Глава 9.1: Загадай желание прежде, чем догорит последняя свеча (1/2)

Казино в наступающих сумерках светилось мириадами огней, красочно отражаясь на сыром асфальте. Сегодня их зажглось, казалось, на порядок больше прежнего. Они расположились группками на всех фасадных выступах здания.

Промозглый ветер неприятно врезался в лицо несильными порывами, ненароком забираясь и под верхнюю одежду. Очередной такой порыв заставил Эрвина слегка поёжиться и придержать край развевающегося пальто. Он взглянул на маячившую впереди спину Кирштейна, который упорно вёл друга ко парадному входу.

Справа плёлся бурчащий себе под нос Леви, изредка щурясь от капель дождя, норовящих попасть в глаза. Стоит отметить, выглядел он сегодня действительно презентабельно: хорошо сидящий на нём классический костюм вкупе с контрастно-белоснежной рубашкой смотрелись отлично.

— С такой постной рожей тебе ни один из комплектов не идёт, — взбрыкнул Жан, вальяжно расположившись на диванчике подле примерочных бутика, в который они заехали после работы, и разглядывая Леви с ног до головы, — так что сделай лицо попроще.

— Может, ты перестанешь капать мне на мозг и определишься с выбором? — Аккерман скорчил гримасу, полную пренебрежения.

— Тебе-то хоть какой больше понравился? — Кирштейн задумчиво почесал затылок, пытаясь выбрать наилучший вариант. Ради Эрвина, который попросил подсобить, конечно же. Этого паскудного коротышку он предпочёл бы отправить на вечер в холщовом мешке.

— Мне плевать.

— Тогда остановимся на этом, — ответил Жан, щёлкнув пальцами и указав на Леви, — недурно сидит. И надо срочно что-нибудь придумать с твоим гнездом на голове!

Волосы Аккермана были аккуратно уложены, только впереди оставлены две почти симметрично выбивающиеся чернильные пряди. Жан хорошо постарался над образом. Естественно, не без горстки недовольства вперемешку с недобрыми шутками. Да и стоит ли говорить, как Леви отчаянно боролся с желанием совершить отнюдь не заказное убийство, строго приказывая «убрать от него свои грабли», пока Кирштейн беспардонно приглаживал тёмную чёлку гелем прямо в злосчастном магазине? Всё это сейчас казалось неважным, ведь главное – результат превзошёл все ожидания.

Эрвин сегодня был неподражаем: принарядился в дымчатый костюм-тройку, дополнив образ запонками, инкрустированные чёрными опалами, и шёлковым галстуком того же цвета. Отливающие белым золотом волосы по-прежнему были собраны в укладку, ещё более идеальную, чем обычно. Такой элегантный образ смотрелся, безусловно, великолепно.

— Как у вас здесь дела? — послышалось прежде, чем парни практически одновременно обернулись на бархатистый тембр. — Я готов.

Воцарилась тишина, поглотившая прежде звучащие препирательства и споры. Теперь две пары глаз наблюдали за Смитом, который предстал в столь подмечающей очертания широких плеч и сильных ног одежде, прекрасно подходящей и по цвету, и по фасону.

— Вау, Эрвин! — Жан восхищённо всплеснул руками. — Ну как же хорош, чёрт тебя дери!

Тот довольно прикрыл глаза, невесомой улыбкой благодаря друга за такую похвалу. Однако ему больше самого костюма пришёлся по вкусу аксессуар в виде запонок. Память об отце.

— Не знаю, где ты откопал костюм, но в нём даже сойдёшь не за старпёра, с повышением! — Кирштейн живо вплёл в череду восхищений незатейливый подкол, покручивая золотой браслет с крупными звеньями на руке. — Выглядишь просто неебически!

— Это уже до боли походит на лесть, Жан, — усмехнулся Эрвин, аккуратно поправляя галстук, — но спасибо.

— Хэй, да какая лесть, я говорю чистую правду! Даже он подтвердит, — большой палец Жана сейчас был направлен в сторону Леви. — Да, пиздюк?

Смит вслед за жестом друга посмотрел на Аккермана, который пока никак не обозначал своё присутствие.

