Глава 16: Круговерть неизвестности (1/2)

— Ты уверен, что правильно расслышал, Моблит? Этого ещё не хватало.

— Ошибки быть не может, — Бёрнер вздёрнул голову, тяжело выдыхая через рот. — Абель обещал отправить нам отчёт в ближайшее время.

— Вот дерьмо, — выругалась Ханджи в качестве ответа, тотчас разворачиваясь по направлению к стационарному телефону. — Позвоню Эрвину.

Одна рука беспокойно теребила телефонный шнур, пока другая нажимала кнопки, чтобы сложить последовательность цифр в номер.

Причиной всему творящемуся была такой, что любой судмедэксперт, услышь её, прыснул бы со смеху. Труп. Казалось бы, ничего из ряда вон выходящего, особенно для их-то профессии. Чистая обыденность. Часть работы и только.

Так и было, пока пару дней назад не довелось встретиться с Эрвином, выглядящем довольно загруженным. Он заехал к ним домой во вторник уже за полночь, что было для него нехарактерно от слова «совсем». И, пусть попытки искусно вводить людей в заблуждение о своём хорошем расположении духа были его собственным видом искусства, от проницательной Ханджи особо ничего утаить не получилось.

Виду она, естественно, не подала. Конечно же, у неё и в мысли не закралось донимать уставшего друга почём зря, устраивая своеобразную нервотрёпку. Но кое-что разузнать о причинах его немых тревог, сокрытых где-то под покровами самоконтроля, тем не менее, удалось.

— Сегодня должна была состояться встреча с подрядчиком, — обмолвился Смит, разминая свой пульсирующий висок. — Но он не пришёл. Теперь сроки прогорают, а товар до сих пор простаивает. И вообще чёрти что происходит.

Что он подразумевал под «чёрти что», Ханджи вот так с ходу понять не удалось. Одно было понятно – проблем на него навалилась не одна, а целое скопище, судя по виду со стороны.

— Парнишка, что ли, спасовать решил? — она удивлённо моргнула. Мельтешение у кухонного гарнитура, наконец, прекратилось, когда Зое уселась на стул рядом. — На, выпей.

— Спасибо, — уголок рта Эрвина едва дёрнулся в подобии улыбки, когда он принял от подруги чашку чая. Пусть Ханджи изначально и настаивала на чём-то более крепком, они всё же сошлись на этом варианте. — Вряд ли. Он – доверенное лицо Шадиса, оттого гарантии почти стопроцентные. Не один год уже сотрудничаем. Да такого прежде и не случалось.

— Думаешь, что-то стряслось?

— Надеюсь, что нет, — выученно-спокойное выражение его лица не улетучилось ни на миг, пусть под ним и начала завывать буря.

Буквально на следующий день после их с Эрвином встречи стало ясно, что парень «спасовал» самым неприятным образом – отправился на тот свет. В личном деле мертвеца, растянувшегося безвольной марионеткой на секционном столе, значилось имя того самого подрядчика, пропавшего невесть куда. Нак Тиас. Двадцать девять лет. Сотрудник «Гранд Траффик Интерпрайс» под руководством Кита Шадиса.

Зое в тот день незамедлительно набрала другу, уже с сожалением предчувствуя, как такая новость станет для него очередной безотлагательной проблемой.

— Слушаю, — донеслось практически сразу на другом конце провода.

— Эрвин, твоего подрядчика нашли. Он мёртв.

— Что? — к нервному тону Смита тотчас прибавилось внушительное количество ошеломления. — Как это произошло?

— Выясняем. Я сообщу тебе, как только узнаю подробности.

— Да… Спасибо, Ханджи. Буду ждать звонка.

Никаких признаков насильственной смерти не обнаружено. Причина определена – асфиксия. И быть может, какому-нибудь затхлому аллергику такое можно было списать на приступ удушья, но уж точно не абсолютно здоровому, судя по медицинской карте, мужику.

