10. Ланнистеры всегда платят свои долги (1/2)

Огромный волк намертво вцепился мне в горло, и на мгновение я решил, что это конец — он просто отгрызет мою многострадальную бошку. Мы покатились по подъездной дорожке, больших усилий стоило протиснуть руки и разжать вонючую зубастую пасть. Я оттолкнул вытянутую морду, поддавая ногами в мохнатое брюхо, и оборотень, взвыв, отскочил в сторону. Его товарищи уже были в полной боевой готовности, они выскакивали из-за деревьев, броника, перекрывшего обзор, окружали меня со всех сторон. Я поспешно вскочил на ноги, шею раздирала боль — паутинка трещин быстро затягивалась. За темными шкурами я не мог разглядеть Славу, но слабо различал трепетание сердца среди гула волчьего сердцебиения. Маленькая пташка в окружении монстров. Он напоминал мне того облезлого голодного воробья на стрелке с серыми голубями.

Не успел я ринуться прочь, к дому, как Ваня с рыком врезался в волка слева от меня. Псина не ожидала, повалилась на бок, сбивая пару шавок с ног, словно кегли. Следом подоспели Илья и Рита.

— Мерзкие твари! — выплюнул Ваня, грозно скалясь. Своих оппонентов он выбрал — три здоровые псины поднялись на лапы, тяжело встряхнулись и уставились желтыми, метающими искры, глазами прямо на Евстигнеева. Я был уверен, что они бросятся на Ваню, не раздумывая, но они ждали, вероятно, команды вожака.

Главаря я определить не смог. Волки завыли, надрывая глотки, и двинулись вперед, и только тогда я понял: их цель — не я, не Ваня, а Рита. Девушка пятилась назад, выбирая свои цели. Самые крупные скрывались за спинами оборотней поменьше — уроды расставляли приоритеты, прекрасно зная о ее способностях. Чем, безусловно, усложняли нам жизнь — один из них едва ли не прикончил меня. Конечно, сыграл эффект неожиданности и чертов Слава, прячущийся в салоне «Мерса» (будто железо могло сдержать этих монстров). Волки редко убивали людей, но что мешало им прикончить ближайшего друга ненавистного вожака?

Я переводил взгляд с одного оборотня, на другого, выискивая предводителя — гигантский волк с поседевшей бородой держался дальше всех. Порой мне казалось, что Андрей — самый крупный из них, но мои домыслы разбились вдребезги при виде туши громилы. Может, эти твари росли в течение всей жизни? Тогда сколько лет было ему?

Вожак задрал голову и снова завыл. Пасти оскалились. Да, в одиночку с заводилой не справиться. Я переглянулся с парнями. Рита уже успела приковать пятерых щенков к месту. Они даже ушами пошевелить не могли. Я задумался: прикончить сначала их и взяться за цели покрупнее, или дать Рите возможность натравить шестерок на остальных? В прошлое наше сражение такая тактика провалилась с треском. Возможно, Рита могла бы отпустить парочку из них, и управляться с остальными ей было бы куда проще, но тогда уже перевес был бы не в нашу пользу.

Илья и Ваня ждали от меня какого-то конкретного решения, но главной нашей задачей было не дать им прорваться к Рите. Я метнулся вперёд, уклоняясь от острых зубов, лязгнувших где-то справа, обхватил руками шею одного из «истуканов» и дернул в сторону, с хрустом ломая позвоночник. Тяжелая туша обрушилась на землю и уже не дышала. Язык вывалился из пасти, глаза закатились. Минус один. Но добраться до оставшихся мне было не суждено. С ревом вожак натравил на меня троих и самолично бросился в бой.

Стая оттесняла нас к дому. Ване удалось задавить еще одного, после чего мы с боем прорывались через окруживших его тварей. Он яростно отбивался от зубастых пастей, так и норовящих откусить ему голову. Уроды хватались за конечности, сдавливали мощными челюстями, но пока обходилось без «потерь».