Леви только глядел в ответ, не отрываясь ни на миг и молчал. Но подобное молчание было красноречивее всякого произнесённого слова. На до сих пор равнодушном лице мелькнуло почти неуловимое ошеломление: брови приподнялись, взгляд стал яснее, не таким унылым, отчего он казался ещё моложе.

«Он в этом образе, как рыба в воде, — пришло на ум Леви, который всё ещё неуютно чувствовал себя в новом амплуа и бесконечно норовил растрепать собственную причёску. Эрвин же не казался искусственной куклой, которую облачили в дорогие шмотки, нет. Наоборот, выглядел правильно и уместно, что тут же дало понять – напротив человек, так кстати одарённый природной величавостью. И Смит был, нужно признать, красив в этом. Однако никакая внешняя прелесть не может быть полной, если она не оживлена внутренней красотой. В нём, стоило только вспомнить тот стиль ведения диалога, вежливость и мощную внутреннюю силу, все два компонента донельзя хорошо гармонировали меж собой, — надо же».

Но, вопреки всем внутренним помыслам, Леви только вздохнул, приоткрывая обветренные губы, и сухо изрёк:

— Да… Да, неплохо.

— Ну чего, наконец, развеемся? А то всё не до этого было. То дела в офисе, то Окурок! — Жан всплеснул руками, легко смеясь, но не сбавляя шага.

Леви раздражённо скривился, поворачивая голову в сторону:

— Он когда-нибудь затыкается? — тихо шикнул он.

— Хм, — на лице Эрвина скользнула снисходительная ухмылка. Задумавшись лишь на мгновение, он ответил, — не думаю.

Леви едва ли сдержался, чтобы не оттаскать Кирштейна на трёхэтажном мате за снова произнесённую им дурацкую кличку – бесконечные шутки про рост ему уже осточертели. Пришлось буквально прикусить язык. Хоть он и не особо-то понимал, зачем босс настоятельно попросил хотя бы в этот вечер не вступать в баталии во время поездки, решил не рушить уже данное обещание.

После последнего разговора с Эрвином Аккерман чувствовал благодарность за сдержанность, что поначалу воспринималась издёвкой, за простые, но нужные слова и за понимание – за всё то, что и не рассчитывал получить от Смита. Тем не менее, это чувство сейчас полностью перекрывало другое. Волнение, осевшее внутри куском металла, грузным и холодным, вот-вот готовым разорвать внутренности под своей тяжестью и раздробить кости.

Каменные ступеньки под лаковыми туфлями нещадно быстро заканчивались. Леви только и делал, что пялился на них, отсчитывая каждую, словно дожидаясь неизбежного приговора. Вот бы не делать больше и шага.

С несколько десятков человек; галдёж со всех сторон; случайные прикосновение к плечу и надоедающий смех, – представшая перед глазами ожидаемая картина была сродни третьесортному фильму ужасов. Но, если сорт далеко не первый, почему же от подобных кадров бросает в холодный пот?

Каплю уверенности вселял только Эрвин, что смело взирал вперёд. Он всегда так делает. И как у него получается? Сосредоточен, собран, готов к любому исходу. Этому стоило поучиться.

«Конечно, для него-то светское общество – привычное дело. Я точно не впишусь туда. Но, отчего-то, за Смитом хочется идти. Он ведь решил взять меня с собой, прекрасно понимая, что я доставляю одни хлопоты. Не могу его подвести», — Леви правда пытался собраться. Выходило из ряда вон плохо.

Уже на подходе к дверям Эрвин, завидев столь поникший вид своего сотрудника, слегка наклонился в его сторону, негромко, но достаточно чётко проговаривая:

— То, что ты сейчас здесь, уже большой успех. Сейчас просто постарайся успокоиться.

«Да уж постараюсь».

Сбоку от входа расположились два строго одетых швейцара из рядов охраны казино. Их лица оживились, стоило им завидеть компанию: постоянный посетитель, вслед за которым шёл сам виновник торжества. И кто-то ещё.

— Мистер Кирштейн, — мужчина слева склонил голову в приветственном жесте. То же самое проделал и другой швейцар.

— Здорова, мистер Громила! — Жан непринуждённо махнул рукой, передразнивая.

Охранник на это только натужно ощерился.

— Мистер Смит, — другой мужчина справа теперь учтиво кивнул и Эрвину, после чего поспешил добавить, — примите наши поздравления.

