Глава 9.2: Начало гнева – безумство, его конец – бессилие (1/2)

</p> — Делайте ваши ставки, господа, — голос дилера вывел всех из погружения в метафору о птенцах.

Эрвин расправил широкие плечи и взглянул на наручные часы. Всё же он не хотел заставлять друзей ждать чересчур долго, хоть и знал, что даже без него они не будут скучать.

Дот отпил виски из широкого стакана с позолотой на дне. У него было слишком много денег, чтобы не украсить всё имеющиеся в собственном заведении. Немудрено знать, что он является спонсором компании по производству предметов для игорного бизнеса, поэтому специальные колоды для покера изготавливались именно для его казино, с фирменной эмблемой на «рубашке».

Марко вновь распечатал колоду для следующей партии, пока Йегер самодовольно раскинулся на стуле, а Тайбер всё ещё потягивал вино.

В то время, как крупье тасует свежую колоду карт, Смит и Пиксис вновь делают ставки в пятьдесят и сто тысяч, с каждой новой партией сумма малого и большого блайнда возрастает в два раза по правилам казино.

На этот раз дилер даёт подснять колоду игроку справа – Вилли Тайберу. Он делает это аккуратно и после возвращается к своему положению, будто и вовсе не двигался. Конечно, он не привлёк к этому столько внимания в отличие от Эрвина. Зик и вовсе не следил за действием, он был слишком занят подкуриванием сигареты и внутренним ликованием.

Марко раздаёт карты по одной «лицом» вниз.

После того, как все игроки взглянули на них, он ожидает ставок. Теперь не боится, хотя накалённая атмосфера так и давит на него.

Пиксис сбрасывает карты к дилеру, чтобы никто не видел их, с таким набором даже блефовать нет смысла. Он предпочёл быть сторонним наблюдателем и вести игру с другого фронта. Тайбер следует его примеру. Но зачем? Разве не он сейчас собрался соперничать с ним?

Эрвин предполагал это, но не ожидал именно сейчас такого выбора. Он слегка приподнял брови и едва заметно кивнул Вилли, что сидел напротив. Было ясно, что Тайбер его проверяет и оценивает, как равного себе соперника, и Смит решил пройти эту неформальную проверку.

Зик мельком глянул на свои карты и чуть не засмеялся. Его возбужденное безумство заметил даже Марко.

— Эй, Смит, — улыбаясь, Йегер поднял одну руку вверх, чтобы привлечь к себе внимание. — Похоже, остались только мы.

Он сделал колл в сто тысяч.

— Вы правы, — Эрвин улыбнулся в ответ и уравнял свою ставку, чтобы остаться в игре.

Марко уже вдохнул и приготовился объявить о том, что ставки сделаны, как вдруг Смит докладывает фишки ещё на сто пятьдесят тысяч фунтов.

«Боже правый, какой же он кретин. Снова блефует и думает, что я поведусь», — подумал Зик, обесценивая мыслями своего противника и делая 3-бет до префлопа. Сейчас он сделал третью ставку, когда дилер ещё не выложил карты на стол.

Йегер издал тихий смешок, медленно выкладывая на стол пятьсот тысяч разными фишками.

Игра снова вовлекла всех, но на этот раз она ещё даже не началась.

Крупье прочипировал его фишки по номиналу, чтобы все смогли увидеть сумму имеющегося банка – девятьсот тысяч фунтов.

Пиксис хмыкнул, для него это довольно забавная ситуация. Сумма была уже немалой, хотя первые торги ещё не закончились.

— Желаете сделать ещё ставки? — дилер опешил от внезапных действий двух активных игроков.

— Пожалуй, да, — Эрвин использует две руки, чтобы выложить ближе к крупье две высокие стопки фишек в миллион фунтов.

Теперь Дот засмеялся. Он знает, что его сын не просто блефует, наверняка у него хорошие карты. Он даже намного больше уверен в этом, как и Тайбер. Или же Смит просто всех разыгрывает?

О розыгрыше думал только Зик, держа сигарету в оскаленных от улыбки зубах.

Он призадумался. Для колла ему всего лишь нужно добавить пол миллиона, и тогда игра начнётся.

И Йегер добавляет, но добавляет к своей ставке ещё миллион, который выиграл до этого.

«Вот ты и попался», — убедился в своём разуме Эрвин, когда соперник сделал 4-бет.

