Глава 15.2: Когда настигнут призраки минувших дней (2/2)

Хоть никакого сеанса с переносом сознания сейчас не было и в помине, но можно было поклясться, что он сумел рассмотреть то место в горах со всей широтой горизонта, взглянув в исходящие чистым небесным светом глаза Эрвина.

— Конечно. Я вижу это, — убедительно продолжал тот. — Вижу твои старания день ото дня. Вижу твою силу, которая сможет всё преодолеть. Твоё желание двигаться вперёд. Я ведь говорю правду?

— Да, — Аккерман медленно кивнул. Эрвин никогда ему не врал. Ни разу.

— Тогда у тебя точно получится. Постарайся сконцентрироваться и продолжить. Что ты пытаешься сделать?

— Пытаюсь доказать ему, что всё понял, — как зачарованный, тотчас обронил он, не отрывая глаз от своего доктора.

— То есть, получается, вам удалось встретиться снова?

В этот раз Леви молчал дольше, проходясь глазами по расписному заварочному чайнику и оскабливая язык о зубы.

— Да. Так, по чистой случайности. Ничего особенного, — в оконцовке выдал он, всеми силами пытаясь говорить непринуждённее.

— Отлично, это мы выяснили. Что насчёт?..

Хватит. Нельзя продолжать, а то вконец развяжется язык.

— Остановись, — Леви подавил нервный ком и отпустил ладонь Эрвина. Появилось непонятное, протестующее жжение в груди, но он постарался проигнорировать это и увести разговор в другом направлении. Будто очнулся от мимолётной дрёмы, вплетая в разговор совершенно иной, пусть и немного неподходящий сейчас настрой. — Давай закончим. Я хотел бы поговорить с тобой по поводу работы…

«Переводит тему», — мысленно почерпнул для себя Смит. Нить оборвалась, а сеанс потерпел фиаско в паре шагов от полноценного завершения. Но, тем не менее, было принято решение позволить этому случиться. Не всё узнаётся сразу. Он и так заставил Леви изрядно помотаться по закуткам своей памяти, выжимая приличное количество деструктивного. И если исключительному пациенту пока что не охота говорить о других подробностях, нужно проявить терпение. Как и всегда.

— …У меня почти всё готово. Думаю… Думаю, завтра я смогу предоставить тебе полный отчёт вместе с наработками.

— Ты помнишь о датах? — Эрвин решил «подыграть». В тон вернулась деловитость. К тому же, стоило особой оговорки, тема была весьма важной. Оставалась лишь половина месяца до истечения крайнего срока.

Стало полегче. Точно и не было этого ужасного рассказа о своей жизни, часть которого всё же осталась в тени. Точно и не было этого трепетного касания, вызывающего полное внутреннее смятение. Охватила глубокая, сильная благодарность за такое отношение. Но, вопреки тому, насколько Смит был понимающим, Леви не решился посвятить его в происходящее до конца. Нет необходимости добавлять ему ещё одну головную боль.

Пусть время поджимает, пусть было уже получено несколько предупреждений и пусть встреча со старыми «товарищами» – вопрос времени, но он ни за что не втянет в это Эрвина.

Леви обязан расплатиться за свои ошибки или верные решения сам. Расплатиться в самом прямом смысле этого слова.

— Да, разумеется, я помню. Не волнуйся, всё будет исполнено в лучшем виде, — взгляд опустился на подаренные часы. Наилучшее решение посетило моментально – уйти. — Уже поздно, мне нужно домой.

— Постой. Я могу тебя подвезти, — предложил Эрвин.

— Нет, не стоит, — стараясь не показывать, что в голове сгустились тучи, Леви метнулся к вешалке за своей верхней одеждой. — Я доберусь.

— Ты великолепно справился, — донеслось до ушей прежде, чем Аккерман успел застегнуть последнюю пуговицу на пальто. Эрвин искренне улыбнулся, замечая как он секундно застопорился, и пересел за стол с ворохом бумаг. — Я очень рад, что ты всё-таки решил поделиться со мной. До завтра, Леви.

— До завтра, Эрвин, — невесомая полуулыбка застыла на губах сама собой.

Только рядом с ним чувствовалось, что всё рано или поздно останется позади.

Кисть руки разразило лёгким покалыванием. Свежая память о недавнем прикосновении взбудоражила и без того всклокоченные мысли, когда Леви закрыл за собой дверь и двинулся прочь из офиса.