«Поздравления? — про себя удивился Аккерман, по-прежнему таращась в пол, — Какие ещё поздравления?»

— Добрый вечер, — ответил Смит, поравнявшись с Кирштейном. — Благодарю.

Внушительных габаритов швейцары расплылись в широкой улыбке. Один из них продолжил:

— А Вы, мистер?… — стоило здоровяку вглядеться в лицо третьего человека, что стоял позади, улыбка исчезла, уступая место взбешённости. — Ты?!

Резко обратив свой взор на источник противного, прокуренного, но знакомого голоса, Леви хищно оскалился. Сомнений не было: перед ним стояла огромная туша того самого охранника, с которым они успели «познакомиться» у кабинета Пиксиса.

В следующее мгновение Аккермана схватили за предплечье, отчего тот яростно округлил глаза.

— Опять здесь ошиваешься, утырок?! — прохрипел швейцар, наклонившись ближе к уху и ещё сильнее сжав пальцы. Из его рта несло дешёвым куревом. Мерзость.

Леви стиснул зубы, смотря под ноги, чтобы не видеть ничего вокруг. Просто молчать. Не реагировать, не терять контроль. Он не может сорваться вот так.

«Спокойно. Я не могу подвести. Нужно держать себя в руках. Нужно… — вертелось в мыслях, под натиском которых внутри что-то ломалось, — Да наплевать! Я сейчас…»

— Немедленно отпусти его, Томас, — послышался другой, звучный, но строгий тон.

«Эрвин?»

Охранник пока что не спешил отрываться от добычи.

— Сэр, этот парень, он… — продолжал басить громила, впиваясь глазами в профиль Аккермана, которого уже начинало потряхивать от злости.

В плечо Томаса одномоментно вцепились, и весьма крепко.

— Он идёт со мной. Достаточно, — потребовал Эрвин. Швейцар послушно разжал пальцы.

Леви тотчас резко дёрнулся, окончательно высвобождая руку.

— Прошу прощения, Мистер Смит, — пролепетал Томас, виновато ссутулившись.

— Нихрена себе, вот это концерт, — Жан с ошалевшим видом уже докуривал сигарету. — А мы ещё даже не зашли.

Сцена тем временем подходила к логическому завершению.

— Я надеюсь, ты меня услышал и больше не будешь досаждать этому человеку, — закончил суровую речь Смит, после чего отстранился от швейцара.

— Я понял, ещё раз извините... — Томас суетливо принялся открывать двери одновременно с напарником. После этого он приглашающим жестом указал путь, — Проходите, господа.

— Чудно, — Эрвин повернулся в сторону Аккермана. По оскалу и разъярённому взгляду, которым тот мысленно убивал охранника самыми изощрёнными способами, его расположение духа было понятно и без слов, — Всё хорошо, Леви, пойдём.

Леви удивлённо сморгнул, развернулся и направился внутрь помещения, напоследок ехидно бросив:

— Научись чистить зубы, амбал. А то изо рта несёт похлеще, чем из помойки.

Было сказано тихо, но Томас всё равно услышал. Огромные ладони от безысходности лишь так сильно сжались в кулаки, что пальцы захрустели.

Дверь закрылась, разделяя возникшую неурядицу и грядущий вечер.

Едва нога ступила на территорию огромного зала, в глаза ударил яркий свет. Послышался внезапный и достаточно громкий звук, точно прямо перед ними что-то взорвалось. Это заставило Аккермана инстинктивно зажмуриться и попятиться назад.

Но потом шум сменился, к удивлению, радостными возгласами чужого имени и овациями. Леви приоткрыл один глаз. Да что происходит?

Стоящий рядом Жан добродушно хлопнул Смита по плечу под разноцветный блеск вырвавшихся в воздух конфетти:

— Поздравляю тебя, дружище, теперь ты ещё старее!

«Так у него день рождения?! — Леви озарило, отчего он вскинул брови. — Теперь понятно, почему жертва цыганского табора оплатил ему тот костюм в бутике. Ну конечно, он же, наверное, целое состояние стоил».

— Благодарю, — Эрвин вновь зашёлся улыбкой, теперь стараясь рассмотреть окружающую обстановку вплоть до незначительных мелочей.