Такое в приватной зоне впервые. Обычно миллионы проигрывают за отвлечением внимания, что у самого рука лучше, чем остальных. Блефовать можно и нужно, ведь в казино играют в азартные игры, которые придумали для того, чтобы пощекотать себе нервы.

— Довольно интересно наблюдать за вами, — Вилли подвинулся ближе, ему действительно было любопытно быть просто зрителем.

Утихающее волнение дилера возросло с новой силой. Будут ли они играть? Он вновь попытался спросить:

— Ставки сделаны? — Марко собирался взять колоду карт в руки, запоминая каждую мелочь, чтобы потом рассказать коллегам.

— Поднимаю, — совершенно спокойно Смит выложил на стол два миллиона фунтов.

У крупье застыла кровь в жилах от такого заявления. Они просто соревнуются на деньги или это личный мотив?

Сейчас «соревнованием и личным мотивом» оказались почти пять миллионов фунтов. Неужели простой интерес столько стоит?

Теперь возбуждение и триумф Йегера сменялись на раздражение. Он напряг скулы и поправил очки, как делал всегда перед принятием важных решений.

После отряхнул пепел с сигареты, и можно было заметить, как его руки начали трястись. Кончиками пальцев свободной руки он два раза стукнул по столу – объявил чек. Слишком большие деньги для него, ему останется только идти в ва-банк, если Эрвин поднимет.

— Вы не оставляете мне выбора, мистер Йегер, — Смит под одобрительный смешок Дота выдвинул к центру стола оставшиеся фишки. — Олл-ин.

У Зика почти выступила испарина на лбу. Он резко затушил сигарету о хрустальную пепельницу и, используя указательные и большие пальцы обеих рук тут же показал треугольник, который также означал «олл-ин».

Крупье положил перед двумя игроками треугольные фишки, которые подразумевали ход ва-банк. Марко уже собрался взять в руки карты, как один из игроков сделал неожиданный шаг.

Эрвин выложил две карты в середину стола лицом вверх. Все встрепенулись. Мало кто может открыть руку на префлопе. В центре красовались два туза чёрных мастей.

Дилер сжигает первую карту и готовится выкладывать их на стол. Безусловно, его поразили действия игрока, но не настолько, как вывели из себя другого.

— Мёртвая рука! У него мёртвая рука! Он исключён! — завопил Йегер, вскакивая со стула так резко, что тот чуть не упал при всей своей тяжести. Он указал пальцем на Смита.

— Мистер… — не успел возразить Тайбер, как его сразу же перебили.

— Он сделал ставку, — громкий, стальной голос Дота заставил всех обратить на него внимание.

— Господин прав. Мистер Смит сделал ставку, и только потом открыл свои карты. По правилам казино это не является мёртвой рукой. Я не могу исключить его, — с испуганным, но серьёзным лицом объяснил крупье.

Зик опешил и всё ещё продолжал стоять, недоумевающе глядя на дилера.

— Какого чёрта? Исключите его! — он вошёл в состояние паники от незнания. Но было ещё кое-что.

Его рука была намного слабее руки Эрвина. Он вряд ли бы собрал даже пару с таким набором.

— Мистер Йегер, крупье прав. Пожалуйста, успокойтесь, — на лице Тайбера читалось накопившееся раздражение от неудобств, которые доставил ему Зик за весь вечер.

Смит молчал. Он снова добился своего. Теперь он видит своего оппонента во всём его истинном облике. Большие суммы уже начали выводить Зика из себя. И Эрвин сделал финальный штрих, от которого и не мог ожидать другой реакции.

У Йегера запульсировали вены на лбу, руки лихорадочно затрясло вместе с плечами, а глаза налились кровью и покраснели. Его настолько охватила ненависть, что теперь тело едва ли слушалось.

Зик посмотрел в упор на своего противника, которого теперь окрестил чуть ли не первым врагом. Он сгрёб карты рукой с такой силой, что на дорогом пластике даже появились большие заломы, а после швырнул их в дилера. Тот отпрянул назад и зажмурился.

Подобное действие всех повергло в небольшой ступор от неожиданности.

— Довольно! Убирайся отсюда, пока я не вызвал охрану, — теперь и сам Пиксис приходил в ярость от такого поведения. Он не прощает такой наглости и не терпит. Никто не терпит.

— Прошу Вас, покиньте помещение, — Тайбер вновь тяжело вздохнул, даже ему с трудом даются такие дерзкие выходки.

