Глава 8: Слишком поздно говорить то, что ты не сказал раньше (2/2)

— Ты позвал меня, чтобы дать первый заказ? — спросил Аккерман, хрустнув пальцами и бросив нехитрое занятие по рассматриванию мини-библиотеки на полках.

Эрвин только бровью повёл на предположение работника и продолжил свой монолог:

— Однако, — он сменил ход мысли и теперь Леви напротив недоумевающе глядел в его сторону, — та небольшая оплошность в стрельбе была не случайностью.

— Что ты имеешь в виду? — только лёгкий прищур в ответ, выражающий непонимание. — Сам же сказал – я просто был в незнакомой обстановке. «Растерялся», короче. Или недостаточно профессионально владею оружием?

— Проблема далеко не в этом, — приняв наиболее удобное положение в кресле, Смит приготовился перейти к новой, более серьёзной части разговора. — Послушай меня, Леви. Просто дослушай до конца и не перебивай.

Он убедился, что всё внимание Леви приковано к нему и начал излагать информацию.

— Ты хорош в стрельбе. Поэтому промах никак не относится к некомпетентности. Основная проблема – твои эмоции, — Эрвин вёл себя располагающе, чтобы не «спугнуть» собеседника, — А если быть точным – отсутствие контроля над ними. Тогда ты не растерялся, ты поддался нахлынувшей агрессии и раздражению. А когда взял себя в руки, было поздно. Если в таком деле допущена ошибка, то её уже не исправить, поэтому…

«Его извечный пиздёж мне теперь придётся слушать постоянно?» — внутри Аккермана тихо тлело мнимое спокойствие, выстроенное высокой стеной.

Несмотря на это, дать вырваться очередному протесту, что сейчас кипятком ошпаривал мозг, было нельзя, поэтому Леви сгрёб в кучу ту толику учтивости, что у него имелась, и преобразовал в речь:

— Пойми правильно, ситуация была достаточно подозрительной в моих глазах, — краткое молчание. — И что ты хочешь предложить?

— Я же попросил дослушать до конца и не перебивать, — в выражении лица Эрвина проступила тень укора. — Ещё одна привычка, которую тебе необходимо искоренить. Если ближе к сути, то единственное здравое предложение в этом случае – решать проблему. Проще говоря, я помогу тебе научиться контролировать эмоции и координировать своё поведение.

Леви секунд на пятнадцать погрузился в думы, что терзали голову, и, скрипнув зубами, произнёс:

— Как по мне, это лишнее. Черты моего характера никак не отразятся на выполнении заказа, могу тебе гарантировать.

Сделав глубокий вдох, прервавший обмен мнениями на мимолётную паузу, Смит принялся разъяснительно жестикулировать. Не слишком активно, чтобы не вызвать отрицательное настроение у работника:

— О каких гарантиях ты говоришь? Кажется, — совместно с жестами проговаривал он, — ты не совсем меня понимаешь. Пока все риски, что могут повлиять на выполнение поручения не будут устранены, ни о каких заказах и речи быть не может.

— Ты видел меня в деле и прекрасно понял, что я могу справиться. Глупо не использовать навыки человека, который прямо у тебя под носом, — Аккерман смотрел в пол, а лицо с каждой фразой становилось всё более каменным. — Я могу убить любого по своей схеме. Она ни разу не подвела.

«Думаешь, поверю одним твоим словам? — бушевало сознание Эрвина. — Особенно после досконального изучения данных о тебе? Как бы не так».

— У нас здесь серьёзная организация. И, если бы не был просчитан каждый шаг, синдикат никогда бы не занял то положение, которое занимает сейчас. Я должен быть уверен в каждом своём человеке на сто процентов, а пока сложности с тобой существуют, я не могу полностью на тебя полагаться.

— Не полагаешься, но всё же принял на работу, — прозвучало недоумевающе. — Я не понимаю твоих мотивов.

— Ты забываешься, Леви, — небесные глаза заполонило тучами. — Испытательный срок ещё не даёт статус полноценного работника. Рано расслабился, — Смит расправил ноющие плечи, бросая финальную фразу в своей реплике. — Это тебе не числиться в банде Северных.

Широко раскрывшиеся глаза Леви явно давали понять, что услышать подобное он не ожидал.

