Глава 7: Дорога обещает быть долгой (2/2)
Марло даже не удивился. Непременно знал – Кирштейн любит козырнуть своим превосходством почём зря. Только вот делает это не со злости. Просто то ли от скуки, то ли в силу взрывного характера. Впрочем, оно и не важно: подобные реплики прилетали от него не раз. Он научился полностью игнорировать их, точно ощущая, – через краткое мгновение до Жана дойдёт сказанное и он тут же себя отдёрнет. Не ошибся. Стоило просто демонстративно замолчать.
— Хей, — голос Жана стал спокойнее и вкрадчивее, — я не в обиду, если вдруг что.
— Я уже понял, — невесомая улыбка с полуприкрытыми глазами тронула лицо Фройденберга, с особой тщательностью протирающего стойку от сигаретного пепла, который не без помощи Кирштейна был где угодно, но не в пепельнице, — что у тебя язык, как помело. А ещё ты болван.
Тот в ответ лишь рассмеялся. Их дружеские перепалки всегда заканчивались тем, что Марло просто говорил ему подобные выражения и со спокойствием отпускал конфликт в свободное плавание. Хотя Жан догадывался – нарывается всегда только он сам.
— Кстати, — неожиданный вопрос от друга заставил поднять янтарные глаза с явным непониманием, — откуда авто, на котором ты сегодня?
— О, уже заценил красотку? — хмыкнул Кирштейн, вальяжно раскидывая локти по поверхности стойки.
— Заценил-заценил, только куда ты прошлую дел? Вроде же недавно ещё на другой ездил. Почти новой.
— Эм-м, ну… — Жан прикусил губу. — Разбил.
Фройденберг так нарочито громко цокнул языком, что Кирштейн скривился.
— Опять? — он покачал головой, отчего забавная причёска колыхнулась. — Меньше надо скорость врубать, тем более, когда сам на скоростях. И так быстро выбрал новую?
— Не, батя подарил.
Вот тут уже Марло несказанно удивился.
— Не думал, что Эрвин делает тебе такие дорогие подарки! Ты у него это, — он хихикнул, — на подсосе, что ли?
По секундному оцепенению вперемешку с досадой на лице Жана можно было писать картину. Эмоций было, хоть отбавляй.
— Ты чё, совсем ёбнулся?! — обвинение в данном вопросе было слишком видимым. После Кирштейн смачно приправил его парочкой отборных матов на немецком, — Мой отец, идиот! Он как узнал, что машина пожелала хорошо жить, так организовал внеплановую доставочку другой. Прикинь, прямо из Мюнхена прикатила!
Неожиданное молчание в ответ.
— Что такое? — хмыкнул Жан, только сейчас обращая внимание на приятеля со смущённым взглядом, направленный куда-то в сторону. — Садовники настойчиво просят Горшка вернутся для пересадки цветов, алло!
Он помахал рукой перед лицом Марло, только потом через плечо замечая причину такого ступора у друга.
Пшеничные волосы до плеч. Вечно полуприкрытые смеющиеся глаза. Слегка ехидная улыбка. Хитч.
— А-а-а, ну ясно, Ромео недоделанный. Хоть бы сделал вид, что тебе интересно меня слушать! — шикнул Кирштейн, наблюдая за стремительно приближающейся к ним девушкой в форме официанта наперевес с пустым подносом.
— Я и так его делал уже часа полтора точно, — не сводя глаз с облика Хитч, шепнул Фройденберг.
— Ну спасибо, кретин! — вспылил Жан, с силой толкнув друга в плечо, отчего тот достаточно сильно отшатнулся, едва не потянув за собой поднос с только что отполированными таким трудом бокалами.
Удивлённо вытаращив глаза, Марло только потом понял что произошло.
— Рехнулся?! — рявкнул он. — А если бы всё разбилось к чертям? Ты хоть представляешь, какой бы штраф мне впаяли?!
Жан в ответ только отмахнулся и пробухтел что-то из разряда: «И поделом».
— Да ты не алкаш, — продолжил Марло, насупившись, — а просто настоящая сука, Кирштейн.
— Чего?!
Вспыхивающий спор тут же был прерван.
— Скучаем, мальчики? — ох уж этот ехидный тон, слишком режущий слух Жана и слишком обожаемый Фройденбергом. — Я вас повеселю! Марло, три виски безо льда, господа захотели напитки «почище», и два фирменных коктейля. Как можно быстрее, а то меня скоро разорвут на части!
Кирштейн наблюдал за тем, как бармен секунд пятнадцать просто кивал на каждое слово Хитч с таким дурацким выражением на лице, что к горлу подкатил смех.
«А сказать о симпатии, значит, кишка тонка? — подметил Жан про себя. — Н-да, Горшок, такими темпами она состариться успеет, пока ты с мыслями собираешься!»