Залитый светом большой зал сиял, подобно огранённому алмазу: сверкал неисчислимым количеством хрустальных деталей на огромных люстрах, блистал, казалось, тысячей бокалов с выпивкой, что расположились на дополнительно выставленных столах вместе с лёгкими закусками, зажигался рассеянным свечением софитов с главной сцены, где вовсю отплясывали молодые девушки в шляпках с цветными пёрышками, корсетах и пышных юбках, то и дело вскидывая изящные ножки. Вычурно, помпезно, роскошно. Сразу видно атмосферу, так подходящую, родную Доту.

Время на миг замедлило свой ход.

Смит вспомнил своё шестнадцатилетие. Это был первый праздник, который организовывал для него мистер Пиксис. Первый праздник, когда заменил ему семью после пропажи родителей. Ну как «пропажи»: Эрвин через пару лет узнал о том, что их лишили жизни.

В тот момент думалось, что он больше никогда не сможет со спокойной душой отмечать не только дни рождения, но и любые другие события. Однако уже тогда старик сделал всё по высшему разряду и Смит не мог отказаться от торжества из уважения и чувства благодарности. А потом праздник повторился через год. И снова. С тех пор стремление Дота удивлять только возрастало всё с новой и новой силой, а празднование дня рождения Эрвина стало их доброй традицией.

Помещение можно было сравнить с лучом света, в котором люди были фотонами, складывающимися в нескончаемый поток. Их присутствовало огромное количество: первый этаж был полон под завязку, на втором и даже третьем этажах вдоль перил также расположились зеваки, с интересом рассматривающие происходящее внизу.

Метнув взгляд в левый угол зала, Смит узнал в лицах гостей своих сотрудников, от чего по-доброму усмехнулся. Там стояли и работники архива, что в делах синдиката отвечали за сохранность конфиденциальных данных и учёт поставок, и другие принимающие специалисты. Последних было с десяток: всё же деятельность Эрвина имела высокую репутацию и пользовалась спросом среди как обычных людей, так и высокопоставленных лиц. Он был на хорошем счету у многих, прослыв прекрасным специалистом, и никто из непосвящённых в преступный мир даже не догадывался, что компания, кроме прочего, являлась отличным прикрытием для проворачивания схем с оружием.

Другие психотерапевты и психологи центра, естественно, тоже были осведомлены о происходящем. Им, в силу квалификации, поручались переговоры и установка с партнёрами выгодных условий. И всех это, кстати, более, чем устраивало: такой оклад и престижный статус в обычных условиях мало кто смог бы получить.

Справа, в основном, маячили предприниматели и компаньоны из окружения Дота, подавляющая часть которых, наверняка, пришли только ради пышного празднества. Многих из них Эрвин видел лишь мельком во время редких визитов сюда, других помнил с юношества: директора транспортной компании Шадиса – старого приятеля Пиксиса, с которым у синдиката теперь существовала договорённость на грузовые перевозки до портов, а также Закклая – владельца сети торговых точек, где Смит вёл дела по подпольной продаже огнестрела на территории города и страны.

И, наконец, в центре суматохи расположились самые близкие люди. Внутри взыграла небывалая лёгкость, стоило только их увидеть. Ханджи в выглаженном оливковом костюме с глубоким декольте посвистывала, со смехом даря громкие аплодисменты, отчего находящийся рядом Моблит только неловко хихикал, но сам не отставал. Подле них стоял Конни, заведомо выкрикивающий поздравления, и Саша, которая уже успела стащить со стола несколько брускетт, с аппетитом уплетая их и улыбаясь во все тридцать два. Даже Майк, стоящий чуть позади, радовался здешней атмосфере, пока Нанаба невзначай пристроилась рядом, взяв его под руку.

Секунда. Шаг. Направление – вперёд, прямо к ожидающим друзьям, которые то и дело зазывали его громким гомоном и поздравлениями. Проходя через толпу, виновник торжества принимал пожелания, приветствуя знакомых и коллег рукопожатиями.