Эрвин же остался один на один с дюжиной противоречивых впечатлений от встречи и с чётким ощущением, что, хоть их с Леви взаимное доверие стало ещё ближе к наивысшей отметке, от него явно что-то скрывали.

***</p>

Всю поездку в метро бесовали мысли, преследующие Леви от самых закрытых дверей офиса.

Сильнее всего мучал один-единственный вопрос: почему каждый раз грезилось, чтобы самое пустяковое мгновение рядом с ним не заканчивалось? Куча парадоксов гнездились птичьими стаями, запрещая взываемым ответам ворваться в голову.

«Это нормально», — откликалось на зов.

Неужели? Всеобъемлющее, как сильная лихорадка, чувство будто запустило свои когти далеко за пределы внешней оболочки. Туда, в самые потаённые дали, где заканчивается рассудок и начинается что-то иное.

«Это нормально», — шептала горная долина с горящими глазами, источающими приятный лазурный свет.

Аккерман был не так глуп, чтобы совершенно не понимать, на что похожа столь нелепая реакция. Всем простым смертным свойственно предаваться чему-то похожему.

Но не ему! Не падшему человеку, вокруг которого всякая искорка чего-то хорошего так или иначе превращалась в руины. Это всего лишь следствие проявления чужого расположения. Просто выдумки, ставшие очередной навязчивой идеей, не покидающей и сейчас. Просто нечто, прицепившееся по воле случая.

Наверняка любое касание воспринялось бы точно так же! Даже собственное.

Большим пальцем одной руки он провёл по костяшкам другой, пытаясь воссоздать прикосновение Эрвина. Но и капли похожести не получилось. Оно не пропитывало своим безоговорочным теплом, не вызывало того самого ощущения. Только привело к скрежету перчатки о перчатку – дало очередное оповещение о том, насколько всё сложно.

Развернувшееся вдруг стало непонятным и неизведанным, как непроходимые джунгли с зыбучими песками. С одним «но» – кажется, он уже погряз. Смутные догадки уже стали оплетаться цепкими лианами, завязываясь между собой в запутанный клубок. И отрицание фактов поможет только ненадолго.

«Это, по-вашему, не странно?» — требовал ответов здравый смысл.

И каждый раз их находил.

«Нет, это нормально», — уверенно вторил знакомый образ, обволакивая вибрацией низкого голоса и заливая щёки жаром.

Что за чертовщина! Видимо, игнорировать слишком долго не выйдет. Придётся разбираться и раскладывать всё по полочкам. На то, чтобы разгадать затейливый шифр на древнем языке, в который магическим образом мутировали внутренние впечатления, явно понадобится приличное количество сил да и немало времени.

Но сейчас есть дела поважнее.

Стоило выйти из вагона, размышления постепенно угасли, как догоревшая свеча. Против воли настигло совершенно другое – неприятные воспоминания, оголившиеся от стольких откровений за сегодня. Они потянулись по пятам серыми, безликими призраками.

Прошло полтора года с ухода Фарлана. С тех пор не осталось никого.

Хоть в душе и зияла пропасть, но в жизни Аккермана больше ничего не менялось – рэкет продолжал оставаться каждодневной работой. Пока кровь покалеченных однажды не сменилась кровью первого покойника на его счету.

Это был не заказ. Леви не собирался никого убивать. Просто в очередной раз вместе со своими извечными «напарниками» намеревался получить с должника кругленькую сумму.

Но парень попался больно разговорчивый. Леви его помнил – доводилось как-то обчистить вместе с ним и ещё несколькими пронырами магазин. Вальц, кажется. Ёрзающий коленями по пыльной земле не в силах встать, он то и дело трепал языком без разбора:

— Не забудьте поцеловать своего босса в задницу, шакалы, — с трудом усмехнулся Вальц, чувствуя, как нос всё больше распухает, а вывихнутая рука ужасно ноет. — Но ты, Леви, ещё бóльший уёбок, чем все они вместе взятые, — он устремил взгляд на знакомого, стоящего напротив с бесстрастным выражением лица, и издал пару истерических смешков. — Я-то думал, что ты свой. А ты под стать этим пидорам, ха!