Придётся влезть не в своё дело. Снова. Как же это в его духе.
— Салют, Хитч, — со столь вальяжным видом Жан походил на сытого кота с прехитрым поблёскивающим взглядом. — Как сама? Опять носишься между столов? — смешок. — Появлялась бы у бара почаще, глядишь, Горшок не с такой кислой мордой бы щеголял!
— А ты опять напиваешься до отключки, Павлин? — в отместку сказала Хитч как-то издевательски. — Предсказуемо.
«Надменная стерва!»
— Что вообще за дурацкая кличка?! — возмущение всё же вырвалось наружу, хоть и не во всей своей красе. — Не вижу ничего общего.
— Да ну?! Как по мне – подходит идеально, — тут Жан услышал, как Марло подхихикивает словам Дрейс.
«Вот предатель».
— Хватит трепаться, только Марло от работы отвлекаешь! — невзначай бросила она, поправляя бейдж с именем. — Ты чего здесь торчишь так долго?
— Тебя не спросил.
— А стоило бы! — ещё больше насмешки в её голосе. — Про тебя, кстати, мистер Пиксис спрашивал, мол «не видели обалдуя?».
— Опа, вот это уже интересно, — опустошив очередной стакан, воскликнул Кирштейн. — Его-то я и ждал! Старикан занятой, сами понимаете, даже таких важных людей, как я, — и снова реплики, щедро приправленные самоуверенностью и самолюбованием. Прямо как он любит, — на разговор зовёт не сразу!
Он настолько резво вскочил со стула, что даже у смешивающего коктейли Фройденберга закралась мысль, что Жан не пил. Хотя с каких пор влить в себя без малого полторы бутылки виски означает «не пить»?
— Тебя вообще что-ли не взяло? — изумился Марло, разливая напитки по чистым бокалам.
— Не больше, чем должно, — улыбнулся Кирштейн в ответ.
— У тебя просто по венам вместо крови уже бухло течёт, — подколола Хитч, — вот и не берёт.
— Ладно, — выразительно выдал Жан. — Пойду по делам первой важности, голубки. И тебе, Хитч, советую уходить поскорее, пока у Горшка шишка не задымилась!
Он громко гоготнул и под негодующее шипение закипающего от злости и стыда Марло покинул парочку, направляясь прямиком к Доту.
Дот сидел за одним из игорных столов на первом этаже, в самом углу. Там Кирштейн увидел ещё парочку знакомых физиономий – с ними он частенько любил сыграть в покер.
Партия была уже в самом разгаре. По распределению фишек можно было с точностью сказать, что Пиксис в дураках не останется. Большой шанс на победу был у Миллера. Да уж, игровой стратег из него всегда был неплохой. Жану помнилось, как он проиграл ему кругленькую сумму. Но и помнилось, как позже удалось отыграться, повысив свой выигрыш почти вдвое. В покере Кирштейн тоже, однако, был не промах.
— Доброго вечера, мистер Пиксис! — послышалось незатейливое приветствие, пока Жан присаживался на ближайший свободный стул. — Развлекаетесь?
— Доброго. Ещё как развлекаюсь, — размеренно проговорил Дот, с задумчивым видом покрутив ус. Наверное, продумывал свои следующие действия. — А ты, юнец, как я посмотрю, тоже «под весельем»?
— Не без этого, — согласился тот. — Вы же меня знаете.
— Знаю, — невесомо улыбнулся Пиксис, тут же молча подвигая фишки, тем самым утверждая ставку, — оттого и не удивляюсь. Но не об этом! Догадываешься, оболтус, ради чего я тебя позвал хоть?
Вскинутая бровь и серьёзный взгляд открывал Кирштейна с иной, деловой стороны. Он сосредоточился, не перебивая хода мыслей старика. Возможно, впервые за долгое время предпочёл не вставлять своё слово и просто дослушать до конца.
— Видимо, не особо, — хохотнул Дот. — Как ты помнишь, в понедельник у Эрвина день рождения, — он на момент отвлёкся от игры, пристально глянув на Жана. — Хотелось бы сделать что-то по-настоящему грандиозное, — краткая пауза. — И ты мне поможешь!
— Естественно, я помню о празднике, — ответил Кирштейн, откидываясь на мягкую спинку стула. — Уже приготовил подарок. Но по поводу «грандиозного»: не думаю, что Эрвин хочет устраивать сборища, ещё и в начале рабочей недели. Не в его характере.
— А кто его спрашивает? — хмыкнул Пиксис, отвлекаясь на игру и открывая свою комбинацию. — Стрит.
Крупье тут же обратился к участникам, информируя, что выигрыш переходит к Доту.
Сам он снова заговорил с Жаном:
— Кажется, это называется «сюрприз». Поэтому не болтай попусту. Лучше вырази своё мнение, но только после того, как я вкратце расскажу тебе о программе вечера.