Леви подле него здоровался с ними лишь редкими кивками, поскольку жать руку, не снимая перчаток, издавна считается жестом неуважительным. А снимать этот аксессуар он и не собирался. Большое количество людей вокруг не давало ему расслабиться ни на секунду. После внеочередного случайного тычка в плечо, напряжённое тело пробило жаром. Реальная картина выглядела ещё страшнее воображаемой: людей было раз в тридцать больше ожидаемого. Хоть бы хватило сил достойно пережить всё это.

Преодолевая большое расстояние до стойки бара, что слегка выделялся своим возвышением в несколько ступенек и большим количеством тёмного дерева в интерьере, в самом углу зала, Эрвин, наконец, смог получше разглядеть важных для него гостей сегодняшнего вечера. Здесь музыка, перебиваемая гулом разговоров и звоном бокалов, казалась тише.

Конни и Саша вмиг оказались возле Смита, который, в свою очередь, словно накрывая крыльями, обнял их обеими руками.

— С днём рождения, Эрвин! — пропели они в унисон. — Ещё специально для тебя я испекла дроммекейе!<span class="footnote" id="fn_28340888_0"></span> — потише добавила Блаус, прижимаясь щекой к широкой груди.

— Я обязательно его съем, — так же тихо произнёс именинник.

— Сначала нужно загадать желание и задуть свечи на торте! Мы их уже зажгли, — возразил Конни.

— Хорошо-хорошо, — согласился Эрвин.

— Ну-ка, малышня! Ваше время вышло, — прозвучал низкий голос Захариуса, что подошёл к Эрвину в сопровождении своей спутницы, Ханджи и Моблита. — Поздравляю, старина! — он пожал руку освободившемуся от объятий, добавляя несколько слов на датском.

— Tak, min ven<span class="footnote" id="fn_28340888_1"></span>, — тепло отозвался Смит.

— Оставайся таким же красивым и властным, — подмигивая и улыбаясь, продолжила Нанаба.

— И чтоб член не отвис раньше времени! — хохотнула Ханджи, нарочно, но несильно толкнув друга в правое плечо, тем самым вызывая у него пару добрых смешков и полный неловкости взгляд Бёрнера.

— Пожалуй, одно из важнейших пожеланий, — Эрвин посмеялся со слов подруги, а затем, после Моблита, который вслед за Зое тоже внёс свою лепту в общие поздравления, произнёс: — Спасибо вам всем. Я счастлив, что вы разделите сегодняшнее событие со мной.

— Я прям щас расплачусь от таких телячьих нежностей, папуль, — откуда ни возьмись появившийся Жан тут же влез в разговор, вместе с тем потягивая взятый с бара виски. Времени зря не терял, уж точно, — не заставляй меня топить слезами весь этаж!

— О, вот и Павлин! — саркастично ощерился Конни. — Где пропадал? Дал кому-то из охраны почистить себе перья?

— Вот ведь ужас, — фыркнул Жан, скорчив передразнивающее лицо. — Тебе кто-то из персонала дал костюм поносить, а, лысый?

— Имейте совесть! — рыкнула на них Саша, осуждающе покачав головой. — Ведёте себя кошмарно, как маленькие, ей-Богу!

Остальные лишь молча наблюдали за данным действом: Майк с Нанабой, да и Эрвин, впрочем, тоже, старались просто не замечать вечно подначивающих друг друга молодых людей, а вот Ханджи, по-озорному сверкнув глазами и заливаясь смехом, тут же направилась в гущу событий. Ну не могла же она упустить шанс поболтать с Кирштейном! Они слишком долго не сплетничали: подготовка к празднику, работа, постоянная усталость сказывались на бодрости отнюдь не в положительную сторону.

Моблит старался остановить её, дабы не раздувать шальную искру неуместных шуток. Безуспешно пытаясь удержать за руку, он всё с той же неловкостью глядел на других, потому что понимал – сейчас эти двое неизбежно споются и тогда ударная сила подколов Жана возрастёт двукратно. Естественно, ничего предотвратить не удалось, поэтому Бёрнер просто отпустил её.

Эрвин только сочувственно махнул парню, потому что, как никто другой, знал – Ханджи в принципе-то невозможно удержать.

— Здорова, модник! — лишь послышалось на фоне, когда цель Зое была достигнута. — И правда, в таком прикиде все охранники твои!

— Опять за своё, старая?! — вскрикнул «модник». — Сама тут сиськи разве что не полностью оголила!

