2. (2/2)

— Ох, это ты. Прости, я немного задумалась. Ты голодный? Явно голодный, уже вечер, а этот безответственный дурак и себя-то кормить забывает!

Щёлкнув пультом, Светлана включила на кухонном телевизоре какую-то мелодраму и принялась ссыпать часть мясного фарша в пластиковую миску. Бледные руки незаметно, но явственно подрагивали. Из движений не ушла та изначальная скованность. Девушка была напугана.

— Знаешь, я так рада, что ты сегодня со мной. Эта квартира странная. Я Вите говорила пару раз, он не верит. Ему со всеми этими охотами на демонов стало совсем по барабану! А мне, ну, знаешь… — она на мгновение запнулась, но лишь для того, чтобы опустить миску на пол и пододвинуть ближе к коту, — Знаешь, не по себе.

«Приплыли», — подумал Арбатов со смешанными чувствами, глядя в зелёные глаза напротив, — «Охотник за нечистью — в наличии. Типа-ведьма с паранойей — в наличии. Проклятый дом с привидениями — в наличии. Надеюсь, тут никого не убивали и обошлось без суицида».

В это время девушка продолжила:

— Ты, наверное, думаешь, что я с ума схожу, или что идиотка, раз продолжаю сюда приезжать! Я тут не на долго, с деньгами проблемы, не могу квартиру оплачивать. Хотя, боже, ты ведь кот, ты меня даже не понимаешь! Я разговариваю с котом и жалуюсь, что мне страшно! Но ведь это правда! — она со злостью топнула ногой и в сердцах смяла одну из валявшихся на столе бумажек, — А этот придурок помешался на деньгах и не видит, что происходит перед собственным носом!

Если Даня и был согласен со своей собеседницей, то подать голос всё равно не мог. А та и не ждала ответа. С нервной улыбкой опустившись на кухонный стул, она покрутила в руках одноразовую вилку и воткнула её в небольшой кусок мяса в тарелке.

— Знаешь, кис. Витя мне как-то сказал, что нечисть может зайти в дом, только если их пригласить. Как думаешь, это правда?

Арбатов отвернулся. Не сказать, что за годы жизни он поборол все страхи; в большинстве своём сил или времени на размышления просто не оставались: Даня всю жизнь кружил в глупых бытовых заботах, размышляя о заблудших душах разве что по-пьяни.

Эту девушку, такую странную на первый взгляд, в итоге выболтавшую половину своих переживаний не родному человеку, а чужому коту, было просто по-человечески жалко.

В густой мгле коридора, среди вешалок, вновь появлялись чужие тенистые силуэты. Перед рассветом они казались меньше.

Там, куда не доставал своими тёплыми лучами искусственный свет, пропадая и вновь возрождаясь в многолетней пыли, прятались по углам выдуманные демоны из людских кошмаров. Эти странные создания не просили разрешения войти; они вообще не умели разговаривать, но вряд ли под нечистью девушка имела ввиду эти слабые, маленькие ростки.

— Ладно, всё, кис, пора спать! Давай оставим свет гореть всю ночь, фильмы какие-нибудь посмотрим, а парни пусть за электричество платят, да? — ловко спрыгнув со стула, девушка подхватила увесистую кошачью тушку на руки и смело шагнула в темноту коридора.

Казалось, ей нужно было просто выговориться. Пусть даже коту, пусть даже не получив ответа, но быть услышанной в своих маленьких сомнениях.

Метель за окном утихала. Мрачные грозовые тучи потихоньку уплывали с горизонта; комнату наполнял серебристый свет луны. Ноутбук оглушал комнату мужскими и женскими голосами: на повторе играла какая-то незнакомая комедия.

Света спала, обхватив пушистое кошачье тело руками, словно защитный барьер. Чужие ресницы дрожали во сне, девушка часто ворочалась, мучимая ночными кошмарами. Сам Даня не мог сомкнуть глаза.

Шум со стороны окна доносился уже несколько минут. Если сначала Арбатов принял новый звук за снегопад, то сейчас становилось ясно — по стеклу стучали. Тихо, незаметно, на грани слышимости, но слишком ритмично, чтобы оказаться простым совпадением.

Тук-тук-тук. Тук-тук-тук. Раз-два-три. Чёртовы-фильмы-ужасов. Чёртовы-страшные-истории.

Больше всего раздражало одно: он не мог понять, когда это началось. Нет, не дурацкие стуки! Когда эта квартира из спокойного, пусть чуть одичалого жилища, превратилась в проклятый старый дом из песен Короля и Шута!