Голову пришлось изрядно поломать. Давала о себе знать профдеформация или бушевало чутьё, не принципиально. Одно виделось Ханджи ясно – всё не было простой случайностью. Не могло ей быть. Каждое событие имеет закономерность. Особенно в преддверии крупной перевозки товара по договору со Смитом, ответственный за которую в решающий момент пожелал долго жить.

Тогда на подмогу пришёл верный спутник и помощник Моблит с такими же кипящими поисками вариантов мозгами. Порыскав по всем своим извилинам, в итоге он предложил отправить кровь на анализ знакомому эксперту военной лаборатории (благо, связи располагали) с железным аргументом: «Там оборудование стократно лучше и точнее. Если твоя гипотеза верна, то мы обязательно удостоверимся, Ханджи. Не волнуйся».

И вот теперь, когда их коллеги получили заключение в рекордно короткий срок по убедительным просьбам Бёрнера, над происшествием сильнее сгустились краски. Догадки Зое не просто подтвердились, а изогнулись мощным кульбитом, перевернувшим всё с ног на голову.

Упрямые гудки всё не стихали. Рабочий телефон Эрвина не отвечал.

— Да что за херня! — Ханджи положила трубку с коротким шиканьем.

Приподняв очки, она с силой потёрла глаза вместе с переносицей, дабы смахнуть пелену нарастающей тревоги. Немного погодя, в голову пришла идея набрать домашний номер. Мало ли, вдруг Смит просто решил уйти из офиса пораньше. По крайней мере, в это верилось охотнее, чем в исход, при котором с другом произошло то же, что и с парнем-подрядчиком.

Гудки вновь стали резать ухо своей протяжностью. Зубы Ханджи уже начинали поскрипывать от нетерпения. Вкупе с противным повторяющимся звуком это превращалось в настоящий набат.

— Кому ж ты там дорогу перешёл, Эрвин? — прошептала она, изнывая от ожидания ответа на звонок.

Наконец, послышалось шуршание по ту сторону. Трубку подняли.

— Алло, — может ей и показалось, но голос Эрвина стал отзываться ещё более глухо и устало. Будто на какого-то несчастного обвалило бетонную плиту, придавливая всем весом диафрагму, — Ханджи?

— Почему ты так долго возишься! — не выдержав, воскликнула она. — Ты уже дома?

— Да. Только недавно вернулся.

— Вот там и сиди. Мы скоро будем, — отрапортовала Зое, словно прямо сейчас стояла на каком-нибудь заседании военного трибунала.

— Вы что-то выяснили? — даже сквозь шуршания в трубку послышался выразительных, тяжёлый вздох.

— При встрече, — речь была торопливой. Ханджи параллельно успела отыскать ключи от машины в ящике стола. — До скорого.

Форменные халаты спешными жестами отправились на вешалки, свет выключился, а двери кабинетов замкнулись на ключ. Моблит точно уловил негласное требование пошевеливаться и не отставал ни на секунду, чинно следуя за разгорячённой всплеском адреналина Ханджи.

— Я поведу, — только и сказал он, едва ноги довели их до мирно простаивающего на парковочном месте автомобиля. И, тотчас прерывая начало возражений со стороны любимой женщины, справедливо заметил: — Тебе нужно успокоиться. С таким настроем лучше за руль не садиться.

Перечить она не стала. Оставалось загадкой, как мягкотелый Моблит в критический момент мог собрать себя в кучу и мыслить здравее некуда. Даже тогда, когда у самой Зое всё сливалось в один сплошной поток негодующей брани, популярно разъясняющий всю скверность положения. Так или иначе, он знал о чём говорил.

Усталость вперемешку с нервозностью сквозила в каждом движении, поэтому размашисто увалиться на пассажирское не составило ей труда.

Идея была, нужно признаться, более чем верной. Бёрнер маневрировал на поворотах с такой плавностью, какая находящейся на взводе Ханджи сегодня только могла присниться. Сторонний шум, чередуясь с шорохом колёс, действовал подобно мощному снотворному. Или просто усталость в который раз брала верх, вынуждая её глаза начать предательски слипаться.