— Наслаждайся вечером, пока можешь, — прошипел Йегер через зубы почти брызжа слюной, словно ядовитая змея, — Ещё увидимся, Смит.

— Непременно, — издевательски добавил Эрвин с лёгкой улыбкой на лице, так же глядя в глаза Зика.

Йегер грубо оттолкнул массивный стул и, сильно хромая на одну ногу, двинулся к выходу. Он не хромал прежде и совершенно спокойно зашёл в комнату. Не было ничего лишнего, что могло сразу броситься в глаза. Эрвин понял, что его мышцы сковало от психоза, негативных эмоций, которые нахлынули на него волной. К его счастью, это не выразилось в причудливой позе, а лишь в одной из несгибающихся ног и трясущихся рук. Это стало ещё заметнее при ходьбе. Возможно, большинство сослались бы на затёкшие мышцы и злость, но не он.

«Это не судорога. Сковало целую группу мышц и даже мимика изменилась, у него наверняка есть нарушения в мозге. У здорового человека не будет подобного от только что полученного стресса. Он явно болен и явно немалое время», — про себя заключил Эрвин исходя из своих знаний в медицине. Сразу после того, как Зик вышел, он тут же обратился к игроку напротив:

— Он всегда такой вспыльчивый? — и сложил руки на столе так же, как и Дот. В этом они были чертовски похожи.

— Не берите в голову. Лучше окажите мне честь в последней партии, — Вилли направил всё своё внимание на двух оставшихся игроков.

— Буду только рад. Вы ведь не возражаете? — Эрвин с улыбкой обратился к Пиксису.

— Не возражаю. Марко, раздавай, — Дот умерил свой пыл и снова расслабился, попивая виски.

Дилер убрал мятые карты со стола и прочипировал выигранные фишки на сторону Смита.

— Вы схожи намного больше, чем я думал, — Тайбер тоже отпил вина из своего бокала, который всё никак не мог опустошить.

Напряжение крупье тоже начало утихать, когда он увидел успокоившегося Дота.

Марко распечатал свежую колоду уже в третий раз. Его руки подрагивали, но он по-прежнему уверенно держался.

В этот раз Эрвин ставит начальную ставку в семьдесят пять тысяч. Эти деньги – ничто по сравнению с прошлой партией. Два оставшихся игрока кладут фишки на сумму сто пятьдесят тысяч. Именно столько нужно, чтобы остаться в игре.

Дилер даёт подснять свежую колоду Пиксису. Теперь среди всех, кто это проделал, он был завершающим.

— Наконец, можно спокойно поговорить. Как раз, остались только мы, словно Святая Троица, — Вилли оглядел игроков напротив и мягко улыбнулся.

Марко снова тасует карты и начинает раздавать по часовой стрелке.

Начинается второй круг раздачи. Вторая карманная карта скользит по зелёному бархату стола прямо к Эрвину. Тайбер вновь говорит:

— Как сын, — полуулыбка не сходит с лица, его глаза встречаются с глазами Смита.

Раздача переходит к Пиксису. Вилли переводит вежливый взгляд на него:

— Отец.

Последняя карманная карта отправляется к самому Тайберу, и он, кивая самому себе, заключает:

— И святой дух.

— Твои чары на нас не действуют, — Дот усмехнулся и посмотрел свои карты. Две разномастные девятки показались ему неплохими, поэтому сбрасывать их не стоит.

Марко больше не вставлял даже слова о возможных ставках. Он знал, что лучше не вмешиваться в игру, даже если сам ведёшь её.

Эрвин молча уравнял ставку со всеми. На столе не было и половины миллиона в общей поставленной сумме банка, а в его руках снова были две восьмёрки, как в первом раунде.

— Мне хотелось бы доверять Вам, мистер Смит, — Тайбер не стал даже смотреть свои карты, пытаясь вызвать у Эрвина чувство убеждённости в его решении.

— Скольким ещё, помимо меня, Вы доверяете? — Смит расставил фишки в ровные столбцы, а после поднял глаза на говорящего. — Связи Вашей семьи безмерно велики, мистер Тайбер.

— Разве Вами не движет соблазн заиметь побольше власти? Если бы это было ложью, то я бы не сидел с Вами за одним столом.

Наконец, дилер сжигает карту и раскладывает префлоп: дама, семь и восемь. Шансы Эрвина на победу возрастают более, чем в половину.