Его обвинения воспринимались совершенно безразлично – любая грань человеческого на весь рабочий день отделялась от сути, возвращаясь к Аккерману только в пустой комнате перед сном. Вернее, практически его отсутствием.

Чего не скажешь о восприятии раздолбая-Мейсона:

— Чё ты вякнул, сопляк? — раздался его басистый рык. — Твоего пидора-папаши здесь нет.

— Не лезь к нему, Мейсон, — вмешался Леви. — Мы забрали деньги. Уходим.

Но тот, как на зло, проигноривал обращённые к нему слова, крепко схватив должника за ткань джинсовки и наклоняясь ближе, чтобы нанести сокрушительный урон своей огромной ручищей.

Что и стало ключевой ошибкой.

Было ли это стечением обстоятельств или ловкостью матёрого вора, но Вальцу удалось вырвать пистолет из кобуры громилы.

Неповреждённую руку парня дёрнуло назад от отдачи, когда громыхнул выстрел. Несмотря на кривую траекторию, подобного хватило, чтобы размякающая туша Мейсона рухнула назад.

Вальц, ослеплённый местью за своё подпорченное здоровье, резко повернулся, теперь наставляя дуло и на Леви.

«Ты должен выживать любой ценой! Должен защищаться!» — блеснули в голове слова Кенни параллельно с металлическим отблеском пистолета.

Всё произошло за секунду. Инстинкт сам решил за него, когда рука метнулась к портупее, обнажая своё оружие. Инстинкт сам распорядился, кто сегодня не уйдёт с этого места невредимым.

Выстрел.

Глаза Вальца широко распахнулись, когда пуля врезалась в его грудь. Издав последний вздох, он навзничь повалился на землю, поднимая окрестную пыль, постепенно оседающую на рассекающуюся по земле лужу крови.

Тело Леви охватило ступором. Пистолет под своей тяжестью выпал из опущенной руки.

«Я его убил, — раздробившие сознание слова, к ужасу, оказались всего лишь неоспоримым фактом. — Я убил человека…»

— Хер ли ты застыл, Леви! — заорал Хью, дёргая за рукав Аккермана, немигающе уставившегося на тёмное месиво, в которое превратилась земля под телом Вальца. — Двигай давай, валим! И пушку забери!

Почти не отпечаталось в памяти, как ноги принесли обратно в штаб. Тогда думалось, что ничего не сможет привести в полное смятение и добить окончательно.

И снова ошибка.

— Ну, с боевым крещением что ль, парень, — неприятно гоготнул Верман, пересчитывая пачку с купюрами, пока Леви пялился в пол, представляя на нём окровавленного мертвеца, пристально наблюдающего за ними остекленевшими глазами. — Как говорится, пути обратно уже нет. А вот планов на тебя у меня полно.

Неприглядные полупустые улицы вновь встретили витающей в воздухе пылью, оседающей на фасадах убогих зданий. Сети переулков, заполонённых настенной плесенью и мусором, могли бы запутать случайно заплутавших и непременно сделать лёгкой добычей уличных грабителей или кого похуже. Северный Ист-Энд во всей красе – место отморозков, живущих во имя хаоса.

Тело, ставшее к двадцати семи гораздо слаженнее, изнывало от жары под слоями привычной белой рубашки, брюк и жилета. Ладони теперь вынуждены были преть под перчатками, ставшими неотделимым продолжением руки. Второй кожей. Защитой, которая, по собственному больному убеждению, должна была хоть как-то помочь не запачкаться.

Почти пять лет разлуки с последним другом, который наверняка уже достаточно подзаработал да свалил из Ист-Энда, а может и из Лондона подальше, как всегда хотел. Пять лет, наполненных безрезультатными поисками дяди и возможных свидетелей произошедшего в давно закрытом борделе, единением с мрачной тишиной и постепенно растущим осознанием, в кого он превратился.

Постоянно становилось только хуже.

Он перестал тонуть. Он уже на дне.

Вызов от босса стал ещё одним дополнением к очередному ужасному дню. Голова зудела от душного воздуха с примесью сигаретного дыма и въедливыми парами спиртного. Летняя жара реками пота пропитала одежду, приедаясь смердящим запахом к коже.

Вот бы вымыться как следует.

Хотя ему и правда уже вряд ли что-то поможет.