— А ты на полностью оголённые хочешь поглядеть? — это была последняя шутливая реплика Ханджи, в которую вслушивался Эрвин.

Он развернулся на оставшихся рядом друзей, и учтиво кашлянув, дабы обратить их внимание на себя, отошёл в сторону и представляющим жестом указал на Аккермана.

— Познакомьтесь, это мой новый сотрудник, — и опять заговорил так притягательно, что заслушаться можно. — Его зовут Леви.

Леви не придумал ничего лучше, чем вновь молча кивнуть, смотря больше на самого Эрвина, нежели на остальных: всё же его присутствие, как ни странно, действительно ощущалось какой-то поддержкой.

Между тем, Нанаба, почуяв возможность насолить Захариусу, тут же оказалась перед новоиспечённым компаньоном.

— Добрый вечер, — сладостно проворковала она. По накрашенным губам скользнула игривая улыбка. — Прекрасно выглядите, Леви.

Тот несколько растерянно покосился сначала на неё, потом на Эрвина, который тоже ждал ответа.

— Добрый вечер, — сухо и неуверенно начал он. — Вы тоже… эм?

— Нанаба, — закончила она, тем самым представляясь.

— Нанаба. Да, Вы, ну… — слова у Леви напрочь не склеивались в одно предложение. — В общем, тоже хорошо выглядите.

«Да уж, она точно одна из представителей знати», — Аккерман взглянул на грузные серьги, сияющие россыпью камней, что свисали почти до плеч, и элегантное, но весьма откровенное платье. Отчего-то, стало не по себе.

— Ох, спасибо, — хихикнув, Нанаба слегка склонила голову вбок. — Вы очень милы.

«Низковат конечно, но мордашка ничего, сойдёт для светской беседы», — подумала она, боковым зрением наблюдая за реакцией Майка.

Леви тяжело сглотнул. Это она его клеит, что ли? Слишком странная манера общения, однако не то чтобы плохая – общается вежливо, на комплименты не скупится. Вот только навязывается как-то. У неё определённо какой-то собственный мотив. Ладно, не так уж и важно. Держаться – вот единственная установка, усвоенная на сегодня. Нужно говорить так, чтобы остаться довольным собой.

Взглянув на безмятежное лицо Эрвина, Аккерман невольно задумался: «он тоже останется доволен в случае успеха». Все опасения излишни, Смит ведь неподалёку и подскажет как поддержать разговор если вдруг что. Но почему он не сказал о поводе, ради которого вся эта заваруха с огромной толпой народа, не предупредил? Хотя, с какой стати ему говорить об этом абсолютно… чужому человеку? И правда.

«Кто я такой, чтобы передо мной отчитывались? — согласился с чередой своих умозаключений Леви. — Ну и бредятина же в голову лезет. Он мне ничего не должен».

Смит тем временем хотел уж предложить всем вместе пройти за столик, чтобы просто провести время за непринуждёнными разговорами. Хотел, вот только планы нарушила молодая официантка, которая торопливо подбежала к нему и тихо зашептала что-то на ухо. Взгляд его посерьёзнел. Эрвин поблагодарил запыхавшуюся девушку и она тотчас удалилась к бару, забирая напитки и растворяясь в толпе.

Остальные присутствующие при разговоре только покосились в его сторону.

— Мне нужно на время откланяться, — объяснился Эрвин. — Не скучайте.

Краем глаза он указал на Леви, мысленно прося друзей приглядеть за ним. Моблит и Майк с пониманием кивнули. Нанаба лишь часто захлопала накрашенными ресницами, про себя сожалея, что им придётся пока продолжать посиделки без самого именинника. Главное, чтобы он вернулся до того, как свечи догорят.

А Леви с ошарашенным видом, точно его молнией прошибло, быстро повернулся лицом к Эрвину, но застал только удаляющуюся фигуру.

«Какого… — разум охватила паника, пока серые глаза метались из стороны в сторону. От неожиданного поворота событий он аж рот приоткрыл. — А ну вернись, чёрт тебя дери, Смит! Ты обещал не бросать меня одного! Блять, мне-то теперь что делать?!»

Почувствовав лёгкое прикосновение к плечу, Аккерман дрогнул. Это снова была та блондинка.

