4 (2/2)

— Ваша догадка не лишена смысла, — наконец отозвался Карасу. — Но для того, чтобы определить, с чем именно мы имеем дело, мне нужно больше данных. Нужно подождать следующего убийства, чтобы можно было уточнить время действия вещества, возможные побочные реакции, которые могут проявится у жертвы.

Сумирэ подняла взгляд, обжигающий торговца беспощадным удивлением даже через зеркальный экран.

— Вы шутите?

— Обычно, когда я шучу — это смешно, — бесчувственно сказал мужчина.

— Вы предлагаете просто ждать, пока убийца сам даст больше информации? По-вашему, муки девушек оправдываются возможным получением зацепки?

— Не разбив яйца, яичницу не приготовить. Удивительно, как простые житейские истины проявляются в жизни, правда?

Эта расчетливая логика лишала слов. Подобное, поистине господское, распоряжение чужими жизнями вводило в исступление. Но больнее всего было осознание того, что, скорее всего, Карасу был прав. Сумирэ была беспомощна. Она была брошена в этот адский котел, выбраться из которого, не замарав своих рук, не представлялось возможным.

Она медленно поднялась, пересекла пространство комнаты, приблизившись к зеркалу. Огами смотрела на себя, свои сведенные на переносице брови, гримасу отвращения, но ледяной взгляд ее был устремлен сквозь непроницаемую зеркальную ширму.

Торговец, заворожённо смотрел на девушку, застигнутый врасплох ее неожиданной реакцией. Казалось, что она смотрит прямо на него, еще мгновение и она протянет руки сквозь стену и схватит его за грудки, чтобы вытрясти из этого надменного циника все эти крамольные домыслы.

— Вы не имеете права так разбрасываться жизнями невиновных, — процедила она, оставляя легкую дымку своего дыхания на стекле.

— Ты злишься, потому что я озвучил твои мысли, верно?

Сумирэ проглотила обиду правдивых слов. Этот человек пугал своей проницательностью.

— Так или иначе, я не смогу тебе помочь, пока у меня не будет конкретной установки на поиск. Я не могу бороздить все киберпространство в поисках того, чего не знаю.

— Когда этот ублюдок совершит очередное убийство, мне может уже не понадобится ваша помощь, — бросила консультант, не осознанно приняв мысль о неотвратимости очередной изуродованной Эстетом жертвы.

— Если это будет так, то я забуду о нашем разговоре. Я слишком ценю свое время, Огами.

— И как же вы об этом узнаете?

— У меня нет недостатка в источниках информации. Не волнуйся, я осведомлён о ходе расследования возможно даже лучше, чем ты. Кстати, эта информация так же продается.

— То есть, если убийца захочет узнать, что известно следствию, то вы просто продадите эти сведения?

— Именно, — ответил Карасу.

Сумирэ растерянно покачала головой, не желая верить своим ушам: уму не постижимо, сколь безграничны человеческие жадность и безразличие.

— Да как же так можно?! — ее негодование перерастало в отвращение к этому человеку. – Вам совсем наплевать на то, что происходит вне вашего мирка? Я отказываюсь верить, что есть люди, которых интересуют только деньги. Нельзя мерить человеческую жизнь сотнями йен!

— Ты крайне наивна для своих лет. Даже удивительно, — искаженный голос явно сочился иронией. — Все просто: ты платишь деньги, я предоставляю информацию. Вместо этих пуританских проповедей, давай лучше обсудим плату за мою помощь, если она, все-таки, понадобится.

Девушка дернулась как от укола иголкой, отступив от зеркала на полшага, будто ей предстояло принять удар, и она желала видеть издалека намерения противника.

— Мне нечего вам предложить, - ее голос был пуст.

— Если ты здесь, значит у тебя есть что-то, что было бы мне интересно.

Огами выжидающе молчала. Денег (а что такие мерзавцы еще могли хотеть?) у нее не было. Она действительно не имела в распоряжении того состояния, которыми обладали ее родители. Все деньги хранились на счетах их компании, которой управлял теперь совет директоров. Сумирэ являлась владельцем бизнеса чисто формально, как наследница семьи Огами. Фактически она была не у дел. Единственной ее собственностью была лишь она сама и небольшая квартира недалеко от университета.

— По правде говоря, я еще не определился с тем, что именно я хотел бы получить от тебя в первую очередь.

На взбудораженной коже выступил холодный пот. Консультант понимала, что ее внешность вполне могла привлечь внимание бесчестного торговца. Она невольно поежилась, пытаясь прикрыть рукой обнаженные вырезом блузы ключицы. Этот жест не остался незамеченным Карасу.

— Меня не интересует интим, Огами. Я бизнесмен, а не сутенер, — апатично произнес булькающий из динамиков голос. – Давай подождем развития событий, у меня будет время, чтобы определиться. Я с тобой свяжусь сам.

— А что, если я откажусь от оплаты? — Девушку выводил из себя этот разговор. Хотелось немедленно покинуть это помещение, убежать, смыть с себя запах этого безумного дня.

— Ты ведь так хочешь спасти всех этих девушек. Неужели все упреки в меркантильности , адресованные мне, исходят от тебя потому, что ты сама такая же?

Сумирэ молчала.

— Ты оплатишь потраченное мною время, хочешь ты этого или нет. Разговор окончен. Уведи ее.

В тяжелую дверь вошел исполинского вида мужчина. Жутковатый взгляд маленьких круглых глаз заставлял искать укрытия, избегать его. Его кожа цвета мокрой голубой глины казалась толстой, непробиваемой. В огромных руках он держал черный плотный мешок, по всей видимости, предназначавшийся для головы гостьи.

Амбал подошел к Сумирэ ,протягивая его, предлагая быть хорошей девочкой и следовать инструкциям. Скандализованная девушка выхватила в мгновение ставшей ей ненавистную торбу. Она бросила последний презрительный взгляд в зеркало. Чудаковатый диалог с самой с собой закончился тогда, когда померк свет комнаты, скрываемый плотной тканью сумки. Огами невольно поморщилась от пыльного запаха непроницаемой материи. Шероховатые руки великана крепко обхватили ее за плечи и повели вон из комнаты в неизвестном направлении.

Почувствовав промозглый ветер, консультант поняла, что ее вывели на улицу, после чего усадили в машину. Автомобиль, издавая утробный гул, незамедлительно тронулся.