— Может, скажете, зачем звали? — Леви нахмурился, рассматривая, как Верман растянулся на обшарпанном диване своего бара. Занятый компанией любимого пойла и какой-то девицы, тот явно не спешил излагать суть. От такой картины передёрнуло.

— Я думал, ты на часок попозже заглянешь, — выпалил босс, нехотя выпуская девушку из плена своих объятий. Масленый взгляд пробежал по её довольно стройным ногам. — Глядишь, я б успел много чего.

— Мне уйти?

— Да оставайся уж, — Верман протянул своей спутнице пару купюр. — На, крошка, купи себе чего-нибудь на баре. Подожди папочку.

Теперь не только передёрнуло, но грозило ещё и стошнить.

«Блять, какой же он мерзкий мудак, — пришла на ум единственная мысль. — И не западло же ей с ним спать».

— Короче, Леви, есть дело. Твой профиль, так сказать, — как только пассия удалилась, «мерзкий мудак» довольно оскалился, будто в приступе гордости. Действительно, перед ним стоял лучший из имеющихся подручных. Прямо как огранённый алмаз среди горного хрусталя. — Одна крыса без конца совалась в подконтрольные нам кварталы. Свои дела там вершил. Но ребятам таки удалось его приструнить и поставить на счётчик. Только вот этот уёбок, видно, решил, что бегать от нас – лучшая затея.

— Смотрю, весело там у вас, раз позвали разобраться с обычным воришкой, — абсолютно ровным тоном съязвил Леви. Уже три года он почти не касался общих дел. Только выслеживал заказы покрупнее, когда того требовали. — Другие, что ли, не в состоянии? Почему я?

— Потому что я так сказал, — прищур босса выдал его явно подпорченное настроение. — Есть возражения?

— Нет. Ну так и? Как обычно?

— Тебе придётся работать напрямую.

— То есть? — тёмные полоски бровей сформировали недовольную складку между собой ещё отчётливее.

— Не будь идиотом, — руки Вермана потянулись к сигарете и зажигалке. — Подкараулишь его в съёмной халупе, вытрясешь деньги и пристрелишь. Мож ещё план написать?

— Это рискованно. Меня запросто могут увидеть.

— Значит, сделай так, чтобы не увидели! — вместе со словами изо рта босса повалил никотиновый дым. — Поступай, как хочешь, но мне позарез нужны бабки и его труп. Вопросы?

«Вот кем ты обратился, — подало голос собственное «я». — Грёбаная пешка».

— Никаких.

От самой станции метро Леви не покидало необъяснимое предчувствие: в голове трезвонил колокол, словно оповещая о грядущей беде. Казалось, что на него кто-то пялится. Нет, скорее, он был почти уверен в этом.

Зрение успело приспособиться к мраку комнаты, ведь Аккерман ожидал прихода её хозяина уже битый час. Статус незваного гостя не беспокоил, в отличие от дорожной пыли, которую он всю обтёр брюками, пока влезал по карнизу на второй этаж и поддевал старую оконную раму ножом.

Благо, жилище «цели» находилось на окраине улицы. Это значило, что, как только завеса ночи опускалась, здесь можно было наблюдать лишь бродячих котов, таскающих объедки из помойки, и ровно никаких людей. Куда они деваются? Факт известный: может, заливают в глотку палёную выпивку до тех пор, пока не отключатся, закидываются сомнительного качества наркотой или уже отрубились на скрипучих кроватях, поднимая в комнатушках мерный храп.

Леви сидел на шатком табурете, привалившись лопатками к стене с отсыревшими обоями, проклиная каждую секунду и отсчитывая их же до возможности постирать успевшую стать грязной одежду.

Размышлений было полно. И все, как одно, мелькали блеклыми вспышками, метаясь по черепной коробке.

В этот раз придётся не целиться, разместив установку на одной из крыш, чтобы пристрелить главаря конкурентной банды. Не созерцать издалека, тут же удаляясь, когда дело сделано, а стоять прямо перед лицом своей жертвы. Держать на мушке область чуть выше перепуганных глаз, пока чужой мозг кипит в тщетных попытках найти варианты к отступлению.

Он попытался заглянуть внутрь себя, чтобы проверить, чем отзывается такой расклад. И ничего не обнаружил. Ничего не отзывалось. Не было никаких чувств.

Слишком много воды утекло с тех пор, как подобное произошло впервые. Слишком много времени прошло, чтобы дать возможность окончательно закостенеть в своём безразличии. Это не больше, чем работа. Не больше, чем приказ.

