Глава 5: Неприкосновенно, но довольно видимо (1/2)

«Здесь точно написан этот адрес? — хмурился Леви, стоя прямо напротив многоэтажного здания в районе Сент-Джеймс<span class="footnote" id="fn_27506274_0"></span> и вглядываясь в строчки на записке, отданной Эрвином в их первую встречу. — Блять, Смит, ну и отвратный же у тебя почерк, будто контуженный по бумаге царапал».

Ещё не было полудня, но сентябрьское солнце слегка припекало – непривычно погожий выдаётся день. Почти ни единого облака, в воздухе практически не ощущается гнетущая тяжесть смога, как на том же севере, где жил Аккерман.

Леви невольно задумался о том, как же может различаться жизнь в пределах пусть и огромного, но одного и того же города. В горле завязался тошнотворный узел – он на секунду пропустил перед прикрытыми глазами эти серые отнюдь не из-за погоды Ист-Эндовские улицы с кучей эмигрантов без средств на существование и отмороженных головорезов. Того и гляди, подкараулят, когда не ждёшь, и набросятся, даже неясно для чего: без зазрения совести обворовать такого же, как и они, человека или потешить свои воспалённые и обозлённые на весь мир умы.

Как можно было выжить в царящем беззаконии? Ответ был для него как никогда прост – принять эти ужасные правила. Принять и стать, отчасти, столь же омерзительным созданием, готовым на всё, чтобы протянуть на денёк подольше. Примитивные, почти звериные устои. Скорее всего, как и во всём этом прогнившем мире.

Леви поморщил нос, прогоняя далеко не самые приятные мысли и сдул чёрную прядь, спадающую на глаза. Сейчас было важнее то, зачем он пришёл – встретиться со снобом Смитом, что, так неожиданно решил протянуть руку помощи в качестве предложения работы. Хоть осадок от его слов о подражании образу жизни своего дяди всё ещё остался, отказываться от возможности было бы донельзя идиотским решением. Деньги нужны как никогда.

Взобравшись по ступеням к большим входным дверям и удивляясь, зачем они вообще нужны такой высоты, он взглянул на табличку сбоку от левой двери. «Центр психологической помощи».

«Чего? Этот придурок издевается?! — Аккерман до скрипа сжал зубы. — Какой, нахрен, центр помощи? И правда, как я мог поверить, что такой, как он действительно бескорыстно может помочь другому. Очередной наёб. Вот урод».

Однако почти тут же он бегло прочитал нижнюю строку и неподдельно удивился. Напротив главного принимающего специалиста стояло то же самое треклятое имя – Эрвин Смит.

«Чертовщина. Так это – просто прикрытие для главного здания синдиката? Довольно умно. Хотя, писать своё реальное имя на вывеске – полный долбоебизм. Реальное ли? Настораживает меня такая неизвестность, — Леви потёр утомившиеся от яркого света глаза, под которыми виднелись тёмные круги. — Хрен с ним, я уже ввязался в это, нечего и отступать».

С подобными мыслями он уверенно дёрнул на себя дверную ручку, стойкими шагами заходя в помещение. Даже не удосужился придержать дверь за собой – та закрылась с глухим хлопком.

Как только довелось оказаться в небольшом тамбуре, осматривая расположенные впереди фойе и коридор, Аккерман тут же отметил, что помещение выглядит весьма презентабельно.

В фойе располагался ресепшен, за которым стояла, на первый вид, приветливая девушка.

Как только Леви приблизился к ней, эта самая девушка тотчас лучезарно улыбнулась и учтиво спросила:

— Добрый день, на какое время Вы записаны?

— Я не записан, — он протянул ей сложенный лист бумаги. — Вот. Мне назначили на сегодня разговор с вашим боссом.

— Ох, конечно, мистер Смит редко когда находит время на частную беседу без записи на приём, — в её голосе слышалось какое-то излишнее восхищение, отчего Леви неприязненно прищурился. — Вам крупно повезло. Решите все свои проблемы, уверяю!