«Возможно, такая манипуляция излишне может на него надавить, но мне необходимо посмотреть на реакцию», — густые брови вновь едва изогнулись. Сам же Эрвин анализировал всё происходящее: каждую деталь, каждое слово. Нельзя было упустить ничего.

— Что? — показалось, или голос подчинённого чуть дрогнул? — Откуда ты…

— Просто дедукция, — ловко увернулся от ответа Эрвин.

В каком-то смысле, это действительно было правдой. В собранных материалах, добытыми такими жертвами со стороны Ханджи, как неформальная встреча с Найлом, было довольно-таки мало полезных сведений. Всего лишь несколько отчётов о приводах Леви в полицию за подозрение в кражах по малолетству да пару-тройку задержаний недалеко от мест осуществления разбоя. Разумеется, за неимением прямых доказательств причастности, его держали в участке максимум сутки, а затем отпускали.

Однако Смит всегда был кропотливым в любом занятии, а потому тут же понял – за непримечательными фактами из жизни Аккермана должно скрываться что-то большее.

Во-первых, сам вид его деятельности предполагал нахождение у кого-то под крылом. Ну а во-вторых, он ещё раз перепроверил полицейские отчёты, прежде чем в глаза бросилась любопытная находка: все места задержаний парня располагались рядом, с разницей в квартал или два. Это и стало основной зацепкой.

Тогда Эрвин обратился к карте Ист-Энда, где для пущего удобства обозначил зоны влияния местных группировок. Каждая пометка из досье попадала в место господства единственной на той территории банды. О Северных ходила весьма дурная слава даже среди бандитов из других районов. Поэтому, сунься Леви в те кварталы со своими целями, вмиг бы попал под прицел и вряд ли ушёл бы оттуда живым. Один раз ещё может быть, и то, если повезёт. Но точно не все шесть, ещё и на протяжении долгого времени. Такого везения просто не существует. Исходя из этого, напрашивался логичный вывод – он сам был одним из них.

«Был ли? Или остался до сих пор, но решил втереться в доверие к организациям покрупнее из центра?» — тогда пришлось озадачился, роясь в своём разуме и стараясь найти варианты проверки предположений. И Смит нашёл. Причём, довольно быстро.

Первым шагом к установлению полного контроля над ситуацией стало поручение Льюису тщательно следить за работой Аккермана в стенах архива и проверять на наличие все исходные документы, когда тот удалялся со своего места. Это позволит хоть как-то избежать утечки.

Естественно, подобного мало, да и надёжность такого метода была под вопросом, поэтому Эрвин попросил сотрудников отдела видеонаблюдения внимательно следить за «парнем вот за тем столом», после чего утвердительно ткнул пальцем в маленький экран. Качество изображения на камерах оставляло желать лучшего, однако, даже с учётом такого нюанса, разглядеть всё наиболее важное было вполне просто. Если к прочему прибавить, что Леви приходил в архив без намёка на сумку или деловой портфель, то задача облегчалась – не сможет в случае чего спрятать архивные записи никуда, кроме как под пиджак. Ну или в брюки. Над изобретательностью Леви тогда Смит не стал рассуждать.

Плюс ко всему, Эрд и Гюнтер, что так кстати вернулись из деловой поездки по сбору компрометирующей информации о конкурентах, из-за которых в недавнем прошлом под угрозой оказался один налаженный путь поставки оружия, любезно согласились «присмотреть» за Аккерманом и узнать о всех его возможных контактах с группировкой.

Эрвин, если быть честным, уже и сам пожалел о той головной боли, что свалилась на него. Казалось бы, зачем отягощать себе жизнь? Но после того разговора с Дотом, где он в красках расписал все заслуги Кенни Аккермана и его принадлежность, как тогда не побоялся заявить Пиксис, к числу лучших наёмников, он всё же решил испробовать потенциальную возможность прибрать так называемого преемника к рукам. Конечно же, если тот проявит себя с надлежащей стороны. И он проявил. На стрельбище не произошло ничего примечательного, но Смит поразился самой технике, тому, как Леви обращался с оружием: как безошибочно выкручивал прицел на нужную кратность, как наклонял винтовку ровно на угол, который требовался для точного попадания даже в стойке, как невероятно была напряжена каждая мышца в его теле. Но, вместе с этим, любое движение не выглядело натяжным. Скорее, грациозным и искусно выверенным. И правда впечатляло.