— Видимо, у Вас этот соблазн в крови – подчинять и управлять, не так ли? — Смит без изменений в лице поставил один блайнд. Никаких повышений.

— Моя семья не просто так ещё два века назад возымела колонии на островах, иначе бы мы… — Тайбер только успел сделать колл, как его перебил Дот.

— Иначе бы вы не занимались этим же по сей день? Да ну, брось. Зачем тебе тогда такой, как Эрвин? У него за спиной нет столетних работорговцев или лордов, — Пиксис вновь уравнял ставку Смита – всё ещё безо всяких изменений.

— Великими не только рождаются, но и становятся, — Вилли не обратил внимание, что его оборвали на полуслове. Поддержал ставку и продолжал смотреть на игрока напротив. Он пытался добиться доверия любыми способами.

Крупье сжигает карту и выкладывает тёрн: туз. Однако никто не следит за его действиями.

«Пытается убедить меня, что абсолютно чист, но на деле, как скользкая гадюка. Прям-таки использует все уловки. Осталось только записаться ко мне на приём, чтобы подмять под себя ради наживы. Такие люди никогда не будут до конца честны», — Эрвин глянул на карты снова и состроил удивленное лицо, поднимая брови, будто и правда заинтересован ходом действий. Он два раза стукнул пальцами по столу и пропустил ход.

Дот сделал то же самое, чтобы поддержать его.

— А что на счёт мистера Йегера? Считаете его великим? — Смиту уже осточертела это притворство и он решил надавить на недавний «раздражитель». — Не думаю, что Вы в это искренне верите. Скорее всего, пытаетесь окружающих в этом убедить.

Эмоции на лице Тайбера рухнули, оставляя только натянутую вежливую улыбку. Он тоже пропустил ставку, делая чек, и сухо произнёс:

— Негоже обсуждать людей за их спиной, мистер Смит.

— И это сейчас говорит тот, кто сразу же спихнул акции своих дружков за их же спиной, когда они чуть не упали на бирже? — Дот был прямолинеен, как никто другой, и совершенно не боялся лишних выражений.

— Мы не ведём речь о прошлом, а пытаемся построить наилучшее будущее, мистер Пиксис, — Вилли не любил, когда не просто обсуждали его семью, а копались в их грязном нижнем белье. Он не должен потерять лицо и честь своей фамилии, что у всех на слуху.

«Вот и попался. Он недоволен. Ужасно недоволен. Думал, что со мной это сработает. Как опрометчиво. Остаётся только дожать его, но не перегибать. Всё же он прав, его власти даже Билль о правах – не авторитет», — между делом, Эрвин анализировал каждое слово соперника, свои действия и их последствия.

Завершился ривер – последний круг торгов. Мистер Тайбер уже успел пожалеть о том, что узнает свои карты только после шоудауна. Марко в последний раз за этот вечер в приватной зоне сжигает карту и выкладывает пятую последнюю карту – червовую семёрку. Смит спокойно выдыхает и показывает свои карты. Он собрал фулл хаус и выиграл не только неплохие деньги, но и небольшую битву в этой холодной войне.

Все переворачивают свои карты. У Дота комбинация была в разы слабее, а у Вилли и вовсе было пусто. Зря понадеялся на слепое доверие, которое ни к чему не привело. А ведь он просто решил использовать тактику Эрвина – «всё или ничего». И на этот раз ему выпало это самое ничего.

— Подарки прям-таки и сыпятся на тебя! — посмеялся Пиксис над очередным выигрышем Смита, на что тот лишь отреагировал точно так же.

— Надеюсь, ещё встречу Вас, мистер Смит, — Тайбер поднялся из-за стола и учтиво медленно кивнул головой Эрвину, — благодарю за игру. Приятного Вам вечера.

«Так вот откуда это взял мистер Йегер. Забавно», — улыбнулся Эрвин и тоже встал. Они бы пожали друг другу руки, однако один из них не был настроен на тактильный контакт и молча вышел из комнаты.

Дот похвалил Марко, а потом и самого именинника за то, что оба держались как подобает, а Смит даже лучше.

Эрвин поблагодарил оставшихся в зоне и поспешил прямиком в общий зал. Ему было неудобно оставлять друзей надолго одних. Конечно, они и так вдоволь повеселятся, но не Леви. Срочно нужно проверить, в порядке ли он. Всякое может произойти, а особенно с ним.

