Embrace (1/2)
Вечер густел, заливая чернилами сумеречное небо, и уже начали пробиваться первые искорки звезд. Воины сегуната разбились группками за ужином, выпивая за первый выигранный бой и радуясь отсутствию смертей. Даже генерал Кудзе вышла из личные покоев, чтобы разделить вместе с товарищами сладость победы.
Хейдзо, покинувший лазарет не более пары часов назад, в незаметном нетерпении выстукивал ритм пальцами по столешнице. Взгляд не отрывался от окна, через которое было видно стремительно темнеющее небо, но серп нового месяца все еще был скрыт от взора.
«Ну же», — нервно думал Хейдзо, прикусывая губу, — «давай уже!»
Наконец, робкий луч лунного света, меркнущий вблизи ярко освещенного лагеря, появился, подсвечивая серебром мерно перебирающее волнами море.
«Пора», — пальцы замерли и сжались в кулак.
Хейдзо, стараясь не привлекать всеобщее внимание, встал из-за стола, намеренно широко зевнув. Мало кто повернул голову в его сторону, но внимательная Сара встретилась с ним взглядом. Досин на миг почувствовал, будто его замысел раскусили, но генерал лишь с благодарностью склонила голову в коротком уважительном кивке — отряд поддержки хорошо потрудился сегодня.
Хейдзо согнулся в легком поклоне в знак прощания и вышел из зала в сторону казарм. Пройдя мимо редких патрулей, вместо того, чтобы по деревянным ступеням войти в здание, он быстро юркнул в темноту между строениями. Продвигаясь в кромешной мгле, нащупал руками спрятанную у стены сумку, выцепил ту и направился дальше, выходя к высокому частокольному ограждению, что по периметру огибало лагерь. Это не было проблемой: на глаз оценив, насколько высоко нужно подпрыгнуть, он сконцентрировал силы анемо и позволил ветру привычно подхватить тело.
«У Кадзухи это выходит гораздо грациознее», — отряхивая колени от земли после приземления, подумал Хейдзо, и в мыслях тут же мелькнуло воспоминание о поединке, в ходе которого даже с плохим самочувствием ронин двигался так изящно, словно лист на ветру.
Такие моменты всплывали в голове все чаще — ощущение бинтов на тонких запястьях, алый блеск лукавого взгляда, подрагивающие зрачки при случайных вторжениях в личное пространство друг друга…
«Господин детектив», — эхом пронеслось в сознании, и вдоль позвоночника будто пропустили разряд электро, рассыпающийся искрами в низу живота.
Стискивая ткань поверх заполошно скачущего сердца, Хейдзо стиснул зубы.
«Не время отвлекаться», — тряхнул головой, и со сталью во взгляде направился сквозь тьму редеющих деревьев в сторону перехода на Татарсуну.
План был до безумия прост: захватив с собой несколько лекарственных трав и отваров, пробраться во вражеский лагерь и подкинуть сумку с припасами Кадзухе. Всего-то.
Перебежками удаляясь от огней шумного в ночи лагеря, он не позволял себе задумываться о том, сколь безрассудны подобные действия в данный момент — он не знал точного места расположения Кадзухи, не знал, успеет ли добраться — а вдруг будет уже слишком поздно?
Но больше всего Хейдзо боялся думать о том, что же происходит с ним самим.
Лунный свет очерчивал дорогу впереди, помогал бесшумному путнику двигаться быстрее, убегая от своих пугающих невысказанными ответами вопросов, непонятных чувств и смятения, что мешало холодно мыслить. И чем дальше удалялся его незаметный в ночи силуэт, тем легче становилось на душе.
Он сделает все возможное, чтобы помочь Кадзухе, он не останется в стороне.
Хейдзо обогнул поле боя, зная, как хорошо просматривается местность с лазаретного пункта. Двигаясь от куста к дереву, от дерева к камню, прячась в тени, он оставался незамеченным, и к некоему своему облегчению наконец ступил на землю основного острова Каннадзуки. Следы ног, ведущие от поля, прекрасно сохранились на влажной земле. Деревьев в этой части было гораздо больше, и тонкий месяц уже не мог в полной мере помогать ему, но Хейдзо это и не было нужно. Скрытый тьмой, стараясь дышать тише, он стремительно двинулся вперед.
