Часть 23 (1/2)

– О, «Нормандия SR-1». Это замечательно, – Гаррус вытряхнул из коробки серебристые детали модели. – Только, Шепард, почему это уже третья подряд модель корабля, к уничтожению которого ты имеешь отношение?

– Гаррус, напоминать мне об этом не очень тактично, – ответила Шепард.

– Да, прости, – он принялся сортировать детали для удобства.

Шепард допила остатки кофе и поставила кружку на рабочий стол рядом с диваном.

– А эта модель посложнее, чем «Властелин» или «Путь Предназначения», – заметил Гаррус, откладывая в отдельную кучку детали крыльев и двигателей.

– Конечно, мой великолепный корабль – это не какой-то там летающий крест или палка с ножками.

Сказать что-то подобное таким пренебрежительным тоном оказалось сложнее, чем думала Шепард. Все эти корабли уничтожены. Сколько было людей на «Пути Предназначения»? Сколько было людей на «Нормандии»? Ее людей, на ее корабле. И скольких убил «Властелин», прежде чем уничтожили его?

Гаррус как-то слишком внимательно посмотрел на Шепард, словно что-то в голосе или лице выдало ее. Шепард провела рукой по гладко зачесанным волосам и приступила к деталям.

– А помнишь, каким ты был милым в самом начале? – поинтересовалась Шепард.

– Милым? – иронично спросил Гаррус. – Ну спасибо, Шепард. Я, вообще-то, старался произвести другое впечатление.

Шепард ухмыльнулась.

– Такой весь вежливый, безупречное поведение, даже не придраться. А потом вдруг появлялась какая-нибудь непонятная человеческая мелочь, и ты так забавно смущался.

– Я до этого не работал с людьми настолько близко. Чаще всего мое взаимодействие с ними ограничивалось перестрелкой или допросом.

– В СБЦ в те времена работало мало людей, да?

– Очень мало. И я не был с ними близок.

– Помню я один наш забавный разговор про особенности человеческой кожи… – начала Шепард.

– О нет. Я не хочу об этом вспоминать. Я был молод и глуп.

– Много тут еще работы, Гаррус?

– Если поторопиться – пара дней, – Гаррус отложил инструменты и поднялся, окинув взглядом «Мако». – Самая большая проблема – задние колеса, турели особенно сильно их повредили.

– Ясно. Торопиться некуда, работай в своем темпе, – проговорила Шепард.

– Хорошо, коммандер.

Шепард сложила тонкие руки на груди, сквозь кожу которых были видны жутковатые голубые вены, и огляделась, явно не собираясь уходить. Гаррус перевел взгляд с ее рук на бледное лицо, которое при холодном искусственном освещении казалось синеватым, а под глазами залегли легкие тени.

– Можно личный вопрос, коммандер? – поинтересовался Гаррус.

Этот вопрос его уже давно мучал.

– Давай.

– Вы хорошо себя чувствуете?

Уголок ее брови чуть приподнялся. Что это значит? Недоумение? Презрение? Скрываемая злость? Гаррус более-менее разбирался в мимике азари, она у них была как у людей, но у азари не было бровей. Брови придавали людям большую эмоциональность, но и больше путали.

– Просто я знаю, что у людей бледность кожных покровов – признак болезни, – объяснил Гаррус, жалея, что вообще начал этот разговор, – и мне доводилось по работе видеть раненых людей, или наркоманов…

Шепард чуть поджала губы. Едва заметно, но Гаррус уловил это движение. Вот теперь он точно был уверен, что она рассердилась. Не стоило упоминать про наркоманов. Теперь Гаррус желал провалиться сквозь пол.

– Простите, если сказал что-то не то, – проговорил Гаррус. – Я просто волнуюсь.

Но ведь ее кожа действительно была бесцветней, чем у других людей, которых он встречал, и особенно это бросалось в глаза на фоне Эшли, Кайдена, и тем более Удины с Андерсоном. Даже больной пилот Джокер выглядел здоровее Шепард. Если она плохо себя чувствует, это может повлиять на ее боеспособность, хотя Гаррусу уже довелось увидеть Шепард в деле, и она отлично себя показывала.

– Причин волноваться нет, – сказала Шепард.

Ее голос звучал так ровно и… пусто, что ли. У нее не было субгармоник, по которым можно было бы определить настроение.

– Я прекрасно себя чувствую. И я всегда была такая бледная. Отчасти, наверное, потому, что я не росла на солнце.

– Что? – Гаррус недоуменно наклонил голову.

– Что? – таким же тоном спросила Шепард.

Несколько секунд они молчали, пытаясь понять, что пошло не так.

– Я про меланин, – наконец, произнесла Шепард, – пигмент в коже, который вырабатывается под воздействием ультрафиолетовых лучей, и кожа темнеет. А я всю свою жизнь провела на кораблях в космосе.

– А, ясно. Так это значит, что разный цвет кожи у людей – это всего лишь разная степень… горелости?

Шепард снова поджала губы, на этот раз заметней, и чуть прищурилась.

– Ну… отчасти.

– Получается, что если вы побудете на солнце достаточное количество времени, то сможете приобрести темный цвет кожи? Коричневый, к примеру?

– Нет, настолько я не смогу поджариться, – сказала Шепард, и Гаррус ясно уловил иронию в ее голосе. – Есть предел, насколько сильно можно потемнеть. А так, люди рождаются с разным цветом кожи.

– Ох, кажется, понял. Еще раз, простите. Надеюсь, я никак вас не оскорбил.

– Хватит извиняться, Гаррус. Если что-то непонятно, спрашивай.

– Хорошо, – Гаррус немного расслабился.

– Раз уж у нас пошел такой познавательный разговор, объясни мне и ты кое-что.