***</p>

Разъярённый Зик мчался с каменной несгибающейся ногой к залу на первом этаже. Пока он только привлекал внимание обслуживающего персонала, в толпе же его не заметит никто.

Лестница была тем ещё испытанием, дрожащие руки все никак не могли надёжно держаться за перила.

Он потянул галстук, что завязала его невеста, настолько сильно, что он развязался вовсе.

— Где её черти носят? — глаза лихорадочно заметались в её поисках. — Вот сука… — прошипел Йегер.

Он направился на место, откуда ушёл ранее. Жутко хотелось курить и сломать что-нибудь, чтобы это наконец закончилось.

За ма́лым баром под балконами сидел Эрен, довольно потягивая что-то крепкое из широкого бокала. Всё, что произошло вчера, для него уже не было так важно. Он выглядел намного опрятнее обычного, но недостаточно. Будто потрепанного старого байкера заставили нацепить костюм, а он вместо брюк напялил протёртые джинсы. Ещё бы, ведь он сам выбирает, как ему выглядеть!

Зик тотчас доковылял до младшего брата и опёрся одной из дрожащих рук на стойку.

— Воу, братишка, выглядишь паршиво. Снова? — Эрен повернулся к брату.

— Да, ты не видел…

— Тебе бы принять. У тебя есть с собой? — перебил Эрен, так и не дослушав вопрос.

— Есть у меня, есть, — Зик опёрся на стойку уже двумя руками, опуская голову. — Ты не видел Энни? — он тяжело выдохнул, жмуря глаза.

— А, твоя подружка! — тот скорчил задумчивый вид, — Видел, что к ней подошёл какой-то мужик… Официант вроде, а может и нет. Кто знает? Ну и она спросила где тебя носит, потом сказала, что пойдёт в туалет. А я больше её не видел, — пожал плечами и продолжил пить.

— Чёртова потаскуха… — прошептал Зик и поднялся, чтобы отправиться на поиски девушки в уборную.

— Помощь нужна? — усмехнулся Эрен.

Брат ничего не ответил ему вслух, кроме краткого отрицательного жеста рукой.

Пока Зик пробирался через толпу, что становилась всё больше с каждой секундой. И была причиной тому Клео Лэйн<span class="footnote" id="fn_28728589_0"></span>, которая выступала сегодня специально по приглашению Пиксиса. Безусловно, она очаровывала зрителей звучным голосом. Все гости соберутся поближе, чтобы увидеть певицу.

«Значит ещё и момент подобрала. Шлюха!» — про себя ругался он, проклиная свою же невесту.

Злость накатывала ещё пуще прежнего. Он наконец добрался до уборных на первом этаже, и силой толкнул дверь в женский туалет так, что та громко ударилась о стену.

Он застал Энни возле зеркала, она мыла руки у раковины. На ней было чёрное платье из плотного шёлка. Из-под него выглядывали ноги в туфлях на небольшом каблуке. Оно идеально сидело по фигуре: открывало плечи, но не открывало грудь, и делало её выше чуть ли не на полфута. Конечно, платье ей шло, ведь его подбирала будущая тёща сама.

— Вот ты где, дрянь! С кем ты здесь? Уже подцепила кого-то? — запыхавшийся Йегер старался не говорить слишком громко, чтобы не привлекать много внимания. Не особо получалось.

— Дорогой, я не… — Энни вытаращила испуганные глаза на появившегося Зика и попятилась назад.

— Говори, кто здесь ещё? С кем ты тут трахалась? Забыла, что мы помолвлены? — он захлопнул дверь и подошёл к Энни ближе, еле перетаскивая скованную ногу. Хотел уж было замахнуться, чтобы ударить, но вместо этого схватился трясущейся рукой за её шею.

— Здесь никого нет! Я клянусь! Правда, здесь никого нет! — она слабо схватилась ладонями за его запястье и отрицательно замотала головой.

— Врёшь, сука! — Йегер резко оттолкнул её от себя. Она с глухим звуком ударилась спиной о стену. И тут же ринулся в небольшой коридор с кабинками, но не дошёл и до половины, облокачиваясь на одну из дверей.

Энни поторопилась к нему, невзирая на его безумный вид и грубое обращение с ней.

— Снова приступ? — она положила свою ладонь на его щёку, чтобы осмотреть налитое кровью лицо.

— А ты не видишь? Мне срочно нужно лекарство! — Зик снова вспыхнул злостью, посчитав её вопрос глупым, — В брюках, вколи мне.

