20 (1/2)

— USB здесь: Никита, Стас, Гена, Турбо и Дюша Метелкин

</p>

— С контрмерами ознакомлены?

От обилия суетливых предметов в кабинете провинциального нотариуса становилось не по себе. Козы с сатанинскими зрачками и плоские цветы с клеенчатых календарей десятилетней давности молчаливо манифестировали об уходе времен, когда немолодая служительница канцелярии еще была не такой подурневшей. Полки утопали под зарослями уродливых комнатных растений в разношерстных пластиковых горшках, облепленных застарелой почвой. Банка с карандашами, стопка пользованных бумаг, неказистые детские поделки, хранящие в себе тупую тоску забытой матери, ручки без колпачков и стержней, кружка с чаем, покрытая налетом – казалось, все эти вещи обволакивали округлую фигуру женщины и щетинились под взглядом чужаков.

Это было ее царство. Царство бестолковых вещиц и столь же бестолковых поступков. Нотариус, рыхлая женщина лет пятидесяти, работала даже в воскресенье, и делала это, едва ли от большого потока желающих воспользоваться ее услугами. Вероятно, дома ее ждет безмозглый толстопузый кот и желчь.

Впрочем, это было как нельзя кстати для Огами. С прошлого вечера она не сомкнула глаз. Все время повсюду летали отзвуки Итачи, мерещился болезненный аромат, несчастная пуговица с его рубашки прожигала карман джинс, в то время, как щеку еще грел прощальный протяжный поцелуй Шисуи. Она медленно сходила с ума. Мир зиял резкими контурами комнаты, точно заснятый нетвердой рукой свежеиспеченного репортера.

К полуночи поняв, что со сном ей сегодня не по пути, Сумирэ решила использовать помешательство в благих целях. Не глядя заварив сразу пару кружек молочного чая, она окунулась в лимб преступной хроники всемирной паутины, вынырнув только тогда, когда первые лучи солнца, бликующие на стеклянной пепельнице, брошенной ей пару дней назад на подоконнике, стали слепить взор.

Бессонная ночь и пара любопытных фактов густо ворочались в мозгах, медленно подгружая реальность. В кабинете провинциального нотариуса не пахло ничем.

— Что, простите?

— С контрмерами ознакомлены?— ее волосы слишком походили на сушеные завитки кукурузы. Вспухшие пальцы пережаты золотыми кольцами с громоздкими цветными каменьями. – Вы пришли подтверждать право собственности на особняк и не выяснили таких элементарных вопросов?

Огами моргала, изо всех сил стараясь сосредоточиться только на говорящей толстухе, не срываясь ни на коз, ни на бурые поросли, ни на покусанный крендель, истекающий грушевыми или,быть может, абрикосовым джемом. Сонный стазис – лучшее время для решения бюрократических вопросов, решила Сумирэ, наведываясь в контору в девятом часу утра. Агрессия служащих рикошетит от наивного интереса разглядывать этот мельтешащий унылый быт.

— Я не знала, что мне это понадобится. Я могу сделать это и вернуться снова за вашей подписью.

Нотариус шумно выдохнула, мельком перебрала бумаги, и, приговаривая о том, насколько все мешают ей делать ее работу, коротким жестом оставила маленькие крючковатые оттиски. На удивление, кожа у нее была хорошая, плотная, дряблая лишь местами, у рта и по линии подбородка. Куда красивее мелких пустых зенок.

Брякнув «Всего доброго», девушка вылилась из тесного кабинета, пересекла длинный, выкрашенный блеклой мятой коридор, обитое пятнистым линолеумом фойе, вышла наружу. Спустя минуты, обнаружила себя сидящей в поезде.Токио с утра раздаривал солнце. Золотом оно повисало на проводах, щедро разливалось на влажном от ночных заморозков асфальте, подмигивало бликами с обтекаемых плоскостей машин. Будто кто-то взорвал бочонок свежего меда и он расплескался по округе янтарными кляксами.

