13 (1/2)

Глава компании «Красный Песок», Акасуна Сасори, оказался молодым мужчиной лет тридцати с небольшим, худощавым и жеманным. Смерив кабинет капитана неживым взглядом больших ореховых глаз, он на мгновение скривил свое детское открытое лицо гримасой отвращения. Волосами цвета красного краплака, тщательно уложенных в кавардак, и оголенными щиколотками, окольцованными узкими брюками со стрелками, он напоминал типичного богемного сибарита. Того, что попивает яблочный мартини за обсуждениями Пруста в каком-нибудь старомодном кафе с отутюженными официантами в фартуках на залитом солнцем Мон-Мартре. Его тощую шею опоясывал вытянувшийся бурый шарф.

— Добрый день, присаживайтесь, — кивнул на кресло напротив стола капитана Шикамару. Он ничуть не изменил своей позы: слишком малозначительным было появление дизайнера для каких-либо телодвижений.

— Я лучше постою, — отозвался Акасуна. Его высокий голос скапливался где-то у неба, окрашивая его компрессией.

— Стоять придется долго, — заметил Киба, облокотившись на стеллаж. Гость медленно осмотрел сержанта с головы до ног, от чего последний поежился и одним движением застегнул молнию на спецовке. Огами мысленно тихо порадовалось тому, что кому-то кроме нее в этой комнате тоже некомфортно.

— Я так не думаю, — ответил Акасуна, не разжимая зубов.

Сумирэ стояла у выхода, изучая дизайнера со спины. С его приходом ощущение оглушающего стыда несколько поутихло, и теперь, она просто старалась слиться со стенкой. Лампочки на транспарантах больше не резали глаз. О недавнем инциденте напоминала только шея, обвитая отголосками горячей ладони. Учиха истлел.

В помещение зашел Какаши и уселся на свое место, сплетя узловатые пальцы в замок перед лицом.

— Сядьте, — проговорил он, расфокусировано глядя на гостя. Акасуна, по какой-то неизвестной причине, без пререканий повиновался. Он оплел металлические подлокотники длинными изящными ладонями, начинавшиеся щуплыми, почти женственными, запястьями. Пальцы украшали тонкие цветные кольца. Он источал подчеркнуто хороший вкус и манерность, разя воздух ароматом глянца и острыми носами начищенных туфель.

— Что вас связывает с Харуно Сакурой и Яманака Ино? — Хатаке начал сразу с главного.

Допрашиваемый поерзал плечами, туго обтянутыми умбровой замшей, легко вскинул головой, откидывая, похоже, упавшие на глаза волосы и выдохнул. Со спины округлая подвижность его суставов казалась неестественной, кукольной. Вот-вот он еще раз мотнет головой, а затем трещоткой развернет ее на триста шестьдесят, бездумно вперив стеклянные глаза в консультанта.

— Мерзавка Сакура год назад оставила меня с носом, — почти с вызовом произнес Сасори. — Я тогда только начинал заниматься косметической индустрией и хотел привнести немного моего искусства в это затхлое однообразие. Эта девчонка покорила меня своими изумрудными глазами и я предложил ей тандем. Я уже готовил к выпуску бьютибокс, вдохновленный ей, когда она слиняла на сторону. Что-то там лепетала своим грязным ротиком, я уже и не помню, — каждое произнесенное им слово колыхало его беспокойное тело,— я тогда был просто раздавлен. Я, можно сказать, сделал ее звездой, слепил из пустышки конфетку, а она потом, представляете, клепала паршивые обзоры на меня и распускала сплетни. Короче, ее купил с потрохами бездарный Утаката. С тех пор мы не пересекались. Я выше этих детских дрязг.

— Зато сейчас поклонники готовы отвалить нехилые суммы за эту невыпущенную коллекцию, после того, как журналюги слили информацию, — с прохладцей сказал Киба, снова став объектом пристального внимания Акасуна. Шикамару смешком кашлянул в сжатый кулак.

— Верно, — гордо ответил Сасори, — публика жаждет посмертной оды этой неблагодарной Харуно в виде моих творений. Я и правда подумываю этим воспользоваться и выпустить то,что собирался еще год назад.

«Он здесь не причем», — подумала Сумирэ, моментально потеряв интерес к происходящему. Она достала из кармана обманом добытую у Учиха вещицу. По виду это устройство было похоже на «умные часы», с маленьким цветным экраном, на котором горел перечеркнутый желтый микрофон. Но гаджет явно подвергался апгрейту. Ни привычных ярлыков, ни даже времени, дисплей не высвечивал.

