакомый голос радостно прорвался сквозь лязг стали и шум сражения.
Бросив короткий взгляд, он с легким сердцем увидел навострившего уши Горо.
— Вот мы и встретились вновь, мой друг, — выдохнул он, и тут же отразил атаку двух одновременно напавших на него. Он успеет поговорить с Горо позже, сейчас же… Нельзя было отвлекаться.
С помощью целительных сил госпожи Сангономии, их преимущество быстро стало осязаемым. Бой Кадзухи не продлился и получаса, как Кудзе Сара — генерал войск сегуната, та, кто одолела Томо в поединке — приказала своему войску отступать.
Кадзуха, вытирая пот со лба, всматривался в удаляющиеся спины в пурпурной форме. Испытывая одновременно смесь из облегчения и тоски, он ясно осознавал: Хейдзо среди них не было.
Уводимый Горо в сторону лагеря Сопротивления, он со стыдом признавал, что ему придется совершить крайне безрассудный поступок. Вслушиваясь в радостный разговор генерала, он понимал, что его вообще-то никто не заставляет это делать.
Но он не может иначе — либо сейчас, либо, возможно, уже никогда.
Радость от воссоединения с боевыми товарищами слегка меркла в ожидании другой, более волнующей встречи. Кадзуха несколько раз порывался улизнуть, но Горо будто сторожевой пес, все время вынуждал его остаться.
«Придется отложить план на завтра», — с тоской думал Кадзуха, ложась глубокой ночью под открытым небом, вслушиваясь в треск цикад — звук, по которому он успел соскучиться. Примерно здесь же был лагерь и в ту ночь, когда к нему пришел Хейдзо.
Храбрый, глупый Хейдзо, рискующий всем, лишь бы помочь ему перевязать рану.
— Ты хочешь увидеть его, да? — голос Горо шепотом разрушил блаженную тишь ночи.
Кадзуха задержал дыхание на мгновение и сильно выдохнул. Те, в чьих жилах текла звериная кровь, были особенно восприимчивы к чужим эмоциям.
— Хочу, — Кадзуха не видел смысла отнекиваться. Горо бы и так услышал, лжет тот или нет.
Генерал замолчал и на несколько минут между ними снова воцарилась тишина, в которой слышны были цикады, треск догорающих костров, да храп особо громких членов команды Бэй Доу.
— Завтра вечером он будет в лагере Кудзе, — будто через силу проговорил Горо.
Кадзуха, удивленный таким щедрым подарком, вскинулся и привстал на локте.
— Откуда ты знаешь? Нет, спасибо, я очень благодарен…
— Брось, Кадзуха. У нас есть свои люди в Инадзуме. А он, несмотря на твое мнение о нем, относится к категории потенциально опасных противников.
Кадзуха, пораженный, вглядывался в полуночный силуэт Горо. Тот будто почувствовал взгляд, дернул лохматым ухом и сонно проворчал:
— Я ему все еще не доверяю, но ты бы поперся туда и сегодня, пытая удачу. Лучше уж ты хотя бы точно будешь знать, где он, целее останешься, — и затих, провалившись в сон.
Ронин же еще долго лежал, всматриваясь в звездное небо и гадая, что ему принесет завтрашний день.
И прощаясь с товарищами из Сопротивления, уходящими на следующий день в сторону Ватацуми, Кадзуха улизнул из-под носа Бэй Доу, стоило солнцу начать клониться к закату. Лишь скудная записка покоилась на ее дорожном мешке.
И любопытная Бэй Доу хохотала в голос, увидев эти три нелепых для кого угодно, кроме нее, слова:
«Глупец вышел из ящика».
Иногда Кадзуха чувствовал, что совершает правильные поступки, несмотря на их нелогичность. Возможно, его умный друг назвал бы это интуицией?
Их встречам покровительствовала ночь — когда Кадзуха бежал в сторону лагеря Кудзе, солнце только-только готовилось к закату, сейчас же на темно-свинцовом небе проступало бледное пятно луны, скрытой облаками.
Кадзуха бежал и дышал полной грудью. Им необходимо было увидеться — события в Инадзуме с приездом путешественницы приобретали необъяснимый характер. Одно становилось ясно — очень скоро все они попадут на развилку, путь которой определит все будущее для островов Вечности. И он хотел успеть к Хейдзо до этого события.
Прошел год. Они изменились и в то же время остались прежними. Есть ли у них шанс на что-то?
Кадзуха прорывался сквозь лесные заросли и верил, что ни за что не упустит его.
Он удивительно точно помнил дорогу, хотя двигался ей один раз — и то прошлой осенью. Взметнувшись анемо-потоком ввысь, Кадзуха скрылся в роскошной листве деревьев, надежно скрывающей от чужих взоров.