Рита двигалась вместе с нами, стараясь держаться на почтительном расстоянии, но неизбежно волки бы добрались и до нее. Я едва успевал уворачиваться от одной шавки, как другая уже валила меня на землю. Я хватался за длинные клыки, с треском врезающиеся в бок. Я рыкнул от боли, когда Илья оказался рядом и, обхватив мохнатого зверя, попытался сбросить его с меня. Но оборотень так просто не отпустил, и мы с ревом полетели с дороги. Мне повезло: волк забарахтался на спине, и я без труда разорвал его пасть. Горячая звериная кровь брызнула в лицо, я с упоением улыбнулся, наблюдая, как жизнь быстро покидала огромного монстра.

Оставалось девять.

Илья чуть поодаль боролся с двумя волками, и когда мы встретились взглядом, я благодарно кивнул. Но расслабляться было рано, Риту и главаря банды разделяло несколько десятков метров — пара прыжков для гиганта. Илья отчаянно сражался на пути у вожака, я был слишком далеко, а Ваня отбивался от слишком шустрой и изворотливой шавки. Я бросился к Мамаю, когда здоровяки прижали его к земле, они ревели, брызгая слюной и готовясь к расправе. Я подскочил к этой куче-мале, схватился за жесткую шкуру в попытке отодрать монстра от Ильюхи, но до ушей донесся продирающий до костей скрежет — один из волков ломал пассажирскую дверь в «Мерс», раскачивая тачку так, что она вот-вот была готова перевернуться.

Я тут же позабыл об Илье, бросаясь на помощь Славе, вцепившемуся в сидение. Он даже слова произнести не мог, только умоляюще таращился на меня. Я дернул волка за холку, встряхнул. Зверь извернулся, отскочил в сторону, прижал уши и разинул пасть. Я бросил быстрый взгляд на Мамая — Ваня подоспел вовремя, но прикончить хотя бы еще одного у них не получалось. Рита отходила все дальше, вскоре она скрылась за поворотом, зачарованные олухи следовали за ней.

Мой оппонент прыгнул вперед, но я не успел увернуться, и зубы врезались в бедро. Волчара мотал меня из стороны в сторону, раз за разом впечатывая в капот тачки. Железо подо мной сминалось, лобовое стекло продержалось чуть дольше, но даже несмотря на качественный триплекс, осколки вскоре посыпались в салон. В нос ударил запах Славиной крови, перед глазами помутнело. С каким-то небывалым остервенением я зацепился за мохнатые уши, дернул вверх, вынуждая волка отпустить меня. Я держался за него крепко, оборотень извивался, но шанса вырваться у него не было — я сдавливал ладонями его скулы. Волк завизжал от боли. Череп хрустнул, из вытянутого носа побежала темная кровь, потекла по рукам.

Я развернулся к Славе — готов был поспорить, он решил, что я примусь за него. Он перебрался на заднее сидение, не в силах отвести от меня взгляд. Ужас сковал его тело, даже сердце на мгновение перестало биться, но он все еще был жив. В отличие от «Мерса».

Раздался вопль — я дернулся, оборачиваясь на шум. Ваня, лишившись одной руки, отползал к Рите, Илья старательно прикрывал его, я кинулся к ним, но появившийся словно из ниоткуда Санек, отбросил одного из волков как тряпичную куклу. Сашка встал плечом к плечу с Мамаем, вскоре подоспела и Женька, но волков нельзя было недооценивать. Главарь, все же, добрался до Риты — он нависал над ней, прижимая тяжелыми лапами к земле. Девушка под ним казалась такой маленькой, что он мог бы проглотить ее живьем.

Евстигнеев еще не пришел в себя и был не способен что-либо предпринять. Четверо шестерок медленно возвращались к реальности и вскоре присоединились к бою, окружая Санька, Женю и Илью.

— Уходи отсюда! — бросил я Ване, проносясь мимо. Я спешил к Рите со всех ног, а численный перевес снова был на стороне волков.

Если бы не Саня, наверное, оборотни уже добивали бы нас. Я попытался оттолкнуть главаря, но он только щелкнул пастью, лишь на мгновение отвлекаясь от Риты. Та поспешила выскользнуть из-под огромных лап. За спиной продолжалось сражение. Ребята старательно отбивались — семеро против троих.