Он ведь теперь «мировой солдат». Ну и паскудство.

Каждая мысль слилась в единую, давно укоренившуюся – что бы ни было, его рука не дрогнет.

Звук шагов в коридоре вынудил расположиться сбоку от входной двери: лучшего места, чтобы, в случае чего, обрубить хозяину комнаты любые пути отхода, было не найти. Поворот ключей стал началом отсчёта. Скрип петель – призывом начинать действовать.

Вошедший едва ли успел замкнуть за собой дверь, пройти пару метров и потянуться, чтобы снять с себя капюшон да щёлкнуть выключатель, как сзади окатило холодным, чётким голосом:

— Ни звука. Руки подними, чтобы я видел, — Леви снял с пистолета с прикрученным глушителем предохранитель, тем самым демонстрируя, что вооружён. — И повернись.

Парень так и застыл на месте. Замешкался, словно обдумывая услышанное – отголоски смутно узнаваемой манеры речи. Но руки всё-таки поднял.

— Повернись, говорю, — повторил Аккерман.

— Леви? — в ответ с осторожностью прозвучал тихий, удивлённый вопрос, подкреплённый знакомым голосом. — Это ты?

«Какого хрена?» — серые глаза округлились, а мозг обуяло смятение, едва к Леви медленно повернулись, легко тряхнув головой. Капюшон спал, открывая светлые растрёпанные волосы.

— Фарлан?..

К счастью, осталось нырнуть в ближайший проулок между трущобами, пройти так пару кварталов и, наконец, оказаться в своём скромном убежище. Такой путь сводил к минимуму возможность встретить кого-нибудь из местных – с его-то нынешней репутацией среди бандитов, будь она неладна, это определённо вызвало бы проблемы.

Бар босса размывался перед глазами. В голове было абсолютно пусто, словно каждую приходящую на ум идею тут же вытравляли подчистую, когда он предстал перед Верманом. И не только перед ним – тот глушил виски в компании своих верных последователей, среди которых Леви узнал своего бывшего напарника по рэкетирству.

— О, Леви! Уже вернулся? Чё, блять, с твоей рожей? — ощерился босс, как только Аккерман подошёл ближе и приковал бесцельный взгляд к истоптанному пыльными башмаками полу. — Не понравилась дружеская встреча?

Пустота во взгляде после этих слов пропала. Их блеклая серость теперь до краёв наполнилась другим – взбешённостью.

— Так ты, — прошипел Леви, скалясь, как пойманная в капкан рысь. — всё знал. С самого начала знал! — он зыркнул на довольную рожу напротив, окончательно осознавая, что его обвели вокруг пальца, как последнего идиота. — Поэтому и отправил именно меня. Какая же ты гнида.

— Это была моя идея, — встрял Хью, и тоже растянул губы в многозначительной улыбке. — Так что прикуси свой ёбаный язык.

— Ты? — челюсть свело до скрипа зубов, когда Леви резко повернулся в сторону своего закадычного «приятеля». — Нахрена тебе это?!

— Развлечься. Перехватили гомика, когда он полез грабить квартал, где обычно крышуем мы, — тот опрокинул стакан с остатками виски. — Пиздел много. Показался мне похожим на того, что ты ёбнул, помнишь? Вот я невзначай и сказанул парням, типа, «да мы с Леви и не такого на покой отправили», — хриплый гогот прервал рассказ на пару секунд. — Видел бы ты его рожу, когда я про тебя ляпнул.

«Развлечься?..»

Желваки ходили ходуном на разъярённом лице. От того, чтобы не устроить здесь кровавую баню прямо сейчас, Аккермана ограждал только здравый смысл с чётким пониманием, что у каждого присутствующего за пазухой припрятан пистолет.

— Хью доложил мне, — вынимая изо рта подкуренную сигарету, хмыкнул босс. — А я-то помню, что до нас ты шароёбился ещё с каким-то оборванцем. Вот так драма, правда?

— Ты ещё и издеваешься, мразь, — рефлекторно потянувшись к кобуре, процедил Леви. — Интересно, если пустить тебе пулю между глаз, так же щериться будешь, а?