Встреча с братьями была назначена на десять утра в «Хэби». Сразу трое Учиха в одном помещении не могли привести к чему-то хорошему, и, если бы не принципиальное желание посадить убийцу и не улики, шаг за шагом приближавшие этот миг, Сумирэ послала бы эту затею к праотцам. Учиха Итачи дергал ее за уязвимые места, как умелый кукловод. Осадить, пригладить,снова осадить. Учиха Шисуи методично привязывал к себе подкупающей добротой и рельефом мускулов. На последней встрече Учиха Саске окатывал таким пронизывающим презрением во взгляде, что можно только диву даваться, откуда в этом дерзком мальчишке вообще столько взялось.

И все же, поезд пулей нес ее со скоростью сотни миль в час на встречу с братьями. Втроем они, пожалуй, легко могли стать потаенной мечтой любой женщины планеты: той, что выдыхается с сожалением при созерцании своего неказистого мужчины. Выпусти они свой календарь: крепкий Шисуи в чересчур низко посаженых штанах пожарника, оголяющих косые мышцы паха, подтяжках и лихой усмешкой; меланхоличный рафинированный Саске в широкой струящейся блузе, на каком-нибудь средневековом парижском пасмурном балконе с пухлыми потрескавшимися от времени и ветра балясинами; ровные чуткие пальцы Итачи, легко касающиеся сигареты, зажатой тонкими губами, что витиеватым смогом обрисовывает аристократичные черты и безукоризненно сидящий костюм – черт подери, Огами в мгновение ока сама бы заложила вновь приобретенный родительский особняк, лишь бы раздобыть хотя бы один такой экземпляр. Заткнитесь, лучше заберите еще почку и дайте сразу два.

Помимо неприкрытой мужской привлекательности, Учиха обладали чем-то, что высвечивалось только в их взглядах друг на друга. Неуловимое, тоскливое и бесконечно самоотверженное. Чем чаще Сумирэ встречалась с этим «чем-то», тем сильнее оно завораживало. Сучка Саске мгновенно преображался в послушного младшего брата, старший расцветал, переставал расщеплять все видимое, а мягкий Шисуи приобретал уверенную сдержанность, обыкновенно ему не свойственную. Огами тянуло к этому светлому чувству, появлялось желание коснуться его и тут же осекалось, будто недостойный сокровища тощий голлум.

Поднимаясь в лифте, Сумирэ со сквозняком в животе представляла, как снова, лицом к лицу, встретится с Итачи, Саске, Шисуи, с рыжим точно искра охранником, богатым ароматом кубинских сигар, кажется, с сухофруктами, и полированного дерева, визгливой администратором, поправляющей средним пальцем оправу очков, любовно вывешенными плечиками гостевых пальто, флером Учиха в каждом предмете. В заведении изменилось мало. Все то же ощущение верно двигающегося времени и престижа.

Карин плотно прижимала к груди папку с бумагами, ведя Сумирэ куда-то в глубь полупустого , еще свежего, «Хэби».

— Шисуи-сан и Итачи-сан уже ждут вас. Они в верхнем зале. Саске-сан просил лично сопроводить вас,—тараторила она. Ее спина, обтянутая белой хлопковой рубашкой, была прямая, как линейка. Она украдкой поглядывала на гостью, явно стараясь ухватить что-то в ее облике. — Учиха так внимательны к вам.

«Ясно, ревнует»,—мысленно улыбнулась Сумирэ, поднимаясь по винтовой лестнице. В свой первый визит она не заметила наличия еще одного зала в заведении, по всей видимости, устроенного исключительно для делового общения. Сквозь огромные окна солнечные лучи легко оседали на скруглённых столах, лаконичных матовых креслах, собирались в сгустки в прозрачных вазах с густой щеткой зелени. Воздуха совсем много, он легкий, отдает кофе и скошенной травой.

Отчетливый переход в эту другую, подвижную эпоху «Хэби» произошел одновременно, с материализовавшимся вблизи лейтенантом, стоило Огами появиться на входе. Взгляд тут же выхватил широкие гладкие подтяжки, плотно прилегающих к проступающему рельефу груди и призывно поблескивающих металлическими застежками. Если и Саске разгуливает по «Хэби» в белоснежной сорочке, родительский дом заложить все-таки придется.