Запах Карелина все еще бил в нос, но я стоически сдерживал накатывающую жажду. Пока волки были заняты нами, Ваня зализывал раны, отыскав оторванную конечность — через несколько минут он вернется к нам, если оборотни не доберутся до него…

Я заглянул в черные глаза вожака — совершенно пустые. Гигант возвышался над нами минимум на голову. Даже вдвоем с Ритой нам с ним не справиться. Размеры были весьма обманчивы, и какой-то чрезмерной неуклюжестью он не отличался. Рита заходила сбоку, пока я атаковал в лоб — это напоминало циркового дрессировщика, без страха сующего голову прямо в пасть голодного льва. Рыча, мы покатились по земле, но все, что мне удалось, так это выдрать клок шерсти. Вожак тявкнул, но даже это прозвучало устрашающе. Он давил нас с Ритой как бульдозер.

Совсем чуть-чуть оставалось — краем глаза я заметил Ваню, разрабатывающего поврежденную руку. Он потянулся, хрустнул костяшками, широко мне улыбнулся и с еще большим остервенением кинулся к нам, запрыгивая чудищу на холку. Я обернулся, ребята смогли уложить еще двоих, а Илья уже рвал пасть третьему.

В воздухе стоял удушающий запах волчьей крови, мускус сдавливал горло, заполнял легкие. Я даже испугался, что не услежу за Славой под этим тяжелым звериным химтрейлом. Казалось, что мы берем верх, один за одним волки падали замертво: с переломанными хребтами и обезображенными мордами, но я заранее знал, что Саньку не справиться даже с нашей помощью. Один из оборотней выцепил его из практически неприступной обороны. Женька не могла ему помочь, оставшиеся трое сильных волков, оттесняли их в нашу сторону, не давая и шагу сделать.

С треском зверь трепал Сашку за шею, я поймал на себе его испуганный обреченный взгляд. Мне стало не по себе, я потерялся, чем главарь и воспользовался. Он с хрустом отхватил пол-ладони. Нестерпимая боль прошила тело, я невольно вскрикнул, хватаясь за холодные острые обломки. Ваня с Ритой усердно оттаскивали вожака от меня. Женя позади нас неистово ревела, отбиваясь от клыков, так и норовящих схватиться за ее лицо.

Голова у меня кружилась, я попытался подняться. Хотел бы я обладать таким же энтузиазмом, как Ваня. Я обернулся — волк, вцепившийся в глотку Санька, из последних сил сжал пасть, и голова отделилась от тела. Алые глаза так и остались распахнуты, глядя куда-то вдаль, сквозь меня. Но на этом зверь не остановился, продолжая рвать парня на куски. Только когда оборотень обернулся человеком, я обратил внимание, что у каждого из них к задней лапе был привязан мешочек. Ловко, со знанием дела, незнакомец щелкнул голубоватым огоньком, и Саша вспыхнул. В воздухе повисли искры, сладковатый дым потянулся к небу. Твари! Все случилось так быстро, что шанс был упущен, и вместо человека над костром вновь возвышался волк. Он скалился в звериной победоносной ухмылке, бросаясь на подмогу товарищам.

Женька кричала, все ее существо захватило настоящее безумие. С грозным рыком, она прыгнула на ближайшего волка, вгрызаясь зубами в толстую шкуру, продираясь до горла. Вязкая кровь перепачкала все ее лицо, а оборотень забился в конвульсиях — алая пузырящаяся жидкость ручейком потекла по земле, и зверь затих.

Главарь зло скривил морду, смотрел прямо на меня. Я еле-еле поднялся, отступая назад и ища под ногами собственные пальцы. Больших усилий Рите и Ване стоило приструнить вожака, и когда я заметил совершенно дикий оскал на лице девушки, я понял — она создала крайне полезную марионетку. Не способный сопротивляться, седой гигант бросился на товарищей, давя их как новорожденных щенков, и когда остался только сам вожак, Илья ловко свернул ему шею.

Монстр сипло вдохнул и упал.

Я невидящим взглядом осмотрел поле брани — двенадцать безжизненных туш были раскиданы по подъездной дорожке. Среди них — полыхающее розоватым огнем тело Сани. Женя тихо стонала, не решаясь приблизиться к бушующему пламени. Плакать мы не умели, но в горле стоял ком. Я посмотрел на острые, поблескивающие на солнце грани отломков, оставшихся от моей кисти. Что-то текучее, густое, серебристое ползало под осколками — яд, заменявший нам кровь. Я подобрал практически раздробленные, потрескавшиеся пальцы, в буквальном смысле собирая себя по частям.