— Но кто-нибудь может зайти…

— Так запри дверь, дура! — Йегер стягивал с себя пиджак и пытался закатить рукав рубашки.

Энни ничего не ответила и поспешила закрыть дверь на замок, как и приказал жених. После вернулась к нему и помогла оголить руку. Его развязанный галстук она использовала как жгут и затянула им руку возле плеча.

Она достала чистый шприц из вечерней сумочки, которую подарил ей Зик и попросил носить с собой необходимое. Принимать это назально сейчас было бы не лучшей идеей, следы могли заметить во время уборки после закрытия.

Необходимым был кокаин, который Йегер употреблял в качестве лекарства, как уверял он сам. Необходимые гормоны позволяют ему жить полноценной жизнью, а алкоголь губил его, как говорила ему мать.

Энни наскоро растёрла своей ладонью его руку с множеством выступивших вен и выбрала наилучшую возле бицепса. Она более чем аккуратно ввела лекарство, и Зик спокойно закрыл глаза, опрокидывая голову назад. После она убрала всё в сумочку и заботливо опустила рукав рубашки, застегивая пуговицы.

Внутривенно эффект достигал мозга быстрее. Именно это и нужно было Йегеру. Потребовалось около минуты, чтобы он почувствовал ногу. Дрожь в теле прошла.

Зрачки расширились, а веки прикрылись. Он поправил очки, ощущая себя гораздо лучше прежнего – словно переродился.

Зик убрал прядь волос с лица Энни, так ласково, будто и не было желания ударить её и обвинить во всех грязных грехах.

— Прости, я погорячился. Я сейчас проиграл большую сумму, вот и не сдержался.

— Ничего… — она виновато опустила глаза, — Я должна была тебя дождаться.

— Поехали домой, а? Не хочу здесь больше быть, — Йегер обнял свою невесту за плечи, заключая в объятья, а она прижималась к нему ещё крепче, пока по его венам раскатывалась горячая волна. — Только Эрена надо забрать, а то Бог знает во что он может здесь вляпаться.

***</p>

Разящий непринятием окружающей обстановки шарик где-то под рёбрами грозился вот-вот лопнуть. Женщина напротив преспокойно сидела на барном стуле, закинув ногу на ногу, и выпускала изо рта почти изящные кольца дыма. Несмотря на всю утончённость манер, данное действо выглядело столь неприятно, что Леви периодически незаметно морщился, отворачиваясь в сторону, когда сигаретный смог достигал его лица. Да, подобное сложно было назвать проявлением вежливости и приветливости, но Аккерман не мог ничего с собой поделать. От запаха курева, пусть даже это от свёрнутого в бумагу дорогого табака из пачки какого-нибудь известного бренда, тело передёргивало. Неужели каждый первый здесь страдает этой премерзкой привычкой?

Нанаба, кажется, так она представилась, помимо курения злосчастных сигарет, ещё и не затихала ни на миг. Рассказывала о казино и о том, что столько людей здесь можно увидеть достаточно часто. Не то что бы Леви это именно бесило, скорее, просто удручало.

«И как долго его не будет? Он просто ушёл! Сволочь, — понимание, что злиться не только бессмысленно, но и глупо, пришло к Леви не сразу. — Ну хоть говорить не приходится, просто послушаю, а там посмотрим».

К его сожалению, вслед за продолжительным рассказом, со стороны женщины теперь посыпались вопросы.

«Чёрт».

— Что-то мой монолог затянулся, — Нанаба хихикнула. — теперь Ваша очередь! Расскажите, кем работаете у Эрвина?

— Сотрудник архива, — коротко и ясно. На большее он вряд ли был способен. Особенно сейчас. «Интересно, сколько человек сидело до меня на этом стуле? Гадость», — всё, чем были заняты его мысли.

— Ох, должно быть, скучновато! Как давно устроились?

«Нужно постараться отвечать не так односложно!»

— Ну, около месяца назад, — поодаль парочка незнакомых идиотов слишком громко о чём-то болтали. Леви поморщился и помолчал с секунду, прежде чем продолжить, — Не думаю, что можно назвать работу скучной, — разумеется, он врал! Полная скукотища. — Она скорее… Методичная. По этой причине, я…

— Как невероятно интересно, — пробасил перебивший Аккермана Майк, резко вырастая за спиной Нанабы и облокачиваясь на барную стойку. Конечно же, говорил он саркастично. — Что ещё расскажешь? Кажется, мы не успели познакомиться. Я – Майк. А тебя, я так понимаю, Леви зовут?