Он только закатил глаза в пренебрежении. Излишнее дружелюбие, особенно напускное, да ещё и натянутая дежурная улыбка сейчас неподдельно его выбесила. И что значит «на приём»? Вопросов не просто становилось больше – они, казалось, росли в геометрической прогрессии.

— У меня нет никаких проблем, — тон Леви незамедлительно стал жёстче, руки в перчатках крепко вцепились в край стойки. — Я пришёл на собеседование.

— Оу, — девушка неловко пригладила крашеные рыжие волосы. — Тогда мои поздравления – возможно, станете частью нашего дружного коллектива! — посмотрев на него и завидев, как его взгляд становится тяжелее после каждого произнесённого слова, она перешла ближе к делу. — Только странно, что Вы пришли так рано, ваша беседа назначена на два часа дня. Мистер Смит сейчас на совещании.

Леви шире раскрыл глаза и озадаченно взглянул на неё.

— Какого хрена? Где это написано? — он с подозрением посмотрел на собеседницу, навязчиво подумав, что она, возможно, просто хочет спровадить его подальше.

— Вот здесь, — девушка повернула записку и провела пальцем по одной из строчек с символами будто из другого мира.

— И вот эти пару хреновин с завитками – время?! — прошипел Аккерман. — Боже, научите своего начальника пользоваться ручкой. Прописи там подарите, не знаю, — пальцы нетерпеливо побарабанили по поверхности регистрационной стойки, отчего раздались неприятные звуки из-за соприкосновения кожзама с лакированной поверхностью. — И где мне теперь ждать грёбаных три часа?

— Вы можете подождать на диване, — не теряющая позитивный настрой девушка сразу ответила на вопрос, — в конце коридора, возле лестницы.

— Спасибо, — выплюнул Леви и взял курс на коридор, отмеряя широкие шаги, пока не скрылся за поворотом.

Столь нехитрое занятие, как просиживание на кожаном диване осточертело довольно скоро. Его терпения хватило от силы минут на сорок. Хотя Леви казалось, будто он просидел там вечность: секунды, слагающиеся в минуты, тянулись настолько медленно, что становилось невыносимо.

Он ёрзал по спинке из-за подступающего отвращения, то скрещивая руки, то постукивая пальцами по подлокотнику, и без конца бранил «дурака, который даже нормально писать не научился». А потом вовсе решил, что ему наплевать на время.

«Пойду и найду этого кретина, вместо того, чтобы протирать здесь штаны, — решил для себя Аккерман. — Тем более, это его вина. Почерк ужасный, а о деталях встречи тогда он умолчал».

Через секунду Леви уже взбирался по лестнице наверх, топая по половицам, издающим редкий скрежет.

В зале совещаний стояла привычная тишина, которую нарушал лишь докладчик.

Сейчас в этой роли был Эрвин. Он объяснял своим работникам ситуацию, в которой все они сейчас находились, и принятые им меры: возможный новый «сотрудник», которому будет подвластно справляться с покушающимися на общее дело пусть и самыми ужасными, но самыми действенными методами. Нет врагов, что точат зуб на оружейников, – нет проблем.

Да, возможно это дико, но Смит уже давно не считал себя хорошим человеком, ибо со статусом главы мафиозной организации данная формулировка ничуть не стыковалась. Он просто делал всё, что необходимо, ради одной цели: держать вверенный ему синдикат в узде и укреплять позиции на чёрном рынке всё стремительнее.

Люди, вставляющие палки в колёса, не входили в его планы. «Если есть трудность, то её нужно не игнорировать, а сразу продумывать решения», — таковыми он запомнил слова Хенрикса.

Закончив свой монолог, Эрвин тотчас осмотрел всех присутствующих, с застывшим на лице вопросом, который означал: «Есть ли у кого-то ещё отчёт о проделанной работе?». Его предположения подтвердились – такой человек нашёлся.

Старик Брукс говорил слишком монотонно в силу возраста, много и не всегда по делу. Речи его звучали невероятно удручающе. Для всех присутствующих, за исключением, пожалуй, одного Смита, старикашка был подобно пенке на горячем молоке – всегда некстати.