— Ханджи, — сквозь дрёму донёсся вкрадчивый голос, а после почувствовалось поглаживание по спутанным волосам, от которого захотелось спать пуще прежнего. — Мы на месте.

Та завозилась, по наитию отстёгивая ремень безопасности. Веки с трудом приоткрылись, отчего глаза сверкнули двумя слабыми бликами.

— Давно я отрубилась? — её хрипотца спросонья дала Бёрнеру повод зайтись полуулыбкой.

— Нет, — ответил Моблит. Рука опустилась к напряжённому лбу Зое, разлаживая недовольную морщинку. — Хоть я бы и очень хотел, чтобы ты нормально отдохнула.

— Какой уж тут отдых, — её пальцы пробежали по его предплечью – так выглядела немая благодарность за заботу. — Я, конечно, всегда понимала, что то, чем занимается Эрвин – дело рискованное, но…

— …Ты всё равно переживаешь, — подхватил он, потому как распознавал самочувствие Ханджи точнее некуда, — Знаю. Я тоже. Но постоянно находиться в стрессе вредно, — и потянулся к мочке уха, опаляя её шёпотом. — Как насчёт горячей ванны и массажа, когда мы приедем домой?

— Вот сукин сын, — Ханджи предвкушающе ухмыльнулась, обхватывая его лицо ладонью, и лениво поцеловала в губы. — Знаешь как мне угодить.

— Считай, это моя вторая профессия, — усмехнувшись, Моблит потянулся выключить магнитолу. — Пойдём.

У самого порога, за ещё закрытой дверью, уже витало некое напряжение. Будто тягостная аура склонила над сводом крыши свои обезличенные очертания, норовя пробить стёкла окон паучьими лапами.

После долгого стука по ту сторону двери послышались шаги. Дверь открыл вовсе не Эрвин. Нет, чисто технически, это, конечно, был он, но походил на собственную бледную тень – ещё в рабочей одежде, но весь расхристанный и какой-то всполошённый, словно любая из мыслей расчерчивала свой путь где-то не здесь, а совсем уж далеко – не дотянуться.

— Проходите, — наспех оборонил он и тотчас направился к проходу в столовую.

Ханджи с Моблитом, точно бы угадывая действия друг друга, вопросительно переглянулись. Смиту происшествие, как и предполагалось, явно отсыпало недюжинную свору проблем. Они отправили верхнюю одежду на вешалку, с удивлением обнаруживая, что прежде аккуратно вывешенное ради поддержания должной формы пальто друга ныне представляло собой бесформенно смятую тряпку, брошенную абы как на гостевой диванчик у входа.

С каждым новым шагом вглубь дома, настроения, обитающие тут, продолжали становиться чётче для восприятия, а оттого ещё больше беспокоить. А когда перед взором оказалась столовая, так увиденное вовсе обескуражило окончательно.

Бёрнер свёл брови к переносице, вслед посмотрев на свою спутницу – проверить и её реакцию. Ханджи тоже на мгновение застыла. Её взгляд не цеплялся за нечто конкретное, блуждая по всей комнате целиком, но вполне можно было понять, что их рассуждения сходятся в единой точке.

Эрвин любил последовательность и закономерность, подразумевающую под собой и какой-никакой порядок в своём жилище. Теперь же обстановка так и кричала, что владельцу, мягко говоря, вовсе не до этого: нагромождённые стопки отчётных листов, некоторые из которых находили своё место невнятными обрывками на полу, занимающая почти половину стола огромная карта, немытые кружки с выпитым (а кое-где и не допитым) кофе да сам хозяин дома с карандашом в руках, крайне сосредоточенно склонившийся над очередным листом.

— Будете что-то? — попытался учтиво поинтересоваться он, но звучало скорее вскользь, для приличия.

Плечи Эрвина напряжённо дёрнулись, когда линия на схеме пошла не туда. Из груди вырвался шумный, а вместе с этим и вымученный вздох, прежде чем довелось принять прежнее ссутулившееся положение.