Лизнув обломки, я присоединил их руке, чувствуя, как мертвые пальцы покалывало — яд сшивал раны, как сварка. Кисть жгло, и на месте пожара, лишь отдаленно напоминающего огонь превращения, остался белый зазубренный шрам.

Рита и парни склонились над Женькой. Лица на ней не было. Я напрочь позабыл о Славе и поспешил к девушке. Я даже близко представить не мог, какую боль она испытывала. Хотя… Все же мог, краем мысли хватаясь за тот день, когда погиб Ян. Время лечило, но не вампиров. Горечь утраты останется с ней навсегда, где-то на задворках сознания будет напоминать о себе, терзать целую вечность. Я бы хотел помочь ей, забрать часть ее боли себе, но это было невозможно.

Я услышал, как Слава с трудом выбирается из машины, буквально выбивая ногами помятую дверцу. Лицо у него было зеленое, волосы мокрые, большая царапина расползлась по лицу, белые липкие ладони были покрыты мелкими порезами. Но в целом он был в порядке, не считая, конечно, душевного потрясения. Я корил себя, что не смог уберечь Саню, меня злил Карелин — если бы он не притащился сюда, я бы не отвлекался от остальных, спасая его тощую задницу.

Парень не решался и шага сделать, только шумно дышал, облокотившись на крышу разбитого авто. Чумной доктор — вот, кто был нужен ему. Зловещий психотерапевт. И литр допамина.

В пизду Карелина. Меня совершенно не волновало его душевное состояние, граничащее с коллапсом.

Рита крепко обнимала Женю, что-то шепча ей, пытаясь успокоить. Несколько долгих минут потребовалось, чтобы поднять ее на ноги и увести в дом. Она все оборачивалась, дрожала, порывалась вернуться, но ни к чему ей было смотреть на пожирающее ее возлюбленного пламя.

Какая ирония. Мы рождались в агонии и погибали от огня.

Тяжело вздохнув, я оттащил первую попавшуюся тушу подальше от Санька. Илья и Ваня помогали мне, быстро сбрасывая волков в огромную кучу. Мамай метнулся за канистрой бензина, разбрызгивая зловонную жижу по тусклым шкурам. Ваня щелкнул зажигалкой, и адское пламя вспыхнуло, озаряя все вокруг. Черный дым столбом потянулся вверх, возвышаясь над кронами тонких сосен. Пахнуло жаром и горелой плотью.

По спине пробежал холодок, пока я наблюдал за догорающими останками Сани, — такой конец ожидал бы нас всех, если бы он не бросился нам на помощь. Но как бы там ни было, Женя никогда не сможет меня простить: Слава, договор с волками, все это — исключительно моя вина. Я не знал, как загладить вину — это было невозможно. В какой-то момент я подумал, что она захочет отомстить им всем: Карелину, Андрею, стае, мне. Женька была не такая, я искренне верил в это.

Я вздохнул, прикрыл глаза, отключаясь от внешнего мира — что мне делать?

— Бедный Саня, — тяжело произнес Илья, приближаясь ко мне.

— Бесстрашный мужик, — кивнул Ваня. Азарт битвы полностью покинул его. — Как же теперь Жека без него, — он покачал головой.

Санек прожил с нами всего несколько лет, но мы давно привязались к нему, считая полноправным членом семьи, а Женька души не чаяла в скромном добродушном пареньке, с невиданной настойчивостью старавшемся обуздать голод. Может, после смерти вампиры попадали в лучший мир, где не было жажды?

— Нужно как следует позаботиться о нем, — я поджал губы.

— Соберем пепел и похороним? — уточнил Илья.

— Как Женя захочет, — я слабо качнул головой. — Но пока не пускайте ее сюда.

— А ты? — удивился Ваня, запоздало вспоминая о мнущемся у «Мерса» Славе. — Вот же мразь, — он горько улыбнулся. — Я бы на твоем месте три шкуры спустил с него, но, — Ваня пораженчески вскинул руки, — это твоя забота. Сам ебись с этим.