Огами, прищурившись, повертела трофей в руке: кроме трех кнопок на боку она ничего не обнаружила. Это точно не обычная безделушка. Судя по значку, Учиха выключил запись, когда она пришла с этими идиотскими данго. Карамельный поцелуй вспышкой окатил сознание, но девушка быстро вернулась в реальность. Предчувствие щекотало в груди. Эта влажная мечта всех зрячих женщин в умопомрачительно сидящей рубашке прозябала в темнице неспроста. Он вынюхивал подробности дела.

— Что вы хотите услышать от меня, господа? — Акасуна начал терять терпение. Звуча на тон выше, голос пробрел звенящие нотки, снова приковывая внимание к творцу. — Я не занимаюсь продажей свой продукции. Я художник, а не торгаш. Все сделки происходят через сайт. Покупка не опосредована никем, кроме курьерской компании. С ней и разбирайтесь.

Дверь внезапно открылась.

— Капитан. Там внизу Учиха Саске пришел, — Чоджи запыхался то ли от спешки, то ли от непредвиденных физических нагрузок в виде подъема по лестнице.

— Так рано? — нахмурился Хатаке. — Мы договаривались на час, — он мельком сверился со своими неуклюжими наручными часами.

— Я пойду его встречу, — оживился Инузука. Сержанта заметно конфузило внимание Акасуна, который то и дело на него томно поглядывал исподлобья.

—Нет,— отрезал капитан, — Госпожа Огами, поручаю это вам.

Сумирэ в ответ его одарила непонимающим взглядом. Вчера Хатаке швырял ей в лицо унизительные обвинения в связи с Учиха, а сегодня сам посылает на встречу с его младшим братом. Лицо Какаши не выражало, ровным счетом, ничего.

— Госпожа Огами?

— Хорошо, — кивнула девушка, покидая опостылевший кабинет.

Саске стоял у стойки дежурного, облаченный в темно-синее пальто, издалека напоминавший мундир. По всей видимости, носить прекрасно скроенные вещи было их семейной привычкой. Он лениво обвел взглядом спускающегося к нему консультанта, и, казалось, никого другого и не рассчитывал увидеть.

— Опять ты, — бросил он со скучающим видом.

— Да, Учиха в последнее время стало многовато в моей жизни, — Огами смотрела ему прямо в лицо, рефлекторно вскинув подбородок. — Манерами вы в братца пошли. Его, кстати, увидеть сейчас не получится. Лимит доверия ко мне, увы, исчерпан.

Молодой человек замолчал. Высокомерная физиономия Саске, неумолимо воскрешавшая образ его брата, выдавала в нем внутреннюю борьбу. Находиться здесь и говорить с дотошной бабенкой ему было невыносимо. Похоже, надменность просочилась в его красивое утонченное лицо, отдающее еще недавней румяной юностью.

Учиха-младший свободным жестом руки указал на выход:

— Выйдем, поговорим.

Сумирэ замерла, пытаясь удержать свои брови, чтобы те не покинули ее лоб, взлетая вверх от удивления.

— Сдалась ты мне, — закатил глаза Саске. — Просто идем, надо поговорить. Не здесь.

Огами вспомнила, что ее верхняя одежда висела на спинке стула на рабочем месте. Возвращаться в сандаловую пропасть она больше не планировала, по крайней мере без доказательств наличия пушка на рыле у Учиха, кои сейчас только брезжили вдалеке.

Девушка вышла на крыльцо участка в одной водолазке, и тут же сложила руки на груди, пытаясь закрыться от промозглого ноябрьского ветра.

«Зато будет повод закончить поскорее разговор».

Саске оперся на перила и принялся слоняться черным взглядом по окрестностям. В отличие от брата, который другого развлечения, кроме оскорбительных прогулок непроницаемым взором по телу Сумирэ и не знал, младший не любил прямой зрительный контакт.

Юноша казался колючим, перманентно недовольным всей своей жизнью и миром.

— Спасибо, — проронил он настолько быстро, что Огами сначала решила, что ей это вообще послышалось.

— Простите?

— Спасибо, — чуть громче и более раздраженно повторил Саске. Закидоны, вместе с аристократичной внешностью и нежной любовью к фирменным пальто, шли у Учиха комплектом, очевидно, в стартерпаке при рождении. Огами выжидающе смотрела на юношу, ежась от холода.

— Тебе не все равно. Согласилась помочь, зная, что этот хрен Хатаке будет рвать и метать, — пожал плечами Учиха, глядя под ноги.

— Вот как. Что ж, пожалуйста. Я сожалею о случившемся, — добавила девушка, немного помолчав. — Вам должно быть нелегко сейчас. Девушка, брат за решеткой…

— Да хватит уже, — Саске нервно вздохнул, снимая с себя пальто и, прежде чем Огами как либо отреагировала, накинул его на плечи продрогшей девушке. От теплой материи терпко пахло хвоей. — Стучишь тут зубами… Раздражаешь.