Но предосторожность была ни к чему — к его удивлению лагерь, бывший раньше под охраной из нескольких конвоев, сейчас же навевал ощущение пустоты. Один только патруль неохотно прошел вдоль частокольной границы и скрылся на другой стороне.
Кадзуха бесшумно приземлился на территории лагеря. Из центрального здания доносился приглушенный шум, похожий на подбадривающие возгласы, Кадзуха недоуменно вскинул брови и неуловимой тенью подрался к запертым массивным дверям.
Шум толпы стал гораздо более четким. На дверях снаружи виднелся лист, похожий на объявление, слегка подрагивающий неровными краями на ветру. Оглядевшись по сторонам, Кадзуха подошел к нему ближе, вчитываясь в строки, освещаемые одиноким фонарем:
Уважаемые служащие комиссии Тенре</p>
В эти трудные времена нам как никогда нужно держаться вместе</p>
и помнить, какую борьбу мы ведем. </p>
Для поднятия общего духа и возможностей </p>
улучшить свои боевые навыки объявляется открытие</p>
«Чемпионата Боевых Искусств»!</p>
Допускаются ЛЮБЫЕ виды единоборств, покажи всем, в чем твоя сила!</p>
— О, так вот оно что, — вздохнул Кадзуха. — Значит, не смогли одолеть в бою противника и решили помериться силами внутри комиссии? — ронин разочарованно опустил листок. Ему не слишком хотелось смотреть на мордобой штатных комиссии — он не был высокого мнения об их навыках в искусстве ведения боя.
Но Горо сказал, что Хейдзо сегодня здесь. Вздыхая, Кадзуха доставал принесенный с собой темный плащ, капюшоном закрывающий его заметные белые волосы.
«Скорее всего, его вызвали как сотрудника, способного вовремя оказать медицинскую помощь», — думал Кадзуха, тихо приоткрывая тяжелую дверь, морщась от горячего воздуха, хлынувшего наружу и несдерживаемого крика толпы. — «Или, в конце концов, как судья».
Толпа безумствовала. На проникшего Кадзуху никто даже не думал повернуть головы. Люди в несколько рядов окружали ринг посередине, подсвеченный единственным источником света в темной комнате — лампой-прожектором сверху.
Кадзуха, протискиваясь сквозь толпу, поначалу даже не мог видеть тех, кто сражался на ринге. Слышны были лишь крики со всех сторон, да звук сочных ударов. Кадзуха осмотрел верх и увидел выступ, на котором мог бы с легкостью уместиться и оценить обстановку.
На метнувшуюся по стене в переполненном помещении тень никто не обратил внимания, а Кадзуха же, устраиваясь над всеми сверху смог наконец обратить свой взор на ринг. К этому моменту бой как раз заканчивался и судья объявлял победителя — ничем не примечательный верзила, раскачивающий в руках мощную на вид кусаригаму.
Лицо его противника заливала кровь из рассеченной брови, и ронин внимательно следил за тем, кто подойдет к пострадавшему. К его разочарованию, это была обычная девушка, которая тут же со знанием дела принялась обрабатывать рану в этой суматохе.
Кадзуха просматривал толпу в поиске знакомой темно-бордовой макушки — тщетно. В подобном освещении все были на одно лицо.
— И на следующий спарринг приглашается победитель прошлых двух спаррингов — СИКАНОИН ХЕЙДЗО!
Если толпа и до этого была без ума, то сейчас она окончательно взревела, неконтролируемо, мощно, что застигнутый врасплох Кадзуха чуть было не упал от неожиданности со своего места, но вовремя удержался, с силой вцепившись в деревянную балку.
На ринг действительно поднимался он — досин комиссии Тенре, Сиканоин Хейдзо. Одет он был правда не в привычную форму, а в широкие темные хакама, с заправленной в них кендоги — одежда, привычная для учеников и учителей школ единоборств.
Оголенные предплечья поражали Кадзуху своей беззащитностью. Он видел Хейдзо в бою, но как ему сравняться с этим бугаем под два метра ростом? Более того, руки Хейдзо были свободны от оружия и судя по всему, глаза Бога тоже при нем не имелось.
Но во всем — в его стойке, в сдержанном кивке оппоненту, в криках толпы — Кадзуха чувствовал, что, кажется, он ошибается.
Прозвучал удар в гонг, знаменующий начало раунда, и верзила замахнулся раскрученной кусаригамой, что своим лезвием вполне могла снести голову. Внутри Кадзухи все замерло, скрутилось в нервном ожидании. Но Хейдзо — ветер в пустынном зное, смертоносный укус змеи, подскочил к оппоненту под руку, уворачиваясь от летящего лезвия, будто от назойливой мухи, и нанес серию коротких, но мощных ударов тому в левый бок.