– Конечно.

– Эти… шпоры у тебя на ногах. Зачем они? И почему у тебя кожа вокруг глаз черная? Мне казалось, она у турианцев однородного цвета.

– Я так старалась не рассмеяться, когда мы обсуждали степень человеческой горелости, – сказала Шепард с широкой улыбкой.

– А я думал, ты злишься на меня, что я почти назвал тебя наркоманкой, – усмехнулся Гаррус. – Духи, если бы я мог управлять временем, я тут же отмотал бы его назад и никогда не начинал этот разговор.

– Да ладно, это так смешно было!

Шепард соединила две детали и подождала, пока клей засохнет.

– Нет, знаешь, что было действительно смешно? Когда ты, такой крутой водитель, который играет в догонялки с молотильщиком и уворачивается от выстрелов турелей, прыгнула на «Мако» со скалы и угодила носом точно в дыру. Единственную дыру поблизости. Застряла прямо в нескольких метрах от вражеской базы.

– Нет, не напоминай мне это, – Шепард закрыла глаза рукой, едва сдерживая смех.

– Что это была за планета? Помню, там было все серое.

– Тунтау. Мы искали доспехи Рекса.

– А что ты сделала со мной после, ты помнишь? – укоризненно спросил Гаррус.

– Ну, технически, я с тобой ничего не делала.

Внутренности, казалось, поднялись вверх, когда «Мако» полетел вниз со скалы. Шепард всегда предпочитала забираться повыше, если пыталась подобраться к какой-нибудь базе, а потом сверху обстрелять все турели и охранников. Но в этот раз на базе не оказалось турелей, а охранники прятались вне зоны видимости, не торопясь высовываться, поэтому пришлось подъехать ближе.

Резко дернуло, и если бы Гаррус не был крепко пристегнут ремнями, он бы расшибся в лепешку о приборную панель. «Мако» встал почти вертикально. Шепард тихо выругалась.

Попытки выбраться ни к чему не привели, не помогали даже реактивные двигатели. Несколько пуль ударили по торчащему сверху бронированному корпусу.

– Бесполезно, Шепард. – Донесся голос Рекса с заднего сиденья. – Давай выйдем и лично пристрелим этих ублюдков. Так даже приятней будет.

– Подожди, – пальцы Шепард торопливо забегали по приборной панели.

Она предприняла еще пару попыток выбраться, «Мако» нещадно трясло. Гаррус следил за противниками, отмеченными на радаре. Они начали двигаться в сторону «Мако», но прежде, чем Гаррус успел об этом сообщить, Шепард ударила кулаком по приборной панели и обернулась к задним сиденьям.

– Рекс! Выбирайся наружу и подтолкни «Мако». Я прикрою тебя, если наемники приблизятся. Гаррус – за руль. Как выберешься, сразу стреляй.

Рекс с Шепард вылезли из «Мако» один за другим, Гаррус принял управление на себя. По камерам было видно, как Шепард перепрыгнула с «Мако», зацепившись за край скалы. Рекс встал спереди и с рычанием попытался приподнять бронетранспортер, Гаррус почувствовал, как тот дрогнул. Вокруг тела Рекса сгустился голубоватый свет, и Рекс яростно зарычал.

«Мако» отбросило назад вверх так резко, что Гаррус едва успел направить транспорт вбок, чтобы тот не свалился обратно. «Мако» подскочил, потерял сцепление с землей, и перевернулся вокруг себя, скатываясь вниз по склону. Салон наполнился жутким грохотом ударов о землю. В какой-то момент «Мако» замер, медленно кренясь вбок и намереваясь сделать очередной переворот верх колесами. Гаррус, ошеломленный, дезориентированный и с кружащейся головой, почти машинально включил реактивные двигатели, слегка поворачивая, и «Мако», наконец, принял правильное положение, встряхнув Гарруса напоследок. «Мако» замер, но Гаррусу казалось, что все вокруг продолжает суматошно вертеться, и он закрыл рот рукой. Духи, только бы не стошнило, – подумал он и уставился в камеры с такой странно замершей картинкой. Вскоре до него донеслись звуки выстрелов, среди которых отчетливо выделялась оглушительная винтовка Шепард.

В живых осталось только два наёмника. Гаррус без труда разобрался с ними пулеметной очередью, и остановил «Мако» возле той дыры, куда они угодили. Шепард непринужденно сидела на краю, свесив ногу и глядя вниз. Гаррус спрыгнул на землю, которая все еще продолжала качаться, и завалился в бок. Пришлось опереться на руку, чтобы не упасть.

– А ты не можешь с помощью биотики отправить себя в воздух? – поинтересовалась Шепард.

Рекс со дна ямы что-то ответил, но Гаррус не разобрал, что именно.

– Но ты же делаешь бросок, – сказала Шепард. – Не можешь его применить на себе, чтобы ты вылетел отсюда?

– Смешно тебе, Шепард? – проговорил Рекс.

– Чуть-чуть.

Гаррус подошел к краю ямы, которая была около трех метров глубиной. Выступающих неровностей здесь не было, выбраться оттуда Рексу никак бы не удалось.

– Отлично «Мако» подбросил, Рекс. Может, теперь отдохнешь? – не удержался Гаррус. – Посиди тут, дальше мы сами все сделаем.

– А вот на тебе я запросто свой бросок применю, турианец, – проворчал Рекс.

– Гаррус, найди трос в «Мако» и прикрепи к нему, другой конец Рексу кинем, – сказала Шепард.

– Скажи, ты поэтому решила прикрыть Рекса сама? Чтобы не находиться в «Мако»? – спросил Гаррус.

