Часть 20 (1/2)

– А я думала, ты придешь одним из первых, – сказала Миранда с едва уловимой холодной усмешкой, как только Гаррус зашел к ней в кабинет. – Но ответ тот же, что и для всех остальных – да, с ней все хорошо, и нет, сегодня к ней нельзя.

Гаррус плотно прижал мандибулы к лицу. Чаквас, с которой у него были отношения гораздо теплее, чем с Мирандой, так и не вышла из медотсека. Оставалось только обратиться к Миранде.

– Я ее не потревожу. Дай мне хотя бы несколько минут.

– Потревожишь одним своим присутствием.

– Даже если я просто молча постою в углу? – спросил Гаррус.

Миранда твердила, что все с Шепард будет хорошо, и Гаррус верил ей, она лучше всех здесь знает об особенностях имплантов Шепард. Но избавиться от назойливого желания увидеть ее и самому убедиться, что с ней все более-менее хорошо, он не мог и не хотел.

– Послушай. Я знаю, что вы близкие друзья, и ты думаешь, что из-за этого у тебя больше привилегий, – сказала Миранда, и Гаррус раздраженно дернул мандибулами. – Но на самом деле нет. Сейчас Шепард чувствует себя очень плохо. Дай ей время отдохнуть и приходи завтра утром, и сможешь даже поговорить с ней.

Миранда казалась непреклонной. Она перевела взгляд в свой ноутбук и начала что-то печатать, давая понять, что разговор окончен. Гаррусу ничего не оставалось, кроме как уйти.

Работы на сегодня больше не было, хотя сегодня она нужна была особенно сильно, чтобы отвлечься. Гаррус около часа назад активировал автоматическую диагностику орудий, но пока что она едва перевалила за тридцать процентов.

У Гарруса никак не получалось перестать думать о Шепард, и о том, получилось бы что-то изменить, если бы он был с ней в тот момент. Хотелось бы полагать, что да, но на деле – вряд ли. Джейкоб и Грюнт опытные солдаты, они сделали все, что могли, и в то же время Гаррус считал, что у него опыта никак не меньше, а мотивации прикрыть Шепард – гораздо больше. Может, он смог бы каким-нибудь образом предотвратить это. Или же все могло повернуться в другую сторону, и своей излишней мотивацией Гаррус мог все испортить. Мысли о том, что произошло, и что могло бы произойти, скакали туда-сюда, раздирая в разные стороны, и даже избиение тренировочной груши в ангаре до полного изнеможения не особо помогло.

О каких-то материалах от Мордина Гаррус вспомнил уже перед сном. Он открыл почту и список документов и статей заставил его подскочить на спальнике.

Так, Гаррус же обещал себе не откладывать. Он открыл первую статью об особенностях человеческой физиологии, и длинные предложения, наполненные научными терминами и написанные сухим языком, быстро усыпили.

***</p>

– Ладно, что с тобой поделать, – тихо проворчала Чаквас. – Если не будешь ее будить, будешь сидеть тихо и никак не мешать, то заходи.

– Спасибо, – поблагодарил Гаррус. – Как она?

– Из значительных травм у нее отравление и сотрясение мозга, но она очень быстро поправляется.

Шепард спала на дальней койке в углу, присоединенная к множеству приборов, и тяжело дышала. Ее обычно бледное лицо теперь вовсе отдавало синевой, из-за чего незаживающие шрамы на щеках выделялись сильнее.

Гаррус перенес один из стульев Чаквас поближе к койке Шепард и устроился на нем, намереваясь задержаться. Чаквас одарила его строгим взглядом, но ничего не сказала. Гаррус открыл статью, которую читал вчера, отыскал то место, где остановился, и принялся читать.

– Гаррус, ты мог бы это делать в более удобном месте, – заметила Чаквас.

– Тише, вы ее разбудите, – тихо ответил Гаррус, не отрываясь от чтения.

Чаквас негромко фыркнула, но ничего не сказала. Гаррус продолжил читать, иногда поглядывая на Шепард. Теперь, когда он смог увидеть ее и расположиться рядом, он чувствовал себя спокойно и умиротворенно. Мерно попискивали приборы, на экранах менялись цифры.

В голову вдруг пришел последний разговор с Шепард, который закончился слишком быстро. Он вполне мог бы стать действительно последним, да и вообще любой их разговор может оказаться таким, и осознание этого пробирало до дрожи. А ведь это уже случалось. У них был разговор, который внезапно оказался последним. Когда-то давно, когда Гаррус принял тяжелое решение покинуть «Нормандию», он сказал Шепард, что станет Спектром, а та пообещала, что дождется этого и снова позовет к себе. Уже через месяц планы были разорваны в клочья жестокой реальностью. И сейчас, спустя два года, нет ни Гарруса-Спектра, ни коммандера Альянса Шепард, ни даже корабля.

Мысли ушли куда-то далеко. Гаррус заставил себя сосредоточиться на тексте, и вернулся к началу страницы, потому что не понял ни слова из того, что только что прочитал. Спустя какое-то время, когда Гаррус перешел к более смущающим статьям о строении женского человеческого организма, Чаквас вышла из медотсека. Выждав минуту, Гаррус осторожно взял Шепард за руку. Шепард вздрогнула и распахнула глаза. Аппарат, к которому она была подключена, тревожно пискнул.

– Это я, Шепард, – успокаивающе сказал Гаррус, отдернув руку.

Шепард прикрыла глаза.

– Где мы? – хрипло и тихо, с явным трудом спросила она.

– На «Нормандии».

Шепард покачала головой и болезненно поморщилась.

– Где «Нормандия»?

– Все еще на орбите Тариты.

– СУЗИ, – Шепард постаралась говорить громче, но у нее это не особо получилось.

Но СУЗИ все же услышала и появилась.

– Курс на Ондесту.

– Хорошо, Шепард, – отозвалась СУЗИ.

– Ты куда-то торопишься? – спросил Гаррус.

– В другую систему лететь долго. Не хочу терять время, – Шепард попробовала прочисть горло, но только мучительно раскашлялась.

– Если тебе тяжело говорить, то лучше молчи. Чаквас сейчас вернется и убьет меня, потому что я тебя разбудил.

– Тогда притворюсь, что сплю, – Шепард пошевелила пальцами.

– Ты моя спасительница, – Гаррус снова взял ее за руку, и Шепард слабо обхватила его ладонь своими маленькими пятью пальцами. – Как ты?

– Дай мне день и большую кружку кофе, и я буду готова снова стрелять в кроганов, – ее голос почти перешел в шепот.

– Думаю, одной кружки кофе тут будет недостаточно, – заметил Гаррус.

Шепард снова раскашлялась. Выглядела она действительно не очень, губы побледнели и потрескались, белки больших глаз были покрыты красной сеткой. Наверное, Гаррус никогда не видел Шепард в более плохом состоянии, чем сейчас, и это немного пугало.

– Шепард, как тебя этот кроган так смог уделать? Ты же никому близко не позволяешь подобраться.

– Он сразу ко мне побежал, словно у меня на шлеме кто-то написал «бить сюда». Еще и биотиком оказался, скотина. Даже тактическая маскировка не помогла.

– Видел твой шлем. Можно только выкидывать.

Наверное, это было чертовски страшно – ощущать, когда разъяренный кроган всего в нескольких сантиметрах от лица пытается вскрыть твой шлем.

Двери зашипели, открываясь. Шепард закрыла глаза, как и обещала, Гаррус быстро отпустил ее руку, ощутив небольшой всплеск адреналина. Это было похоже на ситуацию, когда они с Соланой в детстве играли на инструметроне ночью и прятались под одеялом, чтобы свечения под дверью не было видно. И когда в комнату входила мама, нужно было максимально быстро придать себе спящий вид.

Шепард выдавал лишь приподнятый уголок губ. Чаквас ничего не заметила и вернулась на рабочее место, принявшись что-то печатать на ноутбуке. Гаррус продолжил читать статьи. Чуть позже, когда Чаквас погрузилась в работу, продолжая активно печатать, Гаррус принялся неспешно закручивать на палец длинную прядь волос Шепард, постоянно отвлекаясь от чтения. Сама Шепард лежала неподвижно, глядя куда-то вбок из-под полуопущенных ресниц, и спустя какое-то время снова заснула, а Гаррус добрался до наиболее интересных и познавательных тем.

Где-то через час Шепард проснулась снова, сильно закашлявшись и задыхаясь. Чаквас поспешила к ней, а Гаррус убрался в сторону, чтобы не мешаться. Чаквас начала возиться с одним из приборов и подсоединила к лицу Шепард маску.

– Гаррус, можешь пока принести Шепард завтрак? – попросила Чаквас. – Так Руперту и скажи, что для Шепард. Молчите, коммандер, во время ингаляции нельзя разговаривать. И пожалуйста, не сверлите так глазами. Вы же не думали, что я сегодня отпущу вас?

Сдержав усмешку, Гаррус вышел, и застрял возле кухни на дольше, чем ожидал. Каждый, кого он встретил, интересовался, как там Шепард. Несмотря на непростой характер, Шепард расположила всех членов экипажа к себе, уделяя каждому столько внимания, сколько нужно. Эти ее обходы Гаррус еще на первой «Нормандии» отметил, было так непривычно, когда командир интересуется состоянием и делами подчиненного, и при этом выглядит так, будто ему действительно это интересно. И уже после нескольких таких разговоров сложно не проникнуться симпатией. Гаррус испытал это на себе и постоянно видел со стороны, Шепард выслушивала множество историй Эшли о своей семье, изредка задавая какие-то вопросы, и смогла даже разговорить Рекса, который поначалу был таким угрюмым и раздражительным.

После того, как Гаррус ответил на все вопросы окружающих, он вернулся в медотсек с подносом.

– Жаль, что Цербер не сделал мне какую-нибудь искусственную глотку, – ворчала Шепард.

Она уже сидела на кровати, и голос, кажется, звучал чуть лучше, но ненамного.

– Будь вы нормальным человеком, у вас бы уже легкие отказали, – сказала Чаквас, убирая аппарат с маской на место. – Порадуемся тому, что есть. Давай поднос сюда, Гаррус.

– Гаррус, тебе не обязательно здесь торчать, – сказала Шепард.

– Мне нужно кое-что дочитать, и мне без разницы, где это делать, так что останусь здесь.

Шепард замерла, видимо, сообразив, что именно читает Гаррус.

– Как хочешь, – наконец, сказала она.

– Эти таблетки выпейте после еды, – Чаквас закончила устанавливать столик перед Шепард.

Шепард как-то безрадостно уставилась на бутерброды перед собой, заглянула в кружку с молоком, и уголок ее рта чуть дернулся. Видимо, надеялась на кофе. Гаррус, уловив такие мельчайшие эмоции, вдруг понял, что наконец-то научился читать ее по лицу, и почувствовал удовлетворение. Было сложно разбираться в нюансах настолько разнообразной человеческой мимики, турианцы использовали для этого субгармоники. Но куда сложнее было с такими людьми, как Шепард – и лицо под контролем, и голосом ничего не выражают, и что они чувствуют, совершенно непонятно.

– Гаррус, раз уж ты здесь, давай посмотрим, как заживает твой ожог, – сказала Чаквас.

– Он уже давно не болит, все хо… – Гаррус заткнулся под строгим взглядом Чаквас. – Давайте посмотрим.

Пришлось снимать массивный нагрудник.

– Гаррус, ты же знаешь, что по кораблю в броне ходить необязательно? – поинтересовалась Чаквас.

– Но в ней тепло и она почти приросла ко мне, – сказал Гаррус, избавляясь от наплечников.

Чаквас покачала головой. Заметив, что Шепард следит за ним, Гаррус вдруг почувствовал неудержимое желание подразнить ее немного.

– Видела когда-нибудь по пояс голых турианцев, Шепард?

Шепард заинтригованно покачала головой.

– И сейчас не увидишь.

Шепард одарила его своим убийственным взглядом, который из-за покрасневших белков казался еще страшнее. Гаррус сел к ней спиной на соседнюю койку и расстегнул верх черного костюма. Чаквас аккуратно сняла повязку и осмотрела ожог. Привычно кольнуло болью.

– Гаррус, покажись, – позвала Шепард хриплым тихим голосом, когда Чаквас отвернулась за инструментами.

Гаррус обернулся. Самому ему еще не доводилось видеть свой ожог, он понятия не имел, насколько там все плохо, страшно, и насколько успешно заживает.