Следующие двадцать минут Кирштейн провёл под аккомпанемент речей Пиксиса о празднике с невообразимым размахом – таким, что сам пребывал в лёгком шоке – , разглядывая при этом сидящих за столом игроков.
Его отвлёк Дот, закончивший монолог:
— Ну как тебе? — спросил он, точно довольный своей задумкой.
Жан прыснул со смеху. Хотя в этом действе было скорее больше восхищения, нежели насмешки.
— Я, конечно, всё понимаю, но… — он успокоился прежде, чем проступила очередная широкая улыбка. — Шоу кабаре с собственным оркестром – не слишком?
Кирштейна только легонько щёлкнули по носу.
— А ну помолчи, балбес! — морщинки на лице Пиксиса заиграли с новой силой. — Команды покушаться на святое не было!
— Хорошо-хорошо, — всё же посмеялся Жан. — Так я должен буду привести его сюда под предлогом встречи с вами?
— Не неси чушь, Эрвин наверняка сразу всё поймёт. Твоя задача – сделать так, чтобы он не отказался и пришёл. А то знаю я его: «Ох, извините, я сегодня работаю».
— Я Вас понял! — ответил Жан, не сводя глаз с компаньонов Дота по игре. Его внимание привлёк небезызвестный мужчина.
Хилл сегодня был каким-то странным: мечущиеся из стороны в сторону глаза, будто выискивающие что-то за пределами стола, плотно сжатые губы, по-грустному изогнутые брови. Знакомый точно был встревожен, только вот непонятно чем.
Джеймс Хилл прослыл азартным игроком, даже чересчур, поэтому его неоднократно можно было заметить в компании таких же, как он, любителей просадить лишние деньги. Но сейчас всё было иначе. У него словно напрочь отсутствовала тактика игры. Действовал он вспыльчиво, порывисто – достаточно для того, чтобы выигрыш оказался не в его руках.
Накалом всего происходящего стала одна лишь фраза, которую он чуть ли не крикнул. Звучала она, увы, неубедительно. «Олл-ин».
«Во даёт! — Жан неодобрительно качнул головой. — С таким рвением ты только всё проебёшь, чувак».
И он оказался прав. Миллер, который и так был на шаг впереди остальных, безошибочно распознал волнение оппонента и сыграл с ним злую шутку, ответив на его флэш фулл-хаусом. Полный разгром. Один миг, и вот все фишки до последней покидают остолбеневшего Хилла, направляясь прямиком к победителю.
Незадачливый игрок в лице Джеймса побледнел. Задышал прерывисто, будто выброшенная на берег рыба, что-то беззвучно нашёптывая себе под нос. Это не было похоже на разочарование от проигрыша. Что-то другое, совершенно другое. Он словно… испугался?
— Ты чего-то сегодня дёрганный, мужик, — озадаченно сказал Жан. — Нормально себя чувствуешь?
— Я…— почти неслышно пролепетал тот, судорожно сгребая в кучу свои вещи и снова озираясь по сторонам. — Мне нужно… нужно идти. Сейчас же нужно идти.
Люди за столом, включая Дота, не придали значения поведению Хилла, списав всё на разочарование от исхода игры. Все присутствующие были в курсе: Джеймс ненавидел и не умел проигрывать.
Несмотря на это, кажется, только Жана обеспокоили такие перемены в эмоциях знакомого.
— У тебя ломка, что ли? — попытался подколоть Кирштейн, но, не встретив в ответ ни единого намёка на комичность ситуации, продолжил серьёзно. — Точно помощь не нужна?
— Нет-нет, — Джеймс часто замахал руками в знак протеста и вскочил со своего места. — Мне просто нужно домой… Да, домой.
И тотчас тут же едва ли не помчался к выходу, даже не попрощавшись.
Жан лишь часто поморгал и бросил вслед:
— А… Ну ладно.
***</p>
Джеймс вылетел через входные двери и, моментально спустившись по каменным ступеням широкого преддверия, рванул вправо.
Отстукивание туфель по тротуару вводило в некий транс. Мысли спутались в вязкий комок, заставляя голову кружится.
«Они следили за за мной. Они точно следили за мной в казино! — суждения Хилла граничили с бредом. — Мне нужно просто дойти до дома и всё будет в порядке».
Один из уличных фонарей моргнул, отчего по телу пробежала дрожь.
«Чёрт! Как я мог проиграть? Как мог потерять свой последний шанс выкрутиться?!»
Он уже преодолел несколько небольших проулков, отходя от людной парковки близ казино всё дальше.
«Теперь только сматываться подальше. Ну ничего, только бы дойти домой, собрать необходимое, а после…»
Мысль оборвалась резкой тупой болью, что пронзила затылок. Прежде чем отключиться, Хилл видел только одно – чужую мутную тень, так зловеще растекающуюся по асфальту.
Темнота.