– Ну, я предположила, что после броска Рекса придется повертеться, и подумала, что не хочу находиться внутри «Мако» в этот момент… Прости, – в ее веселом голосе не было ни капли раскаяния.

– Это было то еще испытание для желудка, – Гаррус вздохнул.

– Я вас всех натренировала.

– И испортила мне впечатления в парке развлечений в Нос Астре. Те аттракционы меня не напугали, я требую компенсации от тебя.

– И что же ты хочешь? – фыркнула Шепард.

– Ну… – Гаррус принял задумчивый вид. – Может, поцелуй?

Шепард критически уставилась на него. Потом посмотрела на детали, которые держала в руках. А затем громко и быстро чмокнула его в щеку.

– Хм. Я чую какой-то подвох, – проговорил Гаррус.

Шепард ничего не сказала, насмешливо глядя на него.

– Непонятно, давай еще раз. Как… как в Нос Астре.

Шепард отложила детали на стол, стараясь не терять самообладания. Обычный поцелуй. Незачем так волноваться. Она медленно наклонилась, положила одну руку на бедро Гарруса, вторую – на плечо, и прижалась губами к теплым ротовым пластинам, а затем чуть отстранилась посмотреть на его реакцию. Гаррус дотронулся до ее лица, дразняще прикусив нижнюю губу и приглашая пойти дальше, Шепард почувствовала прикосновение его языка и приоткрыла рот. И практически сразу забыла, что нужно дышать.

Когда она с некоторым трудом оторвалась от Гарруса, голова немного и приятно кружилась. А ведь Шепард думала, что их рты несовместимы. Вполне себе совместимы, оказывается, только побольше практики бы не помешало.

– Достаточная компенсация? – спросила Шепард, стараясь не выдавать сбитое дыхание.

– Нет.

– Гаррус, ты наглец. Мы договаривались об одном поцелуе, а их было три! – для усиления эффекта Шепард показала три пальца.

– Ну, я должен был попытаться.

Шепард попыталась вернуться на свое место, но Гаррус обхватил ее за талию длинными руками и прижал к себе. Шепард расслабилась и навалилась на нагрудник Гарруса.

– Знаешь, нам обоим было бы проще, если бы ты не таскал постоянно на себе эту штуку, – она постучала в его нагрудник, и тот отозвался гулким звуком.

– Мне снять?

– Это тебе на будущее рекомендация.

– Понял.

Шепард положила ладони поверх его теплых рук, ощущая непривычную грубоватую кожу.

– Давай-ка продолжим собирать, хочу закончить сегодня, а не растягивать в несколько подходов, как «Властелина».

– Почему бы не растянуть удовольствие? – Гаррус отпустил Шепард, и она подвинулась к столу, где лежали разбросанные детали.

– Потому что я хочу заполнить пустую витрину. Поставлю «Нормандию» прямо в середину.

– Ты сильно ее любила?

– Что за глупый вопрос, Гаррус? – проворчала Шепард. – Конечно, да. Это был самый лучший корабль, и он был моим.

– И ты яростно охраняла свой любимый корабль от чужаков, – хмыкнул Гаррус, нанося клей на грань детали. – Помню, как ты прогнала контр-адмирала, который хотел провести у тебя инспекцию.

– Он назвал «Нормандию» бесполезной и выбесил меня.

– Да уж, типичная ты. Ругаешься со всеми, кто тебе не нравится, – Гаррус усмехнулся, дернув мандибулами. – Даже если это советники. Джокер как-то рассказывал, что ты прервала с Советом связь прямо во время отчета. Что там произошло?

– Тот день у меня и так выдался отвратительнейшим, мягко говоря. Саларианский советник начал отчитывать за то, что мы убили торианина, а ваш советник окончательно вывел меня из себя, его слова были на грани обвинения в ксенофобии. У меня вообще с ним с самого начала не заладилось, – Шепард вздохнула. – Да-да, я злая, я знаю.

– Ты говоришь про тот день, когда мы спасли колонию на Феросе? – уточнил Гаррус.

– Да. У меня тогда после получения Шифра голова несколько дней болела адски, целые куски воспоминаний просто пропали куда-то.

– Надеюсь, ночь в медотсеке не была в их числе? Это одно из самых любимых моих воспоминаний на первой «Нормандии».

– Позвольте я… – проговорил Гаррус, потянувшись рукой к голове Шепард.

Шепард замерла. Гаррус прикоснулся к ее волосам, затянутым в растрепанный узел, и порадовался, что на нем бронированные перчатки, сквозь которые ничего не чувствуется. Он подцепил ошметок, покрытый мерзкой зеленой слизью, и выкинул его на пол, покрытый тем же отвратительным месивом.

Шепард чуть скривила губы, позволив себе выразить брезгливость только сейчас, когда уже все закончилось.

– У тебя в воротнике тоже… что-то, – она указала на шею сбоку, показывая, где именно.

Гаррус прикоснулся рукой и достал кусок зеленовато-бурой плоти.

– Духи, это что… ухо?

Он вышвырнул его в пропасть, куда упал торианин.

– Ну и мерзость. Наверное, мы сегодня на «Нормандии» весь запас воды изведем, – проговорила Эшли, стряхивая с себя слизь.

Шепард встряхнула кистями рук и тяжело опустилась на ближайший кусок бетона.

– Отдыхаем десять минут и поднимаемся назад, – сказала она глухо. – Гаррус, засеки время.

Услышав о долгожданном отдыхе, Гаррус сел на ближайшее подходящее место, рядом с Шепард. Спину ломило, к ногам словно камни привязали. Отмерив нужное время на таймере, Гаррус прислонился к стене, расслабляясь. Шепард сидела в нескольких сантиметрах от него, устало обхватив руками опущенную голову, по черной броне стекали вязкие капли. Лиара села чуть поодаль, устремив невидящий взгляд в потолок. Она уже не выглядела такой восторженной от протеанских руин, как в начале.