— Хочешь посмотреть, кто быстрее? — Верман щёлкнул пальцами, отчего двое сошек тут же навели прицелы на потенциальную угрозу. — Остуди свой зад, парень. И положи пушку на стол. Какая теперь разница? Ты ведь уже выполнил приказ, к чему устраивать тут ёбаный спектакль?

— Нет, — тут же последовало возражение.

— Что ты спизданул? Мне не послышалось? «Нет»? — маленькие зенки босса забегали из стороны в сторону от подступившей злости.

— Что слышал. Я не выполнил приказ.

Градус недовольства перевалил за допустимый уровень. Верман тотчас вскочил на ноги, прегибаясь через низкий стол, и сжал ткань Аккерманской рубашки.

— Я смотрю, ты вконец ахуел, попуск, — прорычал он, притягивая подчинённого так близко, что можно было почуять весь спектр амбре его алкогольных приключений за сегодняшний вечер. Леви тоже церемониться не стал, молниеносно доставая оружие и прижимая к виску противника. — Чё, правда выстрелишь? Ну давай, вперёд. Только следом ёбнут тебя, а потом парни из-под земли твоего друга достанут. И, поверь, одной пулей в лоб он не отделается. Ещё умолять будет и отсосёт сверху, чтобы его грохнули побыстрее.

— Пушку положи! — крикнул один из собравшейся шайки, который держал его на прицеле.

Чутьё металось в междоусобицах так, что Аккерман на секунду завис. Одна его составляющая приказывала не сдаваться, не думать о последствиях и хотя бы попытаться забрать этого самонадеянного ублюдка с собой на тот свет. Всё равно такую жизнь даже жизнью не назовёшь. Но другая вопила многократно громче:

«Фарлан не должен страдать из-за твоей тупости, Леви».

Пистолет с грохотом опустился на стол. А сам Леви получил смачный удар по лицу, от которого неслабо мотнуло, прежде чем босс его отпустил.

— Вот теперь поговорим, — довольный оскал обнажил у Вермана зубы. — Может, хоть щас в твоей тупой башке родились здравые предложения?

— Я отработаю его долг, — свой севший голос узнался не сразу. — Оставьте Фарлана в покое.

— Конечно, отработаешь, — вырвалось едва ли не с ядовитым плевком. — И отдашь удвоенную сумму. Только вот с бешеной крысой, вроде тебя, продолжать работу я не стану.

Отвращение душило невидимыми, но прочными нитями. К этим шакалам, к ситуации, к себе. Но не оборонилось ни слова. Всё было похоже на какой-то очередной дурной сон. Только жжение от удара давало понять, что происходящее – самая настоящая реальность.

— У тебя три месяца, — продолжил босс, складывая руки на груди. — И не вздумай устроить крысиные бега. Ты сам знаешь, что это бесполезно. А теперь пиздуй отсюда.

Он попал. И неслабо.

— Ну чё встал?! — гаркнул Верман, когда Леви застыл, пытаясь переварить услышанное. А потом обратился уже к самым рослым подручным с краю, весьма неприятно ухмыльнувшись. — Эй, Джим, Чед, помогите этой сучке найти выход.

— Не трогайте меня, уёбки! — разразилось злобное шипение со стороны Аккермана, когда он нехило прописал одному из них в челюсть. Другого же что есть сил лягнул ногой в колено. Руки уже настигал тремор от концентрации грязи за сегодня, а верзилам всё–таки удалось схватить его за шиворот, заломить руки и потащить к дверям.

Естественно, одной затрещиной «прощание» для него не закончилось. Как и для тех двоих.

Поворот. Вид узкого переулка, куда свет от и без того редко встречающихся здесь фонарей почти не попадал, заставил сморщить нос. Запах помоев и сырой земли был так омерзителен, что подступила тошнота. За столько времени Леви так и не смог к нему привыкнуть.

Под подошвой хрустнуло битое стекло. Оставалось лишь надеяться, что за прошедшие полчаса здесь никому не вспороли живот осколком пивной бутылки. А ещё надеяться, что получится добраться до жилья без приключений.

Но, кажется, именно сегодня фортуна решила окончательно от него отвернуться.

Он резко остановился. Предчувствие усилилось стократно, стоило начать вглядываться в тёмный угол за мусорным баком.

— Выходи, — тело напряглось, а руки сжались в кулаки, натягивая ткань перчаток. — Думаешь, я не замечу, если спрятаться в темноте, а, урод?

