4 (1/2)

Серый зернистый свет резанул глаза. Было холодно, затекшие мышцы нехотя пытались шевелиться. Попытка закрыться от назойливой яркой вспышки принесла лишь обескураживающее осознание себя сидящей на жестком стуле. С ужасом встрепенувшись, Сумирэ огляделась. Она сидела в центре голой комнаты, скромное убранство которой целиком исчерпывалось этим стулом и этой отвратительной лампой сверху.

Придя в себя, девушка осознала, что разглядывает помятого вида шатенку, сидящую перед собой. «Черт побери, да это же я», подумала она, мгновенно устыдившись собственной непрезентабельности. Прямо перед ней висело громадное зеркало. «Как в кабинете дознания». Своих вещей при себе она не нашла. Это могло значить только, что в это место она попала прямиком из «Хэби».

Огами осмотрелась. Позади себя она заметила чернеющий дверной проем, резко контрастировавший с монохромной расцветкой комнаты. «Какого черта тут творится? Где я? Что произошло?» - внутри начинала вскипать паника. Девушка подскочила, направившись к двери.

— Ты так хотела меня найти, а теперь убегаешь?

Сумирэ оторопела, развернувшись к зеркалу на пол пути к спасительному выхода.

— Что здесь происходит? — глухо в пустоту спросила она. От долгого молчания в горле пересохло.

— Ты хотела просить моей помощи, и я привел тебя туда, где мы можем спокойно поговорить об этом.

По искаженному низкому голосу Огами поняла, что это действительно камера дознания ,или во всяком случае, ее близкая имитация.

— Карасу? — ее вопрос срывался на шёпот.

— Да.

Сейчас она приметила в углах два динамика, которые наполняли это помещение, звучащим будто из пузыря, низким мужским голосом, от которого становилось не по себе.

— Что произошло? Как я здесь оказалась?

— Тебе нужно внимательнее следить за тем, что ты пьешь, — ответил Карасу. — Такая беспечность оборачивается для молоденьких дурочек годами сексуального рабства.

Осознание возможного исхода событий заставило сжаться нутро. Она могла действительно стать секс-игрушкой, случись это при других обстоятельствах.

«Это дело рук того бармена? Там за зеркалом он? Саске помог ему затащить меня сюда?»

— Сядь, — голос звучал безразлично и твёрдо.

Чувствуя, как тело сводит слепая животная тревога, девушка вернулась и послушно села на стул. Показывать характер не время и не место.

— Не часто ты такая покорная, верно? — заметил Карасу.

Сумирэ напряженно уставилась в ледяную гладь: «Он следил за мной? Как? Как долго? Он знал, что я приду?». Чужеродный голос снова зазвучал, не давая времени на размышления:

— Почему Какаши сам не пришел ко мне?

— С чего вы взяли, что здесь замешан капитан?

— Отвечать вопросом на вопрос не вежливо. А ты ведь всегда такая учтивая, Огами, — ответил Карасу. Этот человек, похоже, действительно обладает обширными данными, пугающе обширными. Играть в несведущую дурочку не имело смысла.

— Общественность не должна узнать о связи полиции с... теневыми структурами, — ответила Сумирэ, глядя на себя в зеркало. Она немного успокоилась, понимая по осведомленности своего невидимого собеседника, что он действительно тот, кем он представился.

— Он так объяснил тебе это? Хатаке стал более изворотлив с нашей последней встречи.

— Что вы имеете в виду? — не понимала Сумирэ.

Значит, дело было не только в дурной славе торговца информацией?

— В обмен на мои услуги, Какаши слил мне системные протоколы защиты локальной сети участка. Зная, какую цену я запрошу, он решил, что тобой я заинтересуюсь больше, чем базой данных полиции.

Так значит, вот какое место отводилось ее персоне — подставная узколобая кукла, прикрывающая зад капитана полиции от дальнейшего слива информации торговцу. Все ее попытки раскрыть преступление были не полезнее игры в бирюльки. Единственным ее предназначением было стать приманкой, аппетитной безмозглой приманкой. И с этим заданием она, очевидно, справилась блестяще. Вопрос был только в том,предполагал ли капитан, что Карасу будет в курсе его причастности к ее визиту.

Унижение плескалось внутри горькой жижей. От него пространство комнаты со всей своей явственностью резало взор, заставляя подступать тошноту и чувство заброшенности. Ее просто использовали. Знал ли об этом Шисуи, настаивающий на этой встрече? Интересно, ищет ли он ее? Сколько времени она здесь пробыла? Голова начинала закипать.

— Про какой вид наркотика ты говорила Пейну? Что тебе нужно знать?

Гулкий сдавленный голос торговца вырвал ее из ядовитых размышлений, от которых захлебывалось сознание.

— Это был просто блеф, — прохрипела Огами.

— То есть?

— У меня были мысли о том, что Эстет достает какое-то особенное вещество через даркнет. Он настолько четко и тонко продумал свои действия, что вряд ли стал бы рисковать, покупая наркотик у местных разводил. Но это лишь догадки. У меня вообще нет никакой информации. Я просто сболтнула Пейну первое, что пришло в голову.

Мужчина, сидящий по ту сторону зеркала довольно хмыкнул мимо микрофона. Ему было интересно наблюдать за постоянно меняющимся поведением свой собеседницы. Вздыбленная, как испуганная кошка в начале, с резкими пружинистыми движениями, теперь вызывающе восседала на стуле, положив ногу на ногу. Уязвленное чувство собственного достоинства осознанием своего места во всей этой затее выгибало ее позвоночник в натянутую струну, выталкивало вверх ее гладкий изящный подбородок. Эта холодная бестия смотрела на свои ладони, сплетенные в замок и уложенные на колено, словно не желая наблюдать за разыгрывающимся вокруг действием, в которое она поневоле оказалась вовлечена.

Ее черты уплотнились, очерчивая костное строение лица. Она восседала на металлическом стуле посреди пустынной комнаты подобно своенравной царице. Мужчина любовался ее горячей пластичной телесностью, вздымающееся среди окружающей ее серости.