Кайден стоял возле края пропасти, заглядывая вниз.

– Надеюсь, эта штука не пережила падения, – пробормотал он, – иначе нам потребуются бомбы.

– Если устраивать второй раунд, то только после душа и огромной тарелки с мясом, – сказала Эшли.

Кайден отошел от пропасти и плюхнулся на бетонную плиту рядом с Эшли. Они еще о чем-то говорили, но Гаррус уже не слушал, он закрыл глаза и незаметно стал проваливаться в темноту. Где-то под ребрами, где застряла пуля, отдаленно пульсировала боль, сильно приглушенная панацелином. Он был измотан как никогда, это растянувшееся задание было ужасным во всех смыслах, и одним из самых сложных, что было у Гарруса. Помимо толпы гетов пришлось успокаивать нервно-паралитическим газом взбесившихся колонистов, избавляться от волн жутких существ и стрелять по щупальцам гигантского древнего существа, которое управляло сознанием местных жителей.

Резкий звук сработавшего таймера безжалостно вырвал из уютного желанного сна. Гаррус заморгал, быстро приходя в себя, и выпрямил ноющую спину. Шепард подняла голову. Может, дело было в освещении, но лицо Шепард казалось совсем нездоровым и зеленоватым.

– Кайден, помоги дойти Лиаре, – сказала она.

Кайден протянул Лиаре руку, та ухватилась за нее, и сделала пару шагов, припадая на одну ногу. Она подвернула лодыжку, неудачно поскользнувшись на слизи во время боя.

– Сильно болит? Может, понести? – предложил Кайден.

Лиара замялась.

– Ты, наверное, и так устал. Попробую дойти.

Он повернулся к ней спиной.

– Донести до «Нормандии» не проблема, залезай.

– Спасибо, – смущенно сказала она. – Скажи, как станет тяжело.

– Эшли, – позвала Шепард. – Иди впереди и будь начеку. Не хочу нарваться на еще какой-нибудь сюрприз.

– Хорошо.

– Гаррус, ты как? – спросила Шепард.

– Все нормально, обезболивающее еще действует.

Слизь хлюпала под ногами. Изредка Гаррус запинался о лежащие конечности ползунов, которые в полутьме не всегда было заметны, а стоило случайно наступить, они податливо проваливались, с бульканьем извергая жижу. Вонь стояла неимоверная, в ней чувствовались тошнотворные запахи гнили, перемешанные с растительными соками. Но сейчас Гаррус уже к этим запахам почти привык, как и все остальные, а вот вначале было действительно тяжело продвигаться.

Поняв, что шаги Шепард за спиной слишком отдалились, Гаррус обернулся. Шепард врезалась плечом в стену и сразу же оттолкнулась от нее рукой, идя дальше. Она двигалась так, словно потеряла ориентацию в пространстве.

Гаррус приблизился и придержал ее за локоть. Наверное, принять Шифр оказалось тяжелее, чем она сказала.

– Коммандер? – тревожно спросил Кайден, обернувшись.

Шепард махнула ему рукой, чтобы шел дальше.

– Вы сможете дойти? – спросил Гаррус.

– Да, без проблем, – сказала Шепард. – Просто в поворот не вписалась.

Не вписалась в поворот в плавно закругляющемся ровном коридоре. Отпускать ее Гаррус не стал, и правильно сделал. Через несколько метров она запнулась о лежащее тело ползуна, и чуть не упала. Гаррус поставил Шепард на ноги легко, как ребенка, а та ничего и не сказала. Все ее силы уходили только на то, чтобы сильно не отставать от Кайдена с Эшли.

– Если нужно, я могу вас понести, – предложил Гаррус.

– Тебя подстрелили, Гаррус, – проговорила Шепард. – Если поднимешь меня, у тебя все внутренности наружу вывалятся. И тогда уже мне придется тебя нести.

– Вы преувеличиваете, там все лишь маленькая дырка. Я успею добежать до корабля.

Шепард ничего не ответила, сосредоточившись на том, чтобы просто переставлять ноги.

Обратный путь до корабля обошелся без происшествий, Шепард дала всем несколько часов, чтобы отмыться от внутренностей ползунов, посетить медотсек и привести себя в порядок. Гаррус этим временем рационально распорядиться не смог.

– Гаррус.

Он нахмурился, не желая открывать глаза. Конечности казались такими неподъемными, что даже пальцем не хотелось шевелить.

– Гаррус, – снова раздался настойчивый женский голос.

Он неохотно поднял тяжелую голову с выключенного терминала. Эшли стояла возле лифта и ожидающе смотрела на Гарруса.

– Шепард ждет.

– Ох, точно, – пробормотал он, медленно поднимаясь.

В боку вспыхнула боль, и он схватился за него. В том месте, куда попала пуля, словно кто-то ковырялся когтем. Действие обезболивающего проходило.

– Ты не сходил в медотсек? – заметила Эшли.

Гаррус покачал головой.

– Может, тебе пропустить собрание? – предложила Эшли.

Она по-прежнему вела себя сдержанно и настороженно, но в ее голосе звучало беспокойство.

– Все нормально.

Направившись к лифту, Гаррус посмотрел на время на инструметроне. Действительно, собрание уже должно было начаться, а он успел только отмыться от слизи. После душа он планировал зайти к доктору Чаквас, но немного задержался на своем месте возле «Мако» и незаметно заснул. Если Шепард узнает… Не так давно Гаррус получил ожог, просто залил его панацелином, и так и оставил. Шепард потом долго и сурово отчитывала его за легкомысленность и безответственность, сказала, что запущенные раны лечить трудозатратней и дороже, и чуть ли не пинком отправила в медотсек, не желая слушать оправдания Гарруса, что там само собой все бы зажило. А когда отправилась на следующую миссию, сообщила ему, что Гаррус ей бы пригодился, но она не берет с собой травмированных людей, потому что они ненадежны.