— Рад тебя видеть, — расплылся в улыбке лейтенант и склонившись, мягко чмокнул девушку в щеку. Поломанный разум объял ветивер и свежий аромат мужского лосьона, щедро сдабривавшего идеально выбритые щеки Учиха. Уголки губ в ответ сами подскочили в верх, подгоняемые близостью крепкого тела Шисуи. Карин неприкрыто рассматривала парочку, быстро озираясь куда-то в бок.

— Почему в «Хэби»? — идя следом за Шисуи к нужному столику, Огами удалось застать причину бурного интереса администраторши. В дальнем углу зала рядом со стойкой бариста замер с поднесенным к уху телефоном Саске. Не в сорочке, все в том же белом пуловере, но с застывшем во взгляде изумлением. Его метало от лейтенанта к Сумирэ и обратно, снова на консультанта, на их сцепленные руки. К концу ее пути младший Учиха уже во всю разил ледяной враждебностью, почти омерзением, прорезавшим его бледный лоб поперечными морщинами.

— Здесь безопаснее всего, — ответил Шисуи, остановившись у нужного столика.

Милая брюнетка отрепетированным движением поставила поднос на стол и выпрямилась, заложив руки за спину:

— Ваш кофе, господин Учиха,—любезный голос официантки щелчком переключил заторможённое внимание.

—Благодарю, — алебастровая мужская ладонь осторожно обхватила толстый фарфор, поднесла чашку к лицу брюнета. Он прикрыв веки, втянул носом аромат, пригубил содержимое — Как всегда прекрасно, Цубаки-чан.

Итачи посмотрел на раскрасневшуюся официантку, неспешно прошелся по фигуре, снова — на лицо. Цубаки, лобастая и курносая, растерянно топталась на месте, ежась под пристальным взглядом. Пухлые мочки округлых ушей зарделись рябиной из-под убранных в хвост ржавых волос.

Учиха сидел за столиком, одной рукой зависнув над клавиатурой аккуратного лэптопа. Больше рубашек ему шел только сшитый по фигуре плотный податливый трикотаж цвета темного дерева, заключающий в обьятия высокого ворота шею, оголяющий подвернутыми рукавами красивые запястья. Когда Огами будет лежать на смертном одре, что случится, вероятнее всего, совсем скоро, она будет молиться всем богам на свете, чтобы в следующей жизни стать приталенной водолазкой Учиха Итачи.

От этого мужчины всегда захватывает дух. Все эти перехваты материи,каждый ее сгиб у кадыка и у предплечий, скользящие по плоской груди волны хочется выловить и запечатлеть, рассматривать и так и эдак.

— Можешь идти, — сказал Учиха, вернувшись к экрану монитора,—Принцесса, — проронил он совершенно вчуже.

— Господин Учиха,— отзеркалила Огами, присаживаясь на услужливо отодвинутый Шисуи стул. Сам лейтенант сел рядом, вполоборота. — Вы вообще когда-нибудь работаете?

— Я всегда на работе. А вот тебе нужно больше отдыхать, — говорил он, делая короткие глотки. Прежде, чем проглотить кофе, он задерживал его у самого основания языка, едва щурясь. ― Ты неважно выглядишь. Бурная ночь?

― Ничего необычного. Ходила на свидание, ставила на место мерзавцев.

― Так. Стоп,— Шисуи хлопнул по столу ладонью. — Мы здесь не для этого. Ругайтесь после, а пока – работа. Итачи, не провоцируй. Сумирэ-сан, не обращай внимание. Соберитесь, ребятки, — Сумирэ узнала знакомые бодрые мотивы голоса лейтенанта Учиха. Режим бравого полицейского активирован.

— Ты прав, Шисуи-сан,— согласилась консультант. Что ни говори, а командовать он умел. Огами по привычке сложила руки на столе как школьница. Они собрались здесь в самом деле не для ругани. Итачи был ценным союзником, а уже потом – мужчиной, от которого подкашивались колени.

— Итачи? — вопросительно посмотрел на брата Шисуи. Тот оторвался от монитора, ― лейтенант выжидающе вскинул бровями. Старший Учиха , не дрогнув ни единым мускулом на лице, небрежно очертил в воздухе нимб.

