5 (1/2)
Сухие холодные руки помогли ей покинуть салон авто и всучили какие-то вещи. Послышался шаркающий звук шин, ее сопровождающие быстро ретировались. В ту же секунду Сумирэ сорвала с головы мешок, и обнаружила себя стоящий перед дверью своего подъезда. Ее не заботило то, что ее доставили прямо до дома, хотя она не называла своего адреса; что ее пальто подобно, сброшенной шкуре, пестрело верблюжьей шерстью на сером асфальте, выпав из обессилевших рук девушки; что теперь, оказавшись незащищенной от колючего ноябрьского ветра, кожа тлела, взывая об укрытии. Оглушающая пустота сознания неряшливо рассыпала едва зародившиеся мысли, как неуклюжая суматошная старуха, путаясь в подолах своих многочисленных, пропахших маслом и мещанством, юбках.
Сумирэ сорвалась с места, в попытках найти убежище. Хотелось убежать, скрыться, скрыться от этих скользких объятий прогнившего мира, явившегося ей во всем своем мрачном великолепии. Скрыться в узких голых коридорах, в которых, подобно стражам, охраняющих покой господ, громоздились велосипеды, нелепые тумбочки, полные нажитого скарба, извиняющиеся растения в слишком больших для них горшках. Скрыться за поворотами, в глубине здания, проникая все глубже в его чрево, никогда не возвращаться по ту сторону спасительных стен.
Дорога до дверей никогда не казалась столь долгой. Со щелчком захлопнувшегося замка, весь мир в одночасье схлопнулся до размеров комнаты. Ее сумрак мягко разрезали лучи горбатых уличных фонарей. Почувствовав себя в безопасности, Огами сделала глубокий вдох, чтобы затем выплеснуть его в душащих горло слезах. Девушка сползла по двери, отдавая себя на растерзание нахлынувшей истерике.
Всего произошедшего было слишком много. Каждое отдельно взятое событие было избыточно, насильно привнесенным извне. Оно втискивало себя в восприятие. Все эти люди лежали густой пеной на потревоженной глади, заслоняя собой привычный вид беспристрастного чистого ночного неба.
Она плакала взахлеб, стараясь истощить себя, опустошить клокочущее нутро. Всего этого было слишком много. Приоткрывшаяся, но никогда не сокрытая часть реальности обесценивала все, что раньше имело хоть какой-то смысл. Вся жизнь – не более чем мышиная возня. Действительность разворачивается в этих кулуарах, среди густого дыма, блестящих женщин, под плотным тусклым светом ламп. Убийц родителей не нашли не потому, что преступники слишком изворотливы, а потому что их смерть, совершенная несправедливость, была лишь частью хода вещей, их смерть делает мир таковым, какой он есть.
Заброшенность и одиночество стигматом рдели в груди, подогревая солоноватый раствор, покидающий агонизирующее тело через слезные каналы. Убаюканная плачем, Сумирэ забылась в лихорадочном сне. Его прервало утреннее бесплотное солнце, заполнившее пространство и примостившимся на поверхности мебели блеклыми лужами.
Она чувствовала себя чистой и сухой. Опустошенный взгляд скользил по серому лицу, отражённому в зеркале, пока она убирала волосы в высокий хвост. Вчера она половину вечера провела в этой компании. Несносное отражение. Она надела широкий брючный бежевый костюм, походивший на театральный занавес. Его тяжелые крупные складки хоронили под собой беззащитную хозяйку.
***</p>
Мобильный поприветствовал консультанта стопкой оповещений.
</p>« Сумире, все в порядке?»
</p>«Ты встретила Саске? Все хорошо?»
</p>«Ты уже там второй час. Мне подняться?»
</p>«Сумире, я в «Хэби». Где ты?»
На мгновение стало теплее. «Шисуи звонил вплоть до двух ночи. Как меня вывели из «Хэби» мимо него?».
Вливаясь в поток пассажиров метро, Огами строила внутренний диалог, который она намеревалась воспроизвести позже с участием капитана Хатаке. Злоба ее больше не одолевала, ей просто хотелось, чтоб все снова стало ясным и однозначным. Липкая неизвестность, следовавшая теперь по пятам, зияла явственно и ощутимо.
Шныряющие повсюду прохожие казались единым существом, юрко плавающим по чистым улицам Токио. Казалось, что все они наблюдают за ней, изучают ее, выделяющуюся из толпы своим внезапно приобретенным осознанием происходящего. Многоглавое создание отстранилось, не готовое самому стать объектом для исследования, раскрыть тайны своего существования.
Рядовой Акимичи отсутствовавший на своем посту до прихода консультанта, выплыл из дверного прохода обезьянника.
— Доброе утро, Сумирэ-сан! — Бодро поприветствовал он, но, заметив ее безжизненный вид,осекся. – На вас лица нет, что-то случилось?
— Доброе утро. Что, настолько все плохо? — ее отрешенность позволяла даже отшучиваться.
— Скажем так, теперь по вам видно, что вы знаете слишком много для молодой девушки,- поддержал юмористический настрой Чоджи. Его щеки розовели на бежевом полотне стены дежурного отделения. — У меня для вас новость. У вас появится сосед.
Огами хотела справится о местоположении капитана, но округлая положительная аура рядового действовала успокаивающе. Уж здесь-то все идет так, как и положено. Поэтому она решила поддержать разговор, искусственно культивируя свой интерес. Она оперлась на стойку Акимичи, намереваясь провести с ним еще хоть какое-то время.