Хейдзо не терял бдительности и пару раз замечал патрули Сопротивления, но умений вполне хватало, чтобы вовремя скрыться. Адреналин подстегивал нервы, кровь бежала быстрее, а все чувства обострились до предела.
Огни лагеря Кудзе давно скрылись позади, растворились во мраке, и только звезды с лунным серпом освещали ему путь. Эта ночь была пьяняще хороша: стрекот цикад стал заметно тише по сравнению с ушедшим летом, но и осень еще не вступила в свои права. Листья желтели пока только поодиночке, и лес шуршаще шелестел в полуночном безмолвии. Свежий ветер, полный ароматов отсыревшей земли, обдувал разгоряченное лицо, а Хейдзо все бежал, бежал вперед, не останавливаясь ни на минуту.
Он огибал остров по северному тракту, и, судя по всплывшей в голове карте, которую расстелила перед ними Сара в тот первый день съезда, Сопротивление шло со стороны побережья Надзути — это действительно был самый удобный пункт для того, кто вел свой путь со стороны вечно дождливого острова Ясиори. В сторону троп, ведущих в глубь Каннадзуки — в Татарсуну — Хейдзо даже не смотрел. Оставаться на ночлег в наэлектризованных регионах не решаются даже владельцы Глаз Бога, что уж говорить о жителях, не наделенных силой видеть элементы.
Хейдзо прыжками пересек небольшой пролив, стараясь как можно меньше соприкасаться с водой — от долгого нахождения в ней становилось дурно, а задерживаться ему совсем не хотелось.
Но стоило пересечь его, как тут же послышались приглушенные голоса людей, и досин мигом прижался к каменистому выступу слева, скрываясь в кустах. К проливу шла группа людей, несущих несколько светящихся лиловых огоньков, что сияли в ночи будто пойманные звездочки.
«Электрогранум», — догадался Хейдзо, и не вылезая из укрытия увидел, как солдаты Сопротивления — их выдавала форма — набирали воду и подносили к ней электрогранум. Тот на секунду вспыхивал ярче, и тут же блек, растворяясь в воздухе.
«Удивительно», — восхитился Хейдзо. — «Они нашли способ очистки воды от электроэнергии! Госпожу Сангономию явно не следует недооценивать…»
Переговариваясь между собой, группа с полными ведрами воды уходила, а детектив тут же последовал за ними. Обогнув небольшой уступ, он смог увидеть раскинувшуюся впереди косу побережья Надзути, мерцающую от лагерных огней.
Лагерь казался почти пустым — лишь несколько отрядов неторопливо патрулировали, проходя мимо колышущихся палаток, да возвращающаяся группа с водой направлялась к ним.
Патрули, отвлеченные прибывшими, не заметили одинокую тень, что метнулась вдоль берега и юркнула в сторону палаток. Хейдзо принялся следить за тем, куда направят воду. В таких суровых условиях ценный ресурс шел в первую очередь тем, кто больше всего в нем нуждался — больным.
А где лазарет, там, вероятнее всего, и Кадзуха.
Прижимая к груди сумку, бесшумно ступая, он медленно продвигался, в щели между палаток наблюдая за тем, куда несут воду солдаты. Наконец они остановились, край свешенной ткани приподнялся, ведра с водой стали заносится внутрь.
Хейдзо принялся лихорадочно соображать, в какой момент лучше всего выйти из своего сомнительного укрытия и перейти разделяющую с лазаретом дорогу.
Он думал, следя за людьми, что не спешили уходить, не обращая внимания на окружающую его тишину. Порыв ночного ветра мягко обдул его разгоряченные щеки прохладой, и, минуя его фигуру, растрепал входную ткань соседней с ним палатки.
«Сейчас», — решил Хейдзо, не отрывая взгляда от цели, от которой наконец отошли люди, сделал небольшой шаг вперед, и…
Рука, вытянувшаяся из тьмы палатки сбоку, с силой вцепилась в лодыжку и дернула вглубь. Он потерял равновесие и, с сорвавшимся вздохом удивления, практически влетел внутрь.