Вот и сейчас он скрипучим низким голосом проговаривал информацию о транспортировке, схему которой все уяснили уже давным-давно. Некоторые из работников откровенно скучали, если не засыпали. Казалось, только Эрвин уделял Оливеру должное внимание: старик работал в синдикате практически с самого начала и долгое время трудился бок о бок с бывшим боссом Джоном – тем самым Хенриксом. Поэтому его рассуждения Эрвин слушал отнюдь не с тягостью, а с большим уважением.

Совещание так и проходило бы в штатном режиме, если бы резко не открылась дверь. Все тотчас обернулись, обращая внимание на вошедшего парня с посиневшими от раздражения глазами, смотрящего вперёд, прямиком на Смита.

Работники развернулись обратно в сторону босса, что сейчас выглядел, вроде бы, невозмутимым. Только едва заметная складка залегла между бровей, что выражало некую озадаченность.

Когда Аккерман сфокусировал свой взгляд на окружении, в котором сейчас находился Эрвин, досада сменилась на тронувшее лицо удивление. Зрачки сузились, а рука неловко потянулась к дверной ручке. Он шагнул назад и закрыл за собой дверь, пропадая в коридоре.

Никто из сидящих, кажется, даже не понял что произошло и, уж тем более, кто это был. Все дружно не сводили глаз с босса.

— Кхм, давайте Вы расскажете этот пункт до конца, мистер Брукс, — произнёс Эрвин, учтиво кашлянув. — А об остальном поговорим на следующем совещании. Пожалуйста, продолжайте.

Старик снова завёл свою песню о партнёрстве, вариантах транспортировки, проверенной на прочность ещё во времена, когда Смит только пришёл в синдикат, и прочей не особо новой, но, по сути, важной информации.

Леви встал подле стены недалеко от входа в зал, переваривая возникшую неурядицу.

В мыслях промелькнуло, как он пару минут назад быстро поднимался по лестничному пролёту, пытаясь скрыться от надоедливой секретарши, что бежала следом, цокая каблуками. Отставала на этаж. Она кричала вслед, чтобы тот остановился и вообще: «Вам туда нельзя, я же просила подождать вас внизу», на что тот её форменно послал.

После этого он влетел на пятый этаж, остановился у деревянных дверей около кабинета, что именовался как «Зал для совещаний» и прислушался. Внутри помещения было тихо, только слышался старческий голос.

Леви уж подумал, что вновь ошибся этажом, как вдруг услышал ненадолго прерывающий пожилого мужчину голос – стальной, певучий тон, принадлежащий Смиту.

Тогда внутри вспыхнуло что-то яростное и он с мыслью: «Он серьёзно рассусоливает разговор с одним стариканом? Ну ничего, дед подождёт до конца нашего разговора» толкнул дверь вперёд, врываясь в помещение. И, как он понял уже позже, зря.

Одиночество Аккермана продлилось недолго – девчонка, наконец, нагнала его, раздражающе близко отстукивая туфлями неведомый ритм, и в одночасье оказалась рядом.

Раздался её визгливый голос:

— Я уже сказала, что Вам сюда нельзя!

— Да? — Леви подёрнул носом. — И дальше что? Не строй из себя чёрт знает кого, дурёха, мне откровенно похуй на твои восклицания.

— Да что Вы себе позволяете?! — она часто и гневно задышала, голос стал звонче. — Немедленно покиньте этаж!

— Тебя точно не из полена выстругали? — он нервно выдохнул. — Займись своим делом: встречай шизиков с натянутой улыбочкой. А от меня отъебись.

Не успела девица открыть рот, чтобы обрушить гневную браваду на Аккермана, что смерял её суровым взглядом, как дверь из совещательной открылась. Из неё выдвинулась толпа людей. Один за другим они покидали комнату, расходясь по рабочим местам.

Колонну замыкал сам Эрвин, твёрдо ступающий по паркету и останавливающийся возле спорящих. Предварительно он толкнул дверную ручку, заставляя помещение с большим вытянутым столом, где и проходило совещание, замкнуться.