— Да нет, всё в порядке, — ответил Моблит, присаживаясь на стул рядом с проходом в кухню.

— А я буду, — Зое устало плюхнулась на стул возле стола и открыла дверцу буфета, дабы достать оттуда чего-нибудь покрепче из коллекции, которой Эрвин изредка пользовался только в праздники или трудные времена.

— Не понимаю… — прошептал сам себе Смит. — А если сделать в объезд… — рассуждения вслух заставили его друзей переглянуться.

Несколько секунд назад усевшийся Моблит уже поднялся, подходя к столу. На самом деле, не только его заботило такое зацикленное поведение Эрвина. Он встал рядом, взглядом быстро пробегаясь по схемам на карте и обведёнными толстыми линиями названиям.

Ханджи быстро сообразила, что пока ей не стоит лезть во всё это, а лучше дождаться подходящего момента или конкретного вопроса. Она поднялась с места вместе с бутылкой, мельком замечая полную неразбериху. На кухне оказался не меньший крах, чем и во всём доме. Раковина, как сокровищница, но из грязных кружек и стаканов была наполнена почти до краёв. Возле расположились несколько коробок из-под яблочного пирога. Да, Смит не изменял своей страсти к выпечке даже в таком состоянии. Только вот ел он её вовсе не для удовольствия, а чтобы забить желудок и дать организму жиры и углеводы. Ей удалось найти пустой стакан и плеснуть себе джина. Конечно же, ничем не разбавляя его.

— Тебе нужен проверенный объезд? — разбил тишину Бёрнер.

— Что? — оглянулся на него погружённый в свои мысли Эрвин. — А, да… Да, мне нужен хороший объезд для груза до порта. Если поехать с юга, то там будет контроль по весу.

— Ты не рассматривал платные магистрали? — Моблит указал пальцем на дорогу, что вела через центральную часть к южной.

— Платные магистрали… — его тон был словно сам не свой, но уже через секунду он стал более или менее «живым». — Точно, ты прав. Я не подумал о них. Считаешь, через эту будет лучше всего? — усталые глаза Смита слегка преобразились в надежде скорого решения.

— Да, можно через эту, если собираешься ехать к тоннелю<span class="footnote" id="fn_30884573_0"></span>. Нелегально, думаю, проехать можно, — Бёрнер вёл по карте прямо к проливу между Великобританией и материком.

— Если отправить машину через тоннель, а другую в порт, то я не потеряю слишком много, но придётся отправлять людей на берег и крупно доплачивать. Нет, тоже не то. В порту есть свои люди, — рассудил Эрвин, дополняя картину в голове.

— А если ехать прямиком по платной дороге? — вновь предложил Моблит.

— Возможно, — кивнул Смит. — если сделать остановку на пересечении и доплатить за осмотр, — он чиркнул пометки карандашом на карте, — Да, так будет лучше. Спасибо, Моблит, ты выручил меня, — решение одной из трудностей будто бы слегка приободрило его поникший разум. — Теперь осталось найти человека.

— Пустяки, Эрвин, я ничего такого не сделал, — отмахнулся тот, однако был рад небольшому разряжению гнетущей атмосферы.

— Кстати, насчёт твоего человека, — вмешалась в беседу Ханджи, показавшаяся из-за арочного проёма, а после вернувшаяся вместе со стаканом джина на былое место у стола рядом с Эрвином.

— Да. Так что произошло с Наком? — Эрвин старательно пытался припомнить хоть какие-то признаки его проблем со здоровьем. Не вспомнилось ни одной. Подсознательно другой ответ на вопрос уже просился получить подтверждение. — Как он умер?

— Явно не сам, — перебирание пальцев по столу смешало ответ Зое с характерным постукиванием. — Его отравили.

— Отравили? — подтверждение получено. Парню кто-то любезно помог. Но кто? Главный вариант бесконтрольно выпячивался вперёд, не замечая преград.