Да и, надо сказать, профессиональное любопытство играло не последнюю роль. Всё же редко попадается человек с проблемами, природу которых непросто понять в силу его столь сложного и противоречивого поведения. Поэтому такая задача отозвалась неким вызовом в голове. Видимо, в подобных делах Эрвина действительно можно было назвать азартным человеком.

Рефлексию прервал суровый тихий голос:

— Что за, — тон становился жёстче и постепенно стал походить на шипение неисправной радиолы, — игру ты ведёшь, Смит?

Эрвин тут же посмотрел на говорящего. Теперь проступил истинный облик Аккермана, прямо как при первой их встрече.

— Если хочешь прогнать меня, то просто сделай это уже, — разжигающее пламя в глазах Леви обречённо потухло, оставив лишь истлевающие искры злости. До конца непонятно на что: на себя, на ситуацию в целом или, всё-таки на Эрвина.

— С чего такие выводы?

— Да брось, — он резко вскинул голову, испепеляя собеседника гневным взглядом и вместе с тем выплёвывая каждое слово. — Не делай вид, что не собирался выкинуть меня отсюда, как уличного пса.

Но уже через секундную задержку лик Леви озарила горькая усмешка. Он снова обессиленно опустил глаза вниз.

— Все прекрасно понимают, что связываться с ублюдками из Северной шайки – отвратительная идея. Они мерзкие и обозлённые. Из-за этого и на мне уже стоит крест. А теперь, — пальцы Аккермана до скрипа сжали край сидения, — когда ты всё равно обо всём узнал, отпираться бесполезно. Полный провал.

«Вот оно что», — диагностировал Смит, едва взглянув на резкие скачки в чужом поведении.

Теперь Эрвин, наконец, распознал то, что его настораживало с самого начала их разговора. Аккерман не смирился и не решил внезапно стать спокойным и рассудительным, а просто окончательно ушёл в себя, закрыв свою суть за десятью печатями. Для вида оставил лишь самую непрошибаемую часть характера, отягощенную излишней резкостью. Просто создал иллюзию, дабы отгородиться от всего, что его волнует. И, даже несмотря на это, истинные чувства всё равно просачиваются. Леви опустошён – видно так ясно, особенно сейчас. Кажется, у него в голове творится гораздо бóльший бардак, чем Эрвин изначально представлял.

«Ненавидит их, — смекнул он. — Странно, обычно в подобные группировки мелкие воришки стараются попасть сами по всем известным причинам: деньги и покровительство свыше. Получается, не обошлось без определённого инцидента. Я постараюсь расспросить, но чуть позже. Сейчас он морально измотан. Ему действительно нужна помощь».

— Леви, это твои слова, а не мои. Ты судишь о поступках остальных по себе. Но скажу тебе так: у каждого есть прошлое, и, к сожалению, мы не можем изменить его. Единственное, что тебе под силу – изменить настоящее, а затем и будущее, — убедительности в словах Эрвину уж точно было не занимать, — Ведь так?

Аккерман кивнул. Он впервые за долгое время ощутил на себе искренность чьих-то речей, не воспринимая их в штыки, а точно осознавая суть рассуждений.

Смит тут же напомнил о себе:

— Отлично. Продолжим этот разговор через неделю, в это же время. Нам ещё есть, что обсудить.

— Я думал, это первый и последний раз, — Леви снова хмурился, — Ладно, чёрт с ним. По рукам.

— Это было первым моим условием, — открывая наполовину заполненный ежедневник, Эрвин прошёлся взглядом по планам на неделю, останавливаясь на расписанном по часам понедельнике. — Теперь о втором: тебе необходима социализация. Твоё умение скрываться в толпе, безусловно, – полезный навык, но нужно научиться держать себя в обществе.

Синева глаз метнулась в сторону Аккермана, сталкиваясь с плавящейся сталью. В комнате повисла неопределённая эмоция. Не раздражение, нет. Это скорее… страх?

— Что ты задумал? Какая, нахрен, «социализация»?

— Тебе придётся чаще выходить в свет, потому как твоя работа в дальнейшем будет связана с представителями высших слоёв преступного мира, — невозмутимо прояснил Эрвин. — А потому, их зачастую можно встретить в местах большого скопления людей. Тебе же нужно всё знать о заказах, включая распорядок дня, их окружение, да и просто характер, так? На вечерах, где алкоголь рекой льётся, провернуть такое будет проще всего. Поэтому, твоя задача – всегда быть на виду, но не вызывать подозрений. Всем будет сподручнее. Но, как я сказал ранее, тебе сначала необходимо освоить все навыки непритязательного общения.