Снова отскочил назад, стоило верзиле покачнуться от боли. Но тот выдержал, свирепея на глазах. Хейдзо же легкой ласточкой кружил вокруг него и, будто играя в свою партию, наносил удары только слева. И в этом был весь Хейдзо, он будто красовался, говорил: «Смотри, ты знаешь наверняка, куда придется следующий удар. Но ты не сможешь от него увернуться, как бы ни старался».
Челюсть Кадзухи упала, когда он насчитал более пятнадцати ударов в постоянно прикрываемую верзилой часть тела.
Сам же Хейдзо не имел ни одной царапины. Лишь один раз по неосторожности кусаригами пролетела в паре сантиметров от его головы, но если и задела — то может один или два волоса.
Бой закончился с ошеломительным успехом Хейдзо.
За этим спаррингом последовал следующий, за ним еще один. И везде Хейдзо был обманчиво беззащитен перед противником — легкое темное одеяние, покрывшийся испариной от усталости высокий лоб.
И сокрушительная победа. Одна за другой.
Он будто не дрался, а парил над рингом — так ласточка летает перед дождем, стремительно разрезая крыльями воздух. Его острые скулы подсвечивал прожектор, он закатал рукава, открывая взору Кадзухи крепкие красивые руки.
После очередного стремительного удара ногой, Кадзуха осознал, что в его горле нестерпимо пересохло. И его жажде не поможет стакан холодной воды.
Его жажда вцепилась противнику в горло сильными пальцами, впечатывая кулак другой руки прямиком в солнечное сплетение. Всматриваясь в то, как Хейдзо жадно глотает воду из кружки, Кадзуха отчетливо понимал, что завидует отнюдь не освежившимуся Сиканоину, а глиняному краешку с влажным отпечатком чужих губ.
Глядя на сияющего после еще одной победы Хейдзо, Кадзуха слышал лишь стук своего сумасшедшего сердца, что вместе с толпой кричало только одно слово:
— Хей-дзо! Хей-дзо! Хей-дзо!
Ронин не слышал ни слов рефери, не запоминал имена противников — какая разница, кто они все, когда его фаворит уже здесь?
Но вдруг зал оглушительно затих, и Кадзухе пришлось выплыть из своего наваждения. С трудом отняв глаза от ослепительно красивого Хейдзо, ронин обратил взор на другую половину ринга. Влажная от возбуждения спина похолодела.
Ох Архонты, он не был готов.
Величественная Кудзе Сара, стальной хваткой сжимала обыкновенный соломенный лук, что робко теснился рядом с другим оружием. Она кивнула в знак приветствия Хейдзо, тот же встал в стойку.
«Это неравный бой! Как можно сравнивать бой на ближней дистанции с боем на дальней?!» — внутри Кадзуху начинало потряхивать. Сцены из прошлого неумолимо накладывались на реальность.
Томо… Томо тоже не смог. Он был прекрасным фехтовальщиком, но отразить удар лучницы — не в его силах. Это был бой заранее обреченный на проигрыш.
«Что если история повторяется… Что если ее стрела снова пронзит его сердце?» — паника охватывала Кадзуху, что взволновано приподнялся на ногах, готовый спрыгнуть на ринг к Хейдзо. Плевать, что подумают другие, плевать, если его арестуют и посадят под стражу — если Хейдзо будет жив, это будет того стоить.
Кудзе Сара была великолепной лучницей. Она не давала Хейдзо приблизиться к ней и на двадцать шагов, обстреливая его будто он был живой мишенью.
Кадзуха не отрывал от них взгляд. Казалось, что даже лишнее движение век может обречь Хейдзо на смерть.
Воздух застыл, когда Кадзуха понял, что эта стрела будет решающей. Он не успевал кинуться к нему, все, что он видел — это летящую ровно в грудь стрелу, от которой Сиканоин не успеет увернуться. Все, что с ужасом успел сделать ронин, это выбросить вперед руку с отчаянным криком: «Хейдзо, нет!».
Он не мог снова потерять близкого человека таким образом.
Заряженная энергия анемо соскользнула с забинтованных пальцев, будто бабочка с тонких прожилок цветущего лотоса.
Зрение будто на миг помутилось, Кадзуха был готов рухнуть вниз, туда, на ринг, где у все еще стоящего Хейдзо из груди торчало древко стрелы, но…
— Кажется, я проиграл, — живой, слегка запыхавшийся голос, разрушил тишину зала, что вновь разразился восторженным криком, в котором потонул вопль Кадзухи.
Сиканоин Хейдзо поймал голыми руками стрелу ровно напротив своего сердца. Опустив взгляд на дрожащее в его напряженных руках древко, он с шоком обнаружил одну деталь, что кажется, стремилась напомнить ему о его безумии.
На его глазах между наконечником стрелы и тканью его хакама распадался на анемо частицы кленовый лист.