— Да, — Леви несколько раз подряд моргнул, немного озадаченный той настойчивостью, с которой подошедший мужчина перетянул на себя разговор, словно пуховое одеяло, — именно так и зовут. Приятно познакомиться, Майк.

— И мне, — он тоже отвечал односложно. Вместо лишних слов просто протянул руку. Правда, взгляд был странный: несколько раз метнулся в сторону Нанабы. Леви, конечно же, догадался, что его разговор с женщиной один на один, видимо, Майку не понравился.

— Извините, — слегка запнувшись, отреагировал на действие Аккерман. — Но я не здороваюсь за руку. Ничего личного.

— Проехали, — непоколебимо ответил Захариус, убирая руку. Не стал придираться, и на том спасибо.

Отвлёкшаяся от их болтовни Нанаба, наконец, вслушалась в посторонний гвалт и оживилась, указывая на сцену.

— О, моя любимая часть началась!

Тотчас раздался голос Дота, речи которого они слушали на каждом такого рода вечере – статус владельца всё-таки обязывал. А сегодня ещё и повод отличный.

Майк, не скрывая интереса, участливо слушал. Тем более, когда на сцене появился и Смит. Он несколько раз даже неспешно качнул головой в такт словам старика. С Нанабой было примерно то же самое.

Иначе было только с Аккерманом. Он застыл на месте, не просто слушая – наблюдая. Явление, будто не из этого мира, необычного и чужого. Леви видел, как Дот говорит: прямо, бесхитростно, задушевно. Видел, как Эрвин чуть ли не светится изнутри. Предложения, сказанные с такой теплотой… У него давным давно такого не было.

А когда заговорил сам именинник, Леви и вовсе увлекло с головой. Он глядел и впитывал происходящее заворожённо, не отрываясь. Вот что значит «иначе». Вот она – иная жизнь. И вот человек. Настолько другой. Тот, которому можно беспрестанно поражаться. Его лёгким жестам, размеренной речи, не слишком яркой мимике и чересчур честным, для такого-то общественного статуса, глазам. И этот человек – Эрвин, чтоб его, Смит.

— До чего очаровательно, — тихо, мечтательно сказала Нанаба. — Раньше я тоже блистала на сцене. Никто не может приковать к себе взгляды лучше, чем Эрвин, это уж точно! — после она обратилась к Леви, чуть наклонившись в сторону. — Правда же?

— Да, — шепнул он, даже не задумываясь. Ответ казался таким простым, что сам слетел с губ. И к чему вообще настолько нелепые размышления? Неясно. Видно, творящееся вокруг было настолько в диковинку, что вызывало похожие настроения: вроде как восхищение, с примесью благоговения и даже некоторой зависти. Или дело не только в этом?

Повисло молчание. И, к общему ожиданию, продлилось ровно до того, как подлетел Кирштейн, чуть ли не сшибая стоящих на пути людей. Судя по насупившемуся виду, был недоволен. Он резво оценил ситуацию и начал паясничать:

— Ну и какого хрена вы тут расселись?! Мы столик бронировали, чтобы вы тут устраивали недотройничок на баре? — на одном дыхании протараторил Жан. — Кто в самом низу? Надеюсь, Окурок?

— Кто? — после того, как Майк подавил в себе смех, с искренним непониманием спросила Нанаба.

Леви цокнул, но и слова не сказал. Идиот-Кирштейн не достоин стать тем самым раздражителем, который всё же выведет из себя. По крайней мере, пока что. К тому же, он говорил аналогичное не раз и не два. Правда, нервировал до сих пор неимоверно.

— Да неважно, — Жан на пятках развернулся ровно в ту же сторону, откуда пришёл, старательно увлекая других за собой энергичными махами рукой. — Ну пошли, пошли! Я стану дряхлым стариком, вам под стать, пока вы тут разродитесь.

— Погоди же! — возразила Нанаба. — Ты хоть..? — она указала на сцену. От говорящих там минуту тому назад уже и след простыл.

Кирштейн скривил губы.

— Бабуль, ну чё за вопросы? Слушал я! — теперь его лицо украшала невесомая улыбка. — Батёк в своём репертуаре. Неотразим, чего уж там. Моими стараниями, между прочим, тоже!