«Клянусь, Йегер, если это твоих рук дело, — Эрвин сжал челюсть в знак проявления неприязни. — То ты сам развязываешь войну».

— Да, — её кивок головы наверняка послужил внеочередным поводом разболеться витиеватой извилине на светлой макушке. Сама же Ханджи только посмотрела в сторону того, кто уж точно осведомлён больше неё. — Моблит?

— Только экспертизе военной лаборатории удалось обнаружить следы яда в крови. У нас значительно уступает техническая оснащённость, — начал Бёрнер. — Судя по заключению, это зарин.

— Зарин? — теперь сквозь толщу мыслей, в которой попрятались множество переживаний, к Эрвину прорвалась очередная порция смятения. Будто и до этого не хватало.

— Да, боевое отравляющее вещество. Оно вызывает паралич центральной нервной системы, и…

— Я в курсе, что это такое, — внезапно перебил Смит. Брови нахмурились, словно удерживая тяжёлый груз, именуемый разумом, а скулы вычертились настолько, что о них, казалось, легко можно было порезаться.

Отрава, фоном мелькающая в делах о незаконных экспериментах на здоровье людей. Токсин, унесший три года назад пять тысяч жизней во время ирано-иракской войны. Настоящий пример жестокости и бесчеловечности, который можно окрестить кошмаром наяву.

Старательно замаскированный судорожный вздох стал предвестником к очередному вопросу:

— Установлено, когда это произошло?

— Установлено. В понедельник, — Моблит вёл себя подстать профессионалу. Чётко и по делу. Никаких лишних восклицаний. — Где-то между десятью и одиннадцатью вечера.

— В понедельник вечером..? — уже в который раз бестолково переспросил Эрвин. Пальцы сдавили карандаш так, что тот едва не переломился. Мозг не принимал столь ужасное совпадение. Отказывался принимать, что уже четвёртый день поисков может увенчаться не успехом, а лицезрением ещё одного хладного трупа, навсегда застывшего в предсмертных конвульсиях.

Лёгкие точно бы сжало до размера молекулы, стоило лишь мимолётно представить безвольно запрокинутую голову с растрепавшейся тёмной чёлкой, широко распахнутые, окончательно потерявшие цвет глаза, что превратились в две мутные стекляшки, скрюченные пальцы рук в перчатках и больше не вздымающуюся от дыхания грудь. Нет. Нет-нет. Такого не будет. Не должно быть.

— Ты так и будешь переспрашивать? — вмешалась Ханджи, отодвигая от себя опустошённый стакан. Замечание, что друг весь погружён куда-то в свои думы, стало понятным давно. Только вот он был не просто погружён – на взводе. Нужно выяснить причину. — Эй, Эрвин, да что с тобой?

— Всё в норме.

— Не похоже, — прилетело возражение. Зое, не долго думая, положила ему руку на плечо. — С доставкой товара так же глухо?

— Как сказать. Нак был ценным кадром. Знал каждого на любом транспортном узле. А теперь приходится наспех менять направление логистического потока. Потому что в прежнем никто не согласен работать с другим человеком, пока не удостоверятся в его надёжности. Но в целом… Вроде бы, должно выйти сносно. Отделаюсь компенсацией за задержку.

— Это же отличная новость!

— Скорее полный провал. Ещё и Жана где-то носит, — Эрвин не разделил восторга подруги. Напротив, выказал только больше раздражения. — Нужно позвонить ему. Конни с Сашей тоже. И Доту.

— Верно. Предупредим их. Да и лишний раз убедиться, что всё в порядке, не повредит, — согласился Бёрнер, отвесив одобрительный кивок.

— В офисе, надеюсь, дела получше? — Ханджи показалось, что попробовать разрядить обстановку в разговоре – лучшее из имеющихся решений. — Пациенты не буйствуют? Они у тебя могут, не то что наши с Моблитом.

