Calecita (1/2)
Еще зеленый, но уже менее упругий лист аралии ловко крутился между изящных пальцев, подхваченный юркими струйками энергии анемо, что создавал пребывающий в раздумьях Хейдзо. Он сидел на той самой ветке, что еще ночь назад занимал Кадзуха, так вовремя прикрывшийся в темноте другим именем.
Уже несколько раз прокрутив в голове детали их встреч, детектив признался самому себе, что поймать Каэдэхара Кадзуху — все равно, что ловить ветер: неуловимый, тот протекал сквозь пальцы, рассеивался лунным светом, подобно стайке светлячков в ночи, дразня незадачливого глупца, возжелавшего укротить саму суть свободы.
Но любой воздух можно ограничить сосудом, плотно закупорив киноварной печатью пробку, не позволив ни единой молекуле покинуть хрупкие на вид стенки.
Лист, дрожа ребристым краем, завертелся вокруг своей оси, но был резко зажат между указательным и средним пальцем. Детектив, не видя перед собой ничего, не задумываясь, поднес его к губам, согревая теплым дыханием трепещущие жилки.
Горечь опустошенного взгляда в центре дворца сегуна, прозрачность бело-лунной кожи, мягкость вкрадчивого шепота, скользящего вдоль позвоночника, оседающего влажным мазком дыхания на подрагивающем кадыке…
— Досин Сиканоин! — внезапный окрик выдернул из неуместных мыслей, заставив сердце испуганно сбиться с ритма.
С глупым ощущением, словно поймали на чем-то постыдном, Хейдзо спрыгнул с аралии, с тихим шорохом опустившись на густую зелень травы. Переступая с ноги на ногу, его ждал один из патрульных.
— Все готово для отправки послания, досин Сиканоин, — отчитался тот, прислонив к туловищу служебное копье: после промаха с проникновением беглеца на охраняемую территорию леса, все патрульные были обязаны носить с собой оружие вне зависимости от времени суток — до этого дня все довольно формально относились к данному пункту в предписаниях.
Хейдзо кивнул и, отгоняя непрошенные мысли, направился к лагерю.
По его просьбе с ближайшего пункта были присланы почтовые голуби — он не мог позволить себе пешей прогулки до комисси Тенре, потому что прекрасно осознавал, что с каждым часом шанс на успешную поимку преступника все меньше. Но также Хейдзо понимал — Кадзуха со своим чертовски чувствительным нюхом знал его запах — эта деталь портила все его расследование. Более того он с тревогой осознавал, что генерал, после того как вникнет во все детали, может с легкостью отстранить его от дела.
Да, может, поимка преступников и не входила в круг его служебных обязанностей в повседневной жизни, но он должен был довести свое дело до конца. Он не хотел отдавать его кому-то другому.
С силой сжимая перо, Хейдзо чуть не поставил кляксу на пыльно-желтом пергаменте.
Но скрывать истинное положение дел было не в его принципах.
Провожая взглядом удаляющуюся с каждым взмахом крыла птицу, Хейдзо думал о своих дальнейших действиях — если дело оставят ему, то нужно немедленно выдвигаться, если же заберут, то придется возвращаться в комиссию.
«Логичным решением будет остаться на месте, ожидая послания», — хладнокровно твердил голос разума.
Но сердце, подкрепленное разгорающейся интуицией, шептало другое. А Хейдзо привык доверять своей напарнице.
— Я отправляюсь в направлении равнины Бякко, — произнес он сослуживцам, что наблюдали его задумчивость последние несколько минут. После прозвучавших слов они недоуменно переглянулись друг с другом.
— Но что нам делать с посланием, досин Сиканоин? Почтовый голубь не сможет найти вас только по заданному направлению.
— Насчет этого не переживайте, я обо всем позаботился, — в его голосе не звучало и тени сомнения.
Путь до равнины был не самый близкий, но проходил через уютную деревушку Конда, в которой Хейдзо приобрел немного припасов в дорогу. Темные аралии сменялись веселыми дынными деревьями, чьи пурпурные плоды пробивались сквозь густую листву. Хейдзо сорвал один, но вязкость фиолетового сока терпко осела на языке — дыни еще не созрели.
Тыльной стороной ладони вытирая губы, он всматривался в сторону запада — солнце уже клонилось к горизонту, и по примерным прикидкам сейчас было часов семь вечера. Значит, с момента отправки доклада прошло уже более девяти часов.
Если он все правильно рассчитал, то в скором времени получит указания о дальнейших действиях.
Интуиция его не подвела: уже в сумерках, разводя костер на небольшой опушке, скрытой от любопытных глаз усталой листвой, он услышал характерный звук хлопанья крыльев.
Сквозь фейерверки рассыпающихся искр пролетела тень, закружившись над головой Хейдзо, и наконец опустилась ему на плечо, задевая кожу длинными черными когтями.
Вороны комиссии Тенре, тщательно обученные на поиск получателей — это была личная гордость генерала Кудзе. Детектив не удержался и погладил атласную гладкость антрацитовых перьев — если Сара вняла его просьбе, что он указал в докладе, то это хороший знак.