«У меня от одной мысли ком в горле, — под тёмной чёлкой, похоже, выступил холодный пот, — чёрт».

— Это, — Леви почти мученически глядел в ответ, нервно сжимая ткань жилетки, — так необходимо? Может, обойдусь без подобных мероприятий?

— Необходимо, — отозвались решительно. — К тому же, вечер понедельника будет весьма кстати.

— Уже послезавтра?! — Леви с ошарашенным видом облизнул пересохшие губы. Чувство внутренней тревоги и накатившей брезгливости только крепло.

— Всё нормально, — Эрвин вёл себя невероятно учтиво. Голос действовал почти гипнотически. — Не беспокойся. Я понимаю, что тебе непросто. Будешь держаться меня. Рядом со знакомым человеком тебе будет легче.

Плотно сжатые губы разомкнулись, вырывая из груди Аккермана прерывистый вздох. Глаза пробежали по углам кабинета, будто разыскивая верное решение, но затем вернулись на прежнее место и вновь взглянули на Смита.

Ситуация ставила в тупик, заставляла раскалённой лавой бурлить кровь. Венка на лбу опять назойливо забилась. Неизвестность путала и действительно внушала какой-то беспочвенный страх. В голове заевшей киноплёнкой встал выбор: привычно избавиться от всех раздражителей и уйти, оставляя всё как есть, или всё же довериться другому человеку.

Доверие. До чего пафосное слово. Жизнь давно научила не полагаться, не ждать и, уж тем более, не верить никому, кроме себя. Но в мыслях засело навязчивое желание попытаться. Словно утопающий отчаянно пытается вдохнуть последний глоток воздуха. А может, так и было – кто разберёт?

Или всё же сыграло упрямство. Леви слишком озадачился собственной реакцией на происходящее: какого хрена такой внутренний ступор перед такими глупыми вещами? Эрвин одними разговорами повернул его лицом к очевидным проблемам, что были не где-то далеко, а крылись прямо в нём. Будто с пореза на пальце враз сорвали покрытый засохшей кровью пластырь. Хотелось избавиться от этого чувства и выбросить из головы странную тревогу. Раздражало.

С другой стороны, пугало ещё больше. Ведь, если то, что творится сейчас – порез на пальце, страшно представить, что будет, если сорвать такой же пластырь с пореза покрупнее.

«Чушь, — попытался опровергнуть внутренние ощущения Аккерман. — Ничего не случится. Хочет, чтобы я посидел среди кучки избалованных жизнью уебанов? Пусть будет так, чего я разнервничался».

Смит только ждал. Ждал терпеливо и снисходительно, периодически поглядывая на развернувшуюся растерянность и метание в догадках на чужом лице. Не говоря ни слова, смотрел вперёд, просто и честно.

— Ладно, — наконец-то, произнёс Леви после долгих раздумий. — Если ты и правда считаешь, что это так необходимо, то ладно.

— Славно, Жан заедет за нами перед мероприятием и подберёт тебе что-нибудь подходящее, — отозвался Эрвин, параллельно подмечая, что с такими задачами никто лучше Кирштейна не справится.

Аккерман только зыркнул в ответ и сердито фыркнул:

— А что не так с моей одеждой?

Эрвин ещё раз оценивающе оглядел работника с ног до головы. От пришедшей в голову мысли лицо тронула призрачная полуулыбка, которая исчезла так же быстро, как и появилась.

— Боюсь, тебя могут спутать с крупье и забрать за стол вести игру, — он старался говорить серьёзно, но толика иронии так и сквозила. Его позабавило сопоставление.

— Тц, придурок, — Леви беззлобно закатил глаза. Не то что бы он оценил комичность сравнения, просто необычно было видеть попытки босса в юмор.

— Ты можешь идти, — искоса взглянув на ежедневник, сказал Эрвин, пропустив реплику собеседника мимо ушей. — У меня по расписанию скоро ещё один посетитель. Постарайся разобрать все документы до завтрашнего вечера, чтобы пойти на мероприятие со спокойной душой.

«Ага, со спокойной, как же», — вилось у Леви на языке, но он промолчал.

— И без тебя знаю.

— Тогда до встречи, Леви.