Моблит напротив издал тихий смешок. Что за невероятная способность у его избранницы находить хотя бы частичку позитивного в куче полнейшей неразберихи, было секретом не только для него, но и для всех окружающих в принципе. Естественно, полное понимание, что это лишь приём, способный взбодрить Смита, присутствовало. Зое вообще редко говорила, предварительно не обдумав каждую мелочь.

— Да, в офисе дела куда лучше, — уже мягче выдал Эрвин. Мимолётное успокоение пришло вместе с выдерживаемым неунывающим тоном друзей.

— А как там Леви поживает? — хитрый огонёк в глазах Ханджи утонул в тёплом свете комнаты. Ей ещё с самого Рождества казалось, что Смит, похоже, осведомлён такими вопросами, как никто другой. — Не грызётся больше с тобой по пустякам?

Капкан захлопнулся. Картинки перед глазами завертелись, сменяясь оглушающими щелчками.

Тот вечер. Секундная безмятежность, вылившаяся на губы улыбкой. Много откровений. Печаль и благодарность в его глазах. Рука, крепко сжимающая собственную. Уход от разговора. Щелчок закрывающейся двери.

И больше ничего. Полный мрак. Конец пьесы.

Лучше бы Леви грызся с ним по пустякам. Пускал вслед едкие замечания. Грубил. Делал что угодно, но здесь, поблизости.

Никто не мог предугадать исход. Судьба слепа. Но голову упорно сдавливало из раза в раз повторяющимися суждениями:

«Я должен был узнать, что он скрывает».

«Я должен был поступить по-своему».

«Я должен был не отпускать его одного».

Старательно изображаемая беззаботность постепенно сползла с лица Ханджи, когда она встретилась взглядом с застывшей в глазах друга безысходностью.

— Я не знаю, — хрипло отозвался Эрвин, склонив голову, как поверженные в бою перед скорой смертью. Словно не хотел об этом говорить вовсе.

Последний раз они виделись в понедельник, потом Леви отправился домой, а после… просто исчез.

Во вторник Смит был весьма недоволен сотрудником, который так безответственно не пришёл в офис. Это было на него никоим образом не похоже – работа всегда была у Аккермана в приоритете, и он бы скорее предпочёл удавиться, чем не явиться без веской причины.

«Может, приболел? Почему тогда не сообщил?» — первое, о чём подумалось на тот момент.

Решение послать кого-то из подчинённых пришло молниеносно. Узнать подробности, и, если тот действительно слёг с простудой, заехать к нему вечером.

Благо, в самом начале его появления удалось приставить к нему своих людей для крайне незаметного наблюдения. Причиной были лишние подозрения, возникшие в силу сторонней скрытности. В тот кон о доверии речи не шло. Незаметно не получилось – Леви с ещё присущим ему тогда неконтролируемым раздражением довольно скоро сказал «перестать страдать такой хернёй». Зато удалось хотя бы узнать, где он снимал комнату.

Эрвин без промедлений отправил туда Флока. Тот приехал обратно через пару часов с известием, что дверь была закрыта. Судя по звуку – там никого.

«Странно».

Но когда Леви не оказалось на месте и на следующий день, то на сердце стало совсем уж беспокойно. Впрочем, такая формулировка даже звучала лукаво. Скорее, груз из тысячи фунтов волнения нещадно сжал мозг.

Поэтому вчера было принято решение уйти с работы пораньше и отправиться на северную границу Лондона самому. Комната после тщетных попыток достучаться была отворена более варварским методом. Она встретила непрошенного гостя абсолютно чистой и… абсолютно пустой.

Пришлось расспросить сварливую старуху-соседку, не видела ли она жильца этой комнаты. На что ему, помимо бессмысленной болтовни, только желчно выплюнули: «Так вроде ж съехал недомерок. Деньги за сведения гони».

Первое умозаключение стало уж совсем болезненным. Неужто он просто скрылся? Вынюхивал здесь что-то, а потом слинял, достигнув желаемого? Обдурил, старательно вырисовывая свой образ, как искусный актёр? И тут же получило опровержение.