Он ещё даже не взглянул на них, как секретарша уже затараторила:

— Мистер Смит, этот мужчина не воспринимал мои просьбы не тревожить Вас! — оправдывалась она. — Я сказала, что вы заняты, но думаете, он послушал? Просто стал ломиться наверх, а я… Не успела остановить.

Эрвин лишь прикрыл глаза, терпеливо выслушивая тираду чуть ли не на ультразвуковом уровне, а потом размеренно произнёс:

— Всё в порядке, Стейси. Не беспокойся. Можешь возвращаться к работе, тут я сам разберусь.

Стейси самозабвенно закивала в ответ на распоряжение босса и развернулась обратно к лестнице. Напоследок бросила подозрительный взгляд на Леви, после чего исчезла из виду.

Тот злобно фыркнул, исподлобья посмотрев вслед секретарше, но, почувствовал на себе тяжёлый взор и обернулся.

Эрвин стоял неподвижно, ни единый мускул на лице не двинулся. Только требовательная искра в лазурных глазах выдавала его намерения.

С присущей вежливостью он начал диалог:

— Добрый день. Не совсем понимаю, почему Вы…

— Ты правша или левша? — перебили его.

— Простите, что? — недоумевающе моргнул Смит.

— Я вроде на английском говорю.

— Какое это имеет значение? — удивился Эрвин, но под надзором хмурых глаз продолжил. — Правша.

— Тогда какого чёрта пишешь как будто даже не левой рукой, а ногами? — обвинительно процедил Леви. — Из-за этого я притащился раньше – не смог, блять, расшифровать твои письмена.

— Думаю, стоит продолжить разговор в моём кабинете. Пойдёмте, нам на третий этаж.

Эрвин неспешно обернулся, увлекая Аккермана за собой. Тот без лишних слов последовал за ним.

Как только они оказались в просторном кабинете, Эрвин занял место во главе стола, жестом приглашая присесть посетителя. Леви брезгливо поморщился и опустился на стул, слишком сильно напоминающий тот, что стоял в кабинете Пиксиса, разве что обивка другого цвета – тёмного и глубокого зелёного.

Только после этого Эрвин заговорил:

— Не думаю, что непонимание чужого почерка было достаточным основанием для вторжения в совещательную, — строго произнёс он. — Всё же я здесь не просто сижу, сложа руки, а работаю.

— Предлагал мне ждать три часа, бесцельно разваливаясь на диване для посетителей? — ледяной тон Аккермана звучал приглушённо.

— Именно, — донёсся простой ответ. — Вы не поверите, но да, именно это я и хотел Вам предложить. В организации немного правил, но главное из них – взаимное уважение. Я требую его от каждого сотрудника. И сам уважаю их.

У Леви слова, что в моменты раздражения и напряжения лились рекой, сейчас застряли в горле. Он просто молчал, смотря на Смита уже без былой дерзости. Возможно, даже с каким-то пониманием.

— Мы можем уже начать? — только буркнул он, упрямо не сводя глаз с тех, что напротив, и не находя в них ответа. — Чего ты хочешь от меня? Извинений?

— Нет, почему Вы так подумали? — отозвался Эрвин с толикой иронии. — Вы всего-навсего прервали важное собрание и нагрубили моему секретарю.

— Не дождёшься, — домыслив ответ, хоть так и не услышал его полностью, огрызнулся Леви. — Мне не за что извиняться.

— Вот как? Занятно. Что ж, перейдём к другому аспекту собеседования.

— Что? — лицо грозилось удивлённо вытянуться. — Разве оно началось?

— Конечно. Я уже делаю для себя определённые выводы, исходя из нашего диалога.

Леви ощетинился. Пришло осознание, что и сейчас многое он делает чересчур: чересчур резко говорит, чересчур показывает недовольство, чересчур испытывает терпение потенциального работодателя.

«Нужно успокоиться, иначе мне не видать работы, — поразмыслил он. — Как бы мне всё не досаждало, нужно держать себя под контролем. Я делаю это для себя. И для дурака-Фарлана тоже».

— Давай начнём заново, — предложил Аккерман, с трудом превозмогая свою гордость.