Шисуи одобрительно кивнул:

― Итак, что мы имеем. Некто похищает девушек, связанных с косметической индустрией, предварительно отравив их химикатом. Он хочет,чтобы мы думали, что в этом замешана компания «Красный песок», но разговор с самим Сасори не дал результатов. Также, как и с курьерской службой, занимающейся рассылкой его заказов – к ним заявка не поступила вообще.

― Однако «Красный песок» в этом каким-то образом замешан,— вклинилась Огами.

― Точно. Обе убитые участвовали в скандале, случившимся пару лет назад, и у них есть эти посылки.

― И они обе встречались с Саске,— глухо сказал Итачи.

― Верно. Этот факт нельзя игнорировать, ― лейтенант уперся кулаком в подбородок, ― Мы знаем, что девушкам доставляют посылки специально,чтобы затем Эстет похищал их под видом сотрудника скорой помощи. Но как именно он их травит, нам не известно. Посылки относительно чисты.

― Вы уверены, что это делает один человек? – нахмурилась Сумирэ.

― Эстет – человек идеи. Он молод, талантлив и горд. Он бы не стал очернять дело своей жизни чужаками, — отрезал старший Учиха, тихо постукивая по клавишам. – Сообщник? Курьер на той записи с камер видеонаблюдения и подставной медбрат ― один и тот же человек. Сомнений нет. От передачи посылки до появления скорой помощи проходит ровно 10 минут. Он высчитывал. Люди очень привязаны к круглым числам. К тому же, ― продолжил он, отхлебнув напиток, ― у каждого человека есть ряд свойственных только ему фигур, при помощи которых он действует. Например ты, принцесса, ходишь почти не отрывая стоп от земли, потому что много и отвлеченно думаешь. Этот тип выдает себя характерным подрагиванием правой ноги, ― он развернул ноутбук с воспроизводимой на нем записью с проходной завода. Подозреваемый действительно ступал нетвердо , – быть может, старая травма или нервничает. А еще, все три засветившихся на видео человека – левши.

Сумирэ завороженно смотрела на старшего Учиху. Собран, рассудителен и наблюдателен. Все, что попадало в поле его зрения подмечалось, анализировалось, раскладывалось по полочкам. Не человек, а компьютер. Безэмоциональная и точная машина. Таких вещей уликами не выудить.

Вот так и выглядел Карасу: сосредоточенно и недосягаемо. Постукивал ногтем по панели. Слегка отставлял мизинец, охватывая крошечную чашку .Но что-то его виде нервировало. Консультант всматривалась в Итачи, в его пустынную маску, обращенную в монитор, пытаясь вычислить ошибку. До боли знакомое, любимое лицо было совершенно вычищено от эмоций. С момента ее прихода, он совсем не смотрел на нее. Только мазнул взглядом, провожая официантку.

― Вот, значит, как? ― Огами в задумчивости поднесла палец к губам.

― Ты что-то нашла? – подался вперед Шисуи.

―Да, ― рассеянно ответила девушка, ощущая, как внутри разливается чувство заброшенности. Будто кричишь в пропасть и слышишь только собственное эхо. Итачи сидел напротив, почти недвижимый, объятый холодным соломенным светом. Но протянешь руку, чтобы коснуться, и упрешься в непроницаемую занавесу. Неужели ее выходка настолько осадила мерзавца? ―Но мне нужно, чтобы вы посмотрели кое-что, господин Учиха. У вас ведь есть доступ к архивам нашего участка? ― мужчина коротко глянул на консультанта. В груди на мгновение вспыхнуло. ― Не было ли в течение последних пары месяцев брошенных дел об убийстве женщин, умерших от отека легких и по комплекции походящих на убитых.

— Думаешь, Эстет примерялся в дозе препарата? — спросил Шисуи, тряхнув пустой кружкой прогуливающемуся мимо официанту. — Что нам это даст?

— Я не была уверена, что Эстет действует один. Теперь же можно утверждать, что он всю операцию проворачивал самостоятельно. Значит, ему нужно было рассчитать дозу препарата, чтобы план работал безукоризненно. Зная, как давно он стал высчитывать дозу, мы сможем с точностью сказать, что именно за вещество было использовано, и как именно он его применял.

— В даркнете каждый день совершается тысячи подобных операций,— парировал Итачи, активнее забегав пальцами по клавишам.