Нет, это не так. Леви был у него, как на ладони. Он был с ним честен. Такое не сыграть. Такой блеск в глазах не подделать.

«Тогда где же ты?»

Вот и сегодня путь был точь-в-точь таким же. Курс на дальний север. Пустая комната: ни вещей, ни каких-либо других знаков, что там вообще проживали. Ни единого знающего человека или просто случайного свидетеля. Никакой информации, не считая отрапортованного сотрудниками, которым он тоже приказал проверить каждый закоулок: «У нас пока ничего, сэр». Ничего. Ничего, кроме хлестанувшей по щекам новости об отравлении ядом, являющимся, без преувеличений, химическим оружием.

— Чёрт, Эрвин, — перебила накрутку переживаний встревоженная Ханджи и развернула его к себе за плечи. — На тебе же лица нет. Он пропал?

Молчание. Только краткий кивок вместо ответа.

— Я понимаю, ты не хочешь об этом говорить, — не унималась она, пытливо заглядывая другу в глаза. Его же техники против него использует? Точно уж, хитрость – не порок. — Но хотя бы не обманывай меня своим: «Всё в норме», когда я вижу, что это не так.

И правда. Не в норме. Всё навалилось разом. Вспомнилось, как отец в детстве читал ему потрёпанную книжку с древними мифами. Там свод неба на своих плечах держал огромный и сильный Атлант. Тогда ребяческое «Он же совсем один, почему у него получается?» вырвалось как само собой разумеющееся. И ответ поразил: «Потому что он силён, сынок. Не только телом, но и духом. А значит может выдержать даже небо. Однако если ему хоть ненадолго отвлечься, оно обрушится на землю. Поэтому иногда сила может быть совсем не наградой, а тяжёлой ношей. Помни об этом».

Тогда Эрвин несказанно воодушевился, но не совсем понял, о чём ему толковали. Зато понимал теперь. Действительно, тяжёлая ноша. И, тем не менее, помнил. Столько лет следовал отцовским словам – будешь сильным, сумеешь выдержать всё. Только одного не учёл: плечи уже гнутся от давления «небесного свода». Того и гляди, самого раздавит.

— Не обязательно всё тянуть на себе. Расскажи нам, — убеждала Ханджи.

В конце концов, он сдался. Но лишь частично: изложил сухие факты о том вечере, прерываясь на краткую благодарность Моблиту за стакан воды. Без капли лирики. Если бы стал ерошить временно улёгшуюся тоску, захлестнуло бы новой волной. Какой абсурд. Как там говорят? «Часто психотерапевтам самим не повредит психотерапевт»? Полная нелепость. Сейчас не время раскисать. Правда, всё равно казалось, что это совсем не в его власти.

— …А потом он ушёл. И до сих пор ни слуху, ни духу. Я не знаю, что думать, — мрачно заключил Смит, наконец отрывая карандаш от листа и отбрасывая прочь – удалось составить новый план маршрута.

— Всё разрешится, Эрвин, — успокаивающе зашептала Зое. — Леви та ещё оторва, может за себя постоять. Он найдётся, вот увидишь.

— Надеюсь, — не зная, куда деть ныне свободные руки, он сложил их в замок, — Сначала он, теперь ещё и это убийство. Последствия с доставкой я разгребу, но… Сорняк нужно рубить на корню. Только корень-то где?

— Достать такой препарат непросто, — попытался обнадёжить Моблит. После рассказа друга он тоже стал куда озадаченнее. — Он находится в ведении вооружённых сил других стран. Круг сужается. Мелкотня вряд ли бы раскошелилась, да и связей не хватит. Тут явно какая-то крупная организация.

— Йегер, — уже вслух озвучил свою догадку Эрвин. — Он на дух меня не переносит. Насколько я знаю, его компания неплохо так себя чувствует в мировом наркотрафике. Отсюда и связи.

— И много ты нарыл на них? — осведомился Бёрнер, согласно качнув головой.

— Прилично.