— Отлично, — отозвался Смит и перевёл тему, будто ни единой реплики до сих пор не существовало. — Итак, Леви, насколько давно Вы находитесь в такой сфере? Как долго устраняете…загвоздки?

— Как давно я убиваю людей на заказ? Это ты хотел сказать? — безучастности Леви при произношении столь страшных слов можно было только позавидовать. — Около трёх лет.

Эрвин кивнул, сразу переходя к следующему вопросу.

— У Вас есть свой собственный стиль? С каким оружием работаете? — в Эрвине проснулся неподдельный интерес к тому, что же он в итоге скажет.

— Собственный стиль? Я тебе не маньяк. Не оставлять никаких следов – вот залог хорошего преступника. Насчёт оружия же – снайперская винтовка. Выстрел в голову. Холодное оружие не переношу, слишком грязно, да и есть шанс, что вычислят. Этого мне не нужно, — равнодушно пояснил Леви, будто говорил не об убийствах, а о погоде.

— Сколько у Вас на счету? — продолжал расспросы Смит.

— Пять заказных. До этого занимался рэкетом<span class="footnote" id="fn_27506274_1"></span>, там список подлиннее.

Эрвин проанализировал у себя в голове озвученные цифры. Пять человек за три года стажа было весьма неплохой цифрой, учитывая подготовку к заказам и тот факт, что некоторые наёмники за всю свою карьеру, длинной более, чем в десяток лет, могут убить не на много больше.

С трудом удавалось сопоставить, что парень, сидящий сейчас недалеко от самого Эрвина, и вправду убийца. Но, вглядываясь в абсолютно безэмоциональные черты лица да льдистые, потемневшие глаза, понимал, что это действительно так.

Непонятно почему Смита посетили сомнения, но он словно улавливал в разговоре с Леви что-то ещё – его человечность не была утрачена до конца. Да, при общении тот постоянно дерзил, проявлял свой характер и бросал желчные фразочки, но именно в этом и было его отличие. В поведении же убийц всегда была только лишь пустота, зияющая пропасть, которую ничем не заполнить. А может, просто притворяется?

— Леви, Вы… — начал было Смит, как его тут же оборвали.

— Можешь уже отключить эти блядские формальности? А то слух режет.

— Ладно, — продолжил Эрвин. — Скажи мне, как же так случилось, что ты выбрал именно этот путь? Это издержки воспитания? — он выжидал, не давал расслабиться, старался выудить все мелочи и выжать всё из диалога. — Неужели не было другой альтернативы? Просто, глядя на тебя, не похоже, что…

— Мудак. Нагладил белую рубашонку из какого-нибудь бутика и тут же вбил себе в голову с прилизанной причёской, что можешь судить о других? — Леви окрысился и ссутулился от подступившего гнева. — Да ты понятия не имеешь о жизни за пределами чистеньких элитных кварталов!

И не нашёл никакого отклика.

Смит не взбесился от таких оскорбительных речей. Просто смотрел, не сводя глаз. Пристально, не отвлекаясь. Только с промелькнувшим на дне бескрайних глаз едва заметным… сочувствием?

— Ты прав, — Эрвин выдохнул. — Не мне судить. Возможно, по ходу работы я узнаю от тебя больше о той жизни.

— Не пялься на меня так и прекрати разводить демагогию, — шикнул Леви, складывая руки на груди. Но на секунду всё-таки задумался – правильно ли употребил последнее слово?

Эрвин вёл себя всё так же расслабленно, но при этом собранно, идеально балансируя на столь тонкой грани. Даже Аккерман недоумевал, как можно при таком раскладе сохранять абсолютное спокойствие. Нет, не хладнокровие. Именно спокойствие: говорить вкрадчиво, вести себя до идиотизма вежливо, но при этом контролировать всё, начиная со своих слов и действий, заканчивая направлением рассуждений собеседника. И, тем не менее, двигать разговор в нужное русло. Это… раздражало? Воодушевляло? А может, всё вместе?