— Составите мне компанию за баром? — предложила Нанаба, игриво проводя пальцем по его пиджаку.

Леви совладал с собой, чтобы тут же не скинуть с себя чужие руки. Просто молча подёрнул головой в знак согласия. Он уже себя немым чувствовал, честное слово. Но это было единственным способом следить за речью. В противном случае, точно уже выпалил бы что-то лишнее.

Они направились к свободным стульям возле барной стойки.

***</p>

Какофония звуков спутанным клубком протянулась через каждый миллиметр пространства, цепляясь за стены и надоедливо шарясь в воздухе.

Эрвин плавно скользил вдоль по выстроенному в голове маршруту, где ориентиром выступал диаметрально противоположный от зоны, в которой располагался бар, угол зала недалеко от массивной лестницы. Судя по словам официантки, его там ждали.

«Конечно, некие догадки о том, кто же прибывает в ожидании меня, есть. Но не думал я, что они объявятся так скоро, — он старался не обременять мозг ничем посторонним, разгоняя всё лишнее по фантомным камерам, словно тюремный надзиратель. — Ловко сработано. Но, — одна гнетущая мысль всё же осела в голове, заставляя лицо помрачнеть, — из-за этого я не смог сдержать своё обещание. Оставил Леви на попечение друзьям. Вот ведь… Надеюсь, к тому моменту, как я вернусь, они не поубивают друг друга».

От мелькающих в толпе лиц, как озарённых непритворным счастьем, так и облачённых в абсолютно одинаковые дежурные улыбки, общее изображение плыло и шло частыми полосами, точно на барахлящем пузатом телевизоре.

Чувствовался вихрь запахов от наверняка дорогущих, но слишком обильно вылитых на одежду и тело духов: иногда слишком сладких женских, отдающих ни то цветочными нотами, ни то восточными пряностями, а гораздо чаще резких мужских парфюмов, с примесью мускуса, древесины или цитруса. Может, в отдельности каждый аромат и был бы непомерно изысканным, вот только от количества присутствующих даже малейший намёк на баланс был потерян.

Смит мимолётно представил ситуацию, что, стоило сейчас здесь оказаться Кирштейну, тот бы своими собственными обонятельными рецепторами ощутил эмоции окружающих, когда они за милю могли учуять шлейф его «Картье». Жан каждый день перед выходом из дома наверняка тратил на себя целый флакон, не иначе. Ханджи как-то раз сказала: «Если слишком долго просидеть с ним в одной машине, то ещё неизвестно, что убьёт тебя первым: его одеколон или автомобильный ароматизатор». От всплывшего в памяти случая оставалось только тихонько посмеяться.

Среди обезличенной шумной толпы, благодаря которой Эрвин уже потерял счёт своим вежливым «спасибо», «благодарю» и «хорошего вечера», его застал рокот, что послышался со сцены. Ноты хриплого и терпкого, словно настоянного годами алкоголя, голоса вмиг нашли отклик. Он обернулся.

Танцовщицы, что ещё недавно творили нечто сродни волшебству, изящно кружась в пируэтах на огромном пьедестале, расступились, образуя собой живой коридор. В центре, разделяя девушек на равное количество по обе стороны от себя, появился мистер Пиксис.

Дот, чьё лицо в свете софитов ещё более явно было испещрено возрастом, стоял прямо и выдержано, сияя широкой улыбкой. Шикарный, переливающийся на свету пиджак с небольшой золочёной брошью в виде эмблемы заведения тут же давал всем гостям понять – вот он, хозяин всего окружающего их убранства. Слова, несколько искажённые электронным звучанием от зажатого в руке микрофона, разлились тёплой рекой:

— Я рад приветствовать каждого пришедшего на вечер! Надеюсь, девчонки уже успели приковать к себе ваше внимание? — он легонько приобнял стоящую рядом девушку, отчего та хихикнула. Зал же разразился одобрительными возгласами. — Да-а, они и правда так хороши в танцах… Но не об этом! Дело в том, что этот праздник для меня воистину особенный. Сегодня, как многие из вас знают, день рождения у прекрасного и родного мне человека. Эрвин, прошу, поднимись на сцену!