— У меня есть кое-какие предположения на этот счет,- ответила Сумирэ, победоносно вскинув головой. Шисуи напряженно сдвинул брови, вглядываясь в лицо девушки. – У меня вчера была и правда бурная ночь.

― Под описание симптомов найденных тел подходит только три случая,— ровно констатировал Итачи. Даже бровью не повел. В груди занималась досада и обманутая жадность. Привязанность же к этому человеку выла волком: посмотри же на меня, посмотри. – С октября этого года. Бездомные. На самой популярной площадке черного рынка с этого момента было совершено… ― старший Учиха быстрым взором бегал по экрану, ― более шести сотен операций с участием купли-продажи химикатов.

— Есть ли среди них вещество с названием «Ви-Икс»? – спросила Огами, испытующе закусив губу. Старший Учиха замолчал, застучав пальцами по клавиатуре.

Напряжение разорвал подошедший официант. Он ловко поставил на стул пару кружек.

— Двойной эспрессо для Шисуи-сана, латтэ для госпожи Огами. Комплимент Саске-сана,—пояснил юноша. Его вытянутое лицо с большими грустными вишнями глаз вызывало желание дружелюбно потрепать по плечу. На косточке большого пальца синел маленький, начерченный синими чернилами крестик.

Саске все еще сидел за стойкой бариста, скучающе подперев голову, и наблюдал за троицей. Все-таки, разница между братьями Учиха была велика. Движения старшего больше походили на умелые росчерки тушью, уверенные, с оттяжкой. Саске, в силу горячности или возраста, двигался по-разгильдяйски резко, будто выводя траектории от точки до точки, на мгновение замирая на местах стыков. Рядом стояла рдеющая шевелюрой Карин, активно о чем-то вещавшая . Она старательно следила пальцем по бумаге, набирая воздуха в легкие прежде, чем сдвинуть палец вниз. Верхняя пуговица на ее рубашке была натужно расстегнута. Как скоро она поймет, что младшему Учиха ее старания до звезды?

― Три совпадения, ― произнес Итачи. Он медленно поднял глаза на консультанта, словно чего-то остерегаясь. Успех, подстегнутый отчаянием и внезапно разлитой тоской, распахнул сияющий взор девушки, оросив солнечное сплетение приятным жжением. Есть, попался, гад.

Шисуи замер с поднесенной ко рту кружкой, уставясь на консультанта. Этот нехитрый жест, ровно как и затаившегося главу семьи, можно было принять за негласное приглашение к повествованию.

― Я убеждена, что преступники ходят протоптанными дорожками, ― начала Огами, ощущая благодарное тепло, растекающееся под внимательным обсидиановым взглядом, ― поэтому до сегодняшнего утра я искала прецеденты, в содействии которых были применены летучие яды. Мое внимание привлек один случай.

В конце девяносто четвертого года, член японской религиозной секты «Аум Синрикё» по приказу лидера секты Сёко Асахары синтезировал немного некоторого летучего вещества, названного Ви-икс, который был использован для покушения на трех человек. Двое были отравлены, но не умерли.

Среди признаков отравления числится миоз зрачков, паралич, повышенное слюноотделение,удушье. Также, член секты, которого Асахара заподозрил в предательстве, был атакован в том же году на улице в Осаке. Нападавшие брызнули жидким Ви-икс на шею жертвы. Отравленный преследовал их около ста метров, прежде чем упасть; он умер через десять дней, не выходя из глубокой комы.

Как и в нашем случае, врачи сначала подозревали, что он был отравлен каким-то фосфорорганическим пестицидом, но истинная причина смерти была выяснена только после того, как члены культа были арестованы за теракт в токийском метро и признались в убийстве. В отличие от зарина, широко применявшегося сектой, Ви-икс не использовался для массовых убийств в виду сложности его синтезирования в больших количествах,а также его хранения.

Помимо этого, с помощью Ви-икс в семнадцатом году был убит Ким Чон Нам — единокровный брат Ким Чен Ына, правителя КНДР. В убийстве участвовали две женщины. Одна отвлекла внимание Ким Чон Нама, а другая в это время сзади набросила ему на лицо платок, пропитанный ядовитым веществом. Нам умер через двадцать минут по дороге в госпиталь.