— У меня есть ещё несколько вопросов, — после краткой паузы сообщил Смит, невзначай пододвигая ближе к себе небольшой блокнот.

— Так задавай, — донеслось немного устало в ответ. — Я за этим здесь и сижу.

— Как ты оцениваешь своё психическое состояние? — напрямую выдал Эрвин, двумя пальцами освобождая ручку от колпачка.

— Что? — переспросил Леви, словно секунду назад не слышал реплику потенциального босса, а может просто не хотел слышать. — Как это относится к работе?

Аккерман снова повторил этот трюк, думая, что подобное укроется от наблюдательного Эрвина – ещё больше закрылся.

Угрюмое лицо, словно потемневшее от негативных эмоций, прищур, который Эрвин уже видел во время всего-то двух встреч с Леви столько раз, что сбился со счёта, напряжённые скрещенные руки и эта абсолютная неподвижность.

«Вновь выпустил иголки. Значит, приготовился защищаться, — сделал про себя пометку Эрвин. — Что ж, посмотрим».

— Напрямую. Хочу до конца понимать с кем веду дело. Я донельзя точно выражаюсь, Леви. Простой вопрос с таким же, заметь, простым ответом.

— Отлично, — процедил тот сквозь поджатые губы. — У меня отличное психическое состояние.

— Хочешь услышать, что я думаю на этот счёт? — вопрос был поставлен так, что больше походил на риторический.

— Абсолютно неинтересно, — тон Леви стал более отрешённым, с едва уловимой грубостью.

— У тебя есть определённые проблемы. Я заметил их ещё во время нашей первой встречи, но был не до конца уверен. Теперь же всё стало более явным, и…

Как и ожидалось, Эрвина перебили. Это уже походило на закономерность или незыблемое правило.

— У меня нет никаких проблем, — ответ тоже был классическим и предсказуемым для таких ситуаций.

— Послушай, отрицание не решит их. Я понимаю, сейчас тебе кажется, что всё так, как и должно быть. Но я вижу иное по твоему поведению, — Смит старался говорить как можно убедительнее. Голос стал чуть мягче. — Ты слишком замкнут в себе, не всегда можешь правильно выразить или скоординировать эмоции. Я могу помочь, если только ты…

— У меня. Нет. Никаких. Проблем, — слова Аккермана стали до невозможности острыми, намереваясь рассечь пред собой воздух и, желательно, вспороть грёбаному Смиту глотку, чтобы тот, наконец, заткнулся.

«Предположения оказались верными. Но сейчас говорить о чём-либо он не готов. Оно и понятно – с самого начала расспросов всё это походит на стук по стене, сквозь которую не пробиться, — сделал умозаключение Смит. — Но ещё один козырь у меня остался, чуть позже я обязательно им воспользуюсь, – условие».

— Хорошо, я понял, — Эрвин, немного подумав, решил уступить. — Но остался ещё вопрос.

— Чего ещё? — было видно, как на лбу Леви вздулась и пульсировала вена, как он был невероятно сильно напряжён. Уж точно не такого он ожидал от встречи.

— Сначала я не придал значения, но при первой встрече ты не подал руки. Тогда думалось, что это – обычное проявление неуважения. Но, — пристально оглядев Аккермана, Эрвин задержал взор на руках, — потом понял, что всё гораздо сложнее, — он указал на кисти рук, что скрывались под слоем кожзама. — Разгадка кроется в них, так ведь?

— Какая тебе разница? — от гнева некогда серая радужка, казалось, покрылась чёрной пеленой. — Мне, может, теперь у тебя спрашивать что надевать, а что – нет?

— Ты не снимаешь их даже в помещении, — ответил Эрвин. — Причём, что тогда – в дождь и ветер, что сейчас – на улице достаточно тепло. Следовательно, дело не в погоде. Тогда почему?

Леви опустил глаза, внимательно смотря на перчатки. В голове вразрез с противным шипением что-то щёлкнуло. Всё будто отключилось. Зрачки сузились, ресницы изредка подрагивали, взгляд опустел, а руки едва дёрнулись. Он сильнее вжал голову в плечи, не совсем понимая, что происходит.