Чувство вины жгло не хуже огня. Но что я мог? Из-за Алисы я и пальцем бы его не тронул и другим не позволил. Ее проклятье было, возможно, хуже смерти. Я хмуро покосился на дрожащего от развернувшейся перед ним картины Славу — человеческое отродье. Я не спускал с него глаз, изучал заострившиеся черты лица, бушующий в его слабом теле страх.

«Ланнистеры всегда платят свои долги», — о, да. И я выплатил свой долог, с полна. Но какой ценой?

***</p>

Костер полыхал вовсю, грузная дымка ползла по земле, заполняла воздух. Оттягивать не было смысла — Саньку я уже точно ничем помочь бы не смог, а вот избавить остальных от необходимости лицезреть Карелина — вполне. Я двинулся в его сторону, но парень тут же шарахнулся. Я закатил глаза. Что его так напугало? Забрызганная кровью и изодранная волчьими зубами футболка? Бледный шрам на ладони? Гора звериных трупов? Обезглавленный вампир, потрескивающий в ярком пламени? Или все сразу?

— Полезай в тачку, — сухо произнес я, кивая на чудом уцелевший «Фольксваген». Слава не пошевелился. Неужели потребуется грубая сила?

Я сцапал его за ворот толстовки и потащил за собой, как несмышленого, непослушного щенка. Карелин, кажется, упирался. Он протестующе схватился за мою руку, но тут же одернул ладонь, обжигаясь о ледяную кожу.

— Ай! Рептилия гребаная! — возмущался Слава, когда я практически швырнул его на пассажирское сидение.

Зубы у меня стучали, но не от холода. Руки Славы были покрыты запекшейся кровью, коркой, стягивающей края многочисленных ран. Это как надо было постараться? Порезался, пока лез на заднее сидение? Я глубоко вдохнул — голод приобретал черты огнедышащего Смауга, расправляющего жилистые крылья. Я молча завел мотор, сдал назад и развернулся, едва втискиваясь между деревьев. В зеркале заднего вида отразилось гигантское костровище, черный столб дыма и облако искр.

Я давил на газ, гнал машину к шоссе. Слава предусмотрительно пристегнулся, едва не вжимаясь в пассажирскую дверь, лишь бы быть подальше от меня.

— Я не думал, что ты настолько сильный, — сглотнул он. Я с отвращением изучал его курносый профиль — наивный мальчишка без царя в голове. Юношеский максимализм еще не покинул этого паренька, и я не знал, что бы могло этому поспособствовать. — И мне…

— О-о-о, — я зло засмеялся. — Только не говори, что тебе жаль. Лучше завали еблет, пока не отправился следом за обсосами, — голубые глаза Славы блестели.

— Я хотел помочь, эти долбоебы и меня ненавидели, — он пожал плечами и взялся за поручень, пока я играл в «шашки». Даже где-то в глубине души я надеялся, что не справлюсь с управлением, Карелин улетит через лобовуху и свернет шею, благословляя меня в добрый путь — без него.

Отсоси, Элис! Не так уж и совершенно твое проклятие.

— Помог? — Слава ничего не ответил, смотрел только прямо перед собой.

— Я нажрусь, нахуй. Или ебну мескалина, — заявил он, все сильнее вжимаясь в сиденье. — Если ты не угробишь нас, — я фыркнул.

— Себя — нет, а тебя — с удовольствием, — Слава обиженно покосился на меня. — Разве ты не понял? Даже твои шавки — по хуйне проблемка, — я вспомнил Саню, стиснул зубы. Будь он хоть немного старше, этого бы не произошло. Ну, или если б Слава не… — Знаешь? Надо было дать шанс тому вервольфу поиграться с тобой. Или с твоими внутренностями, — я подмигнул обомлевшему Славе.

Что, Карелин? Думал, поднасрешь и останешься в дамках? Хуй в рыло.

Парень промолчал. Я отпустил руль, стаскивая с себя драную футболку, но даже это Славка не стал комментировать. Солнечные лучи били в лобовое стекло, отражались от обнаженного торса, разбивались на миллионы разноцветных искр, словно о призму.

— Так почему ты светишься? — поинтересовался Слава, открыто разглядывая меня. Я протянул ему руку. Слишком резко. Карелин вздрогнул.