У стены послышалась возня, за которой последовали несколько тяжёлых шагов.

— Эй, выблядок, — тусклый свет теперь скользнул на человека, являя его облик, — можно и повежливее общаться. Давненько не видел твоего ебла, Леви.

Теперь, разглядев знакомые очертания крепкого мужчины с короткими лохматыми волосами и наглой ухмылкой, украшенной шрамом на губе, Леви удостоверился в своих догадках.

— Предпочёл бы не видеть тебя ещё столько же, Хью, — он сдвинул брови. — Чего надо?

— Вот так встречаешь старых друзей? — Хью наигранно насупился, пробегаясь по собеседнику совсем не добрым взглядом. Затем сделал шаг вперёд. — Думаю, ты уже понял, почему я здесь.

— Ещё раз назовёшь нас друзьями, меня вывернет прямо на твою отстойную куртку, — Аккерман непоколебимо остался стоять на месте. Лицо его всё больше мрачнело. — Если есть, что сказать – говори, нет – свали с дороги.

Его тут же схватили за воротник пальто.

— Да ты ещё больше стал выёбываться, петух, — пальцы до побеления костяшек стиснули чёрную ткань. Бывший напарник басил прямо на ухо, пока Леви постепенно закипал. — А когда просил о дополнительном времени на возвращение долга, выглядел как ёбаная шлюха, которая сосала мне в подворотне за десятку. Слыхал, ты в Вест-Энде ошиваешься чаще, чем дышишь, но так и не достал денег? Может, тогда пора аннулировать твою сделку с боссом? Нам не составит труда найти твоего дырявого дружка и вытрясти с него то, что положено.

— Руки убери! — злобно бросил Аккерман, хватаясь за чужое запястье. — И не приплетай сюда Фарлана. Долг плачу я. В прошлом месяце я отдал всё, что заработал. При том, что чудом нашёл работу. Все в округе поставили на моём имени чёрную метку, вашими же стараниями!

— Блядью устроился?

— С собой равняешь?

Хью скрипнул зубами в проступившем оскале, убирая руку. Действительно, слишком уж безобидный способ достучаться он выбрал сначала.

Кулак рассёк воздух, со всей силы проходясь по скуле. Леви отшатнулся, а голову рефлекторно отвернуло в сторону. Место удара заныло.

История повторяется.

— Считай, то была неустойка. Думал выйти сухим из воды после изгнания из Северных? Естественно, для остальных ты теперь – просто ёбаный отброс. А с отбросами, как известно, дел никто не ведёт. По поводу твоего гомика: он сам в это влез, когда встал Верману поперёк, как хер в глотке! — рявкнул Хью, испепеляя Леви глазами. — Ёбни ты его, как тебе и сказали, никаких вопросов не было бы в принципе!

«Не слушай его. Просто не…»

— Знаешь, ты вообще нихуя не меняешься, Леви. Всё такой же паршивец. Шлюшье отродье, которое возомнило себя Святым Спасителем. Даже обидно, что твоя мамаша давно подохла! А то сосала бы боссу круглые сутки бесплатно, а нам всем ещё и…

— Заткни свой ебальник, падаль! — оправившись, крикнул Леви и бросился вперёд. В гримасе на его лице застыла абсолютная, первозданная ярость, отчего зрачки сузились, а радужки почернели.

Удар. Посыльный попытался увернуться, но теперь уже в его одежду проворно вцепились, не давая рыпаться. Ещё череда ударов, прицельно точных, и Хью оказался вжатым в кирпичную стену, пока Аккерман держал его за грудки и прерывисто дышал от накатившего бешенства.

— Да и ты не меняешься, — цедил Леви, сильнее надавливая на грудную клетку неприятеля до его сдавленных вздохов. — Так и остался неповоротливым куском дерьма. Даже прикасаться мерзко. Думаешь, такая грязная шавка, как ты, может судить обо мне? Без кучки шестёрок за спиной ты ничего из себя не представляешь! — он ошарашено уставился на то, как ему ненормально улыбались, шмыгая разбитым носом, и добавил: — Какого хрена ты скалишься?

Теперь Хью засмеялся – противно и хрипло, как работает мотор неисправной машины.

— Раз ты такой сообразительный, — в голосе послышалось злорадное ликование, — то неужели правда думал, что я приду сюда один?