Хейдзо слегка пискнул от неожиданности, но ему тут же зажали рот ладонью, ногами крепко прижимая к себе, не дав даже шанса на побег. Встревоженная занавеска продолжала трепыхаться, когда снаружи раздался отдаленный сонный голос, явно проснувшийся от шума.
— Кадзуха, ты там в порядке, дружище?
Паника, начавшая душить Хейдзо, на этих словах будто по щелчку распылилась по всему телу, оседая шипучкой восторга и облегчения под сердцем. Не сдерживая себя, он тихо хмыкнул и почувствовал, как ко рту еще сильнее прижимается ладонь, намереваясь скрыть появившуюся ухмылку.
— Все в порядке, не переживай, — громко ответил Кадзуха, и Хейдзо пришлось прикусить губу, чтобы не улыбаться еще шире.
Где-то далеко послышалось слабое бормотание, и все стихло.
Только бешеный стук сердца Хейдзо и горячее дыхание Кадзухи пульсировали в тьме, что слабо подсвечивалась их Глазами Бога. Ронин за спиной вздохнул и убрал руку от лица, но положил ее на плечо, крепко удерживая.
— Что Вы здесь забыли? — вполголоса проговорил рядом с ухом Хейдзо, заставляя шею того покрыться мурашками.
— Тебя, — вырвалось у досина необдуманное, и позади послышался удивленный смешок.
— Я знал, конечно, что Вы найдете меня, господин детектив, но проникать в лагерь противника посреди ночи как-то чересчур, даже для Вас, — рука, сжимающая плечо ослабила хватку, и Хейдзо медленно развернулся к Кадзухе.
— Ну и какой план? Арестуете меня на вражеской территории? — наклонив вбок голову, облизывая пересыхающие губы, спросил ронин. Хейдзо видел, как рука того переместилась на рукоять меча.
«Безрассудный», — подумал досин, вслух досадливо цыкая, чем вызвал недоуменное вздергивание брови напротив.
— Я пришел не за этим, — проговорил он, кладя между ними принесенную сумку. Кадзуха недоверчиво напрягся, продолжая сжимать меч, а Хейдзо, проклиная темноту вокруг, чертыхнулся.
— Я понимаю, что все очень странно, но мог бы ты зажечь какой-нибудь свет? — сдаваясь, обреченно вздохнул он, а Кадзуха лишь замер на секунду, потом еле заметно кивнул и достал из темноты сбоку небольшую свечу с огнивом. Одна малая искра, и их небольшое пристанище озарилось мерцающим огоньком.
Хейдзо не смог удержаться от жадного разглядывания проступившего из тьмы лица, которое также уставилось на него в ответ. Кожа ронина и так не впитывала в себя загар, а теперь совсем казалась бескровной, с легкой испариной выступившего на лбу пота.
Верхнего одеяния на нем не было: крепкий торс обхватывали слои бинтов, но даже они не могли скрыть расплывающееся алое пятно в районе плеча. Досин сжал губы и принялся раскладывать принесенные вещи из сумки, под недоумевающее молчание Кадзухи.
Первым он протянул бутылек с обезболивающим.
— Выпей, — произнес, кладя его в протянутые подрагивающие пальцы.
— Отравить решили? Не кажется, что так напрямую — это уже перебор? Я ведь и догадаться могу, — съехидничал Кадзуха, прокручивая в руке склянку.
— Это обезболивающее, пей, — отрезал Хейдзо и продолжил раскладывать перевязочные материалы.
Кадзуха промолчал, и, не отрывая взгляд от досина, зубами выдернул пробку и разом заглотил сиреневую жидкость. Он все старался делать одной рукой, вторая же оставалась неподвижной.
— Позволь-ка мне, — проговорил Хейдзо и наклонился почти вплотную к нему, ловкими пальцами раскручивая неровный узелок старого бинта и разматывая рану. Раз уж Кадзуха достался ему в бодром состоянии, то нельзя упустить возможность лично проследить за качеством оказанной помощи. Сосредоточенный на своих движениях, он не видел, что Кадзуха даже не откинул назад голову, а пораженный смотрел на него расширяющимися зрачками, не способный подобрать слов.