Помещение воспылало рукоплесканиями. «Поднимись на сцену». Ну конечно! Так похоже на Дота: ему всегда мало было просто поздравить тет-а-тет. Ведь чем больше шума и ликований, тем лучше. Первые пару лет подобное заставляло Эрвина теряться, но потом, стоило только осознать всю суть – старания Пиксиса ради него одного, – он влился в общие гуляния и принял правила незамысловатой игры. Именно Дот этому научил: всегда принимать правила, но действовать на своё усмотрение. Вести, а не быть ведомым. В каком-то смысле, такие нравоучения стали для Смита аксиомой.

Путь до сцены извилистой тропой было назвать сложно, потому как почти каждый сам уступал дорогу, приглашающе вскидывая кисть руки. Эти мгновения почти размылись, слишком уж быстро всё происходило. И вот ясные глаза обдаёт светом слепящих лучей. Дот уже поблизости, а народные возгласы, кажется, стали ещё громче.

Едва Эрвин оказался плечом к плечу со стариком, как тот тут же щёлкнул пальцами и в руках обоих в мгновение ока очутились бокалы с искрящим пузырьками шампанским. Затем Пиксис начал свою речь, которая на сцене звучала довольно гулко. Звук уходил в микрофон, а потом в сам зал, раздваивался и переплетался с посторонними перешёптываниями. И всё же, смысл ничуть не страдал из-за этого.

— Ну что ж, Эрвин, прошёл ровно год, — Дот встал вполоборота к Смиту. На лице невольно проступила довольная улыбка. В его глазах весело запрыгали чёртики. От слов сочило искренностью, но, вместе с тем, каждое из них было произнесено так филигранно, что подивился бы любой ювелир, — и снова настал день твоего рождения. Используй это время, чтобы по максимуму насладиться жизнью. Никогда не сдавайся и иди вперёд к своей цели. С праздником, сынок. Я горжусь тобой.

Град оваций обрушился молниеносно, но им, казалось, даже не придавалось значения. Эрвин только стоял, несильно сжимая тремя пальцами тоненькую стеклянную ножку бокала и внутренне сиял. Сиял переполнявшей сердце благодарностью, уважением и счастьем – всем тем спектром эмоций, которым его сейчас смог одарить названный отец. Да, именно так. Как ни крути, от Пиксиса всегда веяло семейным теплом и заботой. Если бы не этот импозантный мужчина столь солидного возраста, то, в своё время, боль потери свела бы Эрвина с ума. Но сейчас, стоя здесь, Смит понимал, что статус, поддержка, окружение сформировались именно благодаря Доту. Многое сложилось благодаря ему.

Пока он глядел прямо в хитрые, но одновременно добрые глаза старика, уголки губ нещадно ползли вверх. Эрвин пожал морщинистую руку и склонил перед Дотом голову, выражая всё, о чём думал в данный момент. И он понял этот жест. Мистер Пиксис вообще всегда всё понимал. Даже вот так, без слов.

— Спасибо, — всё же поблагодарил Смит, забирая микрофон у Дота и обратился сначала к нему, а потом и к окружавшей их толпе. — Спасибо вам всем. За присутствие, за ваши улыбки. Этот бокал я поднимаю за вас, — изящная стеклянная ёмкость с шампанским взмыла над головой. — Повеселитесь сегодня на славу!

Громкие вскрики и дружный звон бокалов разразились в такт возобновившейся приятной музыке. Бокалы Эрвина и Дота тоже соприкоснулись, выдавая звучный «дзынь», после чего они удалились со сцены, уступая место ожидаемому многими шоу.

Они прошли сквозь плотные портьеры багрового оттенка прямиком к боковым ступенькам, служившими спуском с «обзорной площадки», как любил говорить Дот.

Какое точное сравнение. Со сцены весь зал и правда был, как на ладони. При организации больших праздников хозяин казино часто прибегал к хитростям, что позволяли лучше координировать работу уборщиков, барменов и официантов: взбирался на подмосток и, подобно дирижёру, управляющему оркестром, руководил процессом подготовки, подмечая каждую оплошность персонала.

— У тебя озадаченный вид, — начал Пиксис, расправляясь с остатками шампанского, и сделал финальные шаги вниз по ступеням. Смит шёл впереди. — Что-то случилось, Эрвин?