Вывод напрашивался сам. Проблема либо в отъезде Виктора, либо в приезде Светы. Ни тот, ни другой вариант не радовали. Судя по состоянию помещения, дорогой хозяин жил дома месяц из двенадцати в году. Бедную запуганную до смерти девушку выставлять в ночь на мороз — выставлять кому — коту? — было совестно, хотя скорее просто проблематично. Как итог, Даня продолжал сидеть. Хвост встал дыбом, дёргался, то и дело чуть не заезжая по лбу самому коту.

Надо что-то делать. Определённо надо. Для начала выяснить, что за сверхъестественная зараза пытается влезть в квартиру. В этом состояла и самая тяжёлая часть плана. Сейчас в душе Арбатова боролись две личности: человеческая, которая отчаянно, очень отчаянно не хотела поворачиваться и выяснять, что демоны на самом деле существуют не только в страшилках; и вторая — можно ли назвать её таковой? — определённо кошачья. Словно хищник, она уже выпустила когти и готовилась прыгать на добычу, пусть та будет хоть в десяток раз крупнее.

Прежде, чем загадочное нечто успело закончить свой навязчивый стук, кот вывернулся из женских рук. Не до конца осознавая происходящее, Даня зажмурился; в голове билась одна единственная мысль бежать бежать бежать, видимо, порождённая адекватным человеческим сознанием, однако звериные инстинкты перебороли голос страха.

Кот распахнул глаза только в тот момент, когда его с силой ударило об шкаф. Раздался грохот, с верхних полок полетела стопка тетрадей, книг, одна из которых чуть не прихлопнула Арбатова, но тот не мог отвести взгляд от того, что видел.

Существо не было похоже ни на одну историю, на на один фильм, ни на один ночной кошмар. Сотканное из бесконечной темноты и потонувшего в ней мутного света, оно не приобрело человеческую форму, но не было аморфной субстанцией. Рука-ветка распалась на сотню маленьких бледных огней; слилась воедино, вновь потянулось к Дане. Единственное, что тому оставалось - оскалиться и вцепиться в эту бесформенную массу.

На многое Арбатов не рассчитывал, но всё же надеялся, что его не откинут назад с такой лёгкостью.

Вновь пролетев короткий путь до ставшего родным шкафа, кот притих. Со стороны кровати раздался тихий, задушенный визг. Даня обернулся; то, что на него нападало, обернулось тоже: девушка сползала с кровати на пол, зажимая рот обеими руками и отчаянно ища взглядом отголосок нормального мира среди всего происходящего, но с тем же отчаянием такого не находя.

От удара кружилась голова. Лапы дрожали скорее от волнения и возбуждения, нежели от страха с болью; сейчас он практически не осознавал, что делает, но начинал понимать то остервенение, с которым собаки бросаются защищать своих хозяев. Арбатов не мог сказать, что эта странная девушка стала ему слишком дорога. Просто он был единственным, кто мог сделать хоть что-то.

Заметив, что несколько тягучих отростков потянулись в сторону забившейся в угол жертвы, кот в очередной раз дёрнулся. Встряхнулся и снова бросился в атаку, на этот раз целясь в глотку — по крайней мере, туда, где она предполагаемо должна была находиться. Думать о строении организма потусторонней заразы не осталось времени — тело уже прыгнуло. Вцепившись когтями в дымную, одновременно с тем плотную материю, кажется противостоящую всем законам физики и химии, Арбатов просто зажмурился и изо всех сил впился в извивающуюся массу клыками.

Он не знал, от чего задыхался сильнее — от оплетавших шею пут или давящей массы, поэтому пропустил момент, когда хватка непонятного монстра начала ослабевать. Даня и сам еле держался: из последних сил яростно сучил ногами, разрывая когтями то, что попадалось на пути, но зубы не разжимал.

Когда Арбатов очнулся, всё уже вернулось к норме. Ни дыма, ни мутной массы; в воздухе витал прохладный, тяжёлый запах кладбищенской земли. Девушка лежала на полу без сознания.

Сияние миллионов призрачных звёзд за окном завораживало. Впервые с момента попадания в новое тело Даня видел не унылые облака, а всё небесное полотно, раскинувшееся в этот поздний час для него одного.

Существа, которых породили людские страхи, прятались в тени и ждали момента для нападения. Однако Даня больше не являлся человеком. Было ли дело в смене облика, в новом самоощущении, или коты априори не испытывали чувства страха; сейчас, впервые за две жизни, он чувствовал себя значимым. Героем.

Если собаки не впускали зло в дом, то коты защищали дом от того, что уже вошло.