Corrida (1/2)

Волны накатывали одна за другой, мягко шуршали песком, создавали пенных барашков, что скрывались друг за другом в этот дышащий прохладой вечер. Хейдзо сидел на берегу, прислонившись спиной к просоленной ветрами коряге, и расслабленно всматривался в скрытую туманами Татарсуну.

Всего несколько часов назад, после того, как от вскружившего голову смеха у него уже начали болеть ребра, он раскинулся на спине, даже не думая вставать с сырой и хлюпающей земли — его одежда и так была безнадежно испорчена, а с волос выскрести грязь без мыла не представлялось возможным. Небо ослепляло своей утренней голубизной, и Хейдзо смотрел в него, пока в глазах не заплясали черные мушки.

Именно за одну из них он сначала принял внезапно закружившегося сверху черного ворона, но звук хлопающих крыльев, следом донесшийся до ушей, заставил заинтересовано приподняться на локтях, прищурив ослепленные солнцем глаза.

К нему и вправду спускался антрацитово-черный ворон комиссии Тенре — умная птица с глухим карканьем приземлилась на плечо, задев распушившимися перьями щеку. Кое-как обтерев руку о без того грязную штанину, он аккуратно отвязал от лапы птицы сверток со свитком.

Как и ожидалось, письмо было от Сары. Перед глазами замелькали ровные строчки знакомого почерка:

Досину комиссии Тенре, Сиканоину Хейдзо

В связи с обострением конфликта между комиссией и самопровозглашенной организацией, далее называемой «Сопротивлением», прошу явиться в организуемый штаб на Каннадзуке для прохождения стандартного обучения и оказания помощи командованию в подготовке мобилизованного населения. Для транспортировки пройдите на юго-западный берег острова Наруками — после заката в день получения письма.

Неявка без объяснений будет расценена как дезертирство.

Все действующие дела остаются закрепленными за ведущими их досинами.

С уважением, генерал комиссии Тенре, Кудзе Сара.

Что ж, новости не были веселыми — Сопротивление действительно смогло организоваться, и, судя по мобилизации населения, речь шла не о группе бунтующих одиночек, а явно о более масштабном сборище. Перечитывая еще раз скудную информацию, Хейдзо досадливо цыкнул — все-таки до чего неприятно узнавать информацию одним из последних. С этими перебежками по острову он совсем выпал из жизни, что в его работе было недопустимо. С другой стороны, дело №1307 и было его работой в данный момент, пусть и нетипичной для обычной жизни Хейдзо, так что для начальства разницы не было.

Прикинув по солнцу время, остаток дня он решил потратить на жизненно необходимое — крепкий сон, желательно на сухой поверхности. Выбор пал на уже знакомую лачугу, которую ранее приходилось делить с Кадзухой. Растягиваясь на пыльных досках, не обращая внимания на подсохшую корку грязи на наплечниках, он ощутил иррационально зарождающуюся привязанность к этом месту, будто этот клочок старья связывал его и ронина.

Благо, сон накатил до того быстро, что Хейдзо не успел как следует распробовать эту мысль.

И вот сейчас он приветственно махал подплывающему паромщику, что темным силуэтом выделялся на фоне закатного солнца. Весло, ранее мерно загребающее порции воды, опустилось в воду, упираясь в дно недалеко от берега. В ожидании отправления к берегу подошли еще несколько досинов его отдела, чьи дела также охватывали остров Наруками: видно, вороны с Каннадзуки добрались до них первыми.

Они все спокойно разместились в лодке, только вот рядом с Хейдзо место занимать никто не спешил: подсохшая на солнце грязь размокла от воды, а чистоплотные коллеги явно не хотели запачкаться, переживая за внешний вид перед генералом Кудзе. Хейдзо привык к подобному игнорированию, поэтому даже глазом не повел, и вместо этого с наслаждением вытянулся один на целой лавке, насвистывая всплывший в голове мотив.

Он лениво обдумывал, что во время перерывов на учениях придется провести дополнительное обследование местности — Кадзуха также уплыл в этом направлении, так что есть все шансы отыскать следы и узнать о его дальнейшем пункте назначения.

Посвистывание резко оборвалось, когда из глубин подсознания всплыло, что напевал он ту самую знакомую мелодию, что исполнял в тишине утра для него Кадзуха.

Удивляясь этой мысли и поспешно отгоняя ее от себя, Хейдзо обнаружил, что плыть осталось совсем недолго. Через несколько минут лодка с глухим стуком встала во влажный песок берега, распугивая копошащихся в редкой гальке крабов-генералов.

Лагерь Кудзе располагался не на основном острове, поэтому наэлектризованная Татарсуна хоть и была теперь ближе, но лишь ворчала впереди за проливом громовыми раскатами. Они двинулись по виднеющейся в траве дорожке, что вела по склону вверх, а по бокам от нее рабочие завершали выкладку каменных ограждений. Чем дальше вперед они шли, тем более изрытой и тяжелой для ходьбы делалась дорога: недавно прошедший ливень и так размочил землю, по которой сновали каменщики с набитыми кирпичами тележками.

Еле волоча ноги с налипающим на них месивом грязи, они медленно продвигались вперед и наконец выдохнули, когда начался участок, на который успели положить деревянные настилы. Оглядываясь назад, Хейдзо видел как приносили свежесрубленные доски к началу дороги, облегчая будущим путникам подъем.

Как и ведущий путь, лагерь также был в процессе достройки: возводилась дозорная башня, во все стороны летели брызги опилок, слышны были громкие возгласы и визг пилы, а в воздухе стоял неповторимый запах лакированного дерева.