Ежевичные бусины глаз, внимательно смотрели, как Хейдзо слегка подрагивающими пальцами отвязывает небольшую посылку, скрепленную сургучной печатью с эмблемой комиссии. Легкая коробка тут же открылась, представляя содержимое — письмо, опять-таки нераспечатанное, флакон с неизвестной жидкостью и крепкий моток невесомой, но невероятно прочной шелковой веревки насыщенно бордового цвета.
Отсветы костра подрагивали на лице детектива, подсветили невольно расплывающуюся ухмылку, полную самодовольства.
Печать с тихим хрустом треснула, позволяя раскрыть аккуратно сложенный вдвое лист бумаги, на котором почерком генерала Кудзе было выведено следующее:
Досину комиссии Тенре, Сиканоину Хейдзо
Доклад о событиях, сопутствующих исполнению дела №1307, принят. Вам отказано в подкреплении — в комиссии сейчас нет свободных рук, также дело остается за Вами. Насчет проблемы с тем, что преследуемый знает о Вашем участии — Ваша сестра просила передать Вам следующий флакон. Он из личных запасов госпожи Гудзи Яэ, вместе с ним госпожа Яэ передает пожелание «удачи в Ваших личных делах».
С уважением, генерал комиссии Тенре, Кудзе Сара.
P.S. Цитата госпожи Яэ была единственным обязательным условием для передачи флакона.
Что ж, если ему отказали в людях, значит слухи о возможном Сопротивлении скорее всего не настолько уж и безосновательны — судя по всему, проблем у Сары сейчас по горло, если не больше. Что насчет флакона и его содержимого…
Хейдзо повертел в руках стеклянный пузырек, по виду напоминающий те склянки, в которых хранили духи. На нем не было названия — только бирка с указанием места производства: «Ли Юэ, торговая лавка Ин Эр», — гласила витиеватая надпись, сделанная явно женской рукой. С осторожностью откупорив пробку, Хейдзо поднес флакон к носу и глубоко вдохнул запах.
Терпкий, землистый аромат, мягко оседающий в легких, был хоть и не сильно выражен, но с легкостью перебивал любой другой. «Мускус», — догадался Хейдзо, с любопытством разглядывая решение своей проблемы.
Да, он действительно предложил в своем письме прислать ему нечто нейтрализующее его запах, но идея с мускусом была довольно изящна — природный по своему происхождению запах отлично смешивался с ароматами, присущими лесу, в результате позволяя Хейдзо укрыться от столь чуткого нюха Кадзухи.
Но мускус был редкостью для Инадзумы — его нельзя было сделать в пределах их страны, поэтому каждая капля была на вес золота. Так что большой удачей было то, что Гудзи Яэ не поскупилась поделиться с ним подобной вещицей.
Хейдзо на пробу нанес себе на руку тонкую полоску маслянистой жидкости. Смотря на то, как сначала блестит смазанная кожа в свете огня, а после полоска исчезает, впитываясь, детектив прикидывал, сколько будет держаться запах.
Но даже если он окажется не сильно стойким, он вполне может себе позволить использовать его чуть больше необходимого.
Сердце ликовало — теперь он точно сможет подобраться к беглецу и застать его врасплох. А там стандартная схема — обездвиживание, допрос, транспортировка…
Детектив мечтательно прикрыл глаза, почесывая все еще не улетевшего ворона по шее. Костер тихо потрескивал, а сумерки уже давно сменились непроглядной ночной густотой. Хейдзо так и просидел до первых звезд, к которым тянулись искры догорающего пламени. И он также всматривался в бескрайнее небо, раскинувшееся над равниной, в поисках своего созвездия.
«А ведь где-то тут же есть созвездие Кадзухи», — мелькнула быстрая мысль, и, подложив руки под голову, Хейдзо так и глядел на далекие светила, что знали его судьбу, даже когда не было ни Инадзумы, ни Тейвата, ни Селестии.
Всю ночь ему снились сотканные из звездной пыли кленовые листья, играющие с ветром и зовущие за собой.
Утро встретило Хейдзо приближающейся осенней прохладой и звонкой росой, что алмазной россыпью покрыла все вокруг. Он зябко поежился и протер сонные глаза: ворон уже улетел обратно, а угли костра отсырели.
Пора было отправляться в путь.
По примерным предположениям, Кадзуха должен был остановиться на побережье равнины Бякко, граничащем с Татарсуной — он явно предпочитал пещеры любому виду укрытий. И хоть на самом берегу вряд ли можно было найти укромный уголок, но к равнине прилегал остров Амаканэ, доступный и пустующий в это время года — именно на него сделал свою ставку детектив.
Но это только если у беглеца не появилось сообщников, которые могли обеспечить перевозку на соседний остров. В таком случае Хейдзо придется направится прямиком в наэлектризованную и пасмурную пропасть Татарсуны — не самый приятный исход событий, но все же исключать его нельзя.
Благодаря интуицию за решение двинуться в путь, детектив начал собираться, попутно пряча моток веревки в карман. Взвесил на ладони флакон с мускусным одеколоном и решил не прятать его далеко.