Смею предположить, Эстет не стал изобретать велосипед. Он взял сильнейший запрещенный по всему миру яд, используемый до него преступной сектой. Поскольку Итачи-сан установил, что работает один человек, с момента появления курьера и до приезда скорой проходит ровно десять минут, то можно утверждать, что отравление происходит именно в момент передачи посылки. Достаточно минимального контакта с зараженной вещью, чтобы получить сильное отравление, не приводящее к смерти.

― Например, передача ручки для росписи, ― замедленно проговорил Итачи.

―Точно,― с готовностью кивнула Огами, чувствуя как от азарта бросило в жар.

Шисуи откинулся на спинку, шумно выдохнув и заложив руки за голову. Слегка приоткрыв рот, Итачи сладко смотрел на консультанта, в своей излюбленной пленительной манере удерживая улыбку. Прозрачный купол рухнул, выпустив на волю обольстительную энергетику Учиха, на которую словно чуткий флюгер реагирует запустелое нутро. Среди плавающей в солнечных лучах редкой пыли при желании можно было бы разглядеть схлестнувшиеся потоки мучительной тяги.

― Период отравления при контакте с кожей в зависимости от дозировки может длится от пары минут до суток. Если заражены слизистые — в течение нескольких минут, ― подытожила Огами, ощущая, что сердце трепыхается почти у самой гортани. ― Одолжите запись?

Итачи легко крутанул лэптоп, не отводя глаз от девушки.

― Вот, ― указала пальцем на экран консультант. Нещадно потеющие ладони обдало едва уловимой прохладой. – Курьер работает в перчатках.

― Похоже, он что-то говорит Яманака, ― значительно потряс чайной ложкой Шисуи, вглядываясь в экран. Старший Учиха оперся на локоть и склонил голову в бок, стараясь увидеть происходящее на мониторе.

― Здесь, — шлепнула по клавише Сумирэ, – Ино расписывается в табеле, после чего Эстет говорит что-то, и она…

― Трет нос, ― в голос заканчивают оба Учиха, переглянувшись.

― Охренеть, ―тянет лейтенант, снова разваливаясь в кресле и яростно теребя ершик волос. – У меня слов нет.

Итачи молчал. Блестящим взором наблюдал на консультантом, поглаживая нижнюю губу двумя пальцами – указательным и средним – обдумывая что-то. На запястье увесисто сверкали часы. От красоты его жестов, сияния чернильного бриолина, отбрасывающего росчерки теней на скульптурное лицо, точно тигриный принт, от личного успеха, наконец схваченного на юрких хвост и недосыпа, прихваченного также, ненароком, звенело в голове и появлялось желание застонать.

Сумирэ перевела дыхание, слушая грохот сердца. Все сходится. Жертвы сами травили себя. Они увязали подобно мухам в клею, услужливо разлитого убийцей. Охваченные паникой они не сопротивлялись вдруг так кстати появившемуся сотруднику скорой помощи, не подозревая, что это будет их последняя поездка.

Поэтому девушки на видео не двигались. Их просто разбивал паралич. Перед глазами проносились флэшбэки суженных в точку зрачков Харуно, обильные капли пота, стекающего по искромсанному лицу Яманака, слабо сочащуюся с порезов кровь. Они просто не могли сопротивляться, пока смертоносный яд просачивался в их покровы, разгонялся по всему организму, разъедая его изнутри. Девушки страдали каждую секунду их подходящей к концу жизни.

― Итачи-сан, Шисуи- сан, ― пропел велюровый женский голос. Проворная женская рука поползла по плечу Итачи, незамедлительно явив ее хозяйку. Цепкая яркая женщина лет тридцати с нежной розоватой кожей, от малейшего прикосновения к которой, кажется, оставались отпечатки. – Застать всех братьев Учиха в одном месте – большая удача.

― Мей! ― опешивший Шисуи подорвался с места, приставив к столику еще одно кресло. Женщина двигалась текуче, играя плечами и лопатками. Один из ее рысьих глаз почти полностью скрывался за прядью каштановых волос, объёмно укрывающих ее небольшую голову, точно стараясь потопить молоко кожи.