Вереницей обходя рабочих, они продвинулись через одиноко возвышающиеся гордые ворота, с еще не окрашенной эмблемой сегуната. Следом шла стройка казарм по обе стороны широкой улицы, в конце которой стояло единственное завершенное здание — блестящий в лучах закатного солнца штаб лагеря Кудзе.

На его ступенях с гордой осанкой стояла строгая Сара, сложив руки на груди. Перед нею топтались три шеренги робеющих новобранцев. Ее зычный голос перекрикивал шум окружающей стройки и ввинчивался прямиком в мозг. Хейдзо даже слегка поморщился, уже отвыкнув о этого командного тона.

Наконец Хейдзо вместе со своими коллегами-досинами подошел к штабу, кивком головы поприветствовав генерала. Та же, заметив их, и особенно выразительно посмотрев на внешний вид Хейдзо, поджала губы и кивнула в сторону левого крыла штаба. Стоило пройти сквозь боковую дверь, их взглядам предстала небольшая комната отдыха, куда тут же вышел один из слуг клана Кудзе и с поклонами предложил отдохнуть после дороги. Хейдзо же, не спрашивая его мнения, затащили в ванную комнату, чуть ли не срывая грязную одежду, что тут же направлялась отмокать в тазах для белья.

Кудзе Сара считала, что командующие должны своим внешним видом демонстрировать отрядам идеал собранности и опрятности, поэтому не могла допустить Хейдзо в таком виде к будущим солдатам. К ее огорчению, несколько особенно любопытных новобранцев все же успели заметить вымазанного в грязи досина.

Наконец, двери, скрывающие банную комнату, распахнулись, и сияющий чистотой и в сменной одежде Хейдзо смог заново предстать перед генералом Кудзе. Он тут же заметил, что к прибывшим с Наруками присоединились другие его знакомые досины, прибывшие с соседних островов. Атмосфера также изменилась: из расслабленно-утомленной она стала сосредоточенно-напряженной. Брови коллег были нахмурены, а челюсти сжаты. На звук открывающихся дверей обернулось несколько голов, в том числе и покинувшая новобранцев Сара.

— Вы как раз вовремя, досин Сиканоин, — отчеканила она и повернулась обратно — стало видно, что они склонились над расстеленной в центре стола картой. — Теперь мы можем обсудить цель вашего прибытия на Каннадзуку.

Хейдзо не спеша подошел к столу, встав по правую сторону от генерала. Карта включала в себя приближенную местность перешейка между лагерем и Татарсуной — вся поверхность была расчерчена стрелками, символизирующими атаки, защиты и маневры. Со стороны их лагеря стрелки были красного цвета, со стороны Татарсуны — синего.

— Хоть лагерь еще не достроен до конца, мы уже получили достаточно данных, чтобы понять, что нас ждет первое вооруженное столкновение с Сопротивлением, — речь генерала была произнесена ровно и спокойно, но для них — простых досинов, это было подобно раскату грома.

На этих словах некоторые из них вздрогнули. Все-таки большинство из присутствующих надеялись на простые учения без применения знаний на практике, которая пугала своей неизвестностью и неизбежными жертвами.

— Вы знаете, что в мирное время я лично руковожу и буду руководить делами комиссии Тенре, чьей основной обязанностью было и будет поддержание правопорядка среди населения. Но времена меняются, и мне нужны не просто военные люди, мне нужны те, кто все это время работал на простых граждан, те, кто смогут их понять и помочь им без страха выйти на передовую, — взгляд ее полыхнул силой электро. — Вы — моя команда.

Досины переглядывались между собой, одновременно польщенные и напуганные речью генерала. Хейдзо, вспоминая о чем шла речь в письме, ощутил как толпы мурашек прокатываются по спине.

— Каждому из вас выделится отряд, который необходимо будет обучить базовой технике боя за неделю, — тут уж взволнованный шепот волной пронесся между ними. — Да, я знаю, — устало и с раздражением выдохнула Сара, — что срок малый. Но больше времени у нас нет. Мы не были готовы к тому масштабу Сопротивления, который оценила разведка. Но в наших силах сделать все возможное, чтобы они, — Сара кивком головы указала на дверь, — были готовы.

Повисла тишина. Все досины молча обдумывали услышанное. Хейдзо, потирая подбородок, поднял взгляд на генерала — эта сильная женщина, ведущая за собой армию, просила их о помощи в приказной форме, не оставив возможности отказаться.

— План обучения у большинства будет общий, допускаются небольшие отклонения по вашему усмотрению. Всем все ясно? — голос Сары не дрогнул.

— Да, генерал, — недружный хор голосов, все еще взволнованных предстоящим, вторил ей.

— Списки распределения вместе с планом найдете на двери штаба. Все свободны, кроме Вас, досин Сиканоин, — остановила она Хейдзо.

Дождавшись, пока все уйдут, она обернулась и сказала:

— Досин Сиканоин, Вы обладаете уникальным спектром знаний в отделе, в особенности относительно трав и медицины. Я хотела подчеркнуть, что отряд под Вашим руководством будет отрядом поддержки — им необходимо сосредоточиться на оказании первой помощи.

Хейдзо нахмурился: в какой-то степени он был даже рад такому предложению — вести за собой солдат на гибель и биться с ни в чем неповинными людьми не соответствовало его принципам. Это прекрасная возможность помогать людям, пусть и не в привычной для него форме.

С другой стороны, это выглядело как поблажка.

— Позвольте спросить, генерал Кудзе, — спокойный голос Хейдзо не выдавал эмоций.