— Потрогай, — предложил я, — что ты чувствуешь? — фальшивая постирония.

Парень нерешительно дотронулся до моих пальцев, пробежался по свежему, уже затянувшемуся шраму. Ладонь у Славы была липкая и горячая. Он с силой сжал мою руку, но я едва ли мог оценить его физические способности.

— Не знаю… — я перехватил его руку, стиснул пальцы, суставы жалобно щелкнули, Слава зашипел, вырывая ладонь и прижимая к груди. — Нахуя?!

— Чтобы ты понял, — я прищурился. — Я не ласковый щенок, как твои любимые жополизы. Скажи честно, они вылизывают свои яйца? — я сморщился, а Карелин только брови вскинул.

— Если тебя так беспокоят волчьи яйца, я уточню, — пообещал он. — На ощупь это похоже на гранит. Или типа того. Как надгробная плита, — лениво признался КПСС.

— Пусть так, — усмехнулся я.

— Я не прав? — скептически, даже несколько укоризненно поинтересовался Слава.

— Крайне субъективно, — я пожал плечами.

Остаток пути я сдерживал животное возбуждение — Слава, теплый и хрупкий, сидел рядом. Запах его крови напоминал мыльный пузырь, в котором я застрял. Карелин был настолько же уязвимый, насколько я — нет. Глотая вязкий яд, я бросал на него мимолетные взгляды, считал пульс по бьющейся на шее артерии. Карелин никак не мог расслабиться, загонялся. Этакий маленький заяц, уносящий ноги от хитрой проворной лисы. Если бы мне несколько месяцев назад сказали, что я смогу ехать со Славой Гнойным в одной машине (сколько никнеймов у него было?), да еще и настолько близко… Я бы разбил ему ебало за пиздеж.

Мы встряли в жуткую пробку, и все мои старания разбились о жестокую реальности, развеялись прахом. Пока мы тащились по Каменноостровскому проспекту, я ловил на себе охуевающие взгляды — полуголый еврей катит в бронике по Питеру. Проехав мимо узнавшего меня водилы, я дернул крышку бардачка и, пошарив рукой, выудил темные очки. Мы ползли по правой полосе, держась в тени — палиться еще больше я совсем не собирался.

— Ты обещал мне рассказать что-нибудь, — не стерпев, пробормотал Слава, изучая «Яндекс-карты». — Смотри, — сунул мне в лицо экран телефона, — будем полтора часа стоять, — он победоносно улыбнулся, смахнул со лба челку, выудил из небольшой поясной сумки темные очки и, нацепив на глаза, удовлетворенно откинулся на спинку кресла — клоун-подражатель.

Еще некоторое время назад он пошевелиться от страха боялся. Может, расслабился потому, что мы тащились десять километров в час и только по прямой? Разговаривать я с ним не хотел.

Я стиснул руль, пластик захрустел. Из-за этого мудака я вынужден был бросить Женю, ребят… Разорванное Сашино тело стояло перед глазами. Я ощутил тот удушливый сладкий запах, обжигающий нос, и вздрогнул. Где он сейчас? Действительно ли мы были прокляты и попадали в ад? За всех тех людей, что убивали? За привилегию вечной жизни? Картбланш на личный котелок — соблазнительная перспектива. Но я был уверен, что Санек такой участи не заслуживал.

— Ты что же, больше не собираешься меня убивать? — допытывался Слава. Голод, вторя ему, царапнул горло.

— Пока нет, — я горько усмехнулся.

— Тогда, у бара… — Карелин замямлил, — ты прикончил человека. Из-за меня?

— И да, и нет, — я облизал пересохшие губы. Чем дольше я находился рядом с мальчишкой, тем проще было свыкнуться с его восхитительным ароматом.

— Сорян, я не телепат, но пиздабол однозначно детектед, — недовольно фыркнул Слава.

— Хорошо, — его нытья я бы не выдержал. Слава с деланным интересом разглядывал кровавую корочку на царапинах. — Что ты хочешь узнать? Поконкретней, — я затормозил слишком резко, подпирая машину, ползущую впереди. Карелин нырнул вперед, и только ремень безопасности удержал его на месте.

— Я задал вопрос, — он так выразительно вскинул брови, что даже из-под очков видно было.