Но в этот раз, возможно, она ничего не заметит. Шепард сидела в кресле, наклонившись и потирая лоб, и раз даже не пыталась делать вид, что с ней все нормально, значит, Шифр усваивался слишком тяжело.

– Коммандер, у вас… бледный вид, – произнесла Лиара. – Вам плохо из-за воздействия Шифра?

– Просто нужно время, чтобы Шифр заработал, – сказала Шепард, с некоторым усилием выпрямляясь.

– Возможно, я смогу вам помочь. Я специалист по протеанам. Если я соединю свое сознание с вашим, мы могли бы чего-нибудь добиться, – предложила Лиара.

Шепард качнула головой.

– Я больше никому не позволю лезть ко мне в голову! – резко сказала она. – С меня хватит этих видений.

– Я понимаю ваше беспокойство, коммандер. Но видения уже в вашем сознании, я хочу лишь помочь разобраться в них. Вдруг это единственный способ остановить Сарена?

Шепард молчала какое-то время, хмурилась и терла переносицу. Остальные тоже не спешили высказываться.

– Ладно, давайте, только побыстрее, – раздраженно сказала она, встала и подошла к Лиаре.

Она поднялась со своего сиденья.

– Расслабьтесь, коммандер, – сказала Лиара и распахнула большие черные глаза, в глубине которых сияла целая вселенная. – Обнимите вечность!

Гаррус отвел взгляд. Этот процесс казался ему слишком интимным, чтобы вот так грубо пялиться на происходящее.

– Коммандер, – произнесла Лиара, – откройте сознание. Вы не впускаете меня.

Шепард закрыла глаза и вздохнула, пытаясь сосредоточиться и сделать то, что просит Лиара.

– Пожалуйста, не сопротивляйтесь.

– Я не сопротивляюсь! – сердито сказала Шепард.

Лиара моргнула, и ее глаза вернули свой прежний синий цвет.

–Не получилось, – сказала она с долей растерянности.

–Подожди, дай мне минуту, – Шепард отошла в сторону и оперлась руками на терминал связи.

Лиара неловко опустилась обратно в кресло. Гаррус откинулся на неудобную спинку, предназначенную для человеческой анатомии. Наверное, сейчас ему, как порядочному турианцу, следовало волноваться о том, что слияние сознаний не получилось, с таким трудом полученный Шифр пока что бесполезен, Сарен по-прежнему на шаг впереди, а командир отряда в плохом состоянии. Но в данный момент уставшее тело вопило слишком громко, и все, что сейчас желал Гаррус больше всего – рухнуть спать, а перед этим наесться до отвала. Последняя еда, которая у него была – это питательный батончик, съеденный в лагере сбежавших сотрудников «ЭкзоГени». Но сначала, конечно же, к Чаквас, нужно вытащить эту проклятую пулю. Броня ее замедлила, она застряла где-то близко к поверхности.

– Попробуй еще раз, – Шепард подошла к Лиаре, и та с усилием поднялась.

– Вам нечего опасаться, мое вмешательство не принесет никаких неприятных ощущений, – сказала Лиара, – я не буду загружать никакую информацию в мозг, всего лишь посмотрю видения. Обнимите вечность.

Шепард закрыла глаза. Лиара сосредоточенно сжала темные губы с тонкую линию, но чуть позже ее лицо расслабилось. Кажется, в этот раз все получилось. Кайден пристально смотрел на них, Эшли глядела в пол. Тали теребила пояс. Рекс дремал, прикрыв глаза.

Шепард вдруг отвернулась, прикрыв рот тыльной стороной ладони, словно ее сейчас стошнит. Лиара покачнулась и без сил упала обратно в кресло.

– Это было невероятно! – воскликнула она.

По лицу Шепард было очевидно, что она не разделяла тех же восторгов, что и Лиара. Скорее, наоборот.

– Все это время! Все мои исследования! – продолжала Лиара. – Я даже не мечтала… Простите. Такие живые образы, я и представить себе не могла, что они будут настолько… яркими.

Еще бы кто-нибудь сказал, что же именно видела Шепард. Все, что об этом знал Гаррус – она видела смерть и разрушения, и ничего ясного. Другие члены команды знали не больше. Видимо, Шепард и сама не особо понимала, что конкретно показал ей тот Маяк.

Когда Лиара сообщила, что информация в голове Шепард неполная и многих кусков не хватает, обсуждать больше было нечего, и собрание завершилось. Все начали расходиться, Гаррус вместе с Лиарой отправились в медотсек.

Уже гораздо позже, когда Гаррус проснулся посреди ночи от голода и лежал на койке почти в полной темноте, он жалел, что не отправился сначала поесть. Живот сводило, Гаррус в деталях представлял, как встает и идет на камбуз, как еда зовет его из холодильника, а потом представлял, как его ругает Чаквас, запретившая вставать, или, хуже того, Шепард. Но была глубокая ночь, их дежурство уже давно закончилось, в это время они обе должны были спать. Сейчас Гарруса могли заметить разве что работники ночной смены. Но если договориться с ними, его не выдадут.

Наконец решившись, он приподнялся и поморщился от боли. Случайно сделал неосторожное движение, и провод, соединяющий его руку с капельницей, натянулся. Гаррус сел на койке, свесив ноги и думая, можно ли просто выдернуть эту раздражающую штуку из себя.

Дверь медотсека открылась внезапно, Гаррус даже не успел ничего предпринять. Его кошмар предстал на пороге, угрожающе-черный на фоне света из столовой.

– Далеко собрался? – спросила Шепард, спуская с головы на шею наушники в виде серебристого ободка.

Ее голос не предвещал ничего хорошего. Она слегка прибавила яркости едва горящим лампам, Гаррус прищурился от света, и лихорадочно начал придумывать оправдание, чтобы в результате получить лекцию хотя бы покороче, потому что полностью ее, видимо, не избежать.

Пока он думал, живот решил сам объяснить все. В тишине его голодное бурчание прозвучало особенно громко. Гаррус плотно прижал мандибулы к щекам, желая провалиться со стыда.

– Ясно, – невозмутимо проговорила Шепард.

Она подошла к шкафчику с лекарствами и принялась что-то там искать. Гаррус раскатал рукава тонкой рубашки, закрывая сухощавые руки, покрытые серебристыми пластинами, и вцепился когтями в край койки. Это было просто невероятное невезение, из всех минут в ночном цикле Гаррус выбрал именно эту, чтобы встать. А Шепард – чтобы войти.

– Обратно лег, – Шепард глянула на него и подкрепила слова командным жестом.

Взяв какой-то пузырек с таблетками, она подошла ближе. Гаррус невольно уставился на ее ступни в открытых шлепанцах. Чем руководствовалась эволюция на Земле, награждая людей таким неимоверным количеством пальцев? Ну ладно на руках, там еще пригодятся десять штук, но на ногах-то зачем столько же? Еще крошечные такие, нелепые и хрупкие. Особенно на контрасте с турианскими ногами. У Гарруса на каждой было всего два крупных пальца с мощными когтями, этого вполне достаточно.

Шепард проследила за его взглядом и шевельнула бровью. Духи, когда-нибудь Гаррус научится понимать, что все эти движения означают, и это достижение обязательно нужно будет отметить.

Шепард посмотрела на Гарруса большими бездонными глазами.

– Многовато пальцев, знаю.

В ее голосе звучала улыбка. Гаррус медленно, стараясь лишний раз не тревожить рану, засунул ноги под одеяло.

– Так что тебе принести?

– Что? – недоуменно спросил Гаррус.

– Я не разбираюсь в турианской кухне. Какую еду мне нужно принести?

Вот это было совсем дико. Начальство не носит подчиненным еду.

– Не стоит, не хочу вас утруждать.

– Мне не сложно.

– Я потерплю до утра.

– Гаррус, не беси меня и не заставляй спорить на глупые темы. Что принести?

– Лоузу и сеум, – смущенно сказал Гаррус. – Просто скидайте все в одну тарелку.

Он действительно говорит своему командиру, какую еду ему принести, или это мощные обезболивающие вызвали у него галлюцинации?

– Ладно, и как же я должна все это опознать в холодильнике?

– Серые кусочки в соусе, они должны лежать в маленькой кастрюле, и светлые тонкие ломти, вы их сразу узнаете.

– Поняла.

Шепард вернулась к шкафчику с лекарствами, высыпав на ладонь из пузырька одну таблетку. Немного подумав, высыпала еще несколько, остальное убрала и вышла. Гаррус успел увидеть этикетку, Кайден принимал их же от мигрени. А не многовато ли Шепард себе отсыпала?

Проклятье. Не стоило соглашаться, пусть лучше спать идет. Теперь было жутко неудобно перед Шепард. Но если он встанет, чтобы сказать ей, что передумал, она точно разозлится. Гаррус раздосадовано провел рукой по гребню, из горла вырвался глухой рык.

Шепард появилась быстро, когда Гаррус уже готов был отправиться на камбуз. Он сел на койке, подложив подушку под спину, Шепард поставила перед ним поднос с разогретой едой. Одурманивающие аппетитные запахи разнеслись по всему медотсеку, желудок в предвкушении заворчал.

– Благодарю, – сказал Гаррус, беря в руку вилку с двумя длинными зубцами.

О духи вкусных трапез, она посыпала все цегумом, как это делает он, положила три маленьких круглых булки с мясом, которые Гаррус обычно добавлял тоже, и принесла стакан с соком. Когда она успела так изучить его?

– Коммандер, – произнес Гаррус, тронутый таким вниманием. – Можно я в вас влюблюсь?

– Нельзя.

Гаррус отправил в рот сразу несколько ломтиков сеума, и сразу же за ними лоузу.

– Тогда я готов стать вашим рабом.

– А вот это уже другое дело. Как Чаквас отпустит, почистишь мою броню. Так же два раза в неделю будешь делать мне лечебный массаж.

Гаррус чуть не подавился.

– Придется научиться, если не умеешь, – добавила Шепард. – Что так смотришь? Сам предложил.

Гаррус вонзил вилку в кусок лоузы, лихорадочно пытаясь придумать, как выбраться из этой непривычно неформальной ситуации и вернуться в обычные рамки.

– Расслабься, Гаррус, – сказала Шепард. – Я всего лишь принесла еду. Мне от тебя ничего не нужно.

Гаррус вздохнул.

– А я только начал думать, как бы попросить доктора Чаквас об уроках массажа, – вырвалось у него, и Шепард усмехнулась.

Да он же сам эту неформальную ситуацию создает! Просто этот полумрак, ночь, вкусная долгожданная еда так действуют, да еще и Шепард была без привычной военной формы. Точнее, из формы остались только синие брюки. Кроме них была только большая черная футболка, висевшая невнятным мешком на узких плечах. Гаррус внимательней уставился на лицо Шепард с синяками под глазами, выискивая все признаки плохого самочувствия.

– Как вы себя… – начал Гаррус, но Шепард тут же его перебила:

– Если услышу еще от кого-нибудь вопрос, как я себя чувствую, я тут же выкину этого человека в шлюз.

Понятно. Видимо, ее уже достали этими вопросами.

Нужно было как-то исправить зашедший не туда разговор. Гаррус посмотрел на наушники, висевшие на ее шее.

– Что слушаете?

– Музыку.

– Ясно.

Гаррус закинул в рот маленькую круглую булочку, думая о том, что вопрос был неудачным, и нужно придумать что-нибудь получше. Или же помолчать, и Шепард уйдет, посчитав разговор законченным.

– Это человеческая классика, – решила сказать Шепард. – Старая. В этом веке ее уже не модно слушать, но меня успокаивает.

– Мне еще не доводилось слышать человеческую классику, – сообщил Гаррус. – Могу я ее послушать?

– Она в открытом доступе. Делаешь запрос в экстранете и слушаешь, – ответила Шепард.

Гаррус разочарованно дернул мандибулами.

– Ой, или ты имел в виду, что мою сейчас хочешь послушать? – с неожиданной неловкостью спохватилась Шепард.

Она прикоснулась к своим наушникам, после небольшой задержки сняла их с шеи и протянула Гаррусу. Наверняка Шепард купила их на Цитадели, наушники были универсальными и подходили для всех рас независимо от того, была у них ушная раковина, или нет. Для Гарруса они оказались малы, пришлось отрегулировать размер для своей головы. Шепард села на соседнюю койку и активировала инструметрон.

– Включу тебе только последнюю часть, потому что запись длинная.

– Почему именно последнюю?

– Она мне больше нравится.

В уши Гарруса хлынула странная незнакомая музыка. Он различил всего два инструмента, один был довольно распространен, и поэтому знаком, его мягкое звучание было приятно слушать. Второй на высоких нотах словно распиливал мозги. Да как что-то подобное могло успокаивать? Это была полнейшая мешанина и хаос, музыка постоянно меняла характер – после ритмичной мелодии ноты перемешивались в беспорядке, затем звучание становилось медленным и лиричным, и вдруг резко сменялось весельем и динамикой. Ничего более противоречивого Гаррус не слышал. Напоминало людей. И очень сильно напоминало саму Шепард.

Когда все завершилось на резкой ноте, Гаррус снял наушники и отдал Шепард.

– Мне понравилось, – честно сказал он, – хотя очень сильно отличается от турианской музыки. Как называется? Я хочу послушать полностью.

– Сен-Санс «Интродукция и рондо каприччиозо».

Гаррус нахмурился.

– Кажется, мой переводчик внезапно сломался. Скажите еще что-нибудь, для проверки.

– Все нормально с твоим переводчиком, я лучше просто потом пошлю тебе эту запись и ее название, – сказала Шепард и встала. – Я пойду, не буду больше мешать тебе есть.

– И что в этом воспоминании такого, что тебе нравится? Ты же не любитель лежать в медотсеке, – сказала Шепард.

Гаррус смущенно потер надбровную пластину.

– Не знаю, как объяснить. Наверное, тогда я понял, что это больше, чем просто корабль. Не знаю, как тебе это удалось, но ты создала такую уютную атмосферу, будто это дом, где о тебе заботятся. Ну, насколько это возможно для военного корабля с соответствующей дисциплиной. И хоть мы к тому моменту уже друг друга хорошо знали, тот разговор в медотсеке заставил взглянуть на тебя с другой стороны, не с командирской. Ты вообще-то можешь быть очень милой, ты в курсе?

– Меня так еще никто не называл, кроме пьяной Тали. Правда, она сравнила меня с варреном.

Гаррус издал смешок.

– У турианцев есть такое выражение «есть пинам».

– Впервые слышу. Что такое «пинам»?

– Это палавенский фрукт. Вкусный и сочный, покрыт тонкой кожурой с небольшими мягкими шипами. Он мягкий и жидкий внутри, если разрежешь или попытаешься снять кожуру, все превратится в кашу, а шипы срезать слишком долго. Но можно съесть прямо с кожурой.

– Это вариант для мазохистов?

– Шипы не особо острые, можно потерпеть, вкус мякоти того стоит.

– И что все это значит?

– Если выражаться по-туриански, общаться с тобой – все равно, что есть пинам. Сначала может быть неприятно, но это окупится.

– Вот как, – усмехнулась Шепард. – Интересное выражение. Надеюсь, тебе было не слишком неприятно… меня жевать.

– Зато я добрался до самого вкусного, – с довольным урчанием произнес Гаррус.

Шепард отложила в сторону собранный двигатель

– Мне вдруг стало кое-что интересно. Что ты обо мне подумал, когда мы впервые встретились? – поинтересовалась Шепард. – Просто я знаю, что редко произвожу приятное впечатление при первой встрече.

Гаррус задумался.

– Как же давно это было… – произнес он.

Года два с половиной назад для него. Для Шепард – не прошло и одного года.

– Да ничего особенного, – наконец, сказал Гаррус. – Мне тогда казалось, что это наша первая и последняя встреча. Кажется, я тогда подумал, что в реальности ты выглядишь более… строгой, чем на фотографии в твоем деле. И выше.

– Вот как? А ты мне понравился еще даже до того, как меня заметил.

– Все дело в моей мощной харизме.

– Конечно, как иначе? А еще мне понравилось, что ты спорил по поводу Сарена, даже несмотря на то, что он был Спектром. У нас была общая цель. Когда я шла тогда к Совету, я понимала, что пытаться их переубедить, не имея весомых доказательств – бессмысленно. А тут я вижу тебя, и понимаю, что не одна пытаюсь на Сарена что-то нарыть, и все, возможно, не так уж и плохо.

Гаррус покрутил детали в руках, думая, как их дальше соединять, и сказал:

– Ты, Шепард, понравилась мне во вторую нашу встречу. Сначала одного наемника уложила чистым выстрелом в голову, а потом еще и мой выстрел похвалила, за который мое начальство сделало бы мне выговор в лучшем случае.

– А потом ты сказал что-то вроде «иногда везет» и мне захотелось врезать тебе за такой ответ, – усмехнулась Шепард.

– Я так сказал? – Гаррус поскреб когтем надбровную пластину. – Ну у тебя и память. Я бы не стал стрелять, если бы не был уверен в успехе, наверное, это была одна из моих неудачных шуток. А как-то раз Эшли мне даже очень неодобрительно припомнила этот выстрел.

Шепард вздохнула.

– Да уж, помню, как сложно было наладить ваши отношения. Особенно когда это касалось Эшли или Рекса.

– Но из нас все равно получилась отличная команда.

– Да. Ох, как же я умилялась, когда увидела, как вы впервые работаете в команде, – Шепард хитро улыбнулась. – Помнишь ваше собрание в ангаре по поводу пыжаков, пробравшихся на «Нормандию»?

– Как можно было не заметить целых двух пыжаков, проникших в «Мако»? – критически спросила Тали.

Эшли устало потерла лоб. Гаррус заметил, что цвет ее лица как-то посерел. Рекс шумно и раздраженно вздохнул.

– Мы были не в том состоянии, чтобы быть настолько внимательными, – произнесла Эшли. – Даже Шепард не заметила, хотя обычно от нее сложно что-то скрыть.

Они с Шепард только что вернулись с высадки на Элетанию, и Гаррус отметил, что все трое были какими-то особенно унылыми и уставшими. Шепард сразу же без лишних разговоров скрылась в лифте, а когда Гаррус принялся осматривать «Мако», оттуда выскочили два пыжака и тут же скрылись в разных направлениях, после чего было решено экстренно собрать всю команду и решить проблему, пока Шепард не узнала.

– Так что с вами случилось-то? – спросил Кайден.

Эшли переглянулась с Рексом.

– А разве не понятно? – проворчал Рекс. – То же, что и со всеми, когда за рулем Шепард.

– Там сплошные кочки, скалы, впадины, расщелины и горы, – сообщила Эшли. – Мы ехали вверх-вниз, в бока и кругом, вертелись, подпрыгивали, взбирались в гору, и падали в яму, чтобы снова начать подниматься. А Шепард даже скорость не потрудилась сбросить на неровностях. Боже, за что мне это?

– Мы искали какую-то аномалию, и нашли странную протеанскую штуковину, – добавил Рекс.

– Протеанскую штуковину? – заинтересованно переспросила Лиара.

– Коммандер как-то смогла активировать ее, – сказала Эшли, – и опять потеряла сознание, как это было в прошлый раз. Но она быстро очнулась, сказала, что все в порядке, что артефакт показал ей какие-то видения.

– Какие именно? – перебила Лиара.

– Она не рассказала подробно.

– Потом сама спросишь у нее, Лиара, – сказала Тали, – Шепард от тебя никуда не денется, а пока надо разобраться с пыжаками.

– А потом мы снова поехали, – продолжила Эшли и снова потерла лоб, – и это было еще более ужасно.

Она вдруг замолчала, а потом ехидно добавила:

– Рекса даже стошнило.

– Не забывай, кого выворачивало за скалой рядом, – осклабился Рекс.

– Сочувствую, конечно, но может, ближе к делу? – предложил Гаррус.

– Да, потом мы выбрались на ровное пространство, – кивнула Эшли, – и отправились по заданию адмирала. Там были стаи этих пыжаков, и один из них стащил нужный нам модуль, и пришлось искать. У Шепард, кажется, голова разболелась, и мы тоже были слегка не в себе после такой езды… Мы видели, как несколько пыжаков забрались в «Мако», и Шепард сказала нам вышвырнуть их всех, но мы, видимо, пропустили двух.

– Так, понятно, – заявил Кайден. – И что нам сейчас делать? Как будем искать, ловить, и как избавимся от них?

– Если они пробрались в систему вентиляции, обнаружить их будет сложно, – сказала Тали.

– Можно подключить Джокера, чтобы он следил через камеры и сообщал нам, если заметит пыжака, – предложил Гаррус. – Они же не будут вечно сидеть в труднодоступных местах.

– А как будем ловить их, если заметим? – спросила Тали.

– Пристрелим, – тут же ответил Рекс.

– Нет!

– Шепард убьет нас, если мы начнем стрельбу на ее корабле, – спокойно сказал Кайден.

– А уж если следы оставим… – вздохнула Эшли.

– Криовзрывчатка, – скучающе сказал Рекс.

– Поймаем их биотикой, – предложил Гаррус. – Рекс, ты ведь не только на бросок способен?

– А что, бросок против пыжаков не годится? – проворчал Рекс.

– Шепард разозлится, если мы оставим на корабле кровавую лепешку из пыжака. Лучше заключить их в стазис.

– Мы сделаем это, – кивнула Лиара. – Нас трое биотиков, по одному на каждую палубу.

– Палубы большие, пока будешь бежать к пыжаку и распугивать всех на своем пути, он уже сбежит, – заметила Тали. – Как насчет приманок из еды? На «Нормандии» полно материалов, я смогу сделать несколько ловушек.

– Отличная идея, Тали, – улыбнулся Кайден. – Сколько времени это займет?

– Сейчас точно сказать не могу, сначала нужно посмотреть, какие материалы тут есть. Но это будет быстро, – сообщила Тали. – Только что мы будем делать с пыжаками, когда поймаем?

– Приготовим и съедим, что тут думать, – сказал Рекс.