— Судя по тому, что ты рассказывал, бородатый ублюдок ещё и поехавший, — вмешалась Ханджи, обращаясь к Эрвину. — Как-то слишком обходительно для него, не в цвет. Куда проще было сразу нацелиться на тебя.

— Может и поехавший, но далеко не безмозглый. Он мог начать с мáлого, — возразил ей Моблит и тоже устремил взгляд на Смита. — Заставить тебя понести потери со сделки, например.

— Что ж, получается, не особо-то вышло, — у того в голове в движение пришла каждая шестерёнка. Некоторые из них натужно поскрипывали от раздражения, но работали исправно. — У меня есть что ему на это ответить.

— Опа, — навострившая уши Зое с интересом подмяла рукой щёку. — Вещай!

— Как только всех обзвоним, — снисходительно ответил Эрвин, с сожалением осознавая – позвони он сейчас на заветный номер, ему точно не ответят. А ведь до того, как выяснилось, что по тому адресу больше никто не живёт, уже пробовал. И не раз.

По губам Ханджи расплылась заговорщическая улыбка.

— Так чего ждём. Начинаем!

***</p>

На этот раз Марло разбудил не противный звон будильника или авария на проезжей части прямо перед его окном, а шум кипящего чайника и звук льющейся воды в ванной. Он с трудом разлепил глаза и увидел комнату слабо озарённую дневным светом. Стены, выкрашенные в зелёный цвет, картины, поделки и постеры не резали глаз своим изобилием – здесь всё было как надо.

Разбросанные вещи по полу, стульям и дверцам шкафа дарили приятные воспоминания. Настолько приятные, что хотелось возобновить их ещё не один раз. Штора из разноцветных пластиковых бус приятно позвякивала, когда в соседней квартире громко хлопали дверью.

Фройденберг огляделся, обнаруживая, что лежит под одеялом абсолютно голый. «Горшок» на голове превратился в воронье гнездо, а плечи приятно саднили красными полосами и редкими царапинами. Это неудивительно, потому что Дрейс множество раз хватала его за волосы, оставляла следы и просила ещё.

«Ужин удался, — пронеслось в голове Марло, пока сам он широко улыбался. — Спасибо, Павлин, счастливый костюмчик попался».

Он действительно не ожидал, что вечернее свидание после прогулки закончится фразой: «Зайдёшь на кофе?», а кофе окажется простым коктейлем из водки с шоколадным мороженым и молоком. Ингредиенты в стакане смешались вместе с долгожданными чувствами, в итоге признанными с обеих сторон. Стоило Фройденбергу пошутить, а Хитч громко посмеяться, как небольшие заигрывания перетекли в страстные поцелуи. В машине было сложно держаться молодцом всю дорогу. Особенно сложно это было для кровати и всей мебели квартиры, которой они устроили внештатную проверку на прочность, испытывая разными позами.

В конце концов, пришлось встать с кровати, чтобы найти костюм Жана и проверить его целостность. Марло пришлось с голой задницей бегать по небольшой квартирке, дабы собрать весь пазл из «Только попробуй засрать, Горшок, это Джорджио Армани». За него Кирштейн ему может не только кабину льдом заправить.

Дверь из крохотной ванной раскрылась незаметно для Фройденберга. Хитч появилась с закрученным на голове полотенцем и в домашнем халате, в отличие от вчерашнего короткого чёрного платья и яркого макияжа. Оперевшись на дверную арку, она с ехидной полуулыбкой наблюдала через бусы штор, как её теперь уже любовник спешно натягивает нижнее бельё, а за ним брюки.

— Может всё-таки выпьем кофе? — её шутливый тон заставил Марло испуганно обернуться. Дрейс сдержала смех от такой реакции.

— Только если потом ты точно отпустишь меня, — Фройденберг застёгивал ремень на брюках, приближаясь к Хитч. Сначала сквозь штору просунулась широкая ладонь, обхватывая её талию, а